Милана Смоленская
Суррогат любви. Substitute for love
© Милана Смоленская, 2017
ISBN 978-5-4485-8948-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Серия книг Smolenskaya. Мoscow
1. «Поэзия Невинности» / «Poetry of Innocence» (2006—2007; доступна к чтению на сайте http://Smolenskaya.Moscow)
2. «Мечты и Звёзды» / «Wishing on Stars» (2008)
3. «Поиски Пути» / «Searching for a Way» (2008—2009)
4. «Разум или Чувства» / «Sense or Sensibility» (2009—2010)
5. «Возвращение к Истокам» / «Journey to the Past» (2010)
6. «Суррогат Любви» / «Substitute for Love» (2010—2011)
7. «Поэзия Опыта» / «Poetry of Experience» (2012—2015)
Роман Smolenskaya.Moscow основан на реальных чувствах и событиях. Имена героев, по понятным причинам, вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями абсолютно случайны.
Часть 1 #Лондон #Москва #лето 2010 #Анатолий vs. Аркадий
«Вне всякого сомнения, Москва – существо женского пола. У неё ослаблено чувство времени, поэтому в отличие от городов-мужчин, она равнодушна к прошлому и живёт исключительно настоящим. Вчерашние герои и вчерашние памятники для неё мало что значат – Москва без сожаления расстаётся с ними, у неё короткая память и несентиментальное сердце».
Б. Акунин. «Внеклассное чтение»
После Ибицы жизнь Миланы Смоленской головокружительно изменилась
Июль 2010
Она уже три с половиной месяца была в отношениях с Аркадием, который навещал её в Лондоне, устраивая незабываемые уик-энды, постоянно будил букетами, баловал подарками и впечатлял верностью.
Милана была его женой в VKontakte и Facebook, гордо носила обручальное кольцо, подаренное им на Ибице, на своём выздоровевшем безымянном пальце и улыбалась в ответ на все вопросы любопытных знакомых и анонимов, обладавших чрезмерной пристальностью взгляда и страдавших обострённой завистью.
Искренне порадовались за влюблённых трое: Мэри, Гена и Антоний.
Брат, заметив семейные статусы в социальных сетях, спросил: «Чё у вас с Новиковым?», а Милана уже не смогла лгать и называть свои отношения игрой, и потому, сияя счастливой улыбкой, ответила: «Любовь, Тони. Реальная любовь». Антоний позволил себе несколько раздражающе метких высказываний на эту тему, поддев Милану её обещанием никогда не выходить замуж, но потом добавил Аркадия в друзья на Facebook, и они, по словам Новикова, «наладили свой диалог». Такой неожиданный поворот удивил и порадовал Милану.
Гена, довольный тем, что ему удалось свести мосты между Лондоном и Москвой, поздравил влюблённых и вновь увлёк Милану работой над кафе, открытие которого было намечено на первое августа. Милана с удовольствием втянулась в дела – общение со Смирновым насыщало её душу, заскучавшую в Лондоне по тёплой искренности и дружеской поддержке, оставшейся в Москве. Без Гены любимый Альбион добил бы Милану своей враждебной пустотой, наполненной горькими воспоминаниями и раздражающими сплетнями.
С Джеймсом она увиделась на свадьбе Мэри и Тима. Всё прошло в соответствии с этикетом: никаких неловких сцен, громких разговоров и неприятностей. Однако его долгий взгляд и ироничная улыбка выражали такой многозначительный укор и такое холодное разочарование, что после этой встречи Милана, мучимая бессонницей, всю ночь тупила в своей комнате, заглушая проснувшееся чувство вины громким пением весенних хитов, мелькавших перед ней на MTV.
Света всё ещё вздыхала по Джеймсу и каждый раз при личной встрече монотонно грустила о платье Lanvin, которое так и не вышло замуж. Как следствие, Милана почти не общалась со Светой. Зато Мэри, с которой они теперь пили чай по пятницам, выразила облегчение, что история, в которой она чувствовала себя очень виноватой, завершилась так хорошо и так правильно.
Мэри считала Аркадия самым подходящим для Миланы мужчиной и уже с энтузиазмом планировала их будущую свадьбу. Милана с удовольствием слушала эти мечтательные монологи счастливо замужней Мэри, благодарно согреваясь её тёплым участием. Бывшая горничная в сущности была её единственной подругой, с которой можно было разговаривать, не чувствуя при этом спазма лицевых мышц, уставших держать фальшивую улыбку.
Лейла Нельмина неутомимо сочувствовала Милане и заботливо снабжала свежими московскими сплетнями, которые, очевидно, должны были провоцировать у Смоленской нервические всплески ревности, но вызывали лишь удивлённый взлёт бровей и мягкую улыбку. Милана понимала намерения, стоящие за действиями подруги, и потому просто наблюдала за тем, как по-разному проявлялись люди из её окружения.
Друзья познаются в беде и в радости. Причём большинство обламывается именно на втором испытании: платочек многие подадут и даже вместе с тобой поплачут, а вот зависть переживут единицы. Sad but true1.
Помимо Нельминой обнаружилось ещё несколько доброжелательниц, с которыми Милана даже ни разу не встречалась лично, но которые с завидным рвением стремились защитить её честь от коварного изменщика Аркадия Новикова. Все вокруг шептали, пищали, намекали, строчили многозначительные сообщения и анонимные вопросы, скидывали фотки и щедро делились непрошенными советами…
Милана отлично справлялась с искушением ревностью. Она каждый день чувствовала себя безмерно любимой благодаря удивительной близости, которая не ослабевала на расстоянии, и потому, не отвлекаясь на колкие мелочи, усердно училась и много работала, желая впечатлить и Антония, и Аркадия, и саму себя.
Эмма Ноббс назвала Милану, не сумевшую стать леди, своим самым большим педагогическим провалом и уволилась из «Rich & Posh», который Милана, недолго думая, преобразовала в Детскую школу моделей. Пятилетки уверенно вышагивали по подиуму в нарядах haute couture, а сама Смоленская заключила контракт с модельным агентством, снялась в десяти фотосетах, вновь попав на страницы глянца, и получила предложение принять участие в показах осенней Недели моды.
У Аркадия было больше поводов ревновать. Милана активно позировала фотографам и посещала модные вечеринки без его сопровождения, но взаимное доверие укрепило их любовь, и потому оба достойно выдерживали испытания, которым их чувства регулярно подвергались изнутри и извне.
Счастливые люди раздражают некоторых так же сильно, как белый цвет. Только кажется, что один лишь красный вызывает агрессию. По-моему, белый бесит большее количество людей – на каком-то глубинном подсознательном уровне или, наоборот, на поверхностном. Белый почему-то так хочется запачкать. Сложные натуры и искренне влюблённые пары притягивают грязь с завидным магнетизмом… Да, белый легко запятнать, но грязь никогда не сможет стать белее. Что до меня – я не боюсь запачкаться.
Я теперь вообще ничего не боюсь. Я счастлива, влюблена и доверяю. Смелый белый, самолётное лето, счастье, солнце, скейт, свобода…
Да, для меня свобода – рядом с Аркадием. С ним я могу по-настоящему быть собой. Не знаю, кто придумал называть любовь капканом, а замужество – пыткой, подобной тюремному заключению. Для меня замужество – это тяготение к полноценности и гармонии. С Аркадием я чувствую себя совершенно счастливой…
Впрочем, когда говоришь и даже думаешь об отношениях, всё равно невольно обкрадываешь их, огрубляя то, что не нужно облекать в слова.
Всё гениальное просто: любишь – чувствуй! И молчи о своём счастье.
J’adore и тебя, и Антония, и это ощущение семейного уюта
15 июля 2010
– Чё за?
Милана раздражённо почесала ногу.
– Комары, детка, – рассмеялся Аркадий.
Она фыркнула, настороженно прислушиваясь к мягкой вечерней тишине. Унылый писк тревожно смолк. Не понимая, что за ним последует, Милана на всякий случай стукнула себя по другой ноге в надежде убить всех кровопийц одним ощутимым ударом.
– Чё они вас не едят? – поинтересовалась она.
– Ты такая добрая, – оценил Антоний.
– Я справедливая!
Милана выразительно подняла указательный палец.
– Ты вкусная и красивая, а красота требует жертв, – прояснил Аркадий.
Их взгляды снова встретились. Милана улыбнулась мысли о предстоящих планах, снова выразительно почесалась, стукнула себя по щеке и перешла в наступление.
– Офигевшие инсекты! Они чё, всё попутали, раз решили Смоленскую кусать? Если есть жертвы, значит, это покушение. Как их пропустила охрана?
– Комары не в курсе, кто крутой, – отметил Антоний, с улыбкой наблюдавший за её энергичными хлопками.
Милана рассмеялась и постаралась расслабиться в соответствии со своим статусом.
– Видишь, Тони, фигня твоя охрана, – пафосно подытожила она, заняв более вальяжную позу в своём кресле. – Меня кусают, мою кровь пьют…
– Чё Formspring не удалишь тогда? – поддел Аркадий.
– Тема, – Антоний фыркнул.
– Мне он нужен для имиджа! – с важным видом сказала Милана, не желая признавать правоту Аркадия.
Антоний обменялся взглядом с Аркадием, и оба посмотрели на Милану. Но она прикрыла глаза, сделав вид, что увлечена проживанием момента. Притвориться было приятно просто: лес мягко убаюкивал, лаская слух шелестом листвы, мысли, расслабленные и лишённые всякого желания шевелиться, нежились, позволив чувствам наслаждаться упоительно восполняющей близостью с самыми дорогими людьми.
После сложного разговора, состоявшегося с дедом, Милана особенно нуждалась в такой подпитке. Возможно, именно поэтому Антоний и организовал этот уютный вечер на второй день её пребывания в Москве.
Дед не сразу и не без споров принял неприятный для него факт, что любимая внучка вновь встречается с Аркадием Новиковым, которого он считал бесперспективно недостойным её руки, сердца и внимания. Но Милана была капризно непреклонна, и Николай Константинович уступил.
Напомнила себе какую-то испорченную балованную истеричку. Пришлось дуть губки и топать ножкой, угрожать слезами и укорять в невнимании, требовать и возмущаться, хлопать дверью и заламывать руки. Одним словом, играть какую-то чуждую мне роль, но только это и помогло по итогу. Даже обидно, что нам опять не удалось поговорить по-взрослому. Впрочем, я уже привыкла.
Вот только подобная фальшь в общении с родными людьми ужасно опустошает душу. После неё чувствую себя вывернутой наизнанку, иссякшей, выжатой, а должна торжествовать – добилась ведь своего! Но какой ценой? Ценой сходства, к которому не стремлюсь. Хорошо, что Антоний на моей стороне…
Больше всего деда, вероятно, раздражала позиция Антония, который поддерживал Милану и Аркадия, несмотря на то что считал обоих недозрелыми транжирами, о чём говорил им каждый раз, и с чем они искренне соглашались, забавляя его своей молчаливой покорностью.
Этим июльским вечером деклассированные элементы высшего общества сидели на берегу реки, обсуждали Лондон, Москву, семейный бизнес и дела общих знакомых. Все так часто бывали на природе, что никто не додумался захватить с собой обычный репеллент. После того как в ход был пущен новый аромат от YSL, Милана и комары перестали замечать друг друга. Как по команде, они переключились на кайфующих мужчин, и охрана тут же окружила своих подзащитных заботой, усердно отмахиваясь от писклявых покушений на их кровь и покой.
Теперь все собравшиеся умиротворённо ели шашлык. Вегетарианство Смоленской сильно пострадало под давлением двух мужчин, любящих мясо и заботящихся о ней. Милане пришлось сдаться. Тем более, что шашлык был приготовлен совместными усилиями.
С аппетитом насытившись удивительно вкусной в своей сочной мягкости бараниной, приправленной яркими эмоциями и незабываемыми воспоминаниями, Милана наблюдала за рекой, над которой сгущались сумерки.
– Хоть рекламу парного аромата делай, – задумчиво сказала она.
– Чё делай? – Аркадий посмотрел на неё.
Она кивнула на небо. Синее облако растянулось на фоне бледно-розового заката, и это редкое цветовое сочетание пленило взгляд и окрылило фантазию Миланы. Заметив, что её образность остаётся непонятной, она поленилась распыляться на объяснения.
– Синий, розовый, короче, не важно, – улыбнулась она, погружённая в свои наблюдения. – Я после такой вкусной еды немного тупею.
– Кстати, о еде, – Антоний отвлёкся от своего iPhone. – Не корми её арбузами.
– Это почему? – поинтересовался Аркадий.
– Tony, shut up! – возмутилась Милана, раскусив намерения брата.
Резкое улучшение отношений с Антонием привело к тому, что многие детские воспоминания предстали перед Миланой в совершенно новом свете. Яркие картинки словно вышли из тени, очистившись от следов былой вражды, и теперь то и дело всплывали в разговорах, веселя и немного смущая обоих.
– Ну что, сестрёнка, в тебе ещё не растут арбузы? – участливо спросил Антоний.
Милана покраснела и спрятала лицо в ладонях. Поблизости вновь раздался громкий хлопок. Их разговор периодически прерывали беспорядочные аплодисменты: тихо гасить комаров у охраны не получалось.
– Ты бы тоже испугался, – невнятно пробормотала Милана, не обращая внимания на эти отвлекающие звуки.
– Какие арбузы? – не понял Аркадий, наблюдая за ней.
– Миланка в детстве, когда заглатывала арбузные семечки, боялась, что в ней вырастут арбузные деревья, – невозмутимо сообщил Антоний.
Аркадий расхохотался.
– Oh fuck you, – буркнула Милана.
– Oh love you, – улыбнулся он.
Антоний, довольный собой, оставил их выяснять отношения, отвлекшись на какой-то важный звонок из Гонконга.
– Обожаю, когда он говорит по-китайски, – сказала Милана, прислушиваясь к громким интонационным контрастам в речи брата.
Голос Антония рубил воздух неизвестными словами, смысл которых, казалось, был понятен и знаком. Аркадий посмотрел на неё с самым серьёзным видом, на который только был способен в кайфовой вечерней обстановке.
– Что? – спросила Милана, глядя ему в глаза в поисках ответа.
– Лучше учи испанский, хорошо? – попросил он.
Она рассмеялась и кивнула:
– J’adore!2
– Меня? – он посмотрел ей в глаза.
Один из охранников громко хлопнул у неё за спиной. Милана, забыв о комарах, вздрогнула от неожиданности.
– Испанский, – улыбнулась она, пытаясь сохранить невозмутимость.
– Ну-ну. Que guapa!3
Аркадий сердито почесался. Милана рассмеялась.
– Вкусный мой, – сказала она, легко поцеловав его в губы.
J’adore и тебя, и Антония, и этот вечер, и этих комаров, и это восхитительное ощущение семейного уюта, и это взаимопонимание, и это лето… Всё j’adore!
Чем дольше длится это «сейчас», тем лучше для нас обоих
16 июля 2010
Сон, сплетённый из непонятных образов и приятных ощущений, был прерван цепочкой сладких слов:
– Я тебя люблю, спасибо, что ты есть. Ты самый-самый лучший, Аркадий…
Горячий шёпот, тёплое давление её тела, медленный массаж спины. Когда Милана вдохновляется на ранние подъёмы и подобные проявления чувств, надо просто кайфовать. Пусть минуты превратятся в часы: чем дольше длится это «сейчас», тем лучше для нас обоих… Она учит меня серьёзней и вдумчивей относиться к жизни, я учу её получать удовольствие от момента – всё взаимно!
– Люби-и-мый, просыпайся, я приготовила за-автрак!
Прикосновения стали более требовательными – Аркадий улыбнулся.
– Ты можешь лучше, – сказал он в подушку.
– Что?
– Можешь делать лучше, – повторил он. – Давай, иначе передумаю жениться.
Она рассмеялась, но качество массажа стремительно возросло, и температура в спальне накалилась. Милана старалась изо всех сил, а Аркадий раззадоривал её, получая максимум от разогретого перфекционизма.
– Ну, как? – выдохнула она, сдув прядь волос, упавшую ей на глаза.
– Ничё так.
Милана издала восхитительно возмущённый возглас и попробовала покинуть кровать, но была вовремя захвачена в плен объятий.
– Заслужила, – Аркадий поцеловал её.
– Что? – спросила она с обезоруживающей наивностью в глазах.
– Что хочешь?
Он запустил руку в её мягкие волосы и оттянул её голову назад, обнажая шею Миланы для поцелуев.
– Люблю тебя, – выдохнула она, прикрыв глаза.
– J’adore?
Милана взглянула на него.
– Think so.
Игривая улыбка коснулась её губ.
– Думаешь? – переспросил Аркадий.
Она кивнула.
– А ты красиво оделась. Какие планы?
Чёрное кружево трепетало от его прикосновений. Расширенные зрачки неотрывно смотрели ему в глаза. Приоткрытый рот требовал поцелуев.
– Я испекла блины… Думаю, мне пора накрывать на стол… – помедлив, сказала Милана и попыталась встать.
В следующее мгновение она взвизгнула от неожиданности, оказавшись вновь поверженной на кровать, и уже через минуту совершенно точно ни о чём не думала…
И они снова жили вместе, совсем как в Лондоне
16 июля 2010
Смоленская была в своём любимом домашнем дресс-коде: коротких джинсовых шортах и его футболке. К удивлению Аркадия, Милана стала просыпаться рано и уже второй день подряд будила его массажем и вкусным завтраком. Все были в восторге, особенно повар, который полноправно бездельничал до полудня.
– Твой папа точно не против, что я тут живу? – спросила Милана, с аппетитом заворачивая несколько кусочков клубники в румяный блин.
Аркадий вновь почувствовал себя школьником, который решил устроить у себя дома дерзкую party. Мысль, что отец вот-вот зайдёт на кухню и застанет их с Миланой за завтраком, показалась ему необычайно забавной. Настолько, что он даже искренне пожелал, чтобы нечто подобное произошло. Но питать пустые надежды не было никакого смысла: дом, гараж и бассейн были всецело в его распоряжении, а местопребывание отца оставалось загадкой – то ли в Питере, то ли в Монако…
– Да расслабься, он ваще не в Москве, – заверил Аркадий, наблюдая за блинной дегустацией, эффектно проходившей напротив него.
– А где? – прожевав, поинтересовалась Милана.
Аркадий пожал плечами, и, заметив выжидающий взгляд Миланы, сказал:
– Не знаю, Милан. По работе где-то.
– Какой же ты пофигист!
Милана покачала головой. Было непонятно, что она чувствует по этому поводу – то ли раздражение, то ли восхищение. Эмоциональная картина прояснилась, когда Милана сердито почесала свою зацелованную им и слегка покусанную комарами шею.
– Как же они меня вчера… fucking mosquitoes.4
Аркадий рассмеялся и, свернув себе блин, задумчиво посмотрел на Милану.
– А у меня в детстве та же тема с яблоками была, – неожиданно сказал он.
– Какая? – спросила Милана, которая всё ещё ненавидела комаров.
– Думал, если подавлюсь косточкой, в лёгких вырастет яблоня, – признался Аркадий.
Милана фыркнула.
– Да мы с тобой реально созданы друг для друга, – сказала она, угощая его клубникой.
– По сути, my lady.
Он поцеловал ей руку. Милана улыбнулась.
– Ну что, будем сегодня кататься?
Прежде чем он успел ответить, в холле послышался пронзительный клич домофона.
– Ща подойду, – Аркадий встал из-за стола.
Милана кивнула и проводила его долгим многообещающим взглядом. Мысли Аркадия остались на кухне, но ему быстро пришлось воссоединиться с ними. Звонили с пропускного пункта – охранник сообщал, что к воротам прибыл подарок для Миланы Смоленской.
– От кого? – напрягся Аркадий.
– От Николая Константиновича Смоленского. Пропускать?
– Да. Чё за подарок?
– Mercedes, Аркадий Анатольевич.
Такого поворота Аркадий не ожидал. Равно как и появления Николая Константиновича Смоленского на своей территории. Разговор, который состоялся позавчера у Миланы с дедом, выключил её на целый вечер. Она погрузилась в свои мысли настолько глубоко, что почти сразу легла спать.
Той ночью она тихо плакала, бормотала во сне что-то про кукол и головы, винила себя в чём-то невнятном и успокоилась, когда Аркадий крепко её обнял. Она уснула с его именем на губах и на утро порадовала его первыми блинами, в которых было довольно много комочков, но Аркадий не заметил ни одного, любуясь её счастливой улыбкой и не решаясь обсуждать события прошедшего дня.
Ему меньше всего хотелось омрачать её искристое счастье, и потому Аркадий смирился со своей частичной осведомлённостью. Антоний в общих чертах намекнул, что Николай Константинович не сразу согласился принять выбор Миланы, но ничего конкретного Аркадий и от него не узнал, а Милана сминала все неприятные ей темы так же эффектно, как простыни, ничуть не проясняя беспросветные непонятки.
На этот раз ей удалось подарить Аркадию самое правильное утро. Всё было на уровне – и массаж чёткий, и блины без комочков… Солнце за окном светило с полуденной беззаботностью, и Аркадию совершенно не хотелось новой порции семейных странностей Смоленских. Однако деваться было некуда – они приехали к нему прямо домой.
– Я просила не дарить мне ничего дороже миллиона!
16 июля 2010
– Милана! – Аркадий позвал её.
Она выпорхнула из кухни, держа в руках свой iPhone и дожёвывая блин.
– Что, любимый?
– Тебе подарок приехал.
– Какой? – оживилась она.
– Пойдём, – он взял её за руку и нехотя вывел из дома.
Серебристый Mercedes-Benz SL 63 AMG приветливо ожидал их у ворот. Милана взвизгнула от восторга и повисла на шее Аркадия.
– You are crazy! – воскликнула она. – Я же просила не дарить мне ничего дороже миллиона!
– А это не я, – с усилием признал он.
Улыбка мгновенно соскользнула с её лица. Милана удивлённо моргнула.
– А кто тогда?
В это время зазвонил её телефон. Милана взглянула на дисплей, и странная эмоция промелькнула на её лице. Метнув в новое авто непонятный взгляд, она буркнула «питомец» и, отвернувшись от Мерса и от Аркадия, отошла в сторону.
Аркадий задумчиво уставился на новый кабриолет. Питомец? Ничё не понял.
Милана тем временем ответила на звонок. Аркадий не видел её лица, и потому ему даже показалось, что по телефону говорит не Милана, а совершенно другая, не знакомая ему девушка, – настолько плоско и слащаво звучал её голос.
– Да, дедуль? Да, получила! Это именно то, о чём я мечтала! Правда?
Она издала фальшиво восторженный возглас, затем заливисто расхохоталась.
– Нет-нет, больше не буду грустить. Хорошо. Может, заеду…
Окончив разговор, Милана сунула iPhone в карман, запустила руки в волосы и некоторое время молчала, стоя спиной к Аркадию.
– Покатаемся? – спросил он, всё ещё изучая машину. – Номер чёткий. МГС твои инициалы, да?
Милана кивнула и обернулась, снова глядя куда-то сквозь него.
– Покатаемся, инициалы, да, – тихо сказала она.
Аркадий подошёл к ней и помахал рукой перед её глазами.
– Чё у тебя голос такой затуманенный? Милана! Ты со мной?
– Извини, да, я тут, – сказала она, наконец-то сфокусировав на нём взгляд.
– Не делай так, не уходи в себя.
– Почему? – спросила Милана, глядя ему в глаза.
– Надолго уходишь, фигню находишь, – пояснил он немного недовольным тоном.
Милана улыбнулась и опустила глаза.
– Sorry, просто…
Она посмотрела на свою новую машину, на Аркадия, затем снова куда-то в себя. Не в силах управлять её мыслями, он обнял её, напоминая о чувствах.
– У тебя ноги красивые, не грузись, – сказал Аркадий ей на ухо.
Милана приглушённо рассмеялась ему в плечо.
– Именно они и ведут меня к свободе, да, – пробормотала она. – Но кто-то всегда будет задавать ширину моего шага и скорость.
– Чё говоришь? – Аркадий непонимающе посмотрел на неё.
Милана пожала плечами.
– Не хочу кататься, – сказала она. – Пусть припаркуют где-нибудь. Ваще свой гелик люблю.
– А чё тогда хочешь? – спросил Аркадий. – Можем у бассейна позависать.
Она отрицательно покачала головой и заявила.
– Хочу покататься!
– Ты же не хотела! – удивился Аркадий.
– Да не на машине! – отмахнулась Милана. – На скейте, come on!
