Майя Сондер
Соломон и Багира
Глава 5
Сави сидела в приёмной кабинета Джакомо. Он разговаривал с Ли. Ожидая, пока вампиры решат свои дела, протеже листала ленту новостей на телефоне. Ей не было дела до людских трагедий, но долгое вынужденное пребывание в тёмной приёмной заставило отвлечься от собственных мыслей. Со смерти Александра прошло два дня, а о нём уже забыли, словно Высшего никогда и не существовало. Сави не могла понять, что чувствовала по этому поводу. Вампиры никогда не сближались друг с другом до состояния дружбы или любви, всегда проходили вечность в одиночестве. Многие даже жили в разных городах со своими отцами и матерями, никак не поддерживая связь. Тогда в кабинете, когда Соломон разозлился, она им соврала, сказав про дома и прочую чушь. Джакомо приказал с ними сблизится, а она пока только портила отношения.
Сави потянулась за сигаретой. Она понятия не имела, зачем ей это. Не чувствуя ни вкуса табака, ни наслаждения, вампирша продолжала делать бесполезную привычку важным ритуалом. Взглянув на дверь в кабинет, Сави вспомнила, как впервые познакомилась с Ли.
В тот вечер было открытие клуба. Кирепис пригласила Сави, но перед этим поймала двух молодых парней и притащила их в квартиру своей протеже. Она часто так делала, боясь выдавать своё логово, и это раздражало Сави, потому что Кирепис могла сорваться, а трупы приходилось подбирать ей. Но, как ни странно, этот вечер начался на хорошей ноте. Довольная и сытая Кирепис щебетала всю дорогу до клуба и там вела себя порядочно. Они разделились, когда вампирша, встретив каких-то девиц, упорхнула на второй этаж.
Сави спустилась вниз. Джакомо сидел за столом директора, а напротив него стоял мужчина. Она увидела спину Ли, сделала пару шагов к ним, чтобы поприветствовать, а когда Первородный обернулся и взглянул на неё серыми, почти бесцветными глазами, вампирша замерла. На вид он казался безобидным, небольшого роста, в преклонном возрасте, но от него исходила сила, заставившая протеже замереть на месте. Глядя на её реакцию, Первородный улыбнулся, пригласил войти.
Он знал, чья она, знал, где живёт и сколько раз питалась за эту неделю. Их разговор на общие темы был долгим. За, казалось, часы, проведённые в кабинете директора, их никто не искал. Лишь один раз к ним заглянула официантка, принесла вино, которое не было никому нужным, но и это было неким ритуалом – крутить в руках бокал с напитком, от которого не испытывали вкуса.
Через пару дней Кирепис ворвалась к ней в квартиру с сообщением о том, что Сави назначили директором ночного клуба и, глядя какой шок у протеже вызвала эта новость, Высшая успокоилась, будто эту должность отобрали у неё самой.
У Кирепис был свой бизнес, но она никогда не предлагала Сави ни долю в нём, ни самую простецкую должность. У Высших вампиров было в ходу оставлять своих протеже в качестве игрушек, думая, что они сами найдут себе цель в новой жизни.
После того, как Сави заняла место директора, её жизнь изменилась. Окунувшись в ворох новых дел и забот, вампирша словно ожила. Ей нравились постоянные мелкие проблемы, отвлекающие от обыденности вечной жизни, нравились возвращения домой под утро. Теперь они перестали быть такими унылыми.
Примерно через три месяца, когда Сави была погружена в работу, сидя в своём кабинете, ей позвонил Джакомо. Он сказал, что они с Ли приедут в клуб и надеются на встречу с ней. Когда протеже положила трубку, то рассмеялась в голос. Никто никогда не отказывал Первородным и их надежда на встречу выглядела поистине комичной.
Вампиры заняли одну из комнат на втором этаже. Сави пришла сразу же, чтобы Ли не ждал. Она не знала, для чего он приехал, и ей было страшно, не волнительно, а именно страшно. Ощущение ужаса охватывало Сави, пока она поднималась по ступеням, а громкая музыка словно играла только для неё, приглушая смех и разговоры людей.
Открыв дверь в комнату для особых гостей, Сави осталась у порога и только после того, как Ли предложил ей сесть, она оказалась на красном кожаном диване. За закрытой дверью музыки не было слышно, создавалось ощущение тайной беседы, но ни Первородный, ни Высший не произнесли ни слова, пока кто-то не позвонил Джакомо. Он вышел, оставив Сави наедине с Ли. Первородный слегка улыбался, рассматривал комнату, одобрительно кивая.
– Хорошее место, – он остановил взгляд на протеже. – Часто Кирепис здесь появляется?
– Нет.
Ли кивнул, продолжая смотреть Сави в глаза.
– У неё несколько ресторанов в Лондоне и один здесь, в Нью-Йорке. Она много путешествует.
Это не было вопросом, и вампирша не знала, стоит ли ей что-то говорить.
– Ты хорошо справляешься, Сави. Клуб приносит прибыль. С момента открытия не было никаких инцидентов.
– Благодарю.
Ли улыбнулся, придвинулся к ней ближе.
– Надеюсь Кирепис не сильно удивилась тому, что ты стала во главе моего детища?
– Удивилась, конечно, но не более того. – ответила Сави.
Ли кивнул, откинулся на спинку кресла, расположенного напротив дивана.
– Пока мы с тобой вдвоём, могу я у тебя кое-что спросить?
Вампирша кивнула, но ей хотелось сбежать. Ли, сидевший напротив, будто высасывал энергию.
– Что ты знаешь об охотниках?
– Не много. Они служат судьям, ловят тех, кто виновен в гибели людей. В основном под их руку попадаются протеже, не способные контролировать свою жажду. Многим Высшим это не нравится, так как у них отбирают детей, – игрушки, подумала Сави, но не посмела сказать. – Но против воли судей идти нельзя.
Ли кивнул.
– Охотники – вынужденная мера. Мы должны беречь себя, иначе нам не выжить среди людей. Вампиров не так уж много, и потеря каждого сказывается на нашем обществе, но Кодекс необходим. Благодаря ему мы смогли ввести законы и правила, контролирующие вампиров.
Сави кивнула, но сама подумала о том, как её собственная мать теряла голову от изобилия пищи. Входя в кураж, Кирепис забывала о правилах, нарушая их, а большее удовольствие ей доставляла некая неприкосновенность. Сави давно заметила, что Кирепис так ни разу и не была наказана за свои проделки, и, размышляя над этим каждый раз, когда приходилось убирать за матерью, протеже думала о властном покровителе. Первородном, что обратил её. Сави лишь знала, что это мужчина.
– Я предлагаю тебе вступить в ряды охотников. – Ли прервал размышления вампирши.
Первородным никто никогда не отказывал, подумала Сави и скосила глаза в бок, чтобы не показывать, как это предложение огорчило её.
– Я не представляю ценности для судей.
– Это не так. – Ли встал. Сави попыталась вжаться в диван. – Ты именно та, кто мне нужен. Именно мне. Я окружаю себя теми, кто может принести пользу. Джакомо управляет моими делами. Он умён и проницателен. Александр умеет расположить к себе, и он невероятно полезен в переговорах. У меня есть ещё сын, но он пока путешествует. Ты трудоголик. Собранная и серьёзная. И знаешь, что объединяет вас всех? Верность нашему обществу, а я ценю верность.
– О какой верности речь, если вы предлагаете придать Кирепис? Она убьёт меня, если я стану охотится на собратьев. Никто из Высших не любит охотников.
– Я разве сказал о верности матери?
Сави прикусила язык. Вопрос уже был решённым. Охотники скрывались от матерей и отцов и от самих себя, будто это было самым постыдным делом. Хотя так и было. Им выдавали настоящие имена и благодаря крови Первородных, которую вкушали при инициации, шли по следу тех, кто не смог совладать с жаждой.
Затем они стали требовать от Сави всё больше и больше.
Клуб.
Охота.
Вечеринки для вампиров, куда она загоняла людей, как овец, приправляя всё лоском и шиком частной вечеринки. Молодые девушки и парни ломились туда по собственной инициативе, погружаясь в разврат и хаос ночи, а утром их, полуживых, загружали в фургоны и вывозили прочь, подальше от существ, насытившихся их наивностью и кровью.
И теперь, сидя под дверью комнаты, где Ли и Джакомо в очередной раз плели интриги, она думала о чём вампиры попросят сейчас.
В приёмной пахло тяжёлым мужским ароматом. Смесь мускатного ореха и ванили оседала на языке горечью. Сави не любила такие ароматы, ей нравилось, когда от мужчин пахло лёгкими и свежими духами. Как от отца.
Настоящего отца.
Сави родилась в Италии в тысяча девятьсот пятьдесят шестом в богатой семье. Вторая мировая война прошлась по её деду, но не тронула их семейные виноградники. Быстро восстановив их, бабуля сколотила состояние, которое должно было перейти и ей, но вечеринка, устроенная по поводу двадцатилетия внучки, перечеркнула все планы.
Сави попала в аварию. За рулём был её жених. Пьяный до состояния зомби, и она ничуть не трезвее. Они вылетели с дороги и приземлились прямо на скалы у морского дикого берега. Севилия Монас успела почувствовать солёный привкус воды перед тем, как её жизнь оборвалась.
Кирепис никогда не говорила ей, как оказалась рядом. Сави думала, что вампирша, возможно, следила за ней некоторое время, поэтому так быстро и оказалась у места трагедии. Кирепис всегда была взбалмошной, резкой, с нотками подростковой разнузданности. Она учила Сави охотиться, получать от вампирского существования радость, но и бросала своё дитя на долгие месяцы не говоря ни слова.
Это приучило Сави к самостоятельности.
Джакомо наблюдал, как Сави, сидя в кресле, запрокинула голову на спинку. Глаза её были прикрыты, сигарета, зажатая между пальцев, тлела.
Он слегка кашлянул. Протеже подскочила, встрепенулась, сделала последнюю затяжку и потушила сигарету, как делала это всегда – о ладонь. Рана, идеально круглая, тут же затянулась, не оставив и следа.
Ли стоял у окна. Когда он повернулся поприветствовать вампиршу, его истинный цвет глаз был скрыт линзами, что приятно удивило. Было что-то в сером блеске, что заставляло Сави трепетать, а так она чувствовала некую защиту.
Она покорно села, когда ей указали место, и принялась ждать. Джакомо вновь оставил их вдвоём. За окном бушевала буря. Дождь затопил улицы, превратил каменные и стеклянные небоскрёбы в молчаливые серые колоссы, люди кутались от холода, пытаясь быстрее добраться домой и очутиться в тепле родных стен и объятиях любимых. Она часто ездила на метро, наблюдая за лицами пассажиров, но этой ночью добиралась до офиса на такси, разглядывая меланхоличный город.
Ли сел в кресло своего сына, расстегнул пуговицу на пиджаке.
– К вечеринке всё готово? – он пропустил приветствие, перейдя сразу к деловым вопросам.
Сави кивнула.
– Да, всё в порядке. Гостей будет много.
– Багира приступила к своим обязанностям?
– Да. Она справляется. Проблем от неё нет.
– А Соломон?
Сави поджала губы.
– Он тоже… не доставляет проблем.
– Тебе нужно с ними сблизиться. Нам так и не удалось узнать про охотника и они оставшаяся ниточка, ведущая к этому таинственному незнакомцу.
– И Багира, и Соломон всё ещё подавлены смертью Ровена. Они замкнуты и пока не намерены искать друзей.
– Так утешь их, Сави. – Ли улыбнулся. – Соломон симпатичный мужчина. Ты знаешь, как…
– Мне нужно с ним спать?
Ли слегка нахмурился, но Сави извинилась, что посмела перебить Первородного.
– Только если тебе хочется. Я не заставляю тебя делать то, что вызывает отвращение, но ты единственная можешь нам помочь. У нас нет ни телефона, с которого было отправлено электронное письмо, ни адреса охотника. Он умён и хорошо разбирается в современных технологиях. – Ли задумался. – Возможно, он действует не один, запутывая следы.
– Я, если позволите, могла бы пригласить их на вечеринку не в качестве обслуги, а как гостей. Они бы отвлеклись и, может быть, могли бы сказать какую-то важную информацию.
Ли кивнул.
– Хорошо, Сави, поступай, как знаешь.
Он махнул рукой. Она поднялась, выдавила улыбку и покинула кабинет.
Судорожно ища в здании уборную, Сави пыталась остановить дрожь в пальцах. Наконец, добравшись до белой двери с нужной надписью, она влетела внутрь. Пробежав мимо зеркала над умывальниками, вампирша толкнула дверцу в кабинку и склонилась над унитазом. Её вырвало кровью. Так иногда случалось, когда ей не нравился вкус еды или когда попадался наркоман, но сегодня дело было не в этом. Оседая на холодный пол, она размазала остатки бурой жидкости и подбородку.
Сави почувствовала, как узел на верёвке, наброшенной на её шею, стал туже.
Глава 6
Сладкий миг предательства…
Сави нажала на кнопку звонка, а затем нетерпеливо постучала в дверь, когда ей никто не открыл. Она заранее позвонила Багире и предупредила о своём прибытии.
Наконец дверь открылась. На пороге стоял Соломон в неизменной чёрной майке и джинсах. Он молча пропустил Сави и, закрыв за ней дверь, собирался уйти, но она остановила его. Дотронулась до руки и тут же отдёрнула пальцы, будто обожглась.
– Я хотела извиниться.
Соломон наклонил голову на бок, но всё же остановился. Сави нерешительно прошла в квартиру, осмотрела обстановку и собравшуюся пыль на столешнице кухни, грязные следы на полу и ковре.
Из коридора показалась Багира. Она слегка улыбнулась, когда увидела директора ночного клуба и присела на кресло, то осматривая насупившегося брата, то Сави, что судорожно сжимала в руках телефон. На ней было длинное облегающее чёрное платье с мелкими блёстками, переливающимися при каждом неловком движении.
– Доброй ночи, Багира. Как я уже сказала Соломону, я бы хотела начать с извинений. Простите, мне очень жаль, что я тогда наговорила вам гадости. Не стоило этого делать. Мне чужды ваши отношения с Ровеном, и я понятия не имела, что вы можете скучать по нему до сих пор.
– Мне тоже стоит извиниться.
Соломон заметно расслабился, сунул руки в карманы, покачнулся на пятках. Багира удивлённо вскинула брови.
– Правда?
Соломон и Сави одновременно рассмеялись неподдельной реакции сестры на извинения брата – он, видимо, не часто признавал свои ошибки.
– Правда. – Соломон почесал подбородок. – Вёл себя как полный мудак.
Сави кивнула.
– На сегодняшней вечеринке вы будете гостями. Отвлечётесь, расслабитесь, познакомитесь с другими вампирами. Понимаю, одного вечера недостаточно, но это всё, чем я могу помочь. Мне нужно, чтобы вы работали усерднее, и раз заставить я вас не могу, так хотя бы задобрю.
Соломон хмыкнул. Глядя на брата, Багира улыбнулась.
– Мне нужно найти красивое платье? – она повернула голову к Сави.
– Я кое-что для тебя приготовила. У нас один размер, и тебя ждёт сюрприз на вилле. – Сави старалась быть дружелюбной и одновременно не переигрывать. – Для тебя, Соломон, ничего не припасла.
– Не смогла определить мой размер?
– Нет, просто не захотела ничего искать. – Сави достала сигарету, поискала пепельницу.
– Что ж, тогда мне нужно поискать в шкафу приличный костюм.
Соломон ушёл. Багира поджала ноги под себя, полностью утопая в старом кресле. Сави ещё раз осмотрелась, скидывая пепел в ладонь. После того, как она молча докурила, то поднялась, чтобы помыть руки.
– Вы не часто убираете своё жильё.
Багира хмыкнула, подложила руку под подбородок, улыбнулась.
– А зачем?
– Разве приятно жить в пыли и грязи?
– Нам нет до этого дела. Готова поспорить на штуку баксов твоя берлога вылизана до блеска.
– Да, верно. Ненавижу мусор.
Сави вновь вернулась на диван, молчание затягивалось. От неловких разговоров о погоде и природе их спас Соломон. Он заявился в гостиную в белоснежном костюме на голое тело – из-под расстёгнутого пиджака выглядывал живот с кубиками пресса.
Сави вздохнула, оглядывая вампира с ног до головы, и высказалась о том, как ей это всё надоело. Багира рассмеялась, привыкшая к перфомансам брата. Ей не терпелось увидеть подарок, да и в целом у протеже было приподнятое настроение.
Они спустились вниз, сели в машину Сави и с большим удовольствием рассматривали город в очередной раз. Им пришлось постоять в пробке при выезде из города, но директор клуба решила и эту проблему – она опустила окна. Багира тут же высунулась в окно и подставила лицо ночному ветру. Соломон улыбался, глядя на девушек с заднего сидения машины, и иногда поглядывал в свой телефон.
Они ещё долго ехали по дороге, ведущей через частные дома. В какой-то миг Соломон подумал, что ночь кончится быстрее, чем они доберутся до места проведения вечеринки, но успокоился, когда мысль о том, что для Сави это не первое мероприятие подобного рода, пронзила его мозг.
Вид на спящие дома напомнил Соломону о времени, проведённом с Ровеном. О том, как они жили в похожем гетто, как Багира только начинала жизнь вампира. Он вспомнил и о Биби, молодой девушке-наркоманке, что не пережила превращение.
Её звали Барбара Стенински. Её родители были эмигрантами из Польши. Они жили в Париже три года, и их дочь помогала им ассимилироваться, продавая наркотики по ночам. Со временем Биби подсела и сама. Ровен принёс её уже после укуса, и пару дней они вдвоём наблюдали за ней. Состояние Биби было стабильным, Соломон провёл с ней замечательные часы, рассказывая о жизни вампиров и будущих планах, но на третью ночь её состояние стало ухудшаться. Барбару буквально рвало на части. Соломону было жутко наблюдать за тем, как кости молодой девушки выходили из тела, разрывая плоть.
Её смерть стала поводом для первой крупной ссоры. Ровен пытался оправдаться, но Соломон был непреклонен. Ни один довод Высшего не был равен боли, испытываемой Барбарой. Протеже считал, что лучше уж обычная смерть, чем часы агонии среди чужих вампиров.
А потом появилась Багира – хрупкая, бледная, испуганная, реагировавшая на приближение рассвета сильнее, чем Ровен. Она плакала, говорила с французским акцентом, коверкая слова, всхлипывала от каждого шороха и с жадностью пила кровь, но каждый раз останавливала себя, не желая отбирать жизнь человека с последним глотком.
Соломон отнесся к ней холодно. Он каждую ночь ждал, что девушка умрёт, но потом расслабился и привык к ней – странной, отчуждённой и доброй, узнал её историю и полюбил, как сестру, которую у него забрали.
Но после этого Соломон стал чаще задумываться о том, правильно ли всё это, так ли вампиры безобидны и насколько сильно запустили свои когти в жизнь людей. Он осторожно подвёл Ровена к тому, что Багире нужны сведения, и слушал своего отца сам, когда он ночами рассказывал об устройстве их мира, о Первородных и Высших вампирах, законах домов.
Соломон встрепенулся – машина наехала на кочку. Они двигались по заросшей дороге, по бокам машины стучали ветки, а Сави, закусив зубами сигарету, вцепилась обеими ладонями в руль. Она выглядела как дама со времён сухого закона, утончённо и дерзко одновременно.
Они круто свернули налево, пару раз машину подкинуло на ухабах, а после, когда деревья расступились, Соломон и Багира увидели старую виллу. Дом выглядел заброшенным: просевшее каменное крыльцо, от которого отвалились куски и лежали на дороге высохшие палки-стебли кустов, заколоченные деревянными досками окна, стены с пятнами грязи и старой штукатурки.
Они поднялись по скрипучему крыльцу. Сави толкнула резные двери, схватившись за круглые ручки, и вампиры прошли в холл. Наверх вела лестница, устланная красной дорожкой с дырами и экскрементами мышей или крыс. Холл был квадратной комнатой с закрытыми дверьми по обе стороны от лестницы. Открыв первую, Сави показала, что их ждало в другой комнате. В отличие от холла столовая была чище и уютнее: новый большой стол и стулья с бархатными спинками, подсвечники со свечами, от которых по стенам бегали тёплые тени. Багира открыла другую комнату и вошла в гостиную: с красными кожаными диванами, напоминающими те, что стояли в клубе Сави, картинами в позолоченных рамках, покрытых слоем пыли, теми же скрытыми окнами и коврами.
– На втором этаже оборудованы комнаты для приватных бесед. – Сави прошла в столовую и открыла ещё одну дверь, ведущую на кухню.
Ровными рядами стояли пакеты из магазинов с закусками для людей и вина. Она осмотрела всё, проверила каждый пакет и повела Багиру наверх. В одной из комнат на кровати лежало серебристое платье до колен с тонкими нитями бахромы и открытым вырезом на груди. Затаив дыхание, Багира сняла свою одежду и, совершенно забыв о присутствии Сави, принялась натягивать платье на голое тело. Возле ножки кровати стояли туфли на высоком тонком каблуке. Сави деликатно отвернулась, когда Багира оголилась, и повернулась к вампирше лишь тогда, когда она по-ребячески взвизгнула.
Дочь Ровена открыто улыбалась, гладя ткань платья, облегающее её фигуру.
– Спасибо!
Сави услышала одно слово, но во взгляде Багиры было много благодарности и искренней радости. Обычное, не самое дорогое платье доставило много удовольствия и дарящей, и принимающей стороне. Багира распустила волосы.
– Ты очень красивая. – Сави прикусила губу. Нельзя было с ними сближаться. Она напомнила себе, что всё это было игрой. – Пойдём вниз, гости скоро прибудут.
Вскоре лужайка перед виллой заполнилась дорогими машинами. Двадцать Высших вампиров и пять Первородных разбрелись по комнатам. В углу гостиной встали музыканты – квартет полностью состоял из протеже. Среди официантов, раздающих закуски, были Эмел, Роза и Анна. Багира думала, что между ними может создаться неловкость, но на них с Соломоном никто не обращал внимания.
Дом заполнился гостями настолько, что через пару часов в нём стало невозможно находиться, и часть из тех, кто хотел насытиться плотью, удалились в лес и в машины. Сави пыталась лавировать между всеми, старалась уделить внимание гостям. Багира осталась одна. Она искала в толпе танцующих людей Соломона, но его не было видно среди извивающихся пьяных тел. Она поднялась на второй этаж, но постеснялась стучать в двери спален, из которых доносились стоны и смех. В одну из дальних комнат как раз входила Кирепис, держа за галстук незнакомого вампира и подталкивая вперёд двух мужчин. Она заметила вампиршу, игриво поманила её пальцем, но Багира покачала головой и спустилась вниз. Отсутствие Соломона нервировало. Ей хотелось поскорее увидеть его лицо.
Багира вышла на улицу через задний ход, увидела Сави, прислонившуюся бедром к чьему-то Мерседесу. Она наслаждалась тишиной и минутой одиночества. Музыка из дома проникала и сюда – нотки джаза услаждали слух.
– Ты не видела Соломона? – Багира спустилась со ступенек, держась за шаткие перила.
– Нет.
– Я беспокоюсь.
Сави усмехнулась.
– Что может случиться с вампиром среди своих?
Она посмотрела, как Багира обхватила себя руками и приблизилась к ней.
– Ты уже познакомилась с кем-нибудь?
– Я не хочу ни с кем знакомиться.
– Один Первородный тобой интересовался. Тот, с кучерявыми волосами, высокий такой… – Сави вздохнула, когда Багира равнодушно покачала головой. – Ты хотя бы ела? Нет? Пойдём-ка в дом.
Директор ночного клуба подхватила Багиру под руку и повела за собой. Голоса на кухне затмевали своим гулом красивую музыку. Парочка вампиров целовалась возле стола, на поверхности которого лежал разбитый бокал. Лужа пролитого вина напоминала кровь.
Люди и вампиры раскрепостились. Вечеринка теперь напоминала вакханалию жадности, похоти и голодного желания. Пока вампиры прятались со своей едой наверху, внизу жалкие человечки предавались утехам. Багира видела, как возле входной двери парень, прижав девушку к стене, отдавшись страсти, громко стонал, слева от него, у ног певицы, равнодушно оглядывающей гостей, разместились две женщины. Они по очереди скакали на коленях у седого мужчины.
Багира отвела глаза и заметила Соломона, спускающегося с лестницы. Она бросилась к брату, схватила его за рукав пиджака, с жаром зашептала прямо в ухо:
– Давай уйдём, прошу!
Он обнял её, удивлённо посмотрел на Сави, что застыла у нижней ступеньки, не ожидав такой реакции. Она не замечала до этого, чтобы Багира избегала толпы, да и в клубе всегда было полно народа и вампирша вела себя сдержанно. Сави обвела глазами людей и подумала, что Багире была неприятна именно эта обстановка, где на стульях уже была чья-то сперма.
Соломон спросил у сестры, ела ли она. Получив ответ, он предложил привезти ей кого-нибудь, если она ещё немного потерпит. Он передал Сави Багиру, а сам отправился вглубь гостиной.
Сави отвела Багиру наверх, выгнала из какой-то комнаты парочку людей. Поспешно собрав свои вещи с пола, они выскочили за дверь. Сави смела ладонью две белые дорожки порошка, что остались на столике, и закурила. Багира молча смотрела на свои ладони, крутила меж пальцев бахрому платья.
Вскоре вернулся Соломон. Он привёл сестре симпатичного юношу, похожего на известного актёра. Он улыбнулся, скромно опустил голову. Когда Сави и Соломон вышли в коридор, вампирша набросилась на парня, повалила на пол. Она редко ела одна, часто делилась с Соломоном.
Сави прижалась спиной к стене.
– Долгая ночка? – Соломон был спокоен и расслаблен, рассматривал Сави, не боясь наткнуться на ответный взгляд.
– Не представляешь насколько. – она отбросила прядь волос, выбившихся из причёски. – Почему Багира так себя ведёт?
Соломон пожал плечами.
– Не знаю.
– Знаешь, но говорить не хочешь! – Сави прищурилась. – Я настолько не вызываю доверия?
Он усмехнулся.
– Багира перед смертью жила в приюте, где её насиловали. Может дело в этом.
Соломон внимательно следил за реакцией Сави и не заметив сострадания, вновь улыбнулся. Как он и ожидал.
– Знаешь, будь мы людьми, эта фраза что-то да всколыхнула в твоей душе, но мы вампиры, и наши смерти случились очень много лет назад, осушив нашу душу.
– Соломон, я не бесчувственная скотина, но ты прав – это случилось очень давно. Не понимаю, почему Багира до сих реагирует на секс подобным образом.
Он снова улыбнулся.
– Потому что она уникальна. Добрая, умная, скромная, красивая и способная на сострадание. Её голова разрывается перед рассветом, в то время как я лишь иногда корчусь от боли. Я люблю её, хоть это слово и потеряло свою актуальность.
Сави смотрела на него, будто видела впервые. Теперь его лицо не казалось ей таким злобным и похотливым, она видела в нём примесь доброты и печали.
– Мне не нужно было её оставлять. Со мной ей спокойнее, но мне самому хотелось побыть в одиночестве, понимаешь?
Сави кивнула. В соседней комнате послышались голоса, смех и грохот мебели, а после крик. Не сговариваясь, вампиры бросились туда. Открыв дверь, Сави увидела Кирепис, сжимающую в ладони свой телефон. Люди, что были в комнате, в ужасе жались к обшарпанным стенам.
– Посмотри! Посмотри! – увидев Сави Высшая вампирша приблизилась к ней и сунула к носу экран телефона.
Здравствуй, дорогая Кириак. Я так долго думал, кто же станет следующей жертвой, и выбрал тебя! Какая честь, моя прекрасная госпожа. Слышишь? Слышишь звук моих шагов? Я иду за тобой, Кириак.
– Это нужно показать Джакомо.
– Он остался в офисе! – закричала гречанка. – Тупая ты дрянь!
Она оттолкнула Сави.
– Он где-то здесь, я знаю! – Кирепис подскочила к одному из людей, подняла его за горло над полом. – Это ты? Ты охотник?
Человек захрипел, задёргался в руках вампирши. Высшая сделала поворот рукой и свернула бедняге шею. Бросив его тело, Кирепис метнулась к другому. Сави попыталась остановить мать, перегородила дорогу, но она была сильнее и, схватив дочь за волосы со злостью бросила в стену. Соломон сделал шаг к директору клуба, но Кирепис зашипела на него. Вампир, что был с ними в комнате, пробежал мимо протеже.
– Куда?
Кирепис бросилась за ним. Соломон сунул руки в карманы, осмотрел комнату. Сави приходила в себя, стряхивала доски и штукатурку, что посыпались на её платье.
В дверях показалась Багира. Она вытерла рот, скрыв остатки крови и, увидев Сави на полу, помогла ей встать. Второй человек продолжал сидеть на полу, поджав под себя ноги. Он плакал, глядя на вампиров, и трясся, как лист на ветру.
– Нужно остановить её. – Сави ринулась вниз. Соломон чуть помедлил. В потасовке никто не заметил его довольного взгляда.
На первом этаже вампиры пытались успокоить Кирепис. Как назло, Первородные уже покинули вечеринку, а оставшиеся Высшие не могли справиться с разбушевавшейся Кириак. Она драла людей, обрызгивая их кровью пол и стены, откидывала от себя сородичей и пересекала комнаты дома с невероятной скоростью.
Сави ступила на пол и упала, поскользнувшись на красной жиже.
– Чёрт! – она схватилась за ступеньку и поднялась.
Люди в панике выбегали из дома, давили друг друга, бросались к своим машинам, но вампиры, чтобы предотвратить распространение случившейся трагедии, ловили всех и отбирали телефоны.
В доме продолжала бесноваться Кирепис. Не подпуская к себе никого близко, она ловила людей и ломала им шеи и позвоночники.
От крика и хруста костей у Багиры заложило уши. Она прикрыла их руками и осталась стоять на лестнице, лишь бы её не заметили. Сави пыталась поймать Кирепис, но та постоянно ускользала. Соломон пытался помочь, он удерживал тех, кто ещё остался в живых, перегородив собой путь. В какой-то момент Кирепис замерла, взглянула на него и нарочито медленно пошла в сторону протеже. Её безумные глаза горели злостью, рот и шея были залиты кровью, платье было порвано и окончательно испорчено.
– Отойди от них! – при улыбке вампирши девушки, что стояли за спиной Соломона, закричали.
– Они всего лишь люди! Остановись! Посмотри, что ты наделала!
– Первородные всё равно их убьют! – Кирепис рассмеялась. Бретелька платья сползла с одного плеча, оголив красивую подтянутую грудь. – Они видели нас! Их никто не отпустит домой.
Она поджала губы, будто ей было жаль людей. К Кирепис бросилась Роза. Она стукнула вампиршу по голове подносом – стальная поверхность деформировалась. На помощь к девушке пришла Сави. Она запрыгнула на мать со спины, обхватила горло локтем и сдавила.
– Что ты наделала? – Сави шипела ей в лицо. Её клыки виднелись изо рта, она царапала ими свой язык.
Один из Высших забрал людей, прятавшихся за Соломоном, и вывел на улицу. Протеже знал, что их сейчас прикончат, и от этого было ещё хуже, чем от вида стен дома. От запаха крови кружилась голова, приближение рассвета мелькнуло на тёмном небе. Соломон смотрел, как другие Высшие выкручивали руки Кирепис. Роза и Сави стояли чуть поодаль, уступив место более сильным вампирам.
Кирепис поставили на колени. Она подняла голову, взглянула на Соломона, будто молилась перед ним. Внутри у мужчины всё ликовало. Вот она – победа. Ему было жаль тех, чьи тела лежали в этом доме, но они пали не напрасно.
Кирепис сощурила глаза, а затем, вырвавшись из рук Высших вампиров, напала на Соломона. Сави вскрикнула.
Кирепис сжала горло протеже и приподняла его одной рукой выше своей головы. Соломон чувствовал хватку холодных пальцев и боль, когда его горло сжали. Он нахмурил брови, явно не ожидая, что такое возможно.
– Ухмыляешься?! – взгляд вампирши метался по лицу Соломона.
Она отвела руку назад, прицелилась в область сердца и сложила пальцы, сделав из них своеобразную стрелу. Кирепис упивалась моментом.
