Михаил Елисеев
100 великих битв Средневековой Руси
11. Битва на реке Альта (осень 1068)
Удивительно, но битве, определившей ход русской истории практически на полтора столетия, летописцы уделили очень мало внимания. Просто отметили сам факт и не более того, мы даже не знаем точной даты судьбоносного сражения. Известно, где оно произошло и в какое время суток, но не более. Попробуем реконструировать ход событий.
Победа Ярослава Владимировича над печенегами дала Русской земле несколько десятков спокойных лет. Изяслав, Святослав и Всеволод успешно справились с кочевыми племенами торков, которые под натиском половцев опасно приблизились к границам Руси. Однако с востока надвигалась новая угроза, половецкие орды медленно заполняли пространство между Волгой и Днепром. В 1055 г. к границам Переяславского княжества подошла орда хана Болуша. До боевых действий дело не дошло, Всеволод встретился с ханом и заключил мир. Это был первый тревожный сигнал для Ярославичей, что у границ Руси появился новый опасный враг. Однако братья проигнорировали половецкую опасность и не уделили ей должного внимания. За что вскоре и поплатились. В конце января 1061 г. половецкий хан Искал напал на Переяславское княжество. Всеволод с дружиной вышел навстречу врагу, но 2 февраля был разгромлен кочевниками. Разорив окрестности Переяславля, хан ушел в степь. Гром грянул, но князья не перекрестились, никаких мер принято не было, всё осталось как есть.
В первых числах сентября 1068 г. в пределы Переяславского княжества вторглась половецкая орда хана Шарукана. Всеволод, уже имевший печальный опыт противостояния с половцами на поле боя, поспешил в Киев и обратился за помощью к старшим братьям. Изяслав и Святослав откликнулись на зов, собрали полки и выступили в поход на половцев. Перед тем, как покинуть Киев, братья в сопровождении воеводы Яна Вышатича отправились просить благословления у преподобного Антония Печерского. Визит закончился скандалом: «Преподобный же Антоний провидив на них гнев божий и прослезився прорече им: «Яко же имате побеждены быти, и мнози от вас падут острием меча, друзии же во воде истоплены будут, останцы же в пленение пойдут». Яневи же тогда прорече, яко от тоя беды избудет; еже все сбытся на Альте реце» (95, 56). Киевское духовенство негативно относилось к тому, что братья нарушили крестное целование и посадили в тюрьму Всеслава Полоцкого, отсюда и заявление Антония. При этом святитель благосклонно отнесся к воеводе Яну Вышатичу.
Половецкий конный воин
Рать Ярославичей переправилась через Днепр и заняла позиции на правом берегу реки Альта, в окрестностях Переяславля. На противоположном берегу расположилась половецкая орда. О том, что случилось дальше, подробная информация отсутствует: «Пришли иноплеменники на Русскую землю, половцев множество. Изяслав же и Святослав и Всеволод вышли им навстречу на Альту. И когда настала ночь, они пошли друг на друга. За грехи наши напустил Бог на нас поганых, и побежали русские князья, и победили половцы» (31, 176). Далее идут пространные рассуждения летописца о Божьем гневе. В Густынской летописи акценты смещаются: «Князи же не послушаша преподобного Антония, но исполчившеся, пойдоша нощию на Половцев. Но гневом божиим побеждены быша христиане от Половцев» (95, 56). Из текста следует, что инициаторами ночного сражения были русские князья. Вопрос заключается в том, почему было принято такое странное решение. Ночной бой таит в себе массу опасностей, Изяслав, Святослав и Всеволод не могли этого не понимать. Можно предположить, что половцы имели подавляющее численное преимущество, поэтому Ярославичи и решились на ночную атаку. Хотели компенсировать внезапностью нападения малочисленность своей рати. Из летописного рассказа следует, что русские дружины перешли реку Альту, вступили в бой с половцами, были разбиты и обратились в бегство. Во время отступления многие ратники погибли, утонули в реке или попали в плен. Не исключено, что в темноте Ярославичи утратили управление войсками, половцы воспользовались возникшей сумятицей и опрокинули вражескую рать в реку. Или же имела место банальная несогласованность действий, князья вступали в бой каждый сам по себе и были биты степняками по одному. Как записал летописец, «Половцы побиша полки Руские, а князья Ярославичи разбегошася» (79, 59). Святослав ушел в Чернигов, Изяслав и Всеволод бежали в Киев. Защищать Русскую землю было некому.
После поражения Ярославичей произошло первое полномасштабное вторжение половцев, братья в буквальном смысле слова открыли врагу ворота на Русскую землю. Начинается жесточайшее противостояние между Русью и степью, которое затянется на долгие годы. Битва на Альте обернулась катастрофой не только для Русской земли в целом, но и для князя Изяслава лично. В Киеве вспыхнуло восстание, князя-неудачника горожане изгнали из столицы и усадили на златой стол освобожденного из темницы Всеслава Полоцкого. Всеслав княжил всего семь месяцев, после чего бежал в свой удел. Изяслав вернулся в Киев, но как оказалось, ненадолго: в 1073 г. младшие братья вновь выгнали его из стольного города. Киевским князем стал Святослав Ярославич.
12. Битва на Нежатиной Ниве (3 октября 1078)
27 декабря 1076 г. умер киевский князь Святослав Ярославич. Всеволод не стал бороться за власть с Изяславом и добровольно уступил брату Киев, но удержал за собой Чернигов, родовую вотчину Святослава Ярославича. На Руси началось перераспределение уделов, причем не в пользу сыновей Святослава. Глеб был изгнан из Новгорода и убит, Роман остался княжить в Тмутаракани, Давыд был переведен из Переяславля в Муром, Олег же вовсе лишился удела. Дядья вывели князя из Владимира-Волынского и отдали город сыну Изяслава, Ярополку. Молодой человек был вынужден жить при дворе своего дяди Всеволода в Чернигове. Это было унижение, которое Олег не мог долго выносить и вскоре князь бежал из Чернигова в Тмутаракань к брату Роману. В Тмутаракани жил ещё один изгой, обделенный дядьями – двоюродный брат Олега, Борис Вячеславич. Олег и Борис решили отстаивать свои права на родовые уделы с оружием в руках, призвали половцев и выступили в поход на Чернигов. К этому времени на Руси произошли серьезные изменения. В Новгороде стал княжить Святополк Изяславич, Ярополк Изяславич обосновался в Вышгороде, Владимир Мономах получил Смоленск, вотчину Бориса. Поход сыновей Святослава стал для Изяслава и Всеволода полной неожиданностью. Всеволод недооценил размер опасности, выступил навстречу племянникам, но 25 августа 1078 г. был разбит половецкой конницей. В бою погибли лучшие воеводы черниговского князя: «Иван Жирославич и Тукы, Чудинов брат, и Порей» (31, 199). Всеволод бежал в Киев к брату Изяславу, Борис и Олег вступили в Чернигов. Летописец осудил молодых князей: «Земле же Русской они великое зло причинили, пролив кровь христианскую, за которую взыщет с них Бог, и ответ дадут они за погубленные души христианские» (31, 199). Автор «Повести временных лет» лукавит, провокаторами усобицы были Изяслав и Всеволод, лишившие племянников наследственных уделов. Мало того, именно Владимир Мономах первым из князей начал использовать половцев в войнах с родственниками, об этом он сам писал в «Поучении» (31, 229). Поэтому претензии летописца к Борису и Олегу несостоятельны.
Гибель князя Изяслава Ярославича в битве на Нежатиной Ниве. Миниатюра из Радзивилловской летописи
Всеволод обратился за помощью к старшему брату. Изяслав внимательно выслушал Всеволода и пообещал поддержку: «Брат! Не горюй. Видишь, чего только со мной ни приключалось: в первый раз не выгнали ли меня и не разграбили ли мое имущество? И снова: в чем провинился я вторично? Не был ли я изгнан вами, братьями моими? Не скитался ли я по чужим землям, лишенный всего, не сделав зла никакого? И ныне, брат, не тужи: если будет нам место в Русской земле, то обоим, если будем лишены – то оба; я сложу голову свою за тебя» (31, 199). Киевский князь был совершенно прав: в случае победы племянников на Руси вновь начался бы передел земель и вотчин. Поэтому Изяслав «повелел собирать в поход всех, от мала до велика» (31, 199). Всеволод отправился в свой родовой удел Переяславль, князь хотел пополнить поредевшую в битве дружину и набрать новых ратников. В поход на Чернигов выступили киевские полки, дружина Ярополка Изяславича, на помощь отцу и дяде повел смоленскую рать Владимир Мономах. Узнав о походе Мономаха, Олег и Борис попытались перехватить вражеское войско. Как писал в «Поучении» Владимир Всеволодович, «из Смоленска же придя, прошел я с боем сквозь половецкое войско к Переяславлю, и застал там отца, вернувшегося из похода» (31, 229). Попытка Олега и Бориса разбить войска противника по частям не удалась.
Когда рать Изяслава и Всеволода подошла к Чернигову, братья решили штурмовать город. Смоленские полки атаковали с востока, ведя наступление от реки Стрижень. После продолжительного боя ратники Мономаха прорвались за линию укреплений и подожгли посад, защитники отступили в детинец, но в это время стало известно, что на помощь Чернигову подошли Олег и Борис. Сражение прекратилось, Изяслав и Всеволод повели рать навстречу племянникам. Вечером 2 октября противники встретились на Нежатиной Ниве, недалеко от Чернигова. В ночь перед битвой между Олегом и Борисом состоялся примечательный разговор: «Олег же сказал Борису: «Не пойдем навстречу, не можем стать против четырех князей, пошлем лучше с просьбой о мире к дядьям своим» (31, 199). Олег не был уверен в благополучном исходе грядущего сражения, князь исходил из того, что с дядьями можно будет договориться без кровопролития. У Бориса была иная точка зрения, поэтому он дерзко ответил двоюродному брату: «Смотри, я готов, и стану против них всех» (31, 199). Олегу ничего не оставалось, как согласиться.
Автор «Повести временных лет» сообщает мало подробностей судьбоносной битвы. Главной силой в войске Олега и Бориса были половцы, а степняки всегда предпочитали маневренную войну лобовому столкновению. Поэтому сражение должно было начаться атаками конных половецких лучников на полки Ярославичей. Однако летописец об этом не упоминает, он сразу переходит к описанию схватки конных дружин и гибели князя Бориса: «и первое убиша Бориса, сына Вячьславля, похвалмвшеся велми» (45, 141). Можно предположить, что атака тяжеловооруженных всадников развивалась одновременно с наступлением половецких лучников. В этом случае, нет ничего невероятного в том, что первой жертвой сражения стал князь Борис, изгой мог погибнуть при столкновении с вражеским дружинником от прямого копейного удара. Гибель Бориса не оказала никакого влияния на ход битвы, поскольку рать возглавил Олег. Сражение носило ожесточенный характер, по словам летописца «бысть сеча зла». В данном случае это не дежурная фраза, а реальная оценка ситуации на поле боя. Об этом свидетельствует гибель Изяслава Ярославича. Согласно летописному рассказу, киевский князь стоял среди пеших ратников, когда подъехавший всадник ударил его копьем в плечо. Изяслав не просто так оказался в пешем строю. Не исключено, что когда под вражеским натиском киевляне начали отступать, князь спешился и встал под стягом в боевых порядках большого полка. Здесь его и настигла смерть. Произойти это могло только в случае глубокого прорыва конницы Олега через ряды киевлян. Но если изгой и надеялся, что смерть Изяслава повлияет на ход сражения, то этого не произошло, после гибели киевского князя битва продолжалась. И в итоге Олег был разбит. С остатками дружины он покинул место сражения и бежал в Тмутаракань.
Главной причиной поражения князей-изгоев была самоуверенность Бориса, переоценившего свои силы и недооценившего возможности противника. Князь настоял на сражении, но как показали дальнейшие события, этого делать не следовало. По мнению летописца, всему виной была гордыня Бориса: «Похвалился он, не зная, что Бог гордым противится, а смиренным помогает, чтобы не хвастался сильный силою своею» (31, 200). Позиция Олега была более разумной, при поддержке половцев племянники вполне могли договориться с дядьями и если не вернуть родовые земли, то получить взамен достойные уделы. Однако Борис не прислушался к мнению родича. Сама битва была крайне жестокой, о чем свидетельствует гибель двух князей на поле боя. Удивительно, но смерть Изяслава не изменила общего хода сражения.
Как и летописец, автор «Слова о полку Игореве» осуждает за междоусобицу Бориса и Олега, не называя при этом истинных виновников кровопролития – Изяслава и Всеволода Ярославичей:
были походы Олеговы,
Олега Святославича.
Тот ведь Олег мечом крамолу ковал
и стрелы по земле сеял.
Вступал в злотое стремя в граде Тмуторокани,
а звон тот уже слышал давний великий Ярослав,
а сын Всеволода Владимир каждое утро уши закладывал в Чернигове.
А Бориса же Вячеславича похвальба на суд привела,
и на Канине зелёный саван постлала
храброму и молодому князю за обиду Олега
(112, 63–65).
Победа на Нежатиной Ниве обернулась триумфом Всеволода, сумевшего избавиться как от мятежных племянников, так и от старшего брата. Последний оставшийся в живых сын Ярослава получил златой киевский стол, Владимир Мономах переместился из Смоленска в Чернигов, родовую вотчину Олега. Ярополку Изяславичу дали в удел Владимир-Волынский и Туров (31, 201). Олег Святославич не собирался мириться с такой несправедливостью, как только на Руси изменилась обстановка, князь вновь вступил в борьбу за отцовский удел и вернул Чернигов.
13. Битва на реке Стугне (26 мая 1093)
После смерти великого князя Всеволода Ярославича, в Киеве стал его племянник княжить Святополк Изяславич. Это был трусливый, подлый и жадный человек, для которого на первом месте всегда были собственные интересы. Когда к киевскому князю прибыли половецкие послы, чтобы обговорить условия заключения мира с новым правителем, Святополк приказал арестовать всю делегацию степняков. Трудно найти в действиях князя какую-либо логику, судя по всему, имела место простая человеческая глупость. Как пишет летописец, Святополк проигнорировал даже мнение киевского боярства. Расплата наступила очень быстро, половецкая орда вторглась на Русь и осадила город-крепость Торческ. Святополк испугался и отпустил послов, но было уже поздно, степняки продолжали наступление, грабя и разоряя русские земли. Великого князя охватил воинственный пыл, он начал собирать войска для отпора половцам. Киевские бояре вновь высказались против неразумных инициатив князя: «Не покушайся на них, так как мало имеешь воинов». Он же сказал: «Я имею 700 своих отроков, которые могут им противостоять». Другие же, неразумные, стали говорить: «Иди, князь». Разумные же говорили: «Если бы ты выставил их и 8 тысяч, и то не много: наша земля оскудела от войн и от продаж. Но обратись к брату своему Владимиру, дабы он тебе помог» (31, 211). Для Владимира Мономаха самым разумным решением было уклониться от участия в этом предприятии Святополка. Черниговский князь презирал двоюродного брата, считал его ничтожным правителем и бездарным полководцем, Владимир не хотел, чтобы его дружинники погибали из-за глупости Святополка. Но и заслужить упрек в пренебрежении защитой Руси князь не хотел. Поэтому он позвал на помощь княжившего в Переяславле брата Ростислава и прибыл в Киев. Здесь произошел скандал, Святополк и Мономах крепко поругались друг с другом. Возможно, Владимир настаивал на мирном решении половецкой проблемы, Святополк же хотел войны. Причиной была патологическая жадность киевского князя: «Святополк, жалея дары по обычаю им давать, стоял на том, что прежде войском надо постараться их отогнать, а потом о мире говорить» (161, 189). Вновь вмешались киевские бояре: «Зачем вы ссоритесь между собой? А поганые губят землю Русскую. После договоритесь, а ныне идите против поганых – либо мириться, либо воевать» (31, 211). Мономах согласился идти на войну, однако не оставил надежды убедить Святополка решить спорные вопросы с половецкими ханами мирным путем.
Русский пеший воин и половецкий всадник
Русская рать выступила в поход и вышла на берег реки Стугны, правого притока Днепра. Здесь Владимир Всеволодович вновь высказал своё мнение относительно дальнейшей войны: «Пока стоим здесь под защитой реки, заключим мир с ними» (31, 211–212). Мономах предложил дать бой половцам на Стугнинской линии обороны, свою политическую позицию он подкрепил соображениями тактическими. Черниговского князя поддержали все, в том числе и опытные воеводы, лишь киевляне выступили против этого разумного решения. Святополка и его приближенных охватил ратный пыл, они настаивали на немедленной атаке: «Хотим биться, перейдем на ту сторону реки» (31, 212). Форсирование водной преграды на виду у противника представляло большую опасность, весной Стугна была полноводной, что создавало дополнительные трудности при переправе. Мы не знаем, почему восторжествовало мнение киевского князя, каким образом ему удалось убедить двоюродных братьев в своей правоте. Не исключено, что Святополк поставил Владимиру и Ростиславу ультиматум – либо они все вместе переходят Стугну, либо он ведет на противоположный берег реки только киевские полки. Если это так, то Мономах оказался в ловушке, поскольку после разгрома киевлян переяславские и черниговские полки были обречены на поражение. Владимиру Всеволодовичу пришлось согласиться с безумным решением Святополка. Русская рать переправилась через реку и двинулась навстречу степнякам. На правом фланге расположились киевляне, в центре занял позицию Ростислав с переяславскими полками, на левом крыле стояли черниговские ратники Владимира Мономаха. Русское воинство выдвинулось навстречу половцам, оставило слева крепость Треполь и подошло к земляным валам, известным как Змиевы валы. Полки и дружины перевалили через гигантскую насыпь и спустились на равнину, где расположилась половецкая орда. Русская рать встала между валами, князья приказали поднять стяги и выдвинули вперед стрелков.
Битва началась атаками половецких конных лучников. Некоторое время противники вели бой на дальней дистанции, после чего степняки перешли в решительное наступление. Сковав переяславские и черниговские дружины атаками конных стрелков, главный удар половцы нанесли по правому флангу русской рати. Массы степной конницы навалились на киевские полки и оттеснили их к валу. Бой был жесточайший, даже Святополк сражался храбро, личным примером ободряя воинов. В яростных схватках княжеская дружина была разбита, гридни обратились в бегство, следом за ними побежали и простые ратники. Охваченный ужасом Святополк укрылся в Треполе, откуда под покровом темноты пробрался в Киев. Разбив киевлян, половцы нанесли удар по черниговским и переяславским полкам, комбинированным натиском во фланг и по центру позиций смяли русское воинство. Остатки полков и дружин побежали к Стугне. Во время переправы на глазах у Владимира Мономаха утонул брат Ростислав, при попытке спасти его, черниговский князь сам едва не погиб. Уцелевших воинов Мономах увел на левый берег Днепра.
Битва на реке Стугне завершилась крупнейшим поражением русских полков и дружин. Три сильнейших княжества Руси были разгромлены половецкой ордой. Причина поражения была только одна – глупость и некомпетентность Святополка Изяславича. Мономах изначально противился этой авантюре, но был вынужден действовать вопреки здравому смыслу. Половцы в полной мере воспользовались результатами своей победы, степняки захватили Торческ и появились в окрестностях Киева. Попытка Святополка отразить вражеский набег закончилась очередным поражением. Лишь на следующий год киевский князь заключил с кочевниками мир и женился на дочери могущественного половецкого хана Тугоркана (31, 216). Если Святополк думал таким образом обезопасить Южную Русь от половецких набегов, то он жестоко ошибся.
Итоги битвы обернулись для Владимира Всеволодовича катастрофой. Князь не только потерял брата, он лишился Чернигова. Узнав о разгроме на Стугне, княживший в Тмутаракани Олег Святославич нанял половцев и пошел на Русь возвращать отцовский удел. Мономах был осажден в Чернигове, но не имел сил долго сопротивляться, поскольку его дружина погибла на Стугне под половецкими саблями. Владимир покинул город и ушел в Переяславль, Олег стал княжить в своей отчине.
14. Битва на Кулачце (27 февраля 1097)
В 1096 г. сын Владимира Мономаха Изяслав захватил Муром, принадлежавший черниговскому князю Олегу Святославичу. Сделано это было по прямому указанию Владимира Всеволодовича, злейшего врага Олега. Очень скоро Мономах и его двоюродный брат Святополк выгнали Олега Святославича из Чернигова. Олег отступил в Стародуб и в течение 33 дней отражал вражеские атаки. Однако силы оказались неравны, князь был вынужден оставить Стародуб и уйти в Смоленск к старшему брату Давыду. Олег Святославич оказался изгоем – князем без удела. Но он не собирался мириться с такой участью и решил отбить Муром. Давыд предоставил в распоряжение брата смоленских ратников, Олег выступил в поход и подошёл к Мурому. Князь хотел решить дело миром и отправил к своему крестнику Изяславу посла со словами: «Иди в волость отца своего Ростов, а это – волость отца моего. Да хочу я, сев здесь, урядиться с отцом твоим. Ибо он меня выгнал из города отца моего. Или и ты здесь мне моего же хлеба не хочешь дать?» (31, 238). Изяслав ответил отказом, поскольку был уверен в победе. Он собрал большое войско, под его стягом сражались суздальский, белозерский и ростовский полки. В битве Изяслав потерпел поражение и погиб. Олег занял Муром, взял под стражу сторонников Изяслава и стал готовиться к продолжению войны с Владимиром Всеволодовичем.
Ситуация складывалась так, что после поражения Изяслава владения Мономаха на северо-востоке Руси оказались без защиты. И Олег очень быстро это понял. Он призвал на помощь младшего брата Ярослава, княжившего в Рязани, собрал войска и выступил в новый поход. Олег захватил Суздаль и Ростов, поставил в городах своих посадников и стал собирать дань с региона. После чего задумался о походе на Новгород, где правил сын Мономаха, Мстислав. Это было ошибкой, поскольку Олег ещё не утвердился в Ростово-Суздальской земле. Как и Изяслав, Мстислав был крестником Олега, поэтому он отправил к крестному посланца с просьбой покинуть чужой удел. Вместо ответа Олег начал выдвижение войск на север. Мстислав собрал полки и выступил против крестного.
В начале зимы 1097 г. Олег с главными силами расположился у Ростова, брата со сторожевым полком отправил к устью реки Медведицы, где Ярослав столкнулся передовым новгородским полком под командованием воеводы Добрыни Рагуиловича. Добрыня пленил сборщиков дани, посланных Олегом, выяснил обстановку и стал готовиться к битве с Ярославом. Но рязанский князь не стал вступать в бой, ночью покинул лагерь и ушел к брату. Когда Олегу стало известно о походе Мстислава, то он отступил от Ростова и направился к Суздалю. Это могло быть связано с тем, что ростовские ратники стали массово покидать Олега, чем значительно ослабили его войско. В битве на Кулачце ростовский полк сражался под стягом Мстислава, что косвенно подтверждает данное предположение.
Сначала новгородские полки двигались по покрытой льдом Волге, затем у Углича резко повернули на юг и пошли к Ростову. Некоторое время Олег оставался в окрестностях Суздаля, но когда узнал о продвижении новгородцев, решил отступить к Мурому. Судя по всему, князь не был уверен в своих силах. По приказу Олега воины дотла спалили Суздаль, уцелел только стоявший за городом Печерский монастырь с церковью святого Дмитрия Солунского. Мстислав вступил в сожженный город, но вместо продолжения боевых действий вновь попытался склонить крестного к миру: «Я моложе тебя, обращайся к отцу моему, а дружину, которую захватил, возврати; я же тебе во всем послушен» (31, 239). Когда Олег ответил согласием, Мстислав распустил войска на постой по окрестным селам, поскольку в разгромленном Суздале ратникам негде было расположиться. Новгородский князь недооценил своего крестного, который и не собирался выполнять условия соглашения.
В конце февраля рать Олега скрытно подошла к Клязьме. Весть об этом застала Мстислава врасплох, поскольку доверившись крестному, он даже не выставил дозоры на южном направлении. И здесь Олег допустил ошибку, имевшую необратимые последствия. Вместо того, чтобы воспользоваться неготовностью Мстислава к войне и сразу идти на Суздаль, он решил, что крестник обратится в бегство, как только узнает о появлении муромских полков. И демонстративно остановился на Клязьме. Драгоценное время было упущено, новгородский князь успел подготовиться к битве. До того, как Олег подошел к Суздалю, Мстислав стянул к городу новгородские, ростовские и белозерские полки. Когда Олег осознал свою оплошность и подступил к Суздалю, его встретила готовая к бою рать Мстислава. Противники четыре дня стояли друг против друга, когда новгородский князь получил весть, что ему на помощь идет брат Вячеслав. Как пишет летописец, пришел Вячеслав в четверг после Федорова воскресенья, в пост (31, 240). Князь привел половецкую конницу и привез Мстиславу отцовский стяг.
Земляные валы Суздаля. Фото автора
Владимир Мономах справедливо считается защитником Руси от половецких набегов и борцом со степной угрозой. Но именно Владимир Всеволодович был первым князем, который привел на Русь половцев. Вместе с союзниками-степняками Мономах сжег Минск и впоследствии хвастался в «Поучении», что «не оставили в нем ни челядина, ни скотины» (31, 229). Вот и теперь он обратился за помощью к половцам. Вячеслав привел на помощь Мстиславу степняков, что стало для Олега полной неожиданностью. Но отступать было поздно, поэтому муромский князь решился на битву.
На следующий день Олег повел рать на Суздаль. Город был расположен в излучине реки Каменка, с трёх сторон подступы к нему прикрывались рекой, с четвёртой, напольной, был выкопан глубокий ров. Теперь река замерзла, городские укрепления сгорели, поэтому Мстислав не стал отсиживаться в городе и выстроил полки на сожжённом посаде. Половецкому военачальнику Куную новгородский князь вручил стяг Мономаха, дал под начало отряд пехоты и поставил на правом фланге. Против Олега встали новгородцы и ростовцы под командованием Мстислава, против Ярослава занял позиции Вячеслав с половецкой конницей и белозерским полком. Мстислав перевел рать через пепелище сожженного суздальского посада, когда новгородцы решили слезть с коней и драться в пешем строю. Трудно сказать, почему они это сделали, можно предположить, что за городом лежали большие снега, что и смутило новгородских всадников. Этот эпизод новгородцы вспоминали и сто лет спустя. Перед битвой на Липице 21 апреля 1216 г. они заявили князю Мстиславу Удатному: «къняже, не хочем измерети на коних, н яко отчи наши билися на Кулачьскеи пеши» (26, 56). Новгородцы спешились, Мстислав продолжил наступление. Навстречу двинулись полки Олега. Когда битва началась, муромский князь увидел стяг Мономаха, не разобравшись в ситуации, Олег и его воеводы решили, что здесь находится сам Владимир Всеволодович. В самый разгар сражения Олег заметил, что отряд под стягом Мономаха стал обходить муромские и рязанские полки с фланга, намереваясь зайти в им тыл. Рать Мстислава напирала по всему фронту, над войсками нависла угроза окружения, поэтому Олег не выдержал и бежал с поля боя. Его примеру последовал Ярослав, оставшись без князей, муромские и рязанские полки были разбиты.
Олег укрылся в Муроме, но долго в нем не остался и укрылся в Рязани. Узнав о приближении полков Мстислава, князь бежал в степь. Но Мстислав не хотел крови крестного и вновь обратился к нему с мирными инициативами: «Не бегай никуда, но пошли к братии своей с мольбою не лишать тебя Русской земли. И я пошлю к отцу просить за тебя» (31, 241). У Олега выбора не было, поэтому он принял предложение крестника.
Прямым следствием битвы на Кулачце стало прекращение войны на территории Северо-Восточной Руси и созыв княжеского съезда в Любече, где была предпринята попытка прекратить междоусобицы.
