Миранда Эдвардс
В объятиях дьявола
Глава 4
Дурдом. Полнейший.
Стриптизерши из нашего клуба общаются с высокопоставленными лицами Нью-Йорка. Мамы из школы Оливера выглядят, словно увидели единорога. Неудивительно, ведь они знали Джорджа. Я слышала, как они нелестно отзывались о маме, узнав о ее профессии. Думаю, их пригласили не просто так. Мама хотела показать им, что нашла мужчину получше. Я чувствую себя лишней здесь. Ко мне пристают жены работников Росса и пытаются что-то узнать о маме, на что я улыбаюсь и отхожу. Хотелось бы мне побыть с Оливером, но оказалось, что у него теперь есть няня, с которой он остался в доме. Мама полностью поглощена гостями, словно она оказалась в своей среде. Удивительно видеть ее такой радостной. Я и не догадывалась, что ей настолько нравится организация мероприятий и светское общение. Россу же, как мне кажется, такое не по душе: он почти весь вечер стоит у стола со стаканом виски в руке или говорит с кем-то о делах. Выглядит мужчина, в общем, не особо окрыленным любовью или хотя бы чуть-чуть веселым. Как мне кажется, он чувствует себя таким же лишним здесь, как и я. Он не может уйти, а если я сбегу к брату, то мама расстроится.
Однако мне нужен перерыв, хотя бы маленький, поэтому, когда все отстают от меня, я убегаю на веранду, встроенную в забор, которую я приметила в первый день. Шум и музыка доносятся и досюда, но стены ограждают меня от хищных взглядов. Наконец-то с облегчением выдыхаю и немного расслабляюсь. Достаю из сумочки сигареты и зажигалку. Повторюсь, мне нужен перерыв. Подгибаю подол платья, запрыгиваю на каменную перекладину и закуриваю.
Вид на ночной пляж обворожительный. Свет луны падает на гладь океана, легкая рябь пробегается по воде, когда легкий, но прохладный ветерок завывает в воздухе. От этой красоты настроение улучшается – теперь в сегодняшнем вечере два плюса. Кроме потрясающей природы я рада покупке платья, туфель и аксессуаров, в которых я сейчас. Это самая красивая одежда в моей жизни! И мне не стыдно ни за одну потраченную копейку. Платье сшито из светло-голубого шелка, длиной сантиметров на десять выше колена, вырез треугольный, отлично подчеркивающий декольте. Длинные широкие рукава, юбка-солнце и милая лента в тон делают из меня настоящую принцессу. Еще я впервые обзавелась черными лодочками и сумкой-багет из настоящей кожи. Не очень гуманно, но так красиво.
Стряхиваю пепел с сигареты, болтая ногами в воздухе и глядя на завораживающий океан. Становится зябко, но уходить не хочу. Спокойствие и умиротворение пробегаются по телу. С заднего двора доносятся смех и веселые вопли. Хоть кто-то там ведет себя честно? Вряд ли. Хорошо, что Оли не видит всех этих лицемеров. Он слишком чистый для впитывания негатива от взрослых людей. Я выросла в поганом мире и на мне это отразилось не очень. Агрессия, недоверие к окружающим и шипы на сердце. Кого они украсят? Никому не пожелаю в восемнадцать лет иметь такой взгляд на жизнь.
– Вижу, я не один не могу терпеть это сборище лицемерных клоунов, – раздается голос рядом со мной.
Вздрагиваю от неожиданности и поворачиваю голову в сторону непрошеного гостя. На веранду кошачьей походкой заходит мужчина в костюме песочного цвета. На вид ему около тридцати. Он высокий, мускулистый почти, как Росс. В темноте вижу очертания его лица: заостренные скулы, квадратные челюсти, идеально прямой нос, чувственные пухлые губы, изогнутые в ухмылке, трехдневная щетина и яркие озорные глаза. Не скажу, что он смазливый до невозможности. Он умело пользуется своей внешностью. В позе мужчины так и чувствуется уверенность в себе и даже самодовольство. Костюм точно сшит по его меркам, а на укладку светло-русых волос в стиле «я-только-после-секса-но-успел-причесаться» ушло точно больше, чем мне на выпрямление волос. Мужчина не выглядит пугающим, но опасность может скрываться в его обольщении. Он явно не брезгует пользоваться своей привлекательностью для манипулирования людьми.
Ничего не говорю и продолжаю внимательно рассматривать незнакомца, который приближается чуть ли не в плотную ко мне. Мужчина отвечает мне тем же взглядом, останавливается у моих ног.
– Не угостишь сигареткой? – вскинув одну бровь, спрашивает он.
Наклоняю голову, делаю затяжку и протягиваю ему свою сигарету прямо после своих губ. Выдыхаю дым ему в лицо и жду, что он сделает дальше. Мужчина хмыкает, ставит руки с двух сторон от меня, подается вперед, не отрывая от меня взгляд, обхватывает своими губами сигарету и делает затяжку. Запрокинув голову, он выдыхает клубы дыма и хрипит:
– Я Николас. Скажешь мне свое имя, дорогуша?
Фыркаю от такого обращения и, потушив сигарету, отвечаю вопросом:
– Зачем тебе мое имя? Разве такие, как ты, не всех называют дорогушами, детками и пупсиками?
Николаса раззадоривает мой сарказм. Он не отстраняется ни на миллиметр. Чувствую сладковато-пряный аромат его парфюма, доносящийся до меня. Николас глядит на меня, словно я какая-то диковинная игрушка, которой никогда не было в его коллекции. Думаю, он привык, что женские бедра сами раздвигаются перед его самодовольным членом.
– Твое я обязательно запомню, – ухмылка превращается в настоящую хитрую улыбку, и уголки моих губ тоже трогаются и приподнимаются. Николас щелкает меня по коленке. – Улыбка тебе идет, дорогуша.
Поджимаю губы, чтобы скрыть реакцию на его банальный комплимент. Есть у этого мужчины какая-то скрытая магия очарования. Думаю, я бы могла улыбнуться, если бы он назвал меня такой же красивой, как рыба. Качаю головой, аккуратно отталкиваю от себя Николаса и предлагаю:
– Я скажу свое имя, если ты перестанешь со мной флиртовать, хитрец.
Николас шуточно дует губы, вскидывает голову, подняв подбородок, и отходит немного, но все же он еще довольно близко. Я рассматриваю его, не зная, почему не могу отвести взгляд. Что-то в нем меня привлекло на уровне чувств что ли. Опасность? Вполне возможно, учитывая, каких мужчин всегда выбирала мама. Да и я сама, если говорить честно. Оба моих парня были «плохишами» на байках, в кожаных куртках и с косяками в карманах.
– Ты мне задолжала свое имя, дорогуша, – мурлычет Николас. – Шепни мне его на ушко, если стесняешься.
Я закатываю глаза. Ветер становится холоднее, и по ногам ползут мурашки. Растираю бедра и руки, пытаясь согреться. Николас замечает это, снимает с себя пиджак и накрывает им мои ноги. Благодарю его и не могу не бросить взгляд на его тело, которое становится виднее сквозь полупрозрачную рубашку. У него чистая кожа, без единой татуировки. Рельефы мышц выпирают сквозь тонкую ткань сорочки, которая обволакивает тело Николаса чуть ли не как вторая кожа. Он однозначно следит за собой, фигурой и внешним видом.
Настоящий принц.
– Серсея, – наклоняю голову и делаю шуточный реверанс. – Как Серсея Ланнистер.
Николас кривится. Я рада, потому что сама не люблю этого персонажа. Не могу сдержать хихиканье, и мой новый знакомый с облегчением выдыхает и смахивает со лба несуществующий пот, выступивший от якобы нервов. Мы придуриваемся, и мне это нравится.
– Обманывать нехорошо, дорогуша, – Николас цокает и качает головой. – Хочешь, чтобы я угадал?
– Хм, – задумываюсь я и, пожав плечами, заявляю: – Почему бы и нет? Даю тебе три попытки.
В голубых глазах мужчины загорается огонь – он принимает вызов. Николас складывает руки на груди и внимательно осматривает каждый сантиметр моего лица, затем и тела. Взгляд мужчина задерживается в четырех местах: на глазах, губах, декольте и бедрах. Не вижу смысла отчитывать его, потому что я уже начинаю понимать, что это его натура. Обольстительная и любящая женщин. Или секс с ними.
Скорее всего, второе.
– Шэрон? – делает первую попытку Николас.
Я хмурюсь: разве я похожа на девушку, которую зовут Шэрон? Потом до меня доходит его отсылка к фильму «Основной инстинкт», и я вспыхиваю от легкого смущения.
– Я не буду показывать тебе свою киску, принцесса! – шиплю я.
Николас снова подается вперед. Его лицо оказывается опасно близко ко мне, дыхание щекочет мои губы, но я не теряюсь и кидаю на него хмурый и строгий взгляд.
– Мне нравится, как ты говоришь «киска» и не смущаешься, – мурлычет Николас.
Отсутствие багрового лица неудивительно, потому что я привыкла слышать и говорить грязные словечки, работая стриптизершей. За «порочный» ротик и костюмчик ангела доплачивают. Однако секс у меня был лишь с моим последним парнем и всего четыре раза, так что Николас неправильно воспринял мой опыт.
– У тебя еще две попытки, – шепчу я, отвлекая мужчину от темы секса.
Николас ухмыляется, тянется заправить мои волосы за ухо, как во всех мелодрамах, но я бью его по ладони и взглядом предупреждаю, что так делать не надо. Конечно, до него это не доходит. Уверена, что он не оставит попыток прикоснуться ко мне или залезть в трусики.
Опять же, второе вероятнее.
– Кэтрин? – с хитрой полуулыбкой предполагает он. Так звали героиню Шэрон Стоун.
Ахаю и снова ударяю его, но на этот раз даю подзатыльник. Мы оба заливаемся смехом. Очень искренним и веселым. Мне это понравилось. Возможно, Николас не настолько озабоченный. А флирт с ним даже поднял мне настроение. Я даже забыла о странных ощущениях, которые вызывает во мне Росс, об их с мамой отстраненности, неожиданной помолвке и о человеке в тайной комнате.
– У тебя последняя попытка, принцесса, – шепотом напоминаю Николасу о нашей игре, улыбнувшись в ответ.
Мужчина подмигивает мне, наклоняется к моему уху и, понизив голос, говорит очень томным голосом:
– Я оставлю ее на потом.
Подношу губы к его уху в ответ и с такой же интонацией парирую:
– С чего ты решил, что у тебя будет еще один шанс?
Николас отстраняется. Его лицо отражает калейдоскоп эмоций: интерес, азарт и желание раскусить меня. Пожалуй, стоит завязывать с флиртом, пока он остался на невинной стадии. Накидываю пиджак на плечи, потому что ноги отогрелись, а руки замерзли.
– Почему ты сбежал с вечеринки? Такой принцессе, как ты, там явно есть чем или кем полакомиться, – язвительно спрашиваю я.
Раз уж он меня называет дорогушей, то он будет принцессой. Ему подходит. Николас усмехается и складывает руки в карманы. Его взгляд впервые перемещается с меня на океан. Мужчина следит за движением волн и почему-то напрягается. Его челюсти крепко сжимаются.
– Николас? – осторожно зову его.
Он на секунду зажмуривается, а потом принимает прежний облик веселого искусителя.
– Я не любитель зрелищ с лизанием задницы мистеру Кингу, – отвечает он, вновь поворачивается ко мне и подмигивает. – Да и в принципе я предпочитаю мероприятия с музыкой повеселее.
Не сдерживаю фыркающий звук. Я не одна заметила чрезмерную вежливость в сторону Росса.
– Меня же смущает не только стадо лжецов, но и холодные отношения невесты и жениха, – почему-то решаю сказать правду. Вдруг Николас знает что-то, что поможет мне вытащить маму из этого сомнительного союза. – Кто в двадцать первом веке до свадьбы живет в разных спальнях?
Слежу за реакцией Николаса, пытаясь вычислить какие-нибудь признаки реакции. Мужчина лишь пожимает плечами, и по лицу ничего не могу понять. Хорошо же в высшем обществе умеют держать эмоции под контролем.
– Кто знает, что творится в их головах? – ответ слишком расплывчатый. Вот и попался, Николас! Он что-то знает. На его губах расплывается сексуальная ухмылочка, и он щебечет: – С тобой бы я пожил в одной комнате, дорогуша.
– Я бы запустила в тебя туфли, – шиплю я, злобно зыркнув на него, – но они мне слишком нравятся, чтобы портить прекрасную обувь на твое смазливое личико, принцесса.
Вздрагиваю от холода. Ночь окончательно поглотила тепло майского дня. Николас подходит ко мне. Прежде, чем я успеваю что-нибудь сказать, он берет обеими руками мою талию, поднимает с балки и ставит на ноги. Его пальцы не спешат отпустить меня.
– Думаю, нам стоит найти тебе плед.
Наши взгляды встречаются, и мое сердце слегка ускоряет свой ритм. Ощущаю небольшой трепет в теле от того, как Николас смотрит на меня. Его флирт сработал, черт бы его побрал. Я повелась на сладкие речи и красивое лицо. Чудесно.
– Селена, – выпаливаю я, и щеки почему-то слегка заливаются румянцем. Николас выгибает брови в вопросе. – Меня зовут Селена.
Мужчина улыбается, склоняет голову, берет мое запястье и оставляет на нем легкий поцелуй. Прикосновение мягких губ приятно щекочет кожу.
– Приятно познакомиться с богиней луны в свете полной луны, – Николас подталкивает меня к выходу. – А теперь давай тебя согреем.
Мы возвращаемся на задний двор, где все еще беседуют гости. Одна рука Николаса по-прежнему покоится на моей талии, а с моих плеч свисает его пиджак. Надеюсь, никто не истолкует это в неправильном ключе. Ищу взглядом маму – на удивление, она оказывается со своим жених под руку чуть поодаль от присутствующих людей.
– Кстати, а ты здесь по приглашению Его Величества? – спрашиваю я Николаса. – Или ты знаком с моей мамой? Раньше бы подумала, что это невозможно, но…
Лицо Николаса вытягивается от удивления. Вопросительно вскидываю брови и краем глаза вижу, как к нам кто-то идет. Николас сглатывает и чувствую, как он напрягается.
– Твоя мама Кларисса? – вдруг выдает он, и аромат подвоха ударяет в нос.
Не успеваю ответить, потому что к нам подходит Росс. Его взгляд холодный и мрачный, ни намека на опьянение, пусть он и выпил немало. Счастья в его глазах я тоже не вижу, и это меня бесит. Он опять оставил маму. Николас вдруг отпускает мою талию и даже слегка отходит. Я бы спросила, в чем дело, но все мое внимание сосредоточилось на Россе. Я принимаю оборонительную позу, обняв себя руками, и жду, когда он начнет говорить. Ему явно есть, что сказать.
– Как тебе праздник, Селена? – Росс всего в шаге от меня, и я чувствую, как его энергия сталкивается со мной.
Всем своим положением, тем, как он держит спину и лицо, он показывает свою власть. Свое превосходство надо мной и всеми присутствующими. Губы Росса изгибаются в звериной ухмылке, а глаза сосредоточены только на мне. Выдерживаю его взгляд и саркастично отзываюсь:
– Все красиво, однако жених не выглядит довольным.
Росс оскаливается, протягивает руки, поправляя пиджак на моих плечах, и я задерживаю дыхание от такой близости. Его пальцы слегка задевают кожу на ключицах, и я вздрагиваю сильнее, чем от любых прикосновений Николаса несколько минут назад. Мое тело сходит с ума, либо я не признаюсь, насколько сильно Росс пугает меня.
– Вижу, ты уже познакомилась с моим братом, – хрипит он мне на ухо и отстраняется. Его взгляд перемещается на Николаса, и я чувствую, как мой рот открывается от удивления. – Ник, как тебе дочь моей невесты?
Поворачиваюсь в сторону Николаса. Не могу переварить эту информацию: мужчина, с которым мне было комфортно, оказался братом… Росса. О Боже…
– Так вы братья? – с ужасом выдавливаю я.
Николас кивает, и все хорошее настроение после флирта с ним испаряется. Не тот ли это брат, которым мне угрожал Росс? И не тот ли это человек, который тащил мужчину несколько дней назад?
Кошмар.
Глава 5
Лесли – старожил заведения «Экстаз» – закручивает мои волосы в локоны, пока я наношу нежный макияж. Сегодня у меня нет никакого тематического костюма, поэтому я надела серебристый бюстгальтер, усеянный яркими крупными камнями, трусики в комплект, а сверху черным мужской костюм с широкими штанами на липучках по длине, которые можно быстро снять. После небольшого «отпуска», связанного с расследованием смерти Джорджа, я в отличие от матери вернулась на работу. Я уцепилась за должность стриптизерши, словно это что-то достойное, просто потому, что остальная моя жизнь кажется слишком сюрреалистичной.
Наше семейство по-прежнему проживает в Хэмпстеде, в огромном особняке Росса Кинга. За нами ухаживает отряд домработниц, профессиональные повара кормят четыре раза в день, а личные водители везут в любую точку. Периодически приходится щипать себя за плечо, чтобы убедиться, что все это не сон. Например, вчера мне принесли завтрак в комнату, потому что я не хотела выходить из комнаты. Мне стало очень стыдно из-за того, что я напрягла милую девушку-домработницу. Не удивлюсь, если мистер Кинг специально так сделал, потому что сегодня утром я заставила себя позавтракать со всем семейством.
Козел.
Он с невероятной легкостью манипулирует мной, и это бесит и пугает. Сказать все, что я о нем думаю, я не могу, потому что помню, как Росс и Николас тащили человека в «тайную комнату». Их обоих я старательно избегаю, хотя их комнаты и окружили мою. Николас стал моим разочарованием: я рассчитывала на отвлечение в его лице, а получила очередного врага. Осадок остался до сих пор, потому что мне действительно было с ним легко говорить. Он показался простым и милым в каком-то смысле. Однако первое впечатление оказалось лживым. Росс и Николас братья, и это говорит о многом.
Мама связалась с преступниками, и это, наверное, единственное, в чем я уверена. Сказать, что я зла на нее, – ничего не сказать. Мы держались на плаву, и мать опять решила встряхнуть наше спокойствие. Но ничего, я вытащу нас. Уже вытаскивала и смогу еще раз. Да и способ я уже нашла.
Дело в том, что я получила карту для личного пользования. Она оформлена на Росса, поэтому я не могу просто снимать деньги с нее. Зато я сообразила, как по-другому могу откладывать на побег. Ни мама, ни Росс не знают, что я продолжаю работать. Я решила воспользоваться этим и откладывать все заработанные в стриптиз-клубе деньги на отъезд, а для личных покупок использовать карту Росса. Чаевые за последний месяц оказались довольно щедрые, и это отличный старт для съема квартиры. Правда пока не знаю где, но и с этим я разберусь.
– Ты чудесно выглядишь, но какая-то взвинченная, куколка, – прокуренным голосом произносит Лесли, прочесывая мои волосы. Она оглядывает голых женщин вокруг нас, дабы убедиться, что нас никто не подслушивает. – Твоя мамаша опять чудит?
Я усмехаюсь. Лесли, мягко говоря, недолюбливает мою маму. Она одна была против моей работы в клубе. Когда Лесли увидела меня впервые, то проклинала маму отборными ругательствами. Я все же начала работать, тогда она взяла меня под свое крыло. Думаю, дело в том, что у нее у самой дочь моего возраста, и Лесли устроилась в клуб для обеспечения ее будущего. Мою маму она считала безответственной и ленивой, раз ее ребенок пошел работать в шестнадцать. Лесли может выглядеть стервозной из-за длинных пепельно-белых наращенных волос, пластики груди, подколотого ботоксом лица и яркого макияжа, но она очень добрая и заботливая. Обожаю ее.
– Что-то вроде того, – отвечаю я. – Не нравится мне ее жених.
Лесли закатывает глаза, разворачивает меня к себе лицом, берет за подбородок и серьезно говорит:
– Если тебе понадобится ночлег или деньги, то звони. Я примчусь, накостыляю твоей горе-матери и заберу тебя к себе, куколка.
Глаза щиплет от ее слов. В моей жизни мало людей, готовых прийти мне на помощь, и Лесли точно не сказала это ради красного словца.
– Я бы обняла тебя, но ты без бюстгальтера, крошка, – не смотря на пышную силиконовую грудь, отшучиваюсь. Осматриваю помещение и замечаю, что сегодня много девочек выступает. – Смерть Джорджа будто улучшила наше шоу. Кто наш новый владелец? И почему он не из той же группировки, что и Джордж?
Лесли щелкает меня по носу и хмурится. Она снова оглядывается по сторонам и тихо, но строго предупреждает:
– Куколка моя, не лезь в это. Клуб купили слишком быстро, анонимно и, как я слышала, очень дорого. И это все связано со смертью этого козла Джорджа. Мы получаем деньги и все, остальное нас не касается.
Лесли чмокает меня в щеку и уходит одеваться к своему номеру. В раздевалку заходит администратор «Экстаза». Ее зовут Кэрол, и она сука. Сама работала стриптизершей, а когда ее повысили, она стала вести себя так, словно на нее надели корону. Женщина презрительно оглядывает нас, поправляет свое обтягивающее платье цвета фуксии и объявляет всем их обязанности на сегодня. Затем Кэрол подходит ко мне, оценивающе оглядывает и предупреждает:
– Тебя попросили на четыре приватных танца в пятой кабинке. Сразу иди туда, на главной сцене пока не выступаешь. В кабинке лежат костюмы, чтобы переодеться. Тебе повезло. Кто-то явно заинтересовался тобой и уже ждет.
– Поняла, сейчас туда пойду.
Кэрол раздает всем указания, а я последний раз осматриваю себя и закалываю волосы крабиком. Я давно не танцевала приватно, поэтому немного нервничаю. До маминой помолвки и смерти Джорджа нередко отказывалась от них, потому что кабинки в «Экстазе» – другой уровень стриптиза. В общем зале танцовщицы оставляют на себе трусики и иногда бюстгальтер или нечто другое, прикрывающее соски, а в приватных комнатах мы должны раздеваться полностью. Еще один минус кабинок – это то, что после второго приватного танца подряд мы должны сесть на колени к гостю, а после третьего мы обязаны позволить ему трогать нас за талию и два прикосновения интимных мест. К счастью, я не танцевала больше трех танцев подряд. Не все готовы настолько открывать свой кошелек. До семнадцати лет я не ходила туда, после начала танцевать там несколько раз в месяц, потихоньку увеличивая количество выступлений. Сейчас такую возможность упускать не собираюсь: деньги мне очень пригодятся. Быстрее заработаю нужную сумму – быстрее соберу семейство и увезу их подальше.
Прохожу через служебный коридор к кулисам пятой кабинки, за шторой вижу, что в помещении горит свет. Вырубаю его, включаю подсветку на сцене и музыку для танца. Сексуальная мелодия заполняет кабинку. Медленно распахиваю шторы и выхожу на сцену, приближаясь к шесту. Голову держу опущенной, на губах легкая ухмылка, пробегаюсь пальцами по холодному металлу, покручивая бедрами в такт мелодии. Когда женщина начинает петь, распахиваю полы пиджака, демонстрируя грудь гостю, сидящему на диванчике. Ладонями вожу по животу и сиськам, сжимая их. Затем резко разворачиваюсь к мужчине спиной, снимаю пиджак, кидаю в угол кабинки и распускаю волосы. Они мягкими завитками скользят по спине. Скоро наступит припев, и мне надо идти в наступление. Запускаю руки под резинку брюк, стягивая их с ягодиц и оголяя полностью задницу. Стринги не оставляют никакого простора фантазии, но на это и расчет. Встряхнув головой, разворачиваюсь лицом к мужчине, чтобы подмигнуть ему, но замираю, увидев его лицо.
– Дьявол! – взвизгиваю я, быстро натягиваю штаны обратно и разворачиваюсь. – Какого хрена ты здесь делаешь?
На диване со стаканом виски вальяжно сидит Росс и внимательно смотрит на меня. Мужчина наклоняет голову, блуждая взглядом по моему телу. Лицо в темноте точно камень, абсолютно никаких эмоций. Если бы луч от прожектора не упал на его лицо, я бы успела раздеться. От этой мысли лицо и шея становятся пунцовыми. Забегаю за кулисы, выключаю музыку, врубаю полное освещение и ищу, чем можно прикрыть грудь, но другие наряды еще более откровенные. Приходится вернуться к Россу в том же наряде. Он не сдвинулся с места и продолжает пить из своего стакана янтарную жидкость. Росс стягивает галстук и снимает пиджак. При максимальном свете я чувствую себя дискомфортно, потому что обстановка все еще довольно интимная, а ярче лампы в кабинках не включаются. Спасибо, что хотя бы они не горят красным.
– Повторюсь, – спокойнее говорю я, но продолжаю испепелять Росса взглядом. – Какого хрена ты здесь делаешь?
Серые глаза встречаются с моими, и меня будто с головой обливают ледяной водой. Челюсти сжимаются, и скулы будто становятся еще острее. Продолжаю стоять на сцене, хотя мне следовало бы поднять свой пиджак. Обнимаю себя руками, чтобы прикрыть грудь. Бюстгальтер довольно просвечивающий, и мне не хочется, чтобы Росс увидел реакцию моего тела на него.
– Нам надо поговорить, Селена, – спокойно хрипит он. Его голос звучит устало.
Выгибаю бровь и с вызовом спрашиваю:
– И о чем же нам говорить, мистер Кинг? О списке гостей? О плане рассадки? Или, может, о цвете платьев подружек невесты?
Росс щурится и, осушив свой стакан, встает. Я напрягаюсь, но с края сцены не сдвигаюсь. Мужчина медленными шагами хищника направляется ко мне. Откуда, черт возьми, он узнал о том, что я продолжаю работать в «Экстазе»? Водители всегда высаживали меня за несколько кварталов отсюда. Не стал же он смотреть по картам, что находится рядом?
Росс подходит к сцене. Из-за возвышения наши глаза оказываются на одном уровне. Мужчина не прикасается ко мне, но его взгляд словно невидимыми руками скользит по мне. Когда глаза опускаются на декольте, я чувствую жар и давление. Росс – соединение огня и льда. Холодный и обжигающий. Сущий Дьявол!
– Девочка, ты помнишь, что я заплатил за танцы? Либо танцуй, либо прекращай грубить и выслушай меня, – невозмутимо парирует Росс.
Он протягивает ладонь и лишь кончиками пальцев залезает под резинку брюк. Я инстинктивно хочу двинуть к нему навстречу, но разум оказывается сильнее, и я бью его по руке. Втягиваю воздух через нос, чтобы успокоиться, и спрашиваю:
– Хорошо, что же вас привело сюда, мистер Кинг?
Росс возвращается к дивану, садится и хлопает рядом с собой. Я что, похожа на собаку, черт возьми? Нет уж, сейчас ему лучше не перечить. Прикусив язык, иду к нему и накидываю его пиджак на свои плечи, потому что свой я не вижу. Какого черта он пришел сюда? Мы живем под одной крышей, почему он не мог поговорить дома? Вдруг он пришел убить меня? Тихо, без свидетелей задушит меня в кабинке и спокойно уйдет. Нет, Росс бы не стал медлить.
Мужчина наклоняет голову, изучая меня. Его взгляд говорит лишь одно: в его сознании он змея, а я маленькая мышка, которую он готов поглотить живьем. В принципе так оно и есть.
– Почему ты продолжаешь здесь работать? Я получил выписку с твоей карты, – Росс щурится и, достав свой телефон, показывает мне небольшие траты, которые я делала для отвлечения внимания. – Ты почти ей не пользуешься. Ты стесняешься? Мы же скоро будем одной семьей, и ты не обязана раздеваться при мужиках ради денег.
Меня передергивает. Одной семьей… Зачем враги, если есть такая семья? Росс выглядит равнодушным, только насмешка в его глазах показывает, что он испытывает какие-то эмоции. Учтиво улыбаюсь ему и, собрав всю вежливость, которой я никогда особо не отличалась, отвечаю ему:
– Спасибо, но я не хочу сидеть на ваших плечах, Росс. Я предпочту сама зарабатывать на жизнь.
Росс выпрямляется и подается вперед. Его лицо оказывается в паре сантиметров от моего, и я задерживаю дыхание, чтобы не выдать, насколько сильно оно сбилось. Росс тянется к полам пиджака, и он начинает застегивать пуговки. Пальцы задевают кожу на животе и под грудью.
– Думаю, ты меня не поняла, Селена, – Росс убирает руки. – Это не предложение. Ты сейчас же идешь увольняться.
Закатываю глаза. С меня хватит. Встаю с дивана и направляюсь к выходу, но Росс резко поднимается, хватает меня за руку и дергает к себе. По инерции я врезаюсь в его мощную грудь. Тепло от его тела проникает сквозь одежду, и мне становится приятно. Я не чувствую себя в безопасности, находясь чуть ли не в объятиях Росса, однако и отодвигаться мне не хочется. Что-то тянет меня к нему, и я чувствую это еще с первой встречи. Встряхнув головой, все же нахожу в себе силы и пытаюсь выбраться из его лап. Росс не отпускает меня, крепче сжав рукой мое запястье. Поднимаю взгляд на мужчину и шиплю:
– Отпусти сейчас же.
Росс сохраняет маску спокойствия на лице.
– Ты идешь увольняться, потом мы поедем домой. Если пресса узнает, что моя новоиспеченная падчерица стриптизерша, то плохо будет всем. Конечно, не так, как той самой ночью, однако…
Черт.
Теперь я снова напугана. Не хочу подчиняться, не в моем это характере, однако до этого я не вступала в противостояние с такими людьми. Если я откажусь выполнять его ультиматум, он с легкостью испортит все мои планы. Отодвигаю свою гордость подальше. Я делаю это ради Оли и мамы. Они стоят того, чтобы я унижалась перед Россом.
– Хорошо, я уволюсь сейчас же, – выдавливаю я, не опуская глаз. – Только деньги за танцы не верну.
Росс вдруг заливается смехом. Хриплым и приятным. Не добрым и веселым, но все-таки это смех. Росс отпускает мою руку, позволяя выйти, и напоследок бросает.
– У меня есть предложение для тебя. Жду в автомобиле у служебного входа.
***
Я и правда уволилась. Теперь от моей нормальной жизни ничего не осталось. Она не была хорошей или счастливой, но она была моей, а сейчас я словно зверек, которого посадили в клетку.
Автомобиль подъезжает к дому Росса. Поездка была напряженной: я внимательно следила за каждым движением Росса и его водителя. Мы не сказали друг другу ни слова. Наверное, это хорошо. Только мне очень интересно, что же у него за предложение.
Возле лестницы стоит мама. Она, сложив руки на груди, ходит кругами по коридору. Стону и спрашиваю:
– Ты уже и маме доложил, что ребенок гулял ночью без присмотра?
Росс, идущий рядом, нарочито громко и с фальшивой заботой отвечает:
– Мы просто волнуемся за тебя, Селена.
Закатываю глаза. Актер хренов. Мама поворачивается в нашу сторону и едва ли не бежит к нам. Не будет же она включать актрису и пробовать себя в роли строгой матери? Если посмеет, то я напомню ей, кто не возражал против моей работы в стрип-клубе. Мама с укором смотрит на меня и отчитывает:
– Ты должна была сказать, что вернулась на работы. Я бы…
– Ты бы что, мама? – перебиваю ее, не желая участвовать в этом театре абсурда. – Мне восемнадцать, ты не можешь мне что-то запрещать. Особенно работать.
Грубовато, знаю. Я не могу перестать огрызаться на нее. Я злюсь на нее за многое, но это не значит, что не люблю. Она моя мама. Я буду любить ее в любом случае.
– Девушки, давайте присядем и обо всем поговорим, – встревает Росс, и я даже благодарна ему, потому что он остановил меня от дальнейших оскорблений в сторону мамы.
Жених и невеста садятся на диван, а я занимаю место напротив. Мама тянется, чтобы взять Росса за руку. Он сначала не поддается, но замечает мой взгляд и скрепляет их пальцы. Мама довольно улыбается, будто ее по голове погладили. Она не видит то, что у нее перед глазами. Прискорбно.
– Луна моя, мы с Россом поговорили, и он предложил отличную идею, – мама буквально сияет. – Я рассказала, какая ты умная, как ты хотела поступить в колледж, но без кредиты. И Росс кое-что придумал.
Вопросительно вскидываю брови и складываю руки на груди. Сомневаюсь, что мне понравится его идея. Росс сжимает колено матери и объявляет:
– Дело в том, что моя помощница уволилась, поэтому вакансия свободна. Я предлагаю тебе занять ее место. Деньги плачу отличные, поэтому ты спокойно сможешь накопить на колледж. После ты будешь совмещать работу и учебу, так что спокойно отучишься.
