Михаил Жеребкин
Крах Российской империи. Рождение империи Советской
Эпохальные события первой четверти XX века – крах Российской империи, Февральская и Октябрьские революции, Гражданская война и образование Советского Союза, кардинально изменившие мир, – не могли не стать предметом осмысления как участниками и свидетелями перемен, так и последующими поколениями ученых, политиков, писателей, общественных деятелей. Историография этой эпохи поистине безмерна: невозможно сосчитать научные труды, статьи, научно-популярные книги и художественные произведения, посвященные этим событиям. Крах Советского Союза, 100-летие революций 1917 года и 100-летие образования СССР вывели научные дискуссии, общественные споры на новый виток интереса к давним событиям. Общество по-прежнему пытается найти ответы на вопросы непреходящей актуальности: какую Россию мы потеряли и какую обрели; была ли альтернатива развития Российской империи без потрясений, разрушивших ее; почему лучшим людям страны, входившим в состав буржуазного Временного правительства, не удалось справиться с вызовами времени; почему именно большевики за короткий срок стали ведущей политической силой общества и захватили власть в стране; как они сумели победить в гражданской войне, провести экономические и социальные реформы, создать государство рабочих и крестьян, положив начало возрождению русской империи в форме Союза Советских Социалистических республик?
В осмыслении событий прошлого и сегодня нет единого мнения, солидарного понимания революционного прошлого, общепризнанной оценки произошедшего. Нет единого понимания даже в наименовании революций. В советской историографии революции 1917 года назывались Февральская буржуазно-демократическая и Великая Октябрьская социалистическая. В последнее время предлагается объединить их в одно название Великая российская революция. Соответственно меняются и временные рамки произошедших событий. Об этом в книге «Россия в годы Гражданской войны, 1917–1922 гг.: очерки истории и историографии» пишет доктор исторических наук, профессор, директор Института российской истории РАН Ю. А. Петров: «Что касается современных подходов к исследованию российской революции, то благодаря усилиям исторического сообщества преобладающей тенденцией стала трактовка событий 1917–1922 гг. как единой Великой российской революции, прошедшей в своем развитии несколько этапов, включая Февральскую и Октябрьскую революции, а также Гражданскую войну… Великая российская революция рассматривается как часть системного кризиса государства, вызванного мировой войной и завершившегося только с окончанием войны Гражданской»[4].
Юбилейные даты в истории нашего государства вызвали потребность в обобщении трудов историков, политологов и социологов, посвященных русской революции, Гражданской войне, строительству социалистического государства. Одним из таких трудов является реферативный сборник «Революция 1917 года в России: Современная историография»[5], в котором освещаются труды отечественных и зарубежных исследователей на эти темы.
Из обилия трудов о революционных событиях первой четверти XX века прежде всего, на наш взгляд, следует выделить труды В. И. Ленина, в которых он не только разработал теорию социалистической революции с учетом специфики России, но и возглавлял ее осуществление, фактически в каждодневном режиме направляя и корректируя действия соратников. По сути подготовка революции, ее свершение и закрепление результатов проходили под письменную или устную диктовку вождя партии большевиков, что находит отражение в письмах, выступлениях, статьях В. И. Ленина, собранных в 55 томах полного собрания сочинений (5-е изд.)[6]. Роль Ленина в подготовке и осуществлении Октябрьской революции, строительстве социалистического государства невозможно умалить или проигнорировать, если стремиться к объективному осмыслению событий того времени.
Большое значение для понимания сути происходивших тогда революционных процессов имеет мемуарная литература – воспоминания непосредственных участников происходивших перемен, тех, кто эти перемены своими делами осуществлял. Среди таких персонажей в первом ряду стоят А. Ф. Керенский, Л. Д. Троцкий, П. Н. Милюков, М. В. Родзянко. Назовем некоторые из их трудов[7].
Отметим, что к свидетельствам мемуаристов следует относиться с некоторой долей осторожности, им нельзя доверять полностью по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, они, как правило, написаны через некоторое время после событий, потому вполне можно допустить определенную забывчивость их авторов. Во-вторых, в воспоминаниях у автора появляется возможность представить себя лучше, умнее, прозорливее других, оправдать в глазах потомков и снять ответственность за провалы в своих делах. Понимая эти минусы мемуарной литературы, сосредоточимся на обилии фактического материала, представленного в воспоминаниях. Любопытны также характеристики, которые авторы воспоминаний дают своим соратникам и противникам по политической борьбе того времени.
В перечне источников информации незаменимыми являются дневниковые записи, в которых в сравнении с мемуарами нет скорректированных временем оценок событий и действий как своих собственных, так и других причастных к ним лиц. Особо ценными представляются дневниковые записи царя Николая II, его оценки действительности, которые он давал, что называется по горячим следам, и которые свидетельствуют о его полном непонимании как сути происходящих событий, так и способов преодоления наступавшего краха империи. В последние дни перед отречением и сразу после него для Николая II, судя по записям, были характерны некая отстраненность от событий реальной жизни, вера в магические силы, которые должны были спасти его лично и империю, и даже легкая безмятежность.
Сопоставление взглядов участников тех событий, включая высших руководителей государства, в полной мере передает драматизм и трагизм переживаемого страной момента. В дневниковых записях царя мы видим, как рушилась Российская империя, и как он реагировал на происходившие события. Судя по записям в дневнике, последний царь династии Романовых Николай II не только не предпринимал каких-либо шагов по спасению государства, но, похоже, мало что понимал в происходивших событиях. Созерцатель, лишенный сил и желаний действовать[8].
Крушение царской власти и возникновение новой власти – сложнейший трансформационный процесс, в котором переплетаются интересы поверженных сил и новых, приходящих им на смену, происходит становление органов управления и, главное, достигается легитимация победителей, утверждение их права руководить. Вот как об этом пишет П. Н. Милюков – лидер кадетской партии, министр иностранных дел Временного правительства и видный историк своего времени: «Между старой властью, ликвидировавшей саму себя, и властью, вновь созданной 2 марта 1917 г., имеется ли какое-либо юридическое преемство? Между ними прошла революция, и это обстоятельство, казалось бы, само по себе подсказывает отрицательный ответ. Тем не менее между обеими неоднократно пытались найти преемственную связь. Одни вели власть Временного правительства от распоряжения царя, назначившего перед своим отречением князя Львова премьером с правом составить самому свой кабинет. Другие искали связи в том акте, которым Николай II, отрекаясь, передал свою власть брату великому князю Михаилу Александровичу… Другое дело, как само Временное правительство смотрело на свою власть. Считало ли оно, что к нему перешел весь суверенитет власти, который оно должно передать Учредительному собранию, или же были элементы этого суверенитета, которыми оно не обладало?»[9]. Милюков в своих «Воспоминаниях» затронул исключительно важный вопрос любой революции после ее успешного осуществления – это вопрос легитимации власти. Буржуазное правительство Львова, затем Керенского с этой задачей не справилось, оно так и осталось Временным, что не способствовало укреплению его власти. Были ли у него варианты убрать приставку Временное и стать полновластным правительством? Скорее да, чем нет. Наверное, могли бы не переносить сроки созыва Учредительного собрания, а собрать его в максимально короткий срок и получить через него законное утверждение у власти. Равно как была возможность активно проводить реформы в экономике и социальной сфере, которых ждали народные массы, чтобы потом утвердить их на Учредительном собрании. В этих наших рассуждениях незримо присутствует слово «если бы». Но в том-то и драматизм ситуации, что буржуазное правительство не могло сделать ничего из того, чего ждали массы, – в противном случае оно было бы не буржуазным, а социалистическим. А поскольку оно оставалось буржуазным, даже когда в нем были и социалисты, то оно не могло объявить ни об окончании войны, ни о передаче заводов и земли рабочим и крестьянам.
Вопрос легитимации власти был важнейшим и для большевиков. Но они принципиально по-другому решали эту проблему. При открытии II Съезда Советов, когда шла острая перепалка большевиков с эсерами и меньшевиками, Троцкий так описывает в своих воспоминаниях остроту момента: «То, что произошло, – это восстание, а не заговор. Восстание народных масс не нуждается в оправдании. Мы закаляли революционную энергию петербургских рабочих и солдат. Мы открыто ковали волю масс на восстание, а не на заговор… Наше восстание победило. <…> В России нет другой власти, кроме этого съезда»[10].
II съезд Советов, принявший декреты о мире и земле, поддержавший большевиков и сформировавший первое советское правительство – СНК России, утвердил победу РСДРП(б) и легитимировал ее право быть у власти, имея на то все основания. Последовавший вскоре после закрытия Учредительного собрания III Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, приняв Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, фактически вторично подтвердил право большевиков на власть и управление страной.
Эти аспекты обретения права на власть важны для понимания, поскольку мы в нашем исследовании анализируем обстоятельства краха Российской империи, неспособность буржуазного Временного правительства удержаться на троне и условия создания большевиками государства рабочих и крестьян – новой империи в форме Союза Советских Социалистических государств.
Ценным источником информации является трехтомник «Записки о революции» меньшевика Н. Н. Суханова, в котором он подробно описывает революционные события в Петрограде в 1917 году, дает остроумные характеристики политических деятелей, раскрывает психологию людей того времени[11].
Воспоминания и статьи наиболее видных русских политических деятелей – Шульгина, Набокова, Милюкова, Суханова, Керенского, Дана, Троцкого – собраны в сборнике «Октябрьский переворот: Революция 1917 года глазами ее руководителей»[12]. Книга интересна тем, что историческая концепция ее составителя Д. С. Анина, родившегося в России и ставшего известным на Западе в качестве специалиста по истории русской революции и советским вопросам, рассматривает Октябрьскую революцию как большевистский переворот, который сверг законное русское правительство и уничтожил перспективы демократического развития нашей страны.
Мемуарную литературу органично дополняют документальные свидетельства революционной эпохи. К такому виду исследований можно отнести книгу С. С. Поповой «Между двумя переворотами. Документальные свидетельства о событиях лета 1917 года в Петрограде»[13]. В этой книге помещены документы, которые впервые введены в научный оборот только в XXI веке, они позволяют исключить искажение многих фактов, что еще нередко встречается в разного рода новых изданиях.
Мы уже отмечали, что великие потрясения в мире, вызванные эпохальными событиями в России в первой четверти XX века продолжают волновать умы исследователей, чему подтверждением служат многочисленные научные конференции. Назовем некоторые из них. В сборнике «Российская государственность: опыт 1150-летней истории»[14] представлены итоги многолетних научных исследований и последние достижения отечественной и зарубежной историографии в области изучения российской государственности от ее зарождения до начала XXI века.
Российская революция 1917 года в контексте более широкого революционного кризиса 1914–1922 годов была предметом обсуждения на 10-м Санкт-Петербургском международном коллоквиуме по русской истории. Такой подход позволил рассмотреть в динамике предпосылки и последствия событий между Февралем и Октябрем. Материалы коллоквиума изданы в сборнике «Эпоха войн и революций: 1914–1922»[15].
Сборник «Российская революция 1917 года и ее место в истории XX века»[16] содержит выступления участников одноименной международной конференции, которая прошла в Москве в конце сентября 2017 года. В нем представлены мнения крупнейших отечественных и зарубежных ученых по проблематике революции – о ее природе, характере и значении.
В последние годы появилось много фундаментальных научных трудов по разным аспектам глобальной темы Русской революции и возрождении Российской империи после образования СССР в 1922 году. Известный историк и действующий федеральный политик В. А. Никонов в книге «Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем»[17] предпринял попытку объяснить, каким образом за восемь месяцев на развалинах Российской империи под руководством партии большевиков возникла Советская российская республика, предложившая человечеству альтернативный путь развития. На основе документов и воспоминаний в книге В. А. Никонова «Ленин. Человек, изменивший все»[18] показан жизненный путь вождя партии большевиков В. И. Ленина, его ключевая роль в организации революции в Октябре 1917 года и создании первого в мире социалистического государства.
Впервые в русской историографии проблема трех кризисов советского правительства в период конца 1917–первой половины 1918 года и их влияния на становление российской государственности осмыслена в труде Д. О. Чуракова «В битвах за историзм: проблемы изучения Великой Русской революции 1917 года и постреволюционного режима»[19]. Исследование темы Д. О. Чураков продолжил в монографии «1917 год: Русская государственность в эпоху смут, реформ и революций»[20]. В этом труде автор поднимает вопрос об ответственности правящих слоев за эффективность и устойчивость основ государства, вскрывает причины гибели традиционной для России монархической государственности и восстановления крепкого государства в результате мощного движения народных масс в Октябре 1917 года, позволившего предотвратить гибель страны.
События в России в первой четверти XX века в силу их масштабного влияния на весь мир продолжают активно изучать и зарубежные авторы. Возникновению советского государства и его превращению в мировую державу посвящен коллективный труд Михаила Реймана, Богуслава Литера, Карела Свободы и Даниэлы Коленовской «Рождение державы: История Советского Союза с 1917 по 1945 год»[21].
В сборнике «Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции»[22] его составитель, бывший посол Великобритании в России сэр Тони Брентон, вместе с видными зарубежными авторами предпринял попытку найти ответ на вопрос: был ли неизбежен тот путь, по которому Россия пошла в 1917 году? Исследование о времени, полном драматизма и неопределенности, сделано в книге «Великая русская революция, 1905–1921»[23] профессора истории Иллинойского университета США Марка Д. Стейнберга. Автор показывает события революционной эпохи в России, начиная с Кровавого воскресенья 1905 года и до окончания Гражданской войны.
Многочисленные исследования сложных и противоречивых событий периода русских революций, Гражданской войны и создания Советского государства призваны помочь современным поколениям осмыслить происходившие процессы, понять, почему совершилось так, а не иначе. Размышления и выводы одних авторов исторических трудов побуждают других к дискуссии, что в конечном счете позволяет глубже, более масштабно и объемно, со всех сторон посмотреть на известные факты, представить читателю их новое прочтение.
Историк В. А. Никонов в книге «Ленин. Человек, который изменил все», говоря о понимании Лениным национального вопроса и будущего государственно-территориального устройства России, приводит высказывание вождя большевиков о том, что «чем свободнее будет Россия, чем решительнее признает наша республика свободу отделения невеликорусских наций, тем сильнее потянутся к союзу с нами другие нации…» Далее автор делает вывод: «Большевики взяли власть, но нельзя сказать, что народы друг к другу потянулись. Все произошло наоборот…»[24].
Действительно, все произошло наоборот: всплеск сепаратизма начался как раз после прихода к власти большевиков. Однако Ленин предвидел такое развитие событий, когда писал, что при свободе отделения будет меньше трений, будут реже случаи действительного отделения и короче то время, на которое некоторые нации отделятся, и тем прочнее будет потом братский союз республики российской с другими республиками. Этот тезис Ленина подтвердился созданием СССР – прочного многонационального государственного образования, выдержавшего немало испытаний за время своего существования.
В труде «Российская государственность: истоки, традиции, перспективы», который стал шестым исследованием в серии «Теоретическая политология: мир России и Россия в мире», авторы В. В. Ильин и А. С. Ахиезер пишут: «Под демократическими, зачастую популистскими лозунгами, последовательно, планомерно добиваясь власти, большевики разрушали царизм. В результате же случилось нечто более серьезное, чего никто не намечал, – произошел обвал страны, разразился кризис института империи. В декабре 1917 г. отложилась Финляндия (инспирированное большевиками просоветское восстание подавлено здесь германскими штыками). Осенью 1918 г. стала независимой Польша. (Аналогичный финскому сценарий не прошел). В феврале 1918 г. оккупированная Германией вышла из состава России Прибалтика. В мае 1918 г. окончательно обособились Грузия, Армения, Азербайджан. В феврале 1918 г. присоединилась к Румынии Бессарабия (Молдавская народная республика). По пути суверенности пошли Белоруссия и Украина»[25].
Трудно согласиться с приведенными утверждениями уважаемых авторов. Прежде всего, фраза «большевики разрушали царизм» напоминает аксиому советской историографии, когда десятилетиями школьников и студентов убеждали в том, что большевики свергли царя и самодержавие, организовали Февральскую революцию… Сегодня историки единодушно отказались от такой упрощенной и фактически неверной трактовки событий тех лет, поскольку большевики царя не свергали: за них и, как позже покажет ход истории, для них эту работу – кто-то прямо, кто-то косвенно – проделали пролетарские массы, ведомые эсерами и меньшевиками, либеральная буржуазия и буржуазные партии, генералитет, высшие сановники империи, ближайшее окружение Николая II, включая родственников, составивших заговор против самодержца.
Влияние большевиков на отречение царя и разрушение монархии было минимальным, возможностей у них тогда для этого попросту не было в силу их малочисленности и больших разногласий в верхушке партии. Впрочем, не только возможностей, но и целей они тогда таких не ставили, что подтверждается выступлением вождя большевиков В. И. Ленина, который в январе 1917 года на встрече со швейцарской рабочей молодежью в «Докладе о революции 1905 года» говорил буквально следующее: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции»[26]. Какое уж тут разрушение царизма, если лидер партии, которому, к слову, тогда не было и 47 лет, считал, что он до революции не доживет.
Впрочем, и сами авторы книги несколькими страницами ранее написали о принципиально иных причинах разрушения царской власти. «Причины падения царизма справедливо выводить из оснований цивилизационных. Монархия как державный институт выдохлась, самоисчерпалась, обнаружила недееспособность в решении стоящих перед страной насущных задач – таких, как индустриально-технологическое развитие, эффективность жизневоспроизводства, рентабельность хозяйствования, общая культура хозяйствования»[27].
Была ли в таких условиях революция в России неизбежной? Как утверждают В. В. Ильин и А. С. Ахиезер, нет, не была. Они пишут: «Предопределенности, фатальной неотвратимости социального взрыва в России в 1917 г. не было. Были необходимые и достаточные предпосылки его возникновения»[28].
С этим нельзя не согласиться, понимая, что предпосылки, даже самые необходимые и достаточные, – еще не революция, а всего лишь предпосылки, которые кто-то должен или реализовать, или устранить тем или иным образом. Буржуазное Временное правительство не сумело погасить социальный протест масс и нейтрализовать предпосылки, которые через восемь месяцев будут умело использованы большевиками. Почему правительство, получившее власть в результате протеста масс, не смогло этой властью должным образом распорядиться? В нашем исследовании мы будем достаточно подробно говорить об этом, а сейчас ограничимся лишь утверждением, что и лучшие умы того времени, входившие в правительство с марта по октябрь, тоже самоисчерпались и обнаружили недееспособность.
Нельзя не возразить авторам и по приведенному ими перечислению национальных окраин империи, которые «отложились», по выражению авторов, от России с декабря 1917 года по май 1918 года из-за действий большевиков, которые последовательно, планомерно добиваясь власти, разрушали царизм, в результате чего произошел кризис института империи. Возражение исключительно фактологическое. Польша стала независимой от России не осенью 1918 года, а еще в марте 1917 года, когда Временное правительство признало ее независимость. Действия большевиков не имели к этому никакого отношения. Другое дело, что у Временного правительства не было иного варианта, поскольку территория Польши была оккупирована немцами, а провозглашение поляками независимости признали Франция и Великобритания. Схожей была ситуация и в других национальных окраинах империи, объявлявших о своей независимости при Временном правительстве, которое ничего не могло этому противопоставить. Процесс распада продолжится еще более активно при большевиках, но именно им придется собирать отпавшие земли, с чем партия Ленина справится успешно.
Сегодня важно понимать, что революции возникают не только потому, что «верхи не могут, а низы не хотят». Чаще всего (и особенно в новейшей истории, чему мы являемся свидетелями) они возникают, когда внешние силы помогают сформировать в низах атмосферу неприятия существующей власти независимо от того, насколько эта власть в действительности виновна перед низами. Главное в таких ситуациях не то, насколько сильно народ настроен против власти своей страны, а то, насколько этой властью недовольны западные силы.
Внутренние причины для недовольства властью, а они всегда есть и будут, и внешние факторы – дипломатическое, политическое, экономическое давление на власть со стороны западных держав, взращивание и подкармливание актива, так называемой оппозиции, – формируют внешний и внутренний вызовы, соединение которых становится критически опасным для государства и правительства. Протесты народа возникают словно бы ниоткуда и будто бы никем не инициированы и никем не управляются, трансформируются в массовый бунт, получивший название «цветная революция», и заканчиваются тщательно и заблаговременно организованным государственным переворотом.
Примеров реализации подобных сценариев уже достаточно много на постсоветском пространстве. Системное однообразие «революционных» процессов по периметру российских границ убедительно свидетельствует, что все они имеют одну цель – это борьба против России, ослабление ее геополитических возможностей через подрыв экономической, социальной и общественной стабильности внутри страны.
Современные политические события, которые мы наблюдаем в постсоветских республиках, попытки перенести дух протеста на территорию нашего государства имеют прямое отношение к событиям как развала Российской империи в 1917 году, так и к ликвидации Советского Союза в 1991 году.
