Мелисса Альсури
Время чудовищ
– Спасибо.
Плачущий голос десятком мелких игл пробежал по сердцу Элрика, отдаваясь легкой дрожью в теле. Замерзшие пальцы девицы вцепились в ткань рубашки. Снежно-белые ресницы прятали подступающие слёзы, а бесцветные локоны скользнули по плечам. Незнакомка показалась то ли привидением, то ли утопленницей, случайно попавшей в беду, слабой и напуганной настолько, что едва стояла на ногах. Мужчине ничего не оставалось, кроме как попробовать успокоить свою гостью, аккуратными прикосновениями погладив ее по голове.
– Не бойся, здесь тебе ничто не угрожает, но ты, я вижу, совсем продрогла. Идем внутрь, я позволю тебе согреться у камина.
Дождавшись легкого кивка, Элрик приобнял девушку за плечи и не спеша повел по широкой дорожке до дома. При свете свечей в просторной гостиной он усадил находку в глубокое кресло и выдал ей свой любимый, пусть и побитый временем, шерстяной плед.
– Как тебя зовут?
– Ребекка.
– Откуда ты взялась, Ребекка?
Пухлые чувственные губы поджались, будто она не хотела говорить об этом. Взгляд не понимался от пола, то ли стыдясь, то ли смущаясь. Мужские, не по размеру большие ботинки звучно шаркнули по дорогому, ручной работы ковру. Элрик присел перед девушкой, стараясь посмотреть в ее глаза, и чуть коснулся обуви.
– Ты позволишь снять их? Можешь пересесть ближе к огню.
Ответом ему послужили кивок и тихое урчание живота. Незнакомка неловко втянула голову, сильнее скрываясь за покрывалом.
– Если ты хочешь есть, то я сейчас что-нибудь придумаю. У меня в запасах должно было что-то остаться.
– Извините.
– Не за что извиняться. Ты моя гостья, я обязан достойно тебя встретить и приютить, таковы правила.
– Не слышала, чтобы их действительно кто-то придерживался.
– Я старомоден.
Мягко придерживая ножку Ребекки, Элрик осторожно снял с нее сапоги. Фарфорово-кукольные пальчики оказались в его ладони, нежная, чуть покрасневшая кожа льнула к рукам, словно шелк. Засмотревшись, он едва не позволил себе приподнять мешающий подол, чтобы изучить бледные бедра гости. Давным-давно Элрик жил отшельником и уже почти забыл, каково ощущать тепло женского тела. Скука, одиночество и застарелая тоска туманили сознание, нашептывая о том, что он в праве не сдерживаться, не кормить и не лелеять девушку, сразу попросив, взыскав плату за ночлег. Лишь остатки манер, вбиваемых в детстве учителями и родителями, заставляли его соблюсти хоть какие-то приличия.
Так бы и съел эту красоту.
– А как вас зовут?
– Элрик.
– Вы очень любезны, Элрик.
Отпустив гостью, мужчина добродушно улыбнулся и к собственному удовольствию получил улыбку в ответ. Ребекка словно оттаяла благодаря мимолетной ласке и, расслабившись, позволила себе порадоваться спасению. Милые ямочки на щеках привлекли жадное внимание, светло-серые яркие глаза едва не блестели при взгляде на хозяина замка.
– Пройдемте за мной на кухню. Слуг дома нет, так что я вынужден помочь вам сам.
– Если несложно.
– Ничуть.
В конце концов, если совсем чуть-чуть потерпеть, он получит свою плату за все старания. Едва ли дева откажется от сна в хозяйской спальне среди такой роскоши, что она и за всю жизнь не соберет.
Взяв ее прохладную ладонь в свою, Элрик потянул девушку за собой в многочисленные коридоры обители, что он за десятилетия домоседства выучил так подробно, что мог бы пройти вслепую.
На мрачных каменных стенах висели огромные яркие гобелены и шкуры давно убитых медведей. Бра в виде темных бронзовых лилий освещали путь негаснущими, околдованными свечами. Узкие окна-бойницы мелькали в длинных коридорах. Обширные витражи из цветастого стекла складывались в рисунки цветов, звезд и солнц, пляшущих в своем удивительном ритме, обещая украсить днем любой зал. С искусных полотен неизвестных художников на гостью уставились древние родственники Элрика и соратники из ближайшего круга семьи.