Мила Флёр
На перекрестке двух миров
И, не давая мне разразиться вопросами или возражениями, он уверенно потянул меня за руку вглубь проулка, уводя подальше от криков и воя, ближе к южной границе городка и густым зарослям деревьев.
Я вдруг перестала сопротивляться. Быть может, я успела удариться головой, пока спешила прочь от крылатых демонов, но разум мой словно в тумане отказывался воспринимать происходящее. В момент, когда Эдриан потянул меня за собой вдаль от беснующихся чудовищ, меня словно пронзило разрядом молнии и внезапно появилось странное ощущение, что при всей нереальности творившегося вокруг, идти за моим новым знакомым было самым верным решением.
Глава 2
Вдоль горизонта от края до края, насколько мог видеть глаз, зеленели луга, алой полоской на юге зарделись маковые поля, а за северной границей черты горизонта, невидимые в дали, возвышались башни столицы, обнесенные высокой городской стеной. В округе царила безмятежность. Воркования птиц и трели сверчков то и дело замолкали, но тут же вновь набирали силу и громкость. Дуновение легчайшего ветерка нежно поглаживало колосья созревшей пшеницы, пригибая их к земле. Красота и тишина, которая оборвалась в один миг…
Никто уже не помнит, как началась Великая Магическая война. Наверное, как и сотни войн до неё, и тысячи после, причиной стала жажда власти и алчность правителей. Короли и министры раздавали команды, сидя в уютных и хорошо защищенных кабинетах дворца, попивая горячительные напитки и не страдая от нехватки вкусной и горячей еды, а воевали обычные люди – голодая и страдая от лишений на промозглых полях сражений, они сжигали себя изнутри от ненависти и злости, а вражеское оружие доделывало начатое, обрывая жизни, подточенные гневом… Люди схлестнулись в кровопролитных боях, только вместо мечей и секир в ход пошло куда более страшное оружие – огненные всполохи поглощали города, с неба на землю падали глыбы льда, погребающие десятки людей под собой и несущие смерть, разряды молний поражали бойцов с обеих сторон фронта, поджаривая несчастных заживо и не оставляя ни малейшего шанса на выживание.
Но самым жутким и ошеломляющим средством в арсенале воюющих сторон стали толпы мертвых, встававших на защиту армий. Из груд сваленных в кучу тел, которые соратники не успели предать земле по всем традициям своих народов, поднимались бесчувственные и нечеловечески сильные воины, которые больше не страдали от невзгод и лишений и могли сутками не смыкать остекленевших мертвых глаз. Недавние друзья и родные теперь бились друг против друга…
Воздух искрился магией, переливался радужными всполохами, она накапливалась в деревьях и камнях, в каждой травинке, в потоках рек и глубинах морей. И в один миг вдруг выплеснулась неконтролируемым фонтаном. На месте, где только что стояла целая армия из живых и мертвых, теперь зияла огромная расщелина с рваными краями. Впоследствии эту тещину в земле потомки нынешних воителей наименовали Разломом. Куски земли и дерна отрывались от краев Разлома и исчезали в светящейся потусторонним светом трещине в земле. Разлом манил к себе, гипнотизируя и заставляя подойти ближе, будто в нем таилось что-то важное, какое-то недоступное простым людям знание… Зачарованные остатки армии магов медленно брели к краю расщелины, опустив оружие…
Внезапно, со страшным ревом из Разлома вырвалось нечто – больше похожее на ящера, чем на птицу, с огромными крыльями и широкой пастью с острыми рядами зубов, способными пробить насквозь даже прочную каменную кладку замка. Зверь взмыл ввысь с двумя сильными махами кожаных крыльев, издавая протяжный вой, а затем грузно приземлился на краю расщелины, подмяв под себя с десяток магов. Оглядев застывших в ужасе оставшихся вояк ярко-желтыми блестящими глазами с вертикальным узким зрачком, чудовище вытянуло длинную шею, по которой змеился выступающий вдоль позвоночника черный хребет с острыми шипами, открыло страшную пасть и выпустило по своим наблюдателям поток огня…
Я словно смотрела на все со стороны и одновременно была в толпе тех, кому не повезло оказаться под огненной струей. Было больно, очень больно! Все вокруг пылало!.. Казалось, что кожа сейчас лопнет от невыносимого жара огня, ниспосланного исполинским чудовищем на толпу мелких суетящихся людишек. И я вдруг поняла, что кричу… Горло саднило, его раздирали клубы дыма и пепла, а я не могла остановиться – всё кричала и кричала… пока вдруг не проснулась.
Широко открыв глаза, я резко села и огляделась, хватая осипшим горлом прохладный ночной воздух. Я сидела на плотном ковре из еловых веток в тени разлапистой старой ели, печально склонившей ветви к земле и, словно мать обнимающая дитя, прикрывшая меня ими от сырого ночного ветра. Слева от меня, тихонько потрескивая и разбрасывая искры, догорал костер, а в паре сантиметров от лица я увидела обеспокоенные, как мне показалось, серые глаза, которые в ночной темноте казались почти черными. Глядя в их манящую глубину, я вспомнила вчерашний вечер – чудовищ над городом, пылающие улицы и то, что убежала с незнакомцем неведомо куда. Что вообще произошло? Я определенно ударилась головой, что позволила незнакомому парню увести себя в лес среди ночи. И меня по-прежнему не покидало ощущение нереальности происходящего…
– Ты в порядке? – спросил, наконец, Эдриан, отодвигаясь на более пристойное расстояние, осознав, как близко ко мне находился. Его рука скользнула по моему плечу, поправляя сбившийся на сторону плащ из плотной ткани, в который я куталась.
– Мне приснился Разлом. – задумчиво протянула я, пытаясь удержать в памяти кусочки страшного сна. – Только это как будто не тот Разлом, который я знаю… Я словно была в другом мире, так похожем на наш. Там была война, а потом из-за магии появился Разлом. И оттуда полезли чудовища, такие же, как напали на Виндборн вчера, уничтожая все на своем пути… Но ведь в Эссанте не было войн уже тысячи лет, в то время как Разлому всего 150 лет… и никакие чудища из него никогда не показывались. Ничего не понимаю…
Я потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок и сложить в голове незримые детали странной головоломки.
– Ты видела Амматриван. – склонив голову, прошептал Эдриан. – Мой мир…
– Я не понимаю…
– Я не из твоего мира, Флёр. – грозовые глаза, наконец, посмотрели на меня. – Меня прислали, чтобы я нашел тебя и помог. Я не знаю до конца, что ты должна сделать, или, что должны сделать мы, но тот, кто меня сюда отправил, ясно дал понять, что от наших с тобой действий зависят наши жизни. Мне не рассказали подробности. Велено было только «вести тебя по дорогам судьбы, пока ты не исполнишь свое предназначение».
– Как запутанно. – произнесла я в задумчивости. Как ни странно, я абсолютно не была удивлена его словам о другом мире. Внутри меня будто бы уже жило это знание, но оно было скрыто под толстым слоем детских и взрослых воспоминаний об Эссанте, рассказами родителей, дядюшки и тётушки.
Я продолжала отрешенно разглядывать Эдриана. После того, как он увел меня из города вчера вечером, я все пыталась найти в нем черты того молодого человека, что встретился мне ранее в суетливой уличной толпе – нахального и самоуверенного, колкого и насмешливого, но чем больше я вглядывалась, тем больше понимала, что то была лишь маска. Люди постоянно носят маски, пытаясь показаться не теми, кем являются на самом деле. Но каждое притворство имеет под собой основание. И мотивы Эдриана скрывать свое истинное лицо мне пока были не понятны.
– Скажи, почему ты вел себя как полный придурок вчера днем? – эти слова вырвались у меня раньше, чем я сообразила, что не стоило бы так говорить человеку, который спас меня. Я с досадой на себя захлопнула рот, но было уже поздно.
– Я действительно вел себя, как идиот. – усмехнулся Эдриан, взглянув на меня исподлобья, и смущенно провел рукой по волосам, убирая их от лица. – Прости меня. Я наблюдал за тобой в течение нескольких дней и, когда ты так внезапно налетела на меня, я уже знал, кто ты. Мне просто хотелось подойти к тебе поближе, познакомиться, но я не представлял, как это сделать, смутился, как мальчишка, которому впервые понравилась девочка… Растерялся… И наговорил глупостей.
Эдриан опустил взгляд, и мне почудилось, что его уверенное лицо залилось краской смущения. Или это неверные всполохи почти угасшего костра обманули меня? Я вспыхнула и тоже отвела глаза. Так не бывает. Ну, по крайней мере со мной. Ведь я самая обычная – не дурнушка, но и писаной красавицей не назовешь. Длинные слегка волнистые темно-русые волосы спускались по спине, несколько прядей падало на лицо, скрывая легкий румянец на щеках. Лицо овальной формы, с упрямым подбородком, ровным прямым носом с немного вздернутым кончиком и изогнутыми бровями правильной формы. Карие миндалевидные глаза гармонировали с цветом волос, и лишь при ближайшем рассмотрении в них можно было увидеть зеленоватые всполохи. Самая обычная, ничем не выделяющаяся, пустышка без магии.
Погруженная в свои мысли, я не заметила, как Эдриан придвинулся ближе, опершись на руки. Наши лица оказались на опасном расстоянии друг от друга – я могла видеть каждую маленькую морщинку, которая появлялась, когда он хмурился или смеялся, каждую деталь на его щеках, уже начинавших зарастать легкой двухдневной щетиной, маленькую родинку на виске, скрывавшуюся под вьющимися волосами. Его глаза рассматривали меня, задерживаясь на каждой детали – изгибе губ, трепетавших от волнения крыльях носа, выбившемся локоне, упавшем на лоб. Он исследовал каждую частичку меня, словно проникая взглядом внутрь и пытаясь узнать меня настоящую. Я задохнулась от его близости. Эдриан пах свежескошенной травой и раскаленным солнечным светом, зеленеющим летним лесом и домашним уютом. Он пах безопасностью, которую я, казалось, потеряла прошлой ночью.
Эдриан наклонился еще ближе ко мне и его горячее дыхание смешалось с моим. Он провел рукой по моей щеке, погладив большим пальцем скулу, заправил выбившуюся из растрепанного хвоста прядь за ухо. Пробежав взглядом по губам, он со вздохом сожаления отстранился.
– Извини, я не должен был… – он убрал руку от моего лица и резко встал на ноги. – Нам пора идти дальше. Ты говорила, бабушка велела тебе найти Исцеляющего в столице. Туда пара дней пути. Нужно двигаться – уже почти рассвело.
Только тут я заметила, что на востоке через толщу деревьев несмело пробивался первый лучик солнца, принося во влажную прохладу весеннего леса немного тепла. Густые заросли смешанного леса оживали и наполнялись суетливой трелью соловьев и жаворонков, стрёкот ночных цикад почти стих, послышалось жужжание пчёл, и легко вспорхнули из травы первые белокрылые бабочки.
Все еще чувствуя кожей горячие прикосновения Эдриана, я встала следом за ним, ополоснула лицо прозрачной водой из ручья неподалеку и позволила молодому человеку, еще недавно бывшему абсолютным незнакомцем вести меня в новый неизвестный мне мир.
* * *
– Расскажи мне про Амматриван. – попросила я Эдриана, ступая следом за ним по проторенной тропе в лесу Эссанты, которая неспешно уводила нас все дальше и дальше от Виндборна.
– Сейчас он совсем не похож на ваш мир, – вздохнул он. – Земля иссохла и покрылась трещинами, почти все растения и деревья погибли. Под постоянно серым сумрачным небом ничего не растет. Люди живут в постоянном страхе, сбившись вместе в защищенные поселения. Только в них еще есть хоть какая-то жизнь. Даркшир – самое крупное из таких поселений, и мой родной город. Сколько себя помню, я жил там. В Даркшире, как и в других обнесенных стенами и защищенных городах Амматривана, еще есть цветы и трава, и даже солнце пробивается к нам сквозь сумрачный небосвод. Это все заслуга каких-то магических артефактов или заклинаний – я толком не знаю. Да и никто не знает – Совет держит в строжайшем секрете все свои действия. Они боятся, что люди выйдут из-под контроля. А так, у Совета есть неплохой рычаг воздействия. – Эдриан усмехнулся и я услышала безрадостные нотки в его голосе. – Остальной Амматриван наводнили крылатые чудовища, которые уничтожают все живое. Ты видела их в Виндборне. Их присутствие высасывает жизнь из нашего мира, и он погибает с тех пор, как появился Разлом. Тогда 150 лет назад Амматриван населяли враждебные народы – они постоянно устраивали стычки на границах государств, пока однажды не схлестнулись в кровопролитной войне. Я думаю, что именно ее ты видела в своем сне, только пока не понимаю, как тебе это удалось. Скажи, у тебя дар Видения? – Эдриан резко остановился и повернулся ко мне.
Не успев вовремя затормозить, я впечаталась в него всем телом, Эдриан обхватил меня за талию, не давая упасть. Я ощутила нарастающую дрожь и положила руки ему на грудь, не позволяя притянуть себя еще ближе.
– У меня нет никакого дара, я полный ноль без каких-либо способностей. – беспечно ответила я, ощущая на кончике языка горечь от сказанного. – В Эссанте магия есть у всех, а если и встречается ребенок без магии, то он, как правило, не доживает до 18 лет – его уносит болезнь, либо несчастный случай еще в детстве. Видящие при рождении малыша всегда пробуют его силу на вкус. И Испытание – это просто процедура распределения. Со мной, видно, ошиблись. Ну, или мне попросту «повезло» не умереть во младенчестве.
Я усмехнулась, резко пожимая плечами и стараясь скрыть разочарование, сквозившее в моем тоне. Все-таки не очень приятно осознавать, что Светлая Богиня не наградила меня даже плохоньким магическим потенциалом.
– Этого не может быть, – возразил Эдриан. – Меня бы не послали за тобой, если бы в тебе не было магии.
– Послушай, – разозлилась я, отчаянно вырываясь из его объятий, – я не знаю о тебе ничего, не знаю о том, кто послал тебя, и что я вообще должна сделать. Может, этот человек и вовсе ошибся?!
– Не ошибся, Флёр! Он сказал, что я почувствую тебя. Разве ты не испытываешь то же самое? Ощущение, что мы знакомы всю свою жизнь, хотя встретились впервые только вчера утром. Притяжение, которое толкает нас друг к другу. Мне постоянно хочется взять тебя за руку, прикоснуться! Кажется, еще чуть-чуть и я почувствую царапины, которые ты получаешь, пробираясь через кусты лесной ежевики.
Я молчала, не зная, что на это ответить. Ведь то, что говорил сейчас Эдриан, было абсолютной правдой. Странное ощущение, что мы знаем друг друга вечность, появилось у меня в тот момент, когда мы стояли в темной подворотне накануне и он своим горячим телом прижимал меня к холодной кирпичной стене. Именно тогда мою маленькую ладонь, вложенную в его – сильную, сухую и теплую, будто пронзило миллионом разрядов. Энергия пробежала по позвоночнику и выплеснулась во взгляде, за те доли секунды, что мы смотрели друг на друга, пытаясь уловить в темноте черты, я подсознательно все поняла – он рядом, потому что так и должно быть, все ощущается так правильно. Между нами словно протянулась невидимая нить. Осталось выяснить только, почему кто-то решил, что у меня есть магический дар. Ведь я была абсолютно уверена в обратном…
Наш небольшой спор прервал топот копыт, раздавшийся за поворотом. Нас пока еще скрывали густые заросли орешника, но всадник вот-вот должен был обогнуть их. Эдриан не стал ждать, пока конь со своим наездником покажется из-за поворота, он схватил меня за руку и потянул в просвет между деревьями. Мы упали в густую траву, в которой кое-где встречались кустики цветущей земляники, и уставились на дорогу. И очень вовремя – в следующее мгновение нашему взору предстал рослый молодой конь вороной масти, который горделиво гарцевал под наездником, облаченным в новый с иголочки мундир королевской гвардии. Всадник притормозил на повороте и огляделся, словно услышал что-то. В какой-то момент мне показалось, что он заметит нас, пытающихся не дышать в зарослях земляники. Но гвардеец развернулся и поскакал дальше в Виндборн.
– Гвардеец на этой тропе, да еще и в одиночку? – пробормотал Эдриан удивленно. – Это может значить только одно – в столице знают о тебе и ищут.
Мне было непонятно, каким образом ему удалось сделать такой вывод. Я нахмурилась и посмотрела на своего спутника, но пока не стала ничего спрашивать. То, как вовремя он попался мне, помог убежать из горящего города, и вообще всё его поведение говорило о том, что знает Эдриан гораздо больше, чем говорит мне. Однако, я не хотела спугнуть его лишними расспросами и на первых порах решила понаблюдать.
* * *
Оставшуюся часть пути до Эвенспайра, столицы Эссанты, мы дошли без приключений, не встретив по пути ни единой живой души. Широкая тропа, заросшая по краям орешником и ежевикой, местами сужалась так, что нам приходилось идти друг за другом, затем снова расширялась. Она пробегала то по подлеску, то пересекала широкое поле, то огибала пруды, заросшие камышом и осокой. Вокруг было тихо и красиво и, если бы не выжженные в моей памяти картины Виндборна с крылатыми чудовищами над ним, я бы даже смогла насладиться нашим небольшим путешествием.
К вечеру второго дня в сгущающихся сумерках я и Эдриан вошли в северные вороты города. В лицо мне дохнул свежий солоноватый ветер, принесший ароматы моря и свободы от пристани. Эвенспайр был крупнейшим портовым городом Эссанты – в его гавань ежедневно заходили десятки кораблей, торговцы и путешественники находили в столице долгожданный приют.
Я впервые выбралась за пределы Виндборна, поэтому искать неизвестного мне Исцеляющего Рансфорда Каинга я доверила Эдриану. И, несмотря на то, что Эдриан тоже был в столице в первый раз, действовал он очень уверенно. Пара вопросов прохожим, и вот мы уже стоим на пороге скромного, но очень опрятного двухэтажного домика с милым садиком сплошь из полевых цветов и лекарственных трав по две стороны от мощенной белыми камнями дорожки.
Переглянувшись с Эдрианом, мы боязливо прошли по тропинке к домику, однако постучать не успели – дверь распахнулась перед нами, и на пороге появился невысокого роста сухонький старичок с длинной седой бородой и огромными очками на крючковатом носу.
– Ну наконец-то, я ждал вас еще к обеду. Проходи, Флёр. И друга не забудь за дверью. – не дожидаясь нашего ответа, старец развернулся и медленно побрёл вглубь дома.
Я недоуменно взглянула на своего спутника, однако промолчала и просто ступила за порог дома. Вся эта ситуация становилась все более сюрреалистичной. Что-то было не так, но что именно мне пока было непонятно.
Эдриан догнал меня уже в прихожей, поймал мою руку и слегка сжал пальцы в подбадривающем движении. В сумрачном свете масляных светильников я не видела его глаз, только очертания фигуры. «Всё будет хорошо» – подумалось мне. Но я ошибалась…
Глава 3
– Кайден! Ну где ты, несносный мальчишка? – полноватая гувернантка, подобрав пышную юбку, уже около часа неуклюже бегала по саду, заглядывая под кусты смородины и высматривая в густых яблоневых ветках семилетнего мальчугана. Но он как сквозь землю провалился, а ведь его матушка будет очень недовольна, если ее мальчик придет на вечерний прием с грязными коленками и ободранными ладошками. – Кайден, малыш, выходи! – тяжело дыша, проговорила мисс Франс, опускаясь на резную скамью, расположенную возле обвитой плющом кованой ограды.
Кайдену было скучно с требовательной Мисс, он предпочитал убегать от нее и прятаться в саду. Здесь был его маленький мир – вдали от слишком строгой, запрещавшей все на свете, матушки и безразличного отца, который едва ли даже помнил, когда у Кайдена день Рождения, поближе к цветам и растениям, его зеленым друзьям, которые он так любил. А еще он любил подходить к кованому частоколу забора и смотреть на странный мир за пределами Дома. Вдаль, насколько хватало глаз, простиралась унылая картина. Буро-желтая земля, покрытая тонкой сеткой трещин, была похожа на лицо старухи, испещренное морщинами, кое-где клочками торчали унылые кустики почерневшей травы, на горизонте были видны скрюченные силуэты иссохших деревьев. Блеклыми островками вздымались над пыльной поверхностью острые серые камни. Этот мир был так не похож на тот, что видел Кайден каждый день, выходя из Дома на прогулку в сад. Он пугал мальчика, заставлял его глаза наполняться слезами, но и манил чем-то таинственным. Будто погибающий мир за воротами Дома звал его, просил помощи.
Но матушка только посмеялась, когда он рассказал ей о своих чувствах:
– Кайден, ну что ты такое говоришь? Ты еще совсем малыш, как ты можешь помочь этому миру, если лучшие маги этого мира не смогли? Не мешай-ка взрослым! Иди, поиграй в саду.
И Кайден шел играть в дивном саду – ярком островке живой природы заключенном в стальные оковы посреди мертвой унылой пустыни. Когда к матушке приезжали знакомые и друзья на пышные приемы, что она так любила устраивать, Кайдену в компанию приводили других детей. Но они не нравились мальчику – все они были чопорными и заносчивыми, предпочитали чинно восседать на расстеленных прислугой покрывалах в тени деревьев, попивать чай со сладкими пирожными и вести «важные» разговоры – будто они и не дети вовсе, а маленькие министры. Когда Кайден не соглашался принимать участие в их скучных играх, они ломали у него на глазах молодые ветви кустов, срывали розы и топтали их нежные лепестки, превращая их в пыль, смешивая с грязью. Кайден плакал и просил не делать этого, но они были жестоки. После отъезда гостей мальчик, обычно надолго замыкался в себе, прячась в густых зарослях сада и оплакивая своих зелёных друзей.
Как ни странно, печаль и слёзы Кайдена и его нежное отношение к Саду словно бы помогало растениям – розы начинали цвести пышнее, кусты ягод взамен одной сломанной ветви выпускали три. К семи годам мальчик заподозрил, что его любовь к Саду – не простое эфемерное чувство, эта любовь была магическим даром, который уже много десятков лет не встречался в мире. И вовсе не магическими артефактами поддерживалась жизнь в цветущем Саду, вокруг их дома.
Когда Кайден рассказал о своем открытии матушке, она сперва не поверила, но затем словно встрепенулась и стала внимательнее к сыну. Теперь она чаще приходила посмотреть, как он играет в цветущем саду, стала беспокоиться о его самочувствии и совсем перестала отпускать одного гулять – приставила к нему мисс Франс. Мальчику Мисс не нравилась – она была занудной и неповоротливой, совсем не годилась для игры в прятки или догонялки, зато постоянно требовала от Кайдена начисто вымытых рук, ругала за порванные штанишки и заставляла учить какие-то манеры. Поэтому Кайден как можно чаще старался убегать от гувернантки и прятаться в садовых дебрях. А Сад, памятуя о том, как Кайден не единожды спасал его детища, обволакивал мальчика густыми ветвями, прятал его от чужих глаз, создавал для него чудесный мир, где никто не смог бы его обнаружить.
* * *
Мадам Клирторн с самого утра была взбудоражена – сегодня приедут высокопоставленные гости из Совета, и она наконец-то сможет рассказать им о своем открытии. Это случайное знание, возможно, именно то, что так долго но тщетно искали Видящие, оно поможет не только остановить разруху, что творилась в мире, но и укрепить её правящий статус. Ей бы осесть во дворце в Даркшире, как делали все правители до нее, но мадам предпочитала удаленный дом с пышным садом вокруг. И статусное звание «королева» ей не нравилось. Мадам поморщилась – какая же она королева, если ее королевство стоит на грани уничтожения… Даркшир был одним из главных городов Амматривана, собственно, одним из немногих оставшихся, не разрушенных чудовищами и не уничтоженных самими людьми. Но и там было уныло и печально. А здесь, в большом доме с садом, пока еще осталась хоть какая-то видимость жизни.
В последние годы настроения людей по всей стране беспокоили её – опять начали вспыхивать стихийные бунты и восстания, разобщенность становилась всё более очевидной. Ей просто необходимо было найти способ остановить хаос и разрушения. Или найти достаточный рычаг давления, чтобы снова уверенно управлять народом. Что ни говори, мадам Клирторн никогда не упускала свою выгоду.
Мадам стояла в задумчивости у большого окна в пол, выходящего на уютную террасу с теплым дощатым полом. От любознательного взгляда маленького мальчика, бегавшего по Саду, ее скрывали легкие вуалевые занавеси, которые слабо колебались от мимолетного дуновения ветерка. В то же время сама она прекрасно видела, что происходит снаружи и могла спокойно наблюдать за играми сына. Если её предположение верно, то в скором времени можно будет не тратить дорогостоящих артефактов, которые с таким трудом добывали исследователи Разлома, для воссоздания флоры в городах. Потребуется лишь несколько человек, скажем, по пять на небольшое поселение, десять – для Столицы. Оставался открытым вопрос – как искать одарённых, если за последние годы, по данным из архивов Великой Библиотеки, с таким даром магов не рождалось? Мадам Клирторн остановилась в задумчивости, но тут же отмахнулась от неприятной мысли, словно от назойливой мухи. Её дело найти решение проблемы, и она его нашла. А как Видящие будут воплощать её план в жизнь – уже не её забота. Но вот сына она не отдаст им, что бы ни случилось!
* * *
Кайден тихонько выглянул из комнаты – широкая дубовая лестница утопала во тьме, слабый свет, пробиваясь из приоткрытой двери в гостиную, подкрашивал янтарём лишь нижние ступени. Мальчик подошел к перилам и прислушался – снизу доносились громкие голоса родителей, они снова о чем-то спорили, ссорились. С тех пор, как пять лет назад матушка поведала о его способностях Видящим, Кайдену ни разу не удавалось побыть в своем Саду одному. Его охраняли, как какое-то сокровище, вместо Мисс Франс, отправленной в отставку, приставили строгого старейшину Видящего, от которого было не скрыться даже с талантами Кайдена. Мальчик пытался, но старец всегда находил его.
Кайден присел на краешек верхней ступени, пытаясь различить слова в мерном гуле голосов из гостиной. В прошлом месяце ему исполнилось двенадцать, и с недавних пор он стал внимательнее вслушиваться в разговоры взрослых. Частенько матушка упоминала Разлом и крылатых чудовищ в небе над Амматриваном, говорила про способ закрыть переход и уничтожить монстров, но чаще всего совет не соглашался с ней, называя ее идеи бредовыми и безосновательными. И родители, и Видящие не обращали внимания на Кайдена, считая его еще несмышленым малышом, когда обсуждали Разлом и связанные с ним легенды, и он пользовался этим – слушал сосредоточенно и внимательно, впитывая информацию, словно губка воду. И однажды Кайден после очередной порции подслушанной информации задал своему наставнику вопрос:
– Что за пророчество?
Кайден не стал ходить вокруг да около. Его наставник, пожилой Видящий сэр Элберт, хоть сперва и не нравился мальчику, но вскоре Кайден проникся к нему уважением – он всегда разговаривал с ним на равных, несмотря на огромную разницу в возрасте. На этот раз старейшина тоже решил не утаивать правду. Он присел рядом с Кайденом на тяжелую дубовую скамью под сенью старой цветущей яблони, взглянул на мальчика сквозь толстые стекла очков и начал свой рассказ.
– Давным-давно, – словно рассказывал старую сказку, неторопливо затянул Элберт, – мир был един. Люди жили мирно и дружно, не зная войн и распрь. Они воспевали гармонию и единение. И спустилась к ним с Великих гор Познания прекрасная Светлая Богиня, узревшая и возрадовавшаяся тому, что человеческий мир такой чудесный и сплоченный. И вознаградила она за это людей своим величайшим даром – даром Магии. Богиня даровала семь магических сфер – частей единого целого, – каждая из которых несла в себе силу одного дарования…
– То есть как это семь? – перебил старика Кайден. – Ведь способностей у магов сейчас только шесть! Видение, метаморфоз, стихийная магия, телепортация, исцеление и некромантия. – старательно принялся загибать пальцы мальчик.
– Не торопись, Кайден. На то она и легенда, что слушать надо до конца. – усмехнулся Видящий, щелкнув мальчика по носу морщинистым пальцем. – Итак, Светлая Богиня даровала людям магию, и они с радостью и вожделением приняли ее дары. Но прошло немного времени, и часть людей взбунтовалась – они захотели стать и сами богами, править вселенной и вершить чужие судьбы. И тогда Богиня, увидев, что с людьми сделал ее седьмой дар – первозданного сотворения, решила забрать его назад. Она сказала тогда людям – «Эта магия – слишком тяжкое бремя для рода человеческого, вы еще не готовы для неё. Но однажды, я верю, родятся светлые люди, которые будут чисты сердцем и помыслами. И тогда я снова верну вам моё седьмое волшебство!»
У людей остались шесть даров Богини, но минуло много сотен лет и про седьмое дарование, отобранное хозяйкой, люди позабыли. Чем дольше жил род людской, тем меньше гармонии и единства было среди них. То тут, то там, возникали битвы и сражения, войны и междоусобицы, расколовшие человечество на два лагеря: одни хотели жить в мире и согласии, другие же были слишком вспыльчивыми и непокорными и предпочитали конфликт мирному решению проблемы.
Но все они, как и раньше, поклонялись Светлой Богине и попросили люди рассудить их. Богиня любила всех их, как своих детей, и долго не могла принять решение. Но, в конце концов, она подумала, что лучшим исходом будет разделить людей на два мира, как раньше они сами разделились на два противостояния. И создала тогда Светлая Эссанту – мир полный гармонии и любви, мир, что тысячи лет не знал войны. И создала Светлая Амматриван – мир строптивых и мятежных, что не знали покоя.