Милана Тангиева
Заснувшая вода
– Ты закончила? – спросил Пачи молодой человек, ожидавший ее снаружи, когда она вышла на свет, стряхивая пыль с рук.
– Да, я взяла все, что мне было нужно, – ответила Пачи.
– Дай я помогу, – вызвался юноша и, схватив три рулона, перевязал их толстой веревкой, – так будет легче нести, – заверил он.
Ноша была нелегкой, впрочем, все горцы были приучены к тяжелому физическому труду с раннего детства – и Пачи в их числе. Да и спускаться было легче, чем идти в гору.
Едва оказавшись возле дома дяди, она сняла связку из-за спины и присела тут же, у стены, передохнуть, прежде чем отыскать Марет и передать ей принесенные овечьи шкуры.
Мать невесты хлопотала во дворе, беспокоясь, чтобы ко дню свадьбы все было готово. Она осталась довольна выбором Пачи и, поблагодарив девушку за хорошо выполненное поручение, отправила ее уложить ковер ручной работы – истинг, что предназначался для приданого невесты. Пачи вернулась в комнату и снова погрузилась в мысли о том, кто не шел из сердца, надеясь, что, может, он все же ищет ее.
И лишь громкие голоса вернувшихся с родника девушек заставили ее отвлечься. Она выглянула в окно, нашла глазами Лему и вопросительно посмотрела на нее. Та, чувствуя настроение подруги, виновато глядя на Пачи, отрицательно замотала головой. Пачи шумно выдохнула, проведя рукой по лицу и обхватив ею шею. «Значит, и думать не о чем», – мысленно уговаривала она сама себя с некоторой досадой. Отвернувшись от окна, Пачи прильнула спиной к стене и прикрыла глаза, пытаясь унять охватившее ее волнение. «Все к лучшему! Надо поскорее выкинуть его из головы!» – думала она, тяжело дыша, как вдруг знакомая мелодия лезгинки своим зажигательным ритмом разлилась вокруг. Бросив всех, Лема ворвалась в комнату невесты и, схватив Пачи за руку, решительно потянула ее на улицу.
– Пойдем уже, хватит печали предаваться! – заявила Лема. – И попробуй только мне возразить! – предупреждая Пачи, добавила она. – Потанцуй и забудь обо всем! – ее синие глаза светились радостью, пухлые губы растянулись в доброй улыбке.
Пачи покорно последовала за подругой. Звуки гармони и стук барабана становились все громче. Всякий раз, лишь заслышав их, Пачи охватывали необъяснимое волнение и радость, и это было для нее так близко и естественно, будто она родилась с этой музыкой в сердце, которое начинало часто биться в такт. В венах бурлила кровь, руки и ноги сами неслись в пляс. Порой девушки и женщины уходили на отдаленные лесные поляны и устраивали собственные танцы, и там Пачи не было равных. Не зная устали, она танцевала и мужские, и женские партии, то лихо чеканя ногами сложные движения лезгинки, то грациозно водя руками, словно это были струящиеся по горному склону ручейки воды. Но сейчас дело было другое. В образовавшемся рядом с музыкантами круге напротив девушек, томившихся в ожидании, стояли парни и придирчиво выбирали себе пару для танца. В танце, как, впрочем, и во всем остальном, мужчина был первым. Он выходил в круг, заявляя о своем желании танцевать, указывал на понравившуюся ему девушку, и она не смела оскорбить его отказом. Выражать таким образом непочтение мужчине, даже самому неказистому, даже в ни к чему не обязывающем танце было недопустимо.
Лема уверенно вышагивала к стоящим в танцевальном круге девушкам, Пачи держалась чуть позади, неохотно подчиняясь воле подруги. Дневной зной сменялся вечерней прохладой, легкий ветерок приятно обдувал лицо. Звуки лезгинки смешивались с лязганьем топоров, ударами молотков и прочим шумом от бесконечной людской возни во дворе. Мужчины плотничали, возводя деревянные опоры для навесов, сколачивали нехитрые столы и скамьи, кололи дрова под большие котлы, непрерывно переговариваясь друг с другом, отдавая распоряжения своим молодым помощникам и женщинам, постоянно снующим по двору, снисходительно поглядывая в сторону ликующей молодежи, охваченной всеобщим весельем- ловзар10
Парни напротив девушек неистово били в ладоши, присвистывая и подстегивая танцующего подбадривающими кричалками: «Асса!11 Кружи девушку! Не отпускай ее!» – доносилось с их стороны круга. Девушки же, скромно потупив взоры, аккуратно прихлопывали поднятыми на уровне груди руками, ожидая своей очереди. Лема и Пачи незаметно пристроились к девичьему стану. Девушки, обрадованные их появлением, тут же расступились, пропуская подруг вперед. Пачи немного повеселела, следя за танцующей в круге парой. Молодой юноша, зная свое дело, кружил девушку у мужской половины круга, не давая ей возможности вырваться и, разойдясь в танце, увести его в сторону девушек. Всякий раз, лишь только она начинала движение, плавно разводя свои руки, юноша тут же преграждал ей путь, указывая на выбранное им направление в танце. Наблюдая, как партнерша легко попадает в ловко выставленные умелым танцором ловушки, Пачи убеждала себя, что сама ни за что бы не попалась на такую хитрость. И когда наконец танец закончился, отдавая должное выдержке утомленной девушки, Пачи улыбнулась, глядя ей в лицо, едва заметно вскинув голову. И тут вдруг время остановилось: лица замерли, движения застыли, шум голосов отдавался лишь гулким эхом где-то высоко-высоко в горах. Пачи медленно подняла глаза, точно зная, кого она увидит в следующее мгновение. Смятенье накатило удушливой волной. Все плыло, словно в тумане, и только черты одного лица представлялись ей ясно. Прекрасный юноша, о встрече с которым она с таким усердием уговаривала себя забыть, смотрел на нее во все глаза с противоположной стороны круга.
«Откуда он здесь и зачем?!» – пронеслось в голове. Сладко защекотало где-то в животе от мысли, что все это из-за нее. Пачи опустила глаза, повела головой к Леме и прошептала ей через плечо:
– Ты видишь его?!
– Что ты сказала? Говори громче! – перекрикивая музыку и стук барабана, попросила Лема.
А юноша уже вовсю отплясывал в середине круга, не сводя с Пачи влюбленных глаз, обозначая свою симпатию в надежде на танец. Движения его ног были четкими и ритмичными, руки, словно крылья орла, парящего высоко над землей, рассекали накаленный до предела воздух. В упор посмотрев на Пачи, он, продолжая танцевать, приложив руку с широко расставленными пальцами к груди, при этом слегка склонив и тут же подняв голову, спрашивал согласия девушки. Пачи оставалась безучастной. Пройдя в танце один круг, юный джигит остановился там, где в ожидании приглашения толпились девушки, но он желал лишь одну из них! Пачи слегка пошатнулась. Лема, стоящая рядом, подставила ей плечо и округленными от удивления глазами посмотрела на Пачи, потом на юношу. Развернувшись правым боком, с вызовом взглянув на Пачи, он завел свою прямую руку Пачи за спину, другую, согнув в высоко поднятом локте, прижал к груди, приглашая девушку на танец. Пачи смутилась, как никогда прежде. Ей казалось, что все вокруг догадались об их очевидной взаимной симпатии. Впервые Пачи стало неловко за то, что ее предпочли другим, и она, опустив глаза, сделала шаг за спину растерянной Лемы. Окружающие недоумевающе переглядывались между собой, вокруг возникло напряжение, медлить больше не представлялось возможным, но Пачи не спешила отвечать на приглашение. Юноша отступил, но не сдался. Сделав еще несколько искрометных танцевальных движений, он, повторив свое приглашение, замер в ожидании. Пачи стояла будто скованная тяжелой железной цепью. Лема, через плечо бросая на Пачи возмущенные взгляды и покачивая головой, тщетно пыталась заставить ее выйти в круг. Но Пачи, как неприступная скала, была непоколебима.
– Ты с ума сошла?! – не выдержав, процедила сквозь зубы Лема и, с минуту колеблясь, вышла в центр круга. Юноша гордо последовал за ней, и они закружились в танце. Казалось, все вокруг выдохнули с облегчением и от души захлопали танцующим, а они в благодарность за эти щедрые овации, в свою очередь, грациозно исполняли свой танец.
Пачи, стыдливо опустив глаза, расталкивая изумленных девушек, спешно покидала танцевальный круг.
«И что на меня нашло?!» – думала она, быстрым шагом, почти на бегу, удаляясь прочь через сад в лесную чащу. «Почему я не ответила на его приглашение, отчего не станцевала с ним?!» – терзалась она, уходя в лес, когда звуки лезгинки все еще доносились до нее. Щеки горели жарким огнем, в груди не хватало воздуха, в ушах звенел осуждающий голос Лемы, перед глазами стояло милое сердцу лицо молодого юноши.
«Что же он теперь думает обо мне?!» – сокрушалась Пачи, следуя ве́домыми лесными тропами. «Только бы никто не догадался об истинной причине моего смущения», – мысленно молила она, ловко скользя меж высоких сосен, подобрав подол платья и твердо ступая по рыхлой земле стройными ножками в легких летних туфлях. Путь был неблизок, но верен. «Скорей бы пройти сквозь этот сосновый бор, затем вдоль русла обмелевшей реки к широкой тополиной аллее, а там и до дома недалеко», – думала Пачи, утирая кистью руки проступившую на лбу испарину. «Успеть бы дотемна!» – Пачи расслабила платок, едва не сорвав его с головы.
Вскоре деревья расступились, пропуская девушку к свету и оставляя позади таинственный полумрак темного леса. Уставшим взором она окинула знакомую местность, глубоко вдохнула прохладный воздух и бегом спустилась с невысокого уступа. За спиной ухала горлица, в траве стрекотали кузнечики, из лесной чащи доносились странные звуки, будто сам лесной дух преследовал ее, растревоженный нежданным появлением незваной гостьи. Страшась оглянуться, Пачи ступила на выбеленные под солнцем речные камни и устремилась вперед. Рядом, что-то ненавязчиво нашептывая, струилась узкая лента некогда полноводной, реки. Пачи немного успокоилась, но ощущение тревоги не отпускало. Кто-то явно спешил ее догнать, и это был вовсе не дух! Пачи резко обернулась и осмотрелась по сторонам.
– Постой, погоди! – только и услышала она, и в тот же миг он уже стоял перед ней разгоряченный погоней юноша. Смятенный парень часто дышал, словно хотел вобрать в себя весь воздух вокруг. Широкая грудь вздымалась горой, разводя могучие плечи. Он сорвал с головы папаху, отводя к затылку черные волосы и пронизывая Пачи взглядом. Девушка испуганно смотрела на него, распахнув глаза. Сердце в груди остановилось и ухнуло куда-то вниз, к животу. Пачи едва устояла на ногах, сомкнув вдруг потяжелевшие веки, взмахнув пушистыми ресницами.
«Развернуться и бежать от него что есть сил!» – первое, что пришло ей в голову в тот миг. «И это было бы еще большей глупостью, чем та, что я уже допустила! Ну уж нет, больше я не позволю своим чувствам взять верх над здравым смыслом!» – решила Пачи и, собравшись с духом, посмотрела на него в упор, не отводя взора. В лучах предзакатного солнца ее глаза завораживающе переливались золотом, кожа сияла, отражая солнечный свет.
Сделав глубокий вдох, юноша заговорил:
– Почему ты отказала мне?! – он заглянул в ее в глаза, широкие черные брови сложились домиком, через лоб прошли две глубокие борозды. Бархатные звуки его голоса сладкой мелодией зазвучали в сердце девушки, светлой радостью проникли в душу, захватив в плен.
– Я чем-то оскорбил тебя? Или, может, я недостаточно хорош для тебя?! – продолжал он, не оставляя шанса на спасение.
– Я едва тебя знаю! – решительно ответила она, изо всех сил стараясь не выдать себя. – И ради этого ты бежал за мной? – дразнила его Пачи, убирая с лица растрепавшиеся волосы. Околдованный ее струящимся голосом, он сделал шаг вперед, сложив руки на кинжале.
– Разве тебе разрешено разговаривать с незнакомыми мужчинами?! – изумился юноша, довольно улыбаясь.
– Ну так не говори со мной! – парировала Пачи, дерзко глядя на него.
– А что, если я нарочно тебя провоцировал?! – подначивал он.
– Что ж, тебе это удалось! – с усмешкой ответила Пачи.
– И ты так безоговорочно это признаешь?! – он подошел еще ближе и пристально посмотрел ей в глаза, будто хотел разглядеть в них что-то значительное. Взгляд его, как удар молнии, прошел сквозь все ее тело, разорвав на мелкие кусочки и снова собрав воедино, парализовал волю, отключил разум, словно неведомая сила сковала ее своими невидимыми объятиями. Пачи стояла бездвижно, тяжело дыша, растворяясь в его серо-голубых глазах.
– Мне пора идти, – наконец вымолвила она, собрав последние силы, и всем телом подалась вперед, демонстрируя решительность своих действий.
Он нехотя отступил, пропуская ее, раздосадовано хмыкнув и громко щелкнув рукоятью кинжала, чуть обнажив его сталь и тут же потопив в ножны. Пачи поспешила к дому, но юноша незамедлительно последовал за ней, не желая упустить ее вновь.
– Я не оставлю тебя здесь одну! – говорил он вдогонку. – И буду идти за тобой, сколько понадобится!
Пачи не отвечала ни слова, лишь украдкой улыбалась, благо он не мог увидеть этой улыбки. Они шли по тропе, которая была ей хорошо знакома: Пачи – впереди, юноша – чуть позади, на безопасном расстоянии, не упуская девушку из виду и невольно любуясь ее красивой фигурой. Пачи спиной ощущала его пристальный взгляд, что прожигал насквозь, и изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие. Девушка то ускоряла, то убавляла шаг, легко преодолевая извилистые тропы меж высоких деревьев и волнистых холмов. Юноша шел за ней, не отставая ни на шаг и изумляясь ее проворности. Приближаясь к тополиной аллее, Пачи охватило легкое волнение. Дом был уже близко. Что, если кто из односельчан увидит ее провожатого, как она объяснит присутствие чужого парня подле себя?
Солнце уже скрылось за горизонтом, на небе появлялись первые бледные звезды, но небосвод был еще светел, хоть и предвещал близкое наступление ночи. И лишь вдали показались густые кроны высоких тополей, Пачи запаниковала.
– Как долго ты намерен идти за мной? – не оборачиваясь, спросила она, обращаясь к юноше.
– Я должен убедиться, что с тобою будет все в порядке! – ответил он тут же, будто только и ждал ее вопроса.
– Ничего ты не должен! – дрожащим от волнения голосом заявила Пачи. – Ты мне не муж, не брат и не отец, а впрочем, я не маленькая, сама справлюсь!
– Правда?! – иронично заметил юноша.
– А ты в этом сомневаешься?! – возмутилась Пачи.
Не помня себя, она резко остановилась, обернулась и сделала шаг навстречу обескураженному юноше. Он едва успел остановиться, и Пачи чуть не уткнулась лицом в его широкую грудь. Блестящие газыри на его черкеске ослепили ее на мгновение.
– Я знаю эту дорогу с детства! Нет нужды больше сторожить меня! – выпалила она, подняв глаза полные тревоги, растерянно глядя на взволнованного юношу.
– Откуда ты взялась такая смелая?! – он тяжело дышал, поглощая ее взглядом, скрывая непреодолимое желание прикоснуться к красавице, к которой его влекло неудержимо, лишь только она взглянула на него, встречи с которой он искал, не теряя надежды!
Он стоял так близко, что Пачи могла слышать, как бьется его сердце, вырываясь из груди. Она видела, как напряженно ходят мускулы на его скулах, а глаза горят ярким огнем.
Несколько мгновений Пачи смотрела на него, не в силах отвести взгляд, стараясь запомнить каждую черту его красивого лица. Она чувствовала, что может довериться ему и он не причинит ей вреда. Его горячее дыхание обдавало жаркой волной, и Пачи отступила назад.
– Там, за деревьями, рукой подать до моего селения! – насилу вымолвила Пачи, указывая рукой в сторону тополиной аллеи. – Прошу тебя, не ходи за мной дальше! – взмолилась она.
– Я сделаю, как ты скажешь, – глубоким грудным голосом заговорил юноша, – только если ты пообещаешь, что придешь завтра к полудню на место нашей первой встречи, – пристально глядя на Пачи, потребовал он.
– Даю тебе слово! – не желая более сопротивляться, согласилась девушка.
– Я буду ждать, пока ты не придешь! – подтверждая серьезность своих намерений, сказал парень.
Пачи лишь кивнула в ответ и, отведя взгляд, устремилась к дому.
– Постой, позволь представиться тебе! – крикнул юноша ей вдогонку.
Пачи обернулась и замерла в ожидании.
– Я Бата́л из рода То́ньга! А каково твое имя? – поинтересовался он.
– Пачи из рода Диди́га, – ответила девушка.
– Хорошо, что я узнал тебя, Пачи! – широко улыбаясь, произнес юноша.
Пачи лишь повела бровью и, с вызовом взглянув на него, развернулась и побежала прочь.
Он провожал ее взглядом до тех пор, пока очертания девичьего силуэта не растворились в надвигающихся сумерках. Зеленый лес вокруг шумел, с переменчивой силой, отвечая беспокойному ветру, лиловый небосвод незаметно покрывался огоньками звезд, воздух становился прохладнее. Воодушевленный желанным знакомством и предстоящей встречей, счастливый юноша возвращался в селение, где оставил своего коня. Тот, истомившийся в ожидании, встретил хозяина громким ржанием. Оседлав его, юный джигит ускакал в горы.
Пачи тем временем приближалась к отчему дому. Чем ярче мерцали огни родного селения в надвигающейся ночи, тем тревожнее становились мысли, что пчелиным роем кружили в ее голове.
Что сказать родным в свое оправдание? Они наверняка уже узнали о ее побеге и обыскали всю округу! Как объяснить им свое отсутствие и внезапное появление?
Девушке казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она убежала со двора своего дяди, не сказав никому ни слова.
Башни селения Хамы́шки, откуда происходил род отца Пачи, стояли едва различимые в ночном полумраке на высоком горном холме. Жилые дома расположились у его подножия.
Бесшумно пробираясь в ночи, тревожно оглядываясь по сторонам, Пачи свернула за угол своего дома.
– Вот она! – вдруг шагнула навстречу ей из темноты Лема.
– Я же говорил, что мы наверняка застанем ее здесь! – Пачи узнала голос родного брата.
Заам спрыгнул с коня, держа в руке зажженный двурогий факел, и подошел к сестре. Высокий, крепко сложенный юноша с копной волнистых каштановых волос и выразительными чертами лица внимательно разглядывал сестру.
– Ты в порядке? – только и спросил он.
– Да, – тихо ответила Пачи.
«В глазах тревога, но голос спокойный – значит, не сердится на меня!» – подумала Пачи и немного успокоилась.
Заам был младше ее, хотя разница в возрасте была незначительна. Он с раннего детства всегда и во всем поддерживал Пачи, доверяя ей как самому себе, знал, что и сам может во всем положиться на сестру.
Юноша, хлопнул коня по спине – тот, тряхнув гривой и громко заржав, отошел в сторону.
– Это Пачи? – неожиданно раздался взволнованный голос матери – Ло́ли. – Она пришла?
– Пришла, – подтвердил Заам.
Отодвинув сына и рядом стоящую Лему, встревоженная женщина притянула дочь и прижала к себе, крепко обнимая. Будучи ростом немного выше Пачи, сохранив почти девичью фигуру, Лоли выглядела рядом с дочерью как старшая сестра.
– И не стыдно тебе?! – отстраняя Пачи, спросила Лоли, заглядывая ей в глаза. – Хорошо, хоть отец не знает! – Пачи молчала, виновато глядя на мать. Заам, шумно выдохнув, отвернулся в сторону, Лема смущенно потупила взор. Лоли, качая головой, смотрела на дочь.
– Так что же все-таки случилось? Куда ты вдруг исчезла? – прервав молчание, заговорила Лема.
– Помнишь, начались танцы? – Пачи посмотрела на подругу.
– Конечно! – ответила Лема. – И как ты отказалась танцевать, помню, – приблизившись к Пачи, чуть слышно сказала она.
– Так вот, один парень настойчиво приглашал меня! – продолжила Пачи, обращаясь к родным.
Заам, резко обернувшись, насупив брови, сердито взглянул на сестру.
– И что с того? Парни всегда приглашают девушек танцевать! – отозвалась Лоли, заметив тревогу сына.
– Я отказала ему, не знаю почему! – ответила Пачи, а потом добавила: – Дважды!
– Продолжай! – строго велел Заам, присаживаясь на большой валун, лежавший рядом, опустив факел на землю и прислонив его к камню.
– Мне стало так неловко, что я сбежала, а когда поняла, что ушла слишком далеко, возвращаться не было смысла. Я была на полдороги к дому. – Пачи посмотрела на мать, потом на Лему и на Заама. – Я знаю, что вы волновались, но тот парень проводил меня почти до Хамышек. Он шел позади меня, и когда я попросила его больше не ходить за мной, он ушел.
– Да кто он вообще таков?! – не сдерживая гнева, крикнул Заам, вскочив с камня, сжимая кинжал. – И как посмел он идти за тобой?!
Лема, испуганно глядя по сторонам, схватилась руками за голову. Пачи хотела что-то ответить, но тут вступила Лоли.
– Успокойся, Заам, а ты не говори больше ни слова! – сердито взглянув на Пачи, сказала она. – Иди в дом! – приказала она дочери. – Мы проводим Лему и придем, а потом договорим!
– Пойдем, Лема. – Лоли привлекла к себе растерянную девушку, по-матерински прихватив ее за плечи. Та, робко поглядывая на подругу, покорно подчинилась воле рассерженной женщины. Заам, дождавшись, пока Пачи закроет за собою калитку, последовал за матерью, освещая дорогу.