Михаил Михайлович Сердюков
Канатная дорога
Дмитрий
Эрика была заведенная. Ее глаза молили, чтобы я вошел в нее. Но мой член почему-то был против. Она села на колени и облизала мне головку. Я закрыл глаза и попытался расслабиться, но у меня ничего не выходило из-за того, что представил, как сейчас выглядит мой член. Он казался таким маленьким и жалким, что все старания Эрики никак не шли на пользу. Она не торопилась. Делала все на совесть. Нежные касания пальцами и облизывание уздечки вызывали приятное тепло. Член чуть напрягся, и мне показалось, что вот-вот он встанет в полный рост, что вот-вот он удивит не только Эрику, но и меня. Это была ложная тревога. Мой приятель не желал участвовать в этом мероприятии.
Я потянулся правой рукой к груди Эрики и снова стал давить на нее изо всех сил. Груди были твердые и большие, как баскетбольные мячи. Молодость украшала Эрику, а моя старость меня нет. Я попытался прокрутить все свои лучшие сексуальные партии, где я был настолько хорош, что гордился собой. Секс в лесу, ночью на пляже, утром в палатке, на даче после забористой травы… Сколько у меня было сексуальных актов с хорошим концом! Сколько раз я горел от страсти! А сейчас со мной была лучшая из девушек, а я давал осечку. Что-то испортилось во мне. Может, секс стал для меня обыденностью? Таким же простым действием, как прогулка на велосипеде? Когда я был маленьким, первая поездка на двухколесном друге была крышесносной. И первый секс был таким.
Эрика, не зная усталости, двигала головой и руками. Она то плотно сжимала член губами, то облизывала его языком. Но ничего не выходило.
Эрика
Ничего не выходило. Пенис Дмитрия висел, как шнурок. Я облизывала его, между делом то гладя руками волосатую грудь Дмитрия, то сжимая его ягодицы. В конце концов я закрыла глаза и снова вернула руку себе на клитор. Мне уже было неважно, что думает Дмитрий, – мои собственные прикосновения увлекали меня куда больше. Меня заводила эта ситуация. Незнакомец. Голая я. Мне рисовались картинки, как я выгляжу со стороны. Мои изгибы, моя попка. Я делала минет Дмитрию, а сама думала о том, как я выгляжу. И второе меня дико возбуждало.
Мой средний палец слегка утонул в дырочке, и круговыми движениями я удовлетворяла сама себя. Изгибалась в спине, крутя плечами, ловила волны удовольствия. Мое дыхание участилось, а в теле возникла сладостная дрожь. Неожиданно пенис Дмитрия напрягся у меня во рту. Немного, но это придало мне энтузиазма. Я сильней сжала его губами, и он ответил мне новым напряжением. Дружок Дмитрия стал реагировать на мои ласки. С каждым новым движением головой он становился больше и больше. Я смочила его как следует слюной и, еле касаясь губами, водила головой туда-сюда. Он стремительно рос. Дмитрий присел и сжал мою грудь так сильно, что его пенис выпал у меня изо рта, и я громко выдохнула.
Он помог мне встать на ноги, после чего повернул к себе спиной. Мы были в узком коридоре напротив зеркала. Я уперлась ладонями в него. Видя отражение себя и Дмитрия, я сглотнула слюну. Мне захотелось, чтобы он ввел в меня то, что я только что держала во рту. Его пенис был таким твердым и манящим, что я страстно желала почувствовать его у себя внутри. Все, что было до этого момента, стало неважно. Я застряла в настоящем. Я успокоилась. Не было ни одного переживания – только ожидание будущего проникновения.
Дмитрий не торопился. Он дразнил меня, водя головкой вдоль половых губ, иногда слегка углубляя член вовнутрь. Я текла. Я чувствовала водопад, я хотела, чтобы пенис уже вошел в меня во весь свой рост. Я хотела, чтобы Дмитрий ввел его в меня и не вытаскивал, пока я не почувствую растекающиеся импульсы оргазма. Кончить мне не составляло труда. Я знаю многих девушек, которые не умеют этого делать. Например, Ирка. Она ни разу не кончала с Сашей. Они встречаются два года, и ни разу. У нее получалось кончить самой. В ванной. Она признавалась мне, что в ванной у нее с этим проблем нет, поэтому после секса с Сашей она всегда бежала туда, чтобы кончить там. Самой. Саша не догадывается об этом. Он думает, что у них все хорошо, но на самом деле нет. Она врет Саше, потому что любит его и из-за этого боится обидеть. Но зачем встречаться с тем, с кем не кончаешь?
Я кончала со всеми своими парнями. Для этого мне было нужно правильное дыхание и подходящий настрой. Чтобы достичь оргазма, я прижимаюсь как можно крепче к мужчине, задерживаю дыхание и напрягаю все тело. Я думаю только об ощущениях между ног, и в этот момент происходит сладостная разрядка – теплый, приятный оргазм. Лавина сменяющих друг друга чувств. В этот момент я не успеваю понять, что со мной происходит. Мне просто так хорошо, что я забываю, что жива, что я вообще есть в этом теле. В этот момент я словно отрекаюсь от тела и меня уносит далеко в облака, ближе к солнцу.
Дмитрий все же вошел в меня, я почувствовала еще большее возбуждение, но, так как я стояла к нему спиной, мне нужно было развернуться и сжать его как следует, а после задержать дыхание: я хотела кончить.
Дмитрий
Это чудо. Он встал. Я уже не верил в свой член, а он взял и встал. Да так крепко, что я стал неудержимым, как старина Сталлоне из одноименного фильма. Вместе с Эрикой я трахал непокорных гиен. Они смеялись надо мной, а теперь я их дрючил. Мой романтический настрой унесло, как дом Элли из «Волшебника Изумрудного города». Я стал грубым. В мою голову залетали дерзкие идеи. Мне вздумалось душить, шлепать и жадно лапать Эрику. Я даже и не думал быть с ней нежным. С разными девчонками у меня возникали разные причуды. Эрика была такая сексуальная, что ее тело говорило: «Возьми меня жестко. Не скромничай. Я хочу этого». Ее изгибы и окружности превращали меня в животное. С ней я хотел быть неандертальцем. Голодным хищником, увидевшим добычу. Работая как отбойный молоток, я разрешил себе бить ее по упругой заднице. Ладонь отскакивала, как от плотного холодца. Эрика издавала сладостные стоны. Это был зеленый свет для моей дикости. Я начал шлепать ее что было силы, и, кажется, она была не против, отвечая мне стонами. Ее крики стали эхом моих ударов. Мы будто играли в города: на каждый мой удар звучал ее громкий выдох.
Потом она повернулась ко мне и, сев на колени, жадно заглотнула член. Я не щадил ее. По лицу Эрики потекла тушь, а изо рта сочились слюни вперемешку с моими выделениями. Это была грязная картина. Я не мог представить, что эта же девушка может быть нежной и заботливой. Что она способна заигрывать, что она может быть ранимой и что кто-то раньше носил ей цветы на первое свидание, желая ее расположения.
Я смотрел, как она жадно глотала мой член, и представлял жалкого одноклассника, который на последнем звонке пытался ее скромно поцеловать. Эрика не была скромной. Она была страстной. Ей не нужны были сомнения. Мне стало ясно, что эта девочка предпочитает твердость, характер и решительность. Ее жадные движения сказали мне об этом.
Эрика умела кусаться, но кусала она тех, кто не вывозил ее необузданный нрав. Она была как колючая проволока на решетчатом заборе: недоступная, дерзкая, пытается ужалить, сделать больно. И только храбрец, не поджимающий яйца при страхе, был способен обуздать эту тигрицу. Сегодня я оказался таким, поэтому она сейчас полировала мой член, а я думал про себя всякие гадости. Эрика болела дикостью, и, кажется, она меня заразила этим настроем. Только так я мог объяснить те действия, которые совершал в эту минуту. Страсть Эрики разбудила во мне мою страсть. Я не контролировал себя, я полностью отдался сексу с ней. Обычно я пытался угодить, был аккуратным, как ювелир. Я хотел нравиться. Я желал быть правильным, хорошим. С Эрикой я послал к черту всю эту туфту и нагло пихал ей в рот свой член.
