Михаил Жеребкин
Крах Российской империи. Рождение империи Советской
Модернизация промышленных предприятий, внедрение новых машин и станков, всего технологического процесса производства неизбежно выдвигали требования к повышению грамотности рабочих, которая в свою очередь вела к росту их сознательности и организованности. Тем более что условия труда на заводах и фабриках оставались крайне тяжелыми: длинный рабочий день, почти полное отсутствие охраны труда и медицинского обслуживания, массовое применение различных штрафов и низкая заработная плата. Рабочий день, к примеру, длился 13–14 часов, к работе повсеместно привлекались женщины и дети, которым платили значительно меньше. Нередко из-за штрафов за всякие провинности, чаще надуманные, рабочие теряли до половины заработка. Эксплуатация работников была жесточайшая – так русские буржуа в период дикого накопления капиталов «догоняли» своих западных партнеров в увеличении личных богатств.
В таких условиях не мог не вызреть пролетарский протест, который выливался в стачки и забастовки. На первых порах это было неорганизованное движение рабочих, вспыхивали протесты, выдвигались исключительно экономические требования: повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, улучшение условий труда.
Из сотен стачек и забастовок, которые прошли в 1880-х – первой половине 1890-х годов, следует выделить стачку, которая вспыхнула в начале января 1885 года на Никольской текстильной мануфактуре фабрикантов Морозовых (Морозовская стачка) в городке Никольское, ныне Орехово-Зуево Московской области. Это было крупное предприятие даже по современным меркам – на фабрике работало более 8 тыс. человек. Впервые рабочие выдвинули коллективные «Требования по общему согласию рабочих» и вручили их губернатору, что свидетельствовало об их организованности. Стачка продолжалась 10 дней и была подавлена войсками. Было арестовано свыше 600 активных участников протеста, для осуждения которых потребовалось два судебных процесса.
Морозовская стачка стала своего рода рубиконом, перейдя который пролетариат в полный голос заявил о своей силе. В чем это выражалось? Во-первых, рабочее движение становится массовым. Во-вторых, протестные движения приобретают характер организованности. Наконец, в-третьих, протестующие выдвигают власти требования, а не высказывают просьбы. Начало XX века отмечено ростом числа выступлений рабочих. Уже в 1901 году прошли первомайские демонстрации в крупных промышленных центрах страны. Для сравнения: если в 1902 году состоялось 164 стачки, то уже на следующий год их было 550.
Осознать свою общественную роль пролетариату помогали различные группы и кружки революционеров, из них следует выделить «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», у истоков которого стоял В. И. Ульянов (Ленин). Основная заслуга Союза заключалась в том, что его организаторам удалось соединить теорию марксизма с рабочим движением, для чего были созданы отделения организации непосредственно на предприятиях. Смысл такого единения молодых русских марксистов с рабочим классом состоял в понимании ими главенствующей роли пролетариата в будущей социалистической революции. Отметим также, что из Союза у В. И. Ленина вызреет идея создания Российской социал-демократической партии (РСДРП), которая приведет пролетариат к завоеванию власти в октябре 1917 года.
Крестьянский вопрос в России на протяжении веков всегда оставался главенствующим как в экономике страны, так и в общественно-политической жизнедеятельности государства. В этом не было ничего необычного, так как Россия во все века своего существования была страной крестьянской, основу экономики которой составляла земля и результаты трудов на земле. Соответственно и население страны во все времена было преимущественно крестьянским. Положение изменится только после масштабной индустриализации, которую проведут в 1930-е годы XX века большевики.
На рубеже XIX – XX веков численность крестьян составляла 80 % от общего количества населения России. Особенностью положения на селе в рубежный период было то, что «компромиссный и противоречивый характер буржуазной реформы, пронизанной феодально-крепостническими пережитками, был чреват в исторической перспективе революционной развязкой»[38].
Положения реформы 1861 года, с одной стороны, продолжали держать крестьянина в зависимости от помещика, а с другой, в аграрном секторе активно развивались капиталистические отношения, росло число сельских буржуа.
Крестьянство можно примерно разделить на такие категории: 20 % жителей села можно было отнести к богатым слоям населения, еще 30 % – к середнякам, оставшиеся 50 % были бедняками. Картину социального расслоения в деревне дополняло экономическое неравенство. «Большая часть земли, и особенно плодородной, принадлежала помещикам: 70 млн десятин на 30 тыс. помещичьих семей, т. е. в среднем на каждое помещичье имение приходилось около 2333 десятин. В то же время 50 млн крестьян (примерно 10,5 млн дворов) имели 75 млн десятин земли, т. е. около 7 десятин на одно крестьянское хозяйство»[39].
Интересным представляется и распределение долей производства зерна между, говоря современным языком, хозяйствующими субъектами. Из 5 млрд пудов зерна, которые Россия производила в год к концу первого десятилетия XX века, на долю помещиков приходилось всего 600 млн пудов. Беднота и середняки давали половину общего валового сбора зерна, но в торговый оборот его поступало крайне мало, так как почти все уходило на пропитание семьи и прокорм домашних животных. Основной объем товарного зерна давал новый сельский класс – кулаки.
Тенденция роста роли сельской буржуазии в производстве сельскохозяйственной продукции на рубеже веков прослеживалась отчетливо, равно как все очевиднее обозначались и помехи на пути капиталистического преобразования деревни. Основной помехой было общинное владение землей, которое пришло на смену помещичьему в пореформенный период и которое сдерживало появление единоличных хозяйств. Вопрос о необходимости реформирования крестьянской общины на правительственном уровне одним из первых поставил министр финансов Ю. С. Витте, который еще в 1898 году представил царю соответствующую записку. Главным в предложениях Витте было обоснование необходимости сделать крестьянина свободным и независимым от общины. Через четыре года по повелению царя эту проблему было поручено изучить министерствам финансов и внутренних дел. Ведомства в итоге выработали конкретные предложения, в которых первенствующее место занимало разрешение крестьянам выходить из общины с долей своей земли, выделяемой из общинной и передаваемой в частную собственность.
Следствием начатой работы по реформированию земельных отношений стали указы царя об отмене выкупных платежей и сословных ограничений для крестьян. Последнее имело особое значение, так как у крестьян появлялось право свободного перемещения по стране, а также возможность учебы в учебных заведениях и право поступать на государственную службу. Было также создано специальное учреждение – Главное управление землеустройства и земледелия, которое вырабатывало и координировало меры государства по аграрной реформе. Его руководителем был назначен А. В. Кривошеин, который под руководством П. А. Столыпина будет непосредственно заниматься реформированием села. О том, как трудно начинались реформы и какое сопротивление встречали в коридорах власти, говорит тот факт, что царь издал указ, разрешавший выход из общины, в начале ноября 1906 года, но только в июне 1910 года он был утвержден III Госдумой и стал законом. О столыпинской реформе мы будем говорить позднее.
Экономика
На рубеже веков развитие экономики России шло противоречиво, имело разнонаправленные тенденции и свои особенности. Прежде всего следует отметить, что экономика страны развивалась не изолированно, она все более интегрировалась в мировую систему хозяйствования, что имело как положительные, так и отрицательные результаты. Положительные аспекты заключались в приходе в Россию западных инвесторов, которые приносили в страну капиталы и новые технологии. Отрицательные проявлялись в том, что в западном капиталистическом мире обострялась конкуренция за рынки сырья и сбыта продукции, и в этой борьбе русские промышленники проигрывали заматеревшим мировым капиталистическим хищникам.
Перемены, происходившие в экономике России, возникавшие противоречия между капиталом и властью, работодателями и рабочими настоятельно требовали реформ в сфере производственных и общественных отношений. В промышленно-финансовой сфере в пореформенный период XIX века и в начале XX века значимые для развития страны преобразования провели министры финансов И. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте, последовательно занимавшие этот высокий пост. Это были 22 года кардинальных изменений в экономике и финансах государства, из них 11 лет пришлись на время С. Ю. Витте, с отставкой которого в 1903 году они фактически прекратились.
Экономическая доктрина Витте, которую разделяли Бунге и Вышнеградский, заключалась в формировании такой протекционистской системы, которая была бы благоприятной для создания в России собственной промышленности. Причем это была не только сугубо экономическая, но и политическая задача, как они ее понимали.
Действительно, все три министра финансов придерживались фактически одинаковых взглядов на проблемы российской экономики и перспективы ее развития, что, впрочем, не мешало каждому из них активно участвовать в организации отставки предшественника. Принципиально иным был характер С. Ю. Витте, в котором преобладали такие качества, как напористость и сила воли, смелость высказывать и отстаивать свои взгляды, невзирая на возможные последствия в карьере. Надо отметить, что именно эти качества Витте выделяли его среди членов кабинета министров и приближенных к царю и довольно долго нравились Николаю II, это делало Сергея Юльевича весьма влиятельным государственным деятелем и помогало в осуществлении реформаторских проектов.
Какие реформы удалось провести Витте, и почему именно его считают главным реформатором в этот рубежный период русской истории? Витте ставил задачу создать – точнее, может быть, модернизировать промышленность России, сделав ее продукцию конкурентоспособной на внутреннем и внешнем рынках. Для достижения этой цели он настойчиво проводил политику протекционизма, был внедрен новый таможенный тариф на товары, ввозимые на российский рынок. От этого нововведения больше других страдала Германия, между двумя странами началась настоящая таможенная война, но Николай II поддержал своего министра финансов, и в конечном счете торговые договоры были пересмотрены в пользу России как Германией, так и другими европейскими странами. Результат был весьма ощутимым: за 11 министерских лет Витте ежегодные таможенные сборы увеличились со 140 млн до 240 млн рублей.
Политике протекционизма соответствовало и принятие ряда законов, которые предписывали размещать все государственные заказы только на отечественных предприятиях. Большие поступления в бюджет страны ежегодно приносило также введение государственной монополии на производство спирта и продажу вино-водочной продукции.
Но из всех экономических и финансовых преобразований, проведенных Витте, наиболее известной стала его золотовалютная реформа, которая была поддержана специальным указом Николая II. В чем были ее смысл и значение? Две причины побуждали правительство переходить на золотой стандарт в финансовой системе. Во-первых, нужно было бумажную валюту страны, которая обесценивалась, привязать к твердым деньгам. Во-вторых, ведущие экономики мира – европейские государства и США – перешли на золото как на основу денежных систем. Для «серебряной» России, в которой именно этот металл служил основой финансов, такое положение создавало трудности в международной торговле. Министрам финансов Бунге и Вышнеградскому удалось значительно увеличить золотой запас страны, этот курс продолжил Витте, в результате к началу реформы в Госбанке России драгоценного металла было почти 850 тонн. Это позволяло переходить на золотой стандарт, что и было сделано с января 1897 года.
С этого времени все бумажные кредитные билеты свободно и без ограничений обменивались на золотые монеты во всех банках. Так называемое золотое содержание рубля позволило стабилизировать финансовую систему страны, что было особенно важно для привлечения иностранных инвесторов, ускорения модернизации промышленности и интеграции России в мировую капиталистическую систему.
Несмотря на предпринимаемые правительством меры, экономика развивалась противоречиво, это прежде всего проявлялось в виде промышленных подъемов и промышленных кризисов, которые сменяли друг друга, внося в движение страны вперед некую лихорадочность, а в социальную жизнь – дополнительную напряженность и неопределенность. Для последних семи лет уходящего XIX столетия с 1893 по 1899 год был характерен промышленный подъем. За этот период произошел буквально скачок в развитии таких отраслей, как металлургия и машиностроение, в 2,5–3 раза выросла добыча нефти и угля. Такое ускоренное развитие было обусловлено как активным развитием мирового рынка, частью которого становилась и Россия, так и ростом рынка внутрироссийского.
Настоящий бум переживало железнодорожное строительство. За десять лет с 1890 по 1900 год протяженность железных дорог увеличилась с 31 тыс. верст до 58 тыс. – рост почти в 2 раза. Для такой огромной страны, как Россия, увеличение протяженности железных дорог имело двойное значение. Во-первых, они связывали отдаленные регионы с промышленно развитым центром страны и тем самым вовлекали богатую ресурсами периферию в общий хозяйственный комплекс. Во-вторых, активное строительство железных дорог давало толчок развитию смежных отраслей – производство паровозов и вагонов, строительство металло- и деревообрабатывающих предприятий и др.
Примером вовлечения в хозяйственный комплекс периферийных территорий стало масштабное строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, самой длинной в мире. Ее протяженность составила свыше 7000 верст. Дорогу начали строить в 1891 году, строительство велось только за счет средств государства, иностранные инвестиции и частный капитал не привлекались. О размахе проекта говорят такие цифры: в пиковые периоды на объектах магистрали трудились до 80 тыс. человек, ежегодно путь увеличивался примерно на 650 км, в процессе строительства было использовано свыше 12 млн шпал и 1 млн тонн рельсов. Строительство было очень сложным, велось в труднодоступных местах – достаточно сказать, что общая протяженность железнодорожных мостов и тоннелей составила 100 километров.
Регулярное движение по маршруту Санкт-Петербург – Владивосток и в Порт-Артур началось с июля 1903 года, но первые два года поезда и вагоны переправлялись через озеро Байкал на специальных паромах. После принятия в эксплуатацию в октябре 1905 года Кругобайкальской железной дороги составы из столицы империи от берегов Балтики шли непрерывно по рельсам до русских крепостей-форпостов на берегах Тихого океана. Поскольку часть Транссибирской магистрали проходила по китайской территории, и после поражения России в Русско-японской войне возникла опасность потери контроля над КВЖД – Китайско-Восточной железной дорогой, то было принято решение проложить новый путь в восточной части дороги, который проходил бы только по русской территории. Эта задача была решена лишь к октябрю 1916 года.
Строительство Транссибирской магистрали, конечно, было настоящим успехом России, имевшим не только экономико-хозяйственное значение, но и военно-политическое, так как империя получила надежный способ переброски войск и техники в свой удаленный дальневосточный регион. С другой стороны, очевидно, что для обустройства пространств России эта дорога мало что изменила. В стране по-прежнему преобладали перевозки на лошадях и телегах, на реках все еще использовалось бурлачество.
И все же, отмечая достижения и нерешенные проблемы, необходимо констатировать следующее: «В последнее десятилетие XIX века промышленное производство возросло вдвое и по своему объему приближалось к Франции. По темпам роста промышленного производства Россия сравнялась с наиболее развивающимися экономиками Японии, Швеции и США. По объему добычи железной руды, выплавке чугуна и стали, продукции машиностроения, потреблению хлопка в промышленности и производству сахара Россия занимала 4–5 место в мире. По добыче нефти, благодаря Бакинскому промыслу, вышла в 1900 году в мировые лидеры»[40].
Разбег для основных производственных отраслей России в последнее десятилетие XIX века был стремительным, но неожиданно экономика споткнулась о мировой кризис, который начался уже в первый год XX века. Причина для мировой капиталистической экономики уже стала привычной – перепроизводство продукции, затоваренность складов и, как следствие, сокращение выпуска товаров. Нельзя производить новые изделия, если не распроданы старые запасы. Сильно пострадала тяжелая промышленность. Выплавка чугуна, например, за короткий период 1900–1903 годов уменьшилась на 15 %. Ухудшилось положение и в самой динамично развивавшейся в последние годы отрасли экономики – железнодорожном строительстве. Сравните: в 1899 году было построено 5248 км железных дорог, в 1903 – всего 763 километров.
Резкое падение объемов производства происходило и в других отраслях. Параллельно сокращалось число работающих, катастрофически росла безработица, что приводило к еще большему обнищанию пролетарских масс. В металлургии количество работающих уменьшилось почти на треть. Последствия известны – банкротство предприятий, уменьшение зарплаты на тех заводах, что еще держались на плаву, и рост безработицы. Для России это явление было новым, и ударило оно по экономике сильнее, чем в Европе. Особенно пострадали мелкие и средние предприятия, около 3 тыс. из них прекратили свое существование.
Но если в Европе кризис был краткосрочным – в пределах трех лет, после чего начался подъем экономики, то в России трехлетняя острая фаза кризиса сменилась пятилетней депрессий, которая продолжалась с 1904 по 1908 год. Причин затяжной депрессии было несколько. Это и слабость русского капитализма как такового, который еще не оброс жирком и не приобрел устойчивость. Замедляла и даже тормозила восстановление экономики Русско-японская война, которая поглощала огромные материальные, финансовые и людские ресурсы. Вспыхнувшая как реакция на войну первая русская революция 1905–1907 годов усиливала дезорганизацию власти и экономики, отпугивала иностранных инвесторов. Революционные бунты на селе, погромы имений помещиков приводили к нехватке продуктов питания, что усиливало социальное напряжение в стране.
Новый промышленный подъем начался с конца 1909 – начала 1910 годов. Темпы роста экономики были исключительно высокими, чему есть несколько объяснений. Во-первых, кризисные годы способствовали созданию монополистических объединений – родственных предприятий, которым было легче удержаться на плаву совместными усилиями. Особенно бурное распространение получила такая форма объединения, как синдикат, они создавались прежде всего для сбыта продукции и контроля рынков. В первые годы нового XX столетия образовались синдикаты «Продпаровоз», «Продвагон», «Продамет», «Продуголь», «Трубопродажа», «Гвоздь», «Нобель-мазут» и т. д. Уже по названиям видно, что предприятия объединялись в синдикаты по отраслевому признаку, были монополистами и контролировали рынок в своей отрасли. Например, синдикат «Продуголь» держал под контролем 70 % продаж угля, «Нобель-мазут» – 80 % сбыта керосина в стране, «Продвагон» – все 100 % производства и реализации вагонов.
Во-вторых, произошло естественное накопление капиталов у российских промышленников и банкиров, которые фактически не использовались в течение десятилетия кризиса и депрессии в экономике. В этой связи следует отметить и изменение структуры и характера русских капиталов. Вслед за созданием синдикатов в промышленности стали образовываться концерны – тоже монополистические объединения, но объединявшие не только предприятия одной отрасли, а и предприятия других отраслей – промышленности, транспорта, торговли, финансовые. В таких структурах первейшую роль играли как раз банки, которые тоже сформировались как крупные финансовые учреждения. Так, крупнейший коммерческий банк Российской империи Русско-Азиатский банк был образован в 1910 году на базе двух банков – Русско-Китайского и Северного. Новый банк к началу революционных событий 1917 года держал под контролем более 160 акционерных компаний и предприятий, суммарный капитал которых превышал 1 млрд рублей. Достаточно сказать, что он контролировал активы таких мощных предприятий, как Путиловский завод, Невский, Русско-Балтийский судостроительные заводы. Были образованы и другие крупные банки – Русский банк для внешней торговли, Азовско-Донской, Волжско-Камский, которые также инвестировали средства в развитие промышленности.
В-третьих, активизировало свою инвестиционную деятельность и государство, которое размещало на предприятиях крупные военные заказы, что было характерно и для других европейских держав, которые создавали военно-политические союзы и готовились к переделу мира, подстегивая тем самым гонку вооружений в приближении Первой мировой войны. Правда, переоценивать значение государственных заказов для развития российской промышленности не следует, так как «на производство вооружений в это время тратилось только около 7 % металлургической продукции, 20–22 % металла шло на железнодорожные заказы, а 70–73 % составляли “потребительские сорта”, т. е. металл, который шел на широкий рынок. Решающим фактором подъема были не военные заказы, а экономический рост страны, успехи сельского хозяйства и промышленности»[41].
В-четвертых, в аграрном секторе страны столыпинская реформа развязала путы сельской общины и подтолкнула развитие капитализма. Причины, побудившие Столыпина к реформированию деревни, были не только сугубо экономические, но и в значительной мере политические. Реформатор рассуждал таким образом: в общине как форме коллективного хозяйства крестьяне легче поддаются революционной агитации, которая активно проникала в деревню, о чем свидетельствовал рост протестных выступлений. Если же крестьянин получит в частную собственность землю, которая будет кормить его семью, то он станет думать об урожае на своем участке, а не о революционных лозунгах. В таких условиях 9 ноября 1906 года по предложению председателя правительства России П. А. Столыпина царь подписал указ, который разрешал крестьянам выделять свое хозяйство из общины вместе с землей. В указе было сказано: «Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в собственность причитающейся ему части из означенной земли»[42].
По замыслу реформатора, в стране должны были появиться в огромном количестве мелкие и средние землевладельцы, которые не зависели бы напрямую от государства, а самостоятельно стремились развивать свой сектор. Этот подход находил выражение и в словах самого Столыпина, он часто говорил, что страна в своем развитии делает упор на крепких и сильных землевладельцев.
Для реализации реформаторских замыслов Столыпин, как известно, просил для страны 20 лет внутреннего и внешнего покоя и обещал, что Россию после созидательного труда в течение этого времени будет не узнать. Увы, этого времени не оказалось ни у России, ни у самого Столыпина, который был убит в результате террористического акта уже через пять лет после начала реформ. Но тем не менее реформа была запущена и проводилась системно. «Крестьянский поземельный банк был финансовым инструментом реформы. Он скупал миллионы десятин и потом, давая кредиты, продавал земли крестьянам. Банковская ссуда на покупку земли доходила до 90–95 % стоимости покупаемого участка. При этом земля не продавалась ни помещикам, ни даже крестьянским обществам. Только крестьянам в личную собственность!»[43].
Краткосрочность реформ и их незавершенность не позволяют в полной мере судить об их эффективности. Из общины за 7 лет реформ вышли 2–2,5 млн крестьян, что хотя и не привело к кардинальным переменам в деревне, но бесспорно расшевелило село, запустило процесс утверждения капиталистических отношений в аграрном секторе экономики страны и в конечном счете повлияло на рост посевных площадей и увеличение выпуска сельхозпродукции. Эти результаты дают сторонникам реформатора основание полагать, что «план Столыпина – создание плюральной экономики со свободной общиной, фермерством, госформами полностью удался. В период с 1907 по 1911 г. из общины выделилось 25 % всех крестьян-домохозяев; оставшиеся в общине многократно подняли производительность труда. Валовой доход от сельскохозяйственной деятельности за годы реформ увеличился на 46 %; в 1910 г. экспорт русской пшеницы исчислялся 37 % общего мирового экспорта»[44].
Столыпинская реформа и ее результаты, поскольку они затрагивали самое многочисленное сословие России, не только имели сторонников и противников в начале XX века, но вызывают острые споры и сегодня, спустя более ста лет со времени их проведения. Известный современный исследователь С. Г. Кара-Мурза считает, что реформа Столыпина провалилась. Автор для подтверждения своей точки зрения приводит такие факты: «По данным Вольного экономического общества, за 1907–1915 гг. из общины вышли 2 млн семей. По данным МВД Российской империи, 1,99 млн. Более половины из этого числа вышли за два года – 1908 и 1909, потом дело пошло на спад, вопреки сильному экономическому и политическому давлению. То есть всего из общины вышло около 10 % крестьянских семей России. Возникло около 1 млн хуторов и отрубов. Немного»[45].
Для усиления своей позиции исследователь далее разъясняет: «Во время реформы Столыпина земля продавалась через Крестьянский банк. За время его существования по 1913 г. “сельскими обществами” было куплено 3,06 млн дес. земли, “товариществами” (кооперативами) 10 млн, а частными хозяевами 3,68 млн. Если учесть, что всего в России в 1911–1915 гг. посевных площадей было 85 млн дес., то видно, что распродать в руки частников удалось немного земли. Переворота реформа Столыпина не сделала. Спад покупок частными хозяевами – теми, кто, как предполагалось, должен был стать русскими фермерами, показал, что реформа, по сути, исчерпала свой потенциал»[46].
Столь противоположные оценки столыпинской реформы современными авторами лишний раз подтверждают, что так называемый крестьянский вопрос был злободневным не только сто лет назад, но и сегодня тоже. В этом, на наш взгляд, нет ничего удивительного, поскольку земля была, есть и будет кормилицей нашей. И от того, как удастся выстроить отношения в аграрном секторе, обустроить жизнь сельских тружеников, будет во многом зависеть не только количество и качество отечественного продовольствия, но и в целом государственная безопасность и независимость страны.
Размышляя о непростой судьбе столыпинской реформы, полезно найти ответы на актуальные тогда вопросы: почему так тормозилось принятие решения о реформировании общины, хотя было очевидным ее сковывающее воздействие на инициативу отдельного труженика? Почему сами крестьяне не стали массово покидать общину? Причин тому несколько. Конечно, помещики, привыкшие жить по старинке, получать доход от оставшихся в экономической зависимости крестьян, не хотели в принципе перемен, которые еще неизвестно, чем и как обернутся… Но и власть, в том числе царь, не спешили менять кардинально отношения на селе. Их мотивы тоже вполне объяснимы.
После крестьянской реформы 1861 года, которая лишила помещика административной и фискальной власти над крестьянами, государство было заинтересовано в общине, которая взяла на себя функции надзора за населением общины. Именно община отвечала за порядок на селе, она же платила государству налоги, была гарантом стабильности. Отказаться от такой надежной опоры власть долго не решалась. Массового исхода из общины тоже не происходило во многом из-за привычки селян сообща трудиться и сообща владеть землей. Не каждый мог отважиться отправиться в самостоятельное хозяйствование, опасаясь неизвестного. Особенно страшной для крестьянина была угроза неурожая и голода, что в России случалось нередко.
Организация колхозов в советское время стала в некотором роде возвратом к той самой сельской общине в новых исторических условиях. Власть тогда столкнулась с проблемами хлебозаготовок, так как миллионы частных производителей зерна придерживали урожай в ожидании лучших цен на него, и это ставило под угрозу стабильное обеспечение продовольствием городов и армии. Чтобы устранить такую опасность и установить контроль над производством сельхозпродукции, было решено объединить единоличников в коллективные организации – колхозы и совхозы. После краха Советского Союза, несмотря на пропаганду фермерства, российской власти так и не удалось воссоздать массовое сельхозпредпринимательство в аграрном секторе. Такие метаморфозы с общиной и единоличным трудом частника, на создание которых была нацелена столыпинская реформа, происходили в течение столетия.
Еще более неоднозначно оценивается второе направление столыпинской реформы – переселение крестьян из перенаселенных центральных районов страны в малонаселенные территории Сибири и Дальнего Востока. Но очевидно, что для таких масштабных преобразований и тем более для проявления их эффективности требовалось больше времени.
В итоге можно согласиться с мнением, что «столыпинские реформы были максимумом того, чем меньшая часть правящей власти была готова пожертвовать ради спасения режима. Объективно аграрная реформа способствовала более быстрому развитию промышленного потенциала России. В деревне на короткий срок была достигнута стабильность, однако она не смогла снять остроты противоречий между властью и обществом»[47].
Состояние дел в России в конце XIX – начале XX веков в силу противоречивости развития экономики, бурных общественно-политических процессов, включая начало формирования парламентаризма и революционные выступления народных масс, вызывает у исследователей и в широком общественном сознании принципиально разные оценки перспектив страны и государства. Для одних этот период – начало нового исторического этапа в жизни Русского государства, перспективы которого были уничтожены большевиками в результате Октябрьской революции. Для других – движение в тупик, так как ни император Николай II, ни буржуазная элита государства в силу оторванности от реальной жизни страны, непонимания происходивших процессов не смогли ответить на вызовы времени и привели страну к краху. А большевики не загубили Россию, напротив, спасли ее от окончательного развала и уничтожения хищниками в виде западных держав, которые не просто мечтали, а имели конкретный план раздела территории нашей страны между собой, и до сих пор имеют такие планы.
