Маша Ловыгина
Компот из сладкой лжи
Наде хотелось сказать, что Ржевский не такой. Что по общагам он не ходит, и чужие бабы ему не нужны… Могла бы так сказать еще три дня назад, но сейчас промолчала.
– Но ваш не такой… – словно прочитала ее мысли соседка. – Видела его вчера. С цветами. Праздник у вас? Годовщина или день рождения?
Надя открыла рот да так и замерла, ошеломленная ее словами.
– Не хотите, не говорите. Понимаю, дело личное. Мой тоже букеты носит. Редко, правда.
– Вы вчера видели Павла? – пораженно спросила Надя. – Где? Когда?
– Ну… я за кефиром для мелкого встала. Он когда проголодается, такой ор поднимает! Они с его папашей мне вообще спать не дают! Тот вечно в компьютерные игры ночь напролет играется, что дитя малое. А сейчас на больничном вообще с компом не расстается. Скорее бы уже этот гипс сняли. Все бока отлежал!
– Во сколько вы его видели? – повторила свой вопрос Надя.
– Кого? А, вашего-то? Не помню точно… Стемнело уже. Мы на втором этаже живем. И окна во двор выходят. Ладно, нам пора. До свидания!
– До свидания… – пробормотала Надя.
Когда соседка скрылась в подъезде, зазвонил телефон. Увидев незнакомый номер, Надя перехватила аппарат и случайно включила громкую связь.
– Надежда Николаевна Чарушина? – раздался официальный голос. С вами говорит следователь прокуратуры…
– Да, я вся во внимании! – Прижав трубку к уху, быстрым шагом Надя зашагала к дому. В подъезде она остановилась у почтовых ящиков и проверила содержимое, но кроме рекламы и счета за газ, ничего не нашла. – Я сейчас на встрече с клиентом. Освобожусь через полчаса, минут сорок. Ржевский? А что случилось? Нет, не видела несколько дней. Нет, не знаю. Не в курсе. Да, подъеду, конечно.
Забегая в лифт, она на ходу достала ключи от квартиры, чтобы не тратить драгоценное время и с ужасом представляя все то, что ее ждет благодаря Ржевскому…
7
Глазам не верила она,
Следы искала на паркете.
Судьба ее предрешена.
Ответы кроются в букете…
Толкнув входную дверь, Надя встала на пороге и прислушалась к тишине, царившей в квартире. Затем медленно вошла внутрь и позвала:
– Ржевский, ты здесь?
Конечно, странно было думать, что он сейчас выскочит из-под кровати, под которую даже не смог бы протиснуться, но Чарушина на всякий случай заглянула под нее, изучив пыльное пространство. В стенном шкафу тоже не было ничего примечательного. Кухня, ванная, туалет… Надя взглянула в сторону лоджии и вдруг заметила, что край легкой шторы оказался зажат дверью. Она старательно следила за порядком, но утром, когда звонок Рура поднял ее с постели совершенно одуревшую от шального сна и переживаний, просто не обратила на это внимания. Взявшись за дверную ручку, она на всякий случай осторожно оглядела прямоугольное пространство через стекло.
Букет она увидела на маленьком деревянном столике, сделанном из лесной коряги, за которым они с Ржевским коротали зимние вечера, кутаясь в меховой плед и прижимаясь друг у другу. Когда за огромными стеклами падал пушистый снег, можно было легко представить, что вокруг нет никаких домов и машин, что всего в нескольких метрах стоит оцепеневший от мороза зимний лес, и белое снежное покрывало останется нетронутым, пока по нему не пробежит лисица или заяц…
Но сейчас Надя слышала какофонию городского шума, свободно заполонившего лоджию через открытое окно. Она обошла столик и посмотрела вниз. Внезапный страх высоты обуял ее, когда девушка лишь на мгновение представила, что тело Ржевского лежит сейчас под окнами, и прекрасные глаза его устремлены вверх – на нее.
– Чур меня… – пробормотала Надя, вцепившись в тонкий металлический поручень и навалившись на него грудью.
Большой двор был как на ладони – шумели едва тронутые желтизной деревья, радовала глаз детская площадка с мягким покрытием – она стоила приличных денег, но соседи скинулись на нее как-то легко и быстро; темнел ровный асфальт и манили выкрашенные в приятный бежевый цвет удобные скамейки. Надя увидела даже служебный автомобиль, рядом с которым курили мужчины из охранной компании, проверяющей сейчас шлагбаум и камеры. Разумеется, никаких тел внизу не оказалось, но цветы за ее спиной продолжали лежать, напоминая Наде о том, что Ржевский был в квартире…
Она подняла обернутый в розовую крафтовую бумагу букет и вдохнула тонкий, едва уловимый аромат ее любимых желтых кустовых роз. Этикетка гласила, что цветы были куплены в городе, в маленькой симпатичной лавке под названием «Герда» неподалеку от дома.
Ржевский часто дарил ей цветы по поводу и без, и для него это было естественным проявлением своих чувств. Дорогие подарки – украшения и вещи – как правило, согласовывались. Надя относилась к подобным тратам осознанно, выбирала только качественное, вероятно тем самым вводя Павла в большие расходы. А он, казалось, был только рад и готов на все, чтобы сделать ей приятное. Или же, как сейчас думалось ей, таким образом он покрывал свои загулы… Но на замаливание грехов этот букет не был похож. Впрочем, что она могла знать о том, как замаливаются грехи подобного рода?
Надя покачала головой и прикоснулась к щеке. Будучи практичным человеком и работая в далекой от романтизма структуре, Надя скептически относилась к вещим снам или гаданию на картах, но поверить в то, что Ржевский был в квартире, на самом деле было трудно…
Он был здесь и целовал ее, пока она спала, но затем ушел, оставив в полном неведении и растрепанных чувствах.
Надя испытывала двоякое чувство – обида снова приподняла голову, но тут же была заткнута голосом разума. Все отчетливее перед ней вставала дилемма: как вести себя дальше. Пока она действовала интуитивно, под напором чувств, и сама не поняла, как слезы сами собой потекли из ее глаз, когда она была в ресторане. Она не играла, и в них поверил не только капитан Кораблев, но и гадкий Половиков, моментально вставший в стойку и готовый занять освободившееся рядом с ней место.
О чем это говорит? Да лишь о том, что обвинение в убийстве уже не за горами. Если Половиков взялся за это дело, он точно выкрутит все шиворот-навыворот. А еще сейчас он знает гораздо больше, чем она. Но она знала Ржевского – Павел ни за что бы не стал рисковать своей жизнью и обретенным положением ради глупой интрижки. Если только эта интрижка не стала для него по-настоящему серьезной проблемой. Такой, за которую хочется убить…
Пора было брать себя за холку и тащить в полицейское управление, что Надя и сделала, перед этим все же поставив букет в вазу.
Она сознательно не полезла в интернет за информацией о Тураеве и его жене, полагая, что это может помешать ей выглядеть естественно. Всему свое время. И все же, не смогла удержаться и по пути набрала Кораблева:
– Денис, меня вызвали к вам в контору. Нет, Павел не звонил, – она остановилась и посмотрела себе под ноги. – Тебе удалось что-то узнать? Давай встретимся? Ты знаешь, где раньше был рыбный магазин с пивным ларьком? Да, за гаражами, недалеко от вас.
Через полчаса, оставив машину напротив здания прокуратуры, Надя свернула за угол и нырнула в неприметный переулок. Сразу за ним начинался частный сектор, но нужное ей место было огорожено строительным забором, хотя никакой стройки здесь пока не было. Озирающегося Кораблева она заметила сразу, потому что забралась на обрубок бетонной трубы, с которой теперь разглядывала валявшийся на земле мусор.
– Надежда Николаевна, ну вы выбрали, конечно, местечко для встречи, – озираясь, поморщился Денис.
– Давно не была здесь, – пробурчала она и протянула руку.
– Даже представить не могу, каким ветром вас могло сюда занести! Подумать только – вы и пивной ларек!
– Вы многого обо мне не знаете, Денис. Поверьте, я не только филармонию посещала. Когда училась в выпускном классе, меня пригласили сюда на свидание, – объяснила Чарушина и, спрыгнув вниз, добавила: – Пива попить.
– Вас? Пить пиво? И как оно? – озадачился Кораблев.
– Никак. Бежала рысью и от пива, и от того, кто пригласил, – вздохнула она. – Хотя, наверное, имело смысл задержаться, чтобы посмотреть, что будет дальше.
– Скажете тоже. Вы не такая.
– А какая? – вдруг встрепенулась Надя и тут же поежилась. – Лично я уже ничего не понимаю. Рассказывайте, что вам удалось узнать.
– В общем и целом, – капитан достал телефон и показал ей несколько снимков, – это с места преступления.
Надя приблизила к себе экран и увидела лежавшую на заднем сиденье красного «БМВ» женщину. Ее ноги торчали наружу, и Надю передернуло от вида неприлично задранного платья, тоненьких ремешков от босоножек вокруг лодыжек и раскинутых ляжек. Лицо Тураевой было скрыто длинными светлыми волосами, руки безвольно лежали вдоль тела. Через несколько кадров появились скрины переписки. Надя жадно вчиталась в строки, а затем растерянно посмотрела на Кораблева.
– И это все?
Тот склонился над экраном, прокрутил кадры в обратном порядке и уставился на нее.
– Все.
– Но здесь только три смс. Вот, видите: «Встреча в силе?», «Срочно приходи!» и «Могу сегодня!».
– Ага.
– Подожди, но получается, что это как бы вовсе и не любовная переписка?
– А кто говорил про любовную переписку? – нахмурил брови Кораблев.
– Нет-нет, я просто подумала, что обвинение строится на том, что у них была связь… – окончательно смутилась Надя.
– А, нет, это не здесь. Сейчас! – Кораблев выхватил из ее рук телефон и отмотал несколько кадров. – Где же это… Вот, с протокола осмотра снял. Она мужу отправила сообщение незадолго до смерти. Я бы даже сказал, – понизил голос Денис, – что в момент смерти. Но точнее скажут эксперты, разумеется.
Надя побледнела, но собралась с силами и прочла вслух:
– «Ржевский. Он убьет меня».
Подняв глаза на Кораблева, она облизала в миг пересохшие губы. Кораблев вздохнул:
– Как-то так… Это уже больше похоже на обвинение, вам не кажется? Ежу понятно, что потерпевшая указывает на Ржевского. И даже написала об этом мужу.
– Ежу, может, и понятно, а мне не очень… – Надя судорожно потерла лоб. – Как же… А время смерти уже установили?
– Предварительно – с восьми до двенадцати часов вечера. Шел дождь. Она всю ночь пролежала в открытом салоне авто. А по ночам сейчас уже прохладно. Ну вы в курсе…
– Да, – задумчиво произнесла она. – А чем ее задушили?
– Выясняют. Отпечатков не нашли. Кстати, по месту работы Павла Ржевского уже выехал следователь с бригадой.
– О боже, – Надя закрыла лицо руками, представляя, что начнется, когда выяснится, что ни в какую командировку Ржевский не ездил.
– А что Тураев? – спросила она. – Ты видел его в прокуратуре?
– Видел. И слышал. Он после ресторана опять туда примчался. Заявил, что, если убийцу не найдут, он нас всех на кол посадит. Фигурально выражаясь, – пожал плечами Кораблев. – У него связи, деньги.
Чарушина скептически покачала головой – Ржевский ведь тоже не последний человек в городе.
– Надежда Николаевна, я понимаю, что вам все это крайне неприятно. Даже не знаю, что бы я на вашем месте думал. Вот если бы ваш жених сам явился и рассказал, как было дело, тогда было бы проще. Вот где он сейчас, как вы думаете?
Надя подошла к забору. Глядя на пустынный переулок, она попыталась сосредоточиться на том, что скажет следователю. Если бы Павел пришел сразу к ней и рассказал о том, что произошло, она бы объяснила ему, что прятаться нельзя, и что нужно нести ответственность за свои поступки. Впрочем, странно было бы все это объяснять взрослому человеку…
У Кораблева зазвонил телефон. Чарушина обернулась и теперь следила за лицом капитана, гадая, что это мог быть за звонок. Через минуту Денис вытянул руку и подозвал ее к себе.
– Что? – спросила Надя, как только он отключился.
– А то, что появилась информация! Ваш Ржевский был сегодня в городе, таксист высадил его за квартал от дома.
«Скорее всего, в «Герде» его тоже вспомнят…» – вздрогнула Надя.
Почему Павел так глупо поступил, перед тем как спрятаться? Находился в эйфории от того, что сделал, и только потом осознал, чем это ему грозит?
– Денис, пожалуйста, скиньте мне эти фотографии на почту. Я сейчас пойду к следователю, а потом… – она задумалась.
– А потом? – эхом отозвался Кораблев.
– А потом мы еще раз встретимся, – пробормотала Надя.
Она видела, что при этих ее словах глаза Кораблева загорелись, и сам он подтянулся и чуть подался к ней. Ей показалось, что этот милый мальчик принял ее предложение за нечто большее, и Надя не стала разубеждать его. В конце концов другого варианта, чтобы раздобыть информацию у нее не было. Да и не собиралась она пользоваться племянником Рура втихую, не ставя его дядю-адвоката в известность. Привычка согласовывать свои действия была еще очень сильна, а Надя очень боялась ошибиться.
8
Стихи закончились,
Осталась проза жизни.
Где выбор есть, там места нет слезам.
В кабинете следователя Надя осторожно присела на краешек стула, обвела глазами обстановку и поморщилась от едкого, въевшегося в стены табачного запаха. Следователь – невзрачный, дерганый, остро пахнущий потом и несвежим дыханием, уже пару минут смотрел на нее сквозь стекла очков и барабанил пальцами по ручке крутящегося кресла.
– Так-так… Надежда Николаевна Чарушина, – он сверился с записью в ее паспорте, а затем пролистнул несколько страничек туда и обратно. – Прописка местная. Не замужем?
– Там же все написано, – Надя вздохнула и стала изучать засохшее, сомнительного происхождения пятно на полу.
Еще минута прошла в обоюдном молчании, нарушаемом шагами в коридоре, хлопаньем дверей и ровным гудением компьютерного процессора.
– Что вас связывает с гражданином Ржевским? – спросил следователь, и кресло под ним надсадно заскрипело.
– С гражданином Ржевским меня связывает… – Надя на секунду прикусила кончик языка и перевела взгляд с пятна на отпечаток чьей-то ноги на пыльном подоконнике, – гражданский брак.
– О как! – следователь поднес ее паспорт к лицу и постучал корочками по своему рыхлому, в красных прожилках носу. – Сожительство, значит.
– Эм… Ага, – Надя проследила за его действиями и чуть поморщилась. Ей показалось, что следователь не только обнюхал документ, но и был готов попробовать его на зуб. Однако она сделала вид, что в этом нет ничего предосудительного, и, поправив волосы, продолжила смотреть на него глазами плененной лани. – А что случилось? Мне ничего не сказали, когда вызывали к вам.
Следователь пропустил ее вопрос мимо ушей.
– Когда вы видели Павла Ржевского в последний раз?
– Ой, – Надя закатила глаза. – Дайте-ка подумать… Три дня назад? – Она намотала на палец прядь волос. – Он должен был вернуться сегодня ночью, но…
– Но?
– Но не вернулся, – выдохнула она и отвела взгляд.
– Он звонил вам?
– Нет… – Надя похлопала ресницами. – А что, собственно…
– Вы живете в его квартире, – прищурился следователь.
– Ну как живу… – смущенно покраснела она и повела плечами.
– И как?
– Хорошо, – совершенно искренне ответила Надя.
– Ключи у вас есть?
– Да, – Надя подумала, что в любом случае кто-нибудь из соседей это подтвердит. – Я не понимаю, чего вы хотите от меня! Говорю же, я ничего не знаю! – продолжила с обидой в голосе, но осеклась, наткнувшись на тяжелый мужской взгляд.
– Вы ведь, кажется, юрист по образованию, Надежда Николаевна? Тогда должны понимать, что ваше вранье – дело уголовно наказуемое. А если вы плохо учились, то я могу вам Уголовный Кодекс дать, чтобы освежить память.
– Не надо, – помотала головой Надя. – Я расскажу все, что знаю. Дело в том, что когда я пришла домой, то сразу легла спать. Чувствовала себя ужасно. Крепко выпила, – застенчиво пояснила она. – И как-то все перед глазами поплыло, знаете ли…
– И с кем вы пили? – недоверчиво спросил следователь.
– А можно как-то без имен? – Надя крепко сжала колени и сложила поверх них руки. – Нет? Ну тогда ладно… Я пила с Денисом Кораблевым. Он, кажется, у вас здесь работает.
Лицо следователя заметно вытянулось. Он хмыкнул и что-то записал на листке.
– Что было дальше? – с неподдельным интересом спросил он.
– Ничего, клянусь! Я поднялась в квартиру Ржевского и легла спать. Просто вырубилась! – воскликнула Надя, подтверждая свои слова резким движением ладони. – Представляете, даже ключи в машине оставила. Этот Денис такой весельчак, скажу я вам! Мы и в ресторан сегодня утром ходили, – как бы, между прочим, поведала она. – И не смотрите на меня так! Пили всего лишь кофе.
Брови следователя приподнялись надо лбом да так и остались там на все время Надиного монолога. Было похоже, что он уже составил о ней мнение как о взбалмошной вертихвостке, во что она и сама сейчас очень даже верила.
– Вы мне только скажите, что случилось? – она сложила руки в молитвенном жесте.
– Павел Ржевский разыскивается в связи с подозрением в… – следователь скривился, словно у него внезапно разболелся зуб. – Статья сто пятая, если вы понимаете, о чем я.
Надя ахнула и прикрыла рот обеими руками.
– Боже мой… – прошептала она. – Боже мой… А кто?.. Кого?..
– Погибла гражданка Тураева. Между прочим, супруга влиятельного человека.
– О… – Надя почувствовала, что сердце ее раздулось, будто мыльный пузырь, и вот-вот лопнет от любого неосторожного движения. – Но как это произошло? И при чем здесь Ржевский? Вы что же, действительно подозреваете его?..
– Пока идет следствие, я не могу делиться с вами подробностями дела. И вас попрошу особо не распространяться об этом. Сами понимаете, к чему это может привести.
– Да кому я могу… – прошептала Надя.
– Н-да, вот так-то. В общем, Надежда Николаевна, мы с вами не прощаемся. Так сказать, будем плотно работать.
– Угу, – она шмыгнула носом и поскребла носком туфли пятно на полу.
– Надеюсь, вы не станете мешать следствию и будете следовать букве закона? – следователь склонился к ней через стол.
– Разумеется, нет! То есть, конечно, буду! Следовать букве закона… – Надя шарахнулась от него, едва не упав со стула. – Какой кошмар! Сегодня же заберу свои вещи из его квартиры!
– Ну, может, не стоит торопиться, – смягчился следователь. – Вы могли бы оставаться там, пока…
– Пока… А! Вы хотите, чтобы, в случае чего, я сообщила вам, не появился ли Павел? – лицо Нади в этот момент выражало крайнюю степень внутренней борьбы и священного ужаса.
– Отличная идея, Надежда Николаевна, – меж бровей следователя прорезалась глубокая морщина, и Надя поймала себя на мысли, что еще парочка таких эмоциональных всплесков, и роль глупенькой девушки она может бездарно провалить.
– Но это же опасно! – тут же испуганно возразила она. – А вдруг он придет и тоже убьет меня? Вот если бы вы дали мне охрану, тогда я бы…
– Полноте, Надежда Николаевна, поверьте, все под контролем, – процедил следователь сквозь зубы. – Ладно, вы свободны. – Он развел сероватые тонкие губы в улыбке, обнажив прокуренные зубы. – Будем на связи.
– Вы запишете мой телефон?
– У нас есть все ваши данные, – следователь протянул ей паспорт. – До свидания. Как только вы понадобитесь, вас пригласят.
– Я все поняла, – Надя поднялась со стула и попятилась к дверям, кивая, словно китайский болванчик. – Ужас какой… Спасибо вам огромное!
В коридоре она прижалась к стене, чтобы прийти в себя и не мешать проходящим мимо сотрудникам и визитерам. Через несколько метров от нее открылась дверь, и из нее вышел Кораблев с двумя коллегами. Что-то громко обсуждая, они уходили по коридору, но Надя, спохватившись, громко окликнула капитана:
– Денис!
Кораблев обернулся и, выпучив глаза, остановился. Его друзья, прервав разговор, тоже воззрились на Надю. Словно мальчишки из средней школы, они скалили зубы и толкали Кораблева плечами, пока тот, красный как рак, не направился к ней. Но Надя опередила его и так, чтобы все слышали, заявила:
– Привет! А я вот на допрос приходила… Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию. Если бы не ты, не знаю, как бы справилась! Все время думаю про наше утро…
– К-какое утро? – пробормотал Кораблев, озираясь.
– Наше утро, – вполголоса повторила Надя, поправляя воротничок на его рубашке.
Коллеги капитана свистнули в унисон, и тогда он, схватив ее под локоть, потащил к окну, где сейчас никого не было.
– Надежда Николаевна, вы что такое делаете? – Все же поймут, что мы знакомы!
– Да, так и есть, – Надя приподнялась на цыпочках к его уху. – Мне пришлось сказать следователю о том, что мы пили вчера вечером вместе, а утром ходили на кофе. Да нас и так уже видели. Половиков и Тураев, если вы не забыли.
Дверь кабинета следователя открылась, и сам он показался на пороге, перебирая в руках связку ключей. Заперев кабинет, следователь посмотрел на них, но взгляд его был совершенно не читаем из-за солнечных бликов на стеклах очков.
Надя улыбнулась и прильнула к Кораблеву, прячась за его неширокой грудью.
– Уж лучше я буду выглядеть как вертихвостка – она мило улыбнулась, – лишь бы он поверил. Все время боюсь сказать что-нибудь лишнее.
– А сделать что-нибудь лишнее не боитесь? – возразил Кораблев и осторожно обхватил ее за талию.
Когда следователь отправился восвояси, Надя отцепилась от Кораблева и хлопнула того по рукам, уже сползающим на ее бедра.
– Ай! Надежда Николаевна! За что? Вы понимаете, что ставите меня в крайне неудобное положение? Ну, то есть, мне, конечно, удобно, приятно и все такое, но вы же на самом деле не хотите, чтобы я…
– Господи, Денис, разумеется, нет. Мне нужно, чтобы вы сделали вид, будто между нами что-то есть, и тогда…
– И тогда пойдут слухи! И что скажет ваш Ржевский в таком случае?
Надя удрученно посмотрела в окно. Погода изменилась, солнце светило вовсю, и, кажется, лето опять вошло в свои права.
– Если бы я знала, где он, и что с ним… Понимаете, Денис, я, конечно же, не верю, что это сделал Павел, – она тяжело вздохнула. – Но если это так, то хочу узнать об этом первая. Мне необходимо понять, где я сделала ошибку, приняв его совсем за другого человека.
– И поэтому делаете все, чтобы помешать мне? Как, по-вашему, я теперь смогу говорить об этом деле со своими коллегами?
– Наоборот, хочу, чтобы все думали, что я испугалась того, что произошло, и сейчас ищу замену Ржевскому.
– А я что, похож на альтернативу вашего жениха?! – скривился Кораблев и пригладил рыжий бобрик волос.
– Вы замечательный, Денис! – Надя перевела на него печальный взгляд. – Я вот только сейчас подумала о том, что у вас наверняка есть девушка, а я тут со своими выкрутасами лезу.
– Нет у меня никого. – Уши Кораблева стали пунцовыми.
– Я обещаю, что не буду третировать вас своим вниманием! Мне просто нужно время, чтобы разобраться во всем самой.
– Ну вы даете, Надежда Николаевна! – протянул Кораблев. – Следствие идет вообще-то!
– Следствие, – горько усмехнулась Надя. – Не мне вам объяснять, как можно все перевернуть. Я же не собираюсь что-то выслеживать или требовать, чтобы вы выкрали для меня протоколы допросов! Но если вдруг что-нибудь, случайно, – она с надеждой посмотрела на Кораблева, – окажется в поле вашего зрения… Или вы сами сможете как-то… Ну…
Денис задумался и почесал затылок.
– Ладно…
Надя вложила ладошку в его руку:
– А как насчет поездки в Кукушкино? В силе?
– В силе, – он кивнул. – Поверьте, я с вами, Надежда Николаевна, куда угодно…
– Денис, – шикнула она на него, когда он сжал ее руку несколько сильнее, чем требовалось.
– В том смысле, что вы опять чего-нибудь начудите, а нам с дядей потом разгребай, – хмыкнул Кораблев, но глаза его при этом стали грустными.
