Михаил Евгеньевич Московец
Великий Жо
Очнулся я в коридоре с диким сушняком и болью в голове. Забавно, что спал я на подушке и был укрыт одеялом. Видимо, какой-то добрый и не совсем пьяный человек позаботился. Кроме Вани я больше никого не запомнил.
Тяжело было сфокусировать зрение и уж тем более подняться – на все про все ушло минут десять. Я глянул на номер соседней двери – 702. Женский подъезд. На всякий случай я прихватил подушку и одеяло с собой и побрел в свою квартиру. Ноги еле передвигались, но каждый шаг все равно резко отдавался в мозгу. Не помню, чтобы раньше было такое дикое похмелье. Хорошо, что я никого не встретил по дороге.
Моя дверь была приоткрыта. На кровати кто-то спал. Я взял бутылку воды со столешницы и вмиг осушил ее. Груда выпитого алкоголя валялась под окном, коробки из-под пиццы и пачки чипсов разбросаны по полу, жутко воняет куревом. Зато гирлянда еще светится.
Я прошел до окна и раскрыл его настежь, а после заперся в ванной и долго оживал под прохладным душем. Стало немного легче. Затем оделся в спортивный костюм. На столешнице лежали чьи-то солнечные очки. Без зазрения совести я надел их. После устроенной вакханалии это лишь малая компенсация мне и моему организму.
– Надо бы за минералкой сходить.
В первый раз я подумал о сохранности своих вещей. Но чемодан был прикрыт, сумка не тронута – в общем все на месте. Меня немного подбешивало, что кто-то спал на моей кровати, но, подойдя поближе, я узнал Ваню.
– Вот наглый черт.
Будить не стал и пошел в продуктовый.
В здании было мертвенно тихо. Я вспомнил, что так и не взглянул на время. 12:12.
– Можно желание загадать. Чтобы не было этой идиотской привычки рано вставать, а то доконает меня рано или поздно. Даже интересно, во сколько мы легли. По-любому же ближе к утру.
Я не спеша спустился по лестнице на первый этаж, прошел мимо пустующего стула охранника и вышел на улицу.
Было светло, грело солнце. Продуктовый находился в паре домов через дорогу (вчера про него рассказывал Ваня). Небольшой такой, где за прилавком стоит одна милая продавщица, любившая студентов, делающих ей кассу.
Я прошел мимо нее к холодильнику с водой, открыл газированную и выпил почти половину, пока газики не стали совсем уж невыносимо резать горло. Продавщица улыбнулась. Я отдышался и допил все остальное, завершив действо отрыжкой.
– Новоселье праздновали, – зачем-то ляпнул я.
– Понимаю.
– Надо было обозначить себя в этом здании.
Продавщица продолжала улыбаться. Я прихватил еще парочку бутылок с газом и без. На кассе взял батончик, чтобы хоть чем-то перекусить. Пообедать хотел уже в центре. Расплатился и кисло улыбнулся продавщице на прощание.
– Удачи! – крикнула она мне напоследок, а я пил воду.
По пути обратно я снова никого не встретил. С первого этажа пришлось подниматься на лифте (ох, это чертово похмелье), он оказался спрятан за углом.
Ваня все еще дрыхнул на моей кровати, и я принялся как бы невзначай греметь всем, что было вокруг. Он заворочался и поднял свое опухшее лицо.
– Вода есть? – прохрипел он.
Я кинул ему бутылку. Он еле открутил крышку и начал жадно пить, проливая половину мимо рта. А я смотрел и смеялся. Ваня вылил немного воды на лицо.
– Постель мне не мочи, чего как животное.
– Сам животное, – он бухнулся обратно на подушку.
– Видел бы ты, где я проснулся.
– Ну?
– Около 702 в женском подъезде.
Ваня сначала просто фыркнул, но потом поднял голову, показывая мне все грани пьяного удивления.
– 702?
– Ага.
– Там живут две самые красивые девушки на свете. Они вроде не хотели к тебе приходить вчера.
– Блондинка есть?
– Не-а. Блонд любишь?
– Встретил вчера одну в лифте на седьмом этаже.
– Как звать?
Я усмехнулся.
– Не знаю имени.
– Блондинок нет на седьмом.
– Она выходила из квартиры.
– Подруга, может.
– Вставай давай.
Ваня заерзал на кровати и вялым движением присел.
– Классные очки.
– Абсолютно согласен.
– Сёма забыл.
– На столешнице лежали.
– Носи, в следующем году только вспомнит про них.
– Хорошо.
Ваня поднялся.
– Я в душ.
– В мой?
– До моего далеко.
– Ты как бездомный. Точно в этом здании живешь?
– Не точно.
Он заперся в ванной и включил воду.
Так вышло, что мое новоселье произвело фурор: еще никто не устраивал настолько масштабной вечеринки. Хотя я и не помню многого, но то, что мне рассказали, было поистине грандиозно. Как итог – теперь меня знали все, а моя квартирка превратилась в проходной двор, куда мог зайти каждый, кому было скучно. Были те, кто заваливался постоянно, вроде Вани, и те, кто заходил раз в месяц, – самые стеснительные. Девушки тоже заходили, но казалось, что на разведку: если хотели веселья, первоначально обязательно заходили ко мне, вдруг там движ. Если движ был, то оставались и разбавляли мужскую компанию. Если нет, равнодушно уходили. Они делали вид, что я им неинтересен (во что верится с трудом), а интересно только веселое времяпрепровождение. Почти уверен, что, позови я любую на свидание, она бы обмочилась от счастья.
Естественно, учиться все стали хуже, поскольку либо постоянно зависали у меня на вечеринках, либо были жертвами производимого гама. А вечеринки я устраивал почти каждый день. Не такие грандиозные, конечно, как новоселье, а поскромнее и более камерные. Но про учебу не хочу говорить, это нудно.
Марго не появлялась. Печально, но что поделать. Дурак я, что не узнал настоящего имени. Обиднейший косяк.
Ваня как-то (валяясь по обыкновению на моей кровати) болтнул, что умеет играть на гитаре. Не сказать, что я фанат музыки – мой вкус ограничивался тем, подо что можно танцевать, – но от скуки я вынудил его поиграть. Он притащил гитару, сам настроил и спросил, что я хочу услышать. Мне было без разницы. Он задумался, пару раз провел большим пальцем по всем струнам и взял аккорд.
Вроде как играл он нечто знакомое, но я не мог вспомнить название песни. Мне нравилось, и в тоже время было почему-то неловко: мы не разговаривали о всякой чепухе, а сидели и слушали гитару.
Поначалу я наблюдал за Ваней и с улыбкой замечал, что он частенько закрывал глаза и играл вслепую. Вот что значит кайфовать.
Я отвернулся к окну. Может, какие-то мысли и посещали мою голову, но не задерживались надолго. Я не думал ни о чем, а просто расслабился. Как будто по-новому себя почувствовал, по-новому хорошо.
