Михаил Юрьевич Никитин
Нинкин юбилей
– Помогите мне пробраться к выходу!
Я озадаченно посмотрел на тесную, азартно танцующую толпу, и в шутку предложил ей потанцевать:
– Через эту толпу можно пробраться только одним способом – в ритме танца!
– Если так… я не против!
И мы как бы танцуя медляк, внедрились в толпу.
– Давайте знакомиться! Вадим, – представился я.
– Ира… – ответила блондинка, подняв на меня взгляд своих томных, карих глаз, наполненным удивлением и любопытством.
– Как вам мероприятие? – спросил я, желая чем-то развлечь свою партнершу.
– Банальная пьянка… хотя, коллектив не из портовых грузчиков…
Так, пустившись в обсуждение юбилея и танцуя в обнимку, мы протискивались к выходу. Ирина обладала изящной фигурой, под тонким платьем ощущалось плотное тело, руки красивой формы лежали у меня на плечах, копна волос колыхалась гривой; я чувствовал, как горяча её рука, нежные пальцы с красивыми коготками подрагивали… Звук музыки вдруг умолк, песня закончилась. И чтоб не дать толпе разойтись, ведущая задорно выкрикнула название следующей мелодии, всё вновь вернулось, – ритм, слова, свет, топот…
Я давно не танцевал с другими женщинами, и возникшая вдруг близость, вибрирующее вплотную незнакомое и предсказуемое в движении женское тело, запах духов, волос, лиричная музыка, завывание саксофона, – необыкновенно взволновали меня! Я попытался теснее прижать Ирину к себе, она ответила взаимностью, прижалась, почти положила голову мне на грудь, дрожь возбуждения пронзила меня. Я тут же ощутил, что и она взволнована не меньше меня! Делая шаги, и поворачиваясь в танце, я искал глазами жену, но её среди танцующих не увидел. К концу второй мелодии мы «дотанцевали» до выхода, и отстранившись друг друга, в волнении, вышли в коридор. Шум веселья остался позади, надо было что-то говорить, предпринимать…
– Я вот, собственно, вышел покурить… – сказал я, обратившись к Ирине.
Скорее, это было лишь желание сгладить возникшую неловкость.
– Дайте и мне! – тут же попросила она.
– Может, тогда пойдём, где-нибудь присядем? На первом этаже есть бар, там курить разрешено… – пытался я найти выход из неловкой ситуации.
– Нет, лучше там, где нет народу, посидеть в тишине…
Я вспомнил, что в ДК, по соседству с банкетным залом, где шла пьянка по случаю Нинкиного юбилея, располагались классы для кружков. «Как удивительно сознание подкидывает решения в такие моменты!»
– Вот тут, есть рядом помещение, у меня приятель с детишками занимается творчеством… сейчас там уже никого нет, можем пойти туда… – тут же предложил я.
Мы прошли по узкому служебному коридору, и вошли в большую комнату с высоченным потолком. Вдоль стен, по направлению к большому окну напротив двери, стояли простенькие столы. Ирина прошла внутрь комнаты, и развернувшись застыла возле линейки столов. Всем видом она напоминала школьницу на выпускном вечере, возбужденную, обиженную, романтическую школьницу. Бледный свет от высокого окна не позволял разглядеть выражения её лица, лишь силуэт – тёмный силуэт изящной статуэтки притягивал к себе. Ждать и медлить было преступно. Подойдя вплотную, я не стал заговаривать с ней, обнял, поцелуем залепив ей рот, прижал к себе… Она как-то обреченно охнула, напряглась всем телом, и увлекая меня, легла на стол…
Когда всё было кончено, и страсть улеглась, Ирина коротким движением поправила прическу, одёрнула платье и не говоря ни слова вышла из комнаты.
Наша спонтанно возникшая близость была сродни выдоху после душной задержки дыхания, – шумная, яростная, отрезвляющая близость… Из меня вышла смесь агрессии, отчаяния, сарказма; взамен, наступила растерянность, опустошение. Размышляя, я ватными пальцами вытянул из пачки сигарету, и, продолжая сидеть на столе, закурил.
В сознании крутилась фраза «неуправляемый занос».
– С чего бы? – подумал я. – Тут уж не «занос», тут – «лобовуха»! Причем, – «по встречке»! Вот так едешь себе, баранку крутишь, планы в голове разные… мечты… жизнь – накатанная колея. И вдруг, – вылетает тебе «в лоб»… а за рулём – блондинка!
Еще несколько часов назад я даже не догадывался о её существовании, и вот так, сразу, без всякого плана и подготовки, мы словно подростки решились на такое…
Теперь надо было возвращаться к общей компании. Как бы себя не выдать. Вопросов в голове роилась куча, но всё потом… всё потом…
Сигарета закончилась, окурок надо было загасить, и пепел выбросить, что я держал в ладони, – надо было возвращаться.
Я вошел в банкетный зал. Гулянка продолжалась, но народу осталось вполовину меньше. Группа женщин рядом с Нинкой, за её столом, старательно выводили на разные голоса: «парней так много ха–а–лос–тых…» Мужики обступили дальний стол с подарками и о чём-то оживленно спорили.
Муж Нинки – Коля что-то убежденно доказывал мужикам, в том числе и Нинкиному начальнику… Колю я знал давно. Работал он мастером-наладчиком. Я встречал его – то на монтаже, то на ремонте оборудования. Всегда запаренный, куда-то бегущий с инструментами, с бухтой кабеля, с мотком кислородного шланга… У Коли всегда возникали споры с начальниками: «– Да чего вам говорить!? Вы ж тяжелее собственного члена в руках-то ничего не держали…».
Начальник натянуто улыбался, топорщил усы, примиренчески похлопывал Колю по плечу…
«Выпили уже достаточно, судя по разговору, – подумал я.»
Моя жена сидела рядом с Нинкой. Увидев меня, Нинка заулыбалась:
– Куда вы все мужики разбежались? Поухаживали бы вот за дамами, налили б нам чего… Проходи, проходи, – посиди с нами! Я вас так давно не видела, сто лет не собирались…
Нинка светилась радушием. Она всегда нравилась мне именно за такое вот редкое качество – радушие. Она отличалась хорошей памятью, знала суть дел в семьях сослуживцев и ей всегда удавалось поддержать разговор при встрече.
– Пятьдесят… – поправил я.
– Что?.. – переспросила Нинка.
– Ты говоришь «сто лет не собирались!» – стараясь перекричать поющих баб, ответил я. – Так «пятьдесят лет» не собирались, – говорю! Тебе-ж пятьдесят лет исполнилось, вот, собрались…
– Да, точно! – добродушно согласилась Нинка, и сдвинув тарелки, поставила на освободившееся место бокал, налила коньяка и предложила: – Давай! Выпьем с тобой! Ну, их… – и неопределённо махнула рукой на подруг.
– Нин! Прекрати! Что ты его спаиваешь-то?! Я как его домой поведууу? – вдруг спохватилась жена, пытаясь удержать меня и укоряя Нинку за налитый мне коньяк.
– Не слушай её, пей! – сказала Нинка, теперь уже отмахнувшись от моей жены.
– Ладно, твоё здоровье! – сказал я и выпил почти сто грамм коньяка залпом.
