Маша Ловыгина
Та, которой нет
Примеряя чужую судьбу на собственные плечи,
будь осторожен в своем выборе.
Пролог
Влада лежала одетая в кровати в полной темноте, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Она старалась вести себя так тихо, что даже запретила себе дышать полной грудью. Неужели сегодня повторится то же, что и прошлой ночью?! Почему это вообще происходит? ОН что, оборотень? И сказки про них – реальность?
Едва уловимый звук заставил ее подскочить, а от скрипа кровати на спине выступил холодный пот.
«Что это? ОН?!»
Звук повторился. Влада подтянула колени к подбородку и обхватила их руками, сдерживая дрожь. Но тело не слушалось, тряслось словно осиновый лист на ветру. Вот уже и зубы начали выбивать чечётку панического страха.
«Сама виновата, идиотка! – промелькнуло в голове. – Ведь могла же уйти еще в первый день…»
Стоило ли снова упрекать себя в глупости или самообмане? Она же хотела Бархатова, вот и получила его. Только теперь не знает, что со всем этим делать…
А вот Стася знала и умела обуздать его. Но что, если, и с ней произошло то же самое? Испытывала ли она такой же страх? И так ли случайна ее смерть?!
Скрежет ключа в замочной скважине оглушил. Влада прикусила палец, чтобы не закричать.
Теперь ОН стоял прямо перед ее дверью.
«Я точно заперла ее?!»
Она сползла с кровати и на трясущихся ногах подошла ближе. Приложила влажную ладонь к задвижке, ощупала ее положение. Сердце застучало с такой силой, что она зажмурилась от ужаса – вдруг ОН услышит?!
– Открой дверь… – голос Бархатова раздался совсем близко. – Я не могу без тебя…
Влада отступила, затем сделала еще несколько шагов, пока не уперлась в спинку кровати. Главное, ничего не говорить. Терпеливо ждать, пока ОН не уйдет. Пусть даже несколько часов. Лишь бы не сломал дверь…
И в ту же секунду, как она подумала об этом, дверь сотряс мощный удар.
– Открой эту чертову дверь, я сказал! Что ты хочешь, чтобы я сделал?!
Влада вцепилась зубами в нижнюю губу – молчать во что бы то ни стало!
– Я не могу без тебя! – зарычал Бархатов, нанося удары кулаком. С потолка и между стен что-то посыпалось.
«Я сама виновата… Надо было обо всём рассказать Глебу. Если Бархатов сломает замок и зайдет сюда, я, наверное, умру от разрыва сердца. Господи, какая же я глупая…»
Влада зажала уши ладонями, чтобы не слышать ЕГО голоса, но остановить свои мысли не могла.
«Позвонить Глебу… И что сказать? Что Бархатов сошёл с ума? Он не поверит. Как же доказать это? Если только…
Влада кинулась к тумбочке, схватила телефон и включила на запись. Бархатов за дверью взвыл, словно раненый зверь:
– Я всё равно доберусь до тебя! Мы будем вместе, Стася! Стася!!!
1
Суббота. Влада
Каждое утро субботы в торговом центре «Колизей» отличалось от будних дней, так что уж говорить о праздниках. И хотя народ здесь не переводился никогда, по выходным, кажется, весь город собирался именно в «Колизее». Огромная площадка первого этажа, куда выходили смотровые балконы, становилась то концертным залом, то театральным помостом, то модным дефиле. Иллюминация загоралась с раннего утра и, пока рабочие настраивали декорации в течение нескольких часов, а то и дней, в воздухе сквозило предвкушение праздничного действа.
Новый год, Рождество – что может быть лучше?
Влада с таким восторгом воспринимала подготовительную суматоху, что постоянно бегала под разными предлогами посмотреть, что ещё придумала и сделала группа дизайнеров на этот раз.
– Тимофеевна, я на минуточку! – прошептала она, подпрыгивая от нетерпения, пока уборщица была ещё на месте и протирала и без того сверкающие витрины.
– Иди уже, – Тимофеевна махнула тряпкой, – только не задерживайся. Ольга Александровна увидит, отчихвостит нас с тобой. С Милой сегодня работаешь?
– Ага, она через полчаса придёт. Мы договорились. Я быстро!
– Нет пока никого, – заговорщицки кивнула уборщица. Выглянув из стеклянных дверей, она поправила фирменную курточку на груди и важно приосанилась. – Я присмотрю.
Влада пулей выскочила в коридор, разбежалась и последние пару метров до лестницы проехалась на подошвах туфель. Вцепившись в поручень, она ахнула, поражённая открывшимся видом. Похоже, работа шла всю ночь – по периметру были расставлены искусственные пушистые ели, в центре, словно озеро, сверкал каток, а по его бортикам переливались золотистые фонарики. Несколько избушек, припорошенных синтетическим снегом, напоминали пряничные домики из сказки. Влада почти увидела дымок, поднимавшийся из стилизованной кирпичной трубы. Скамейки вокруг импровизированного леса и катка были покрашены белой краской, а на сидениях отчётливо виднелись серебряные трафареты снежинок. Рождественские мелодии, звучавшие из динамиков, дополняли картину, и Влада почувствовала приближение чего-то сказочного и чудесного, которое обязательно случится с ней совсем скоро.
И счастье было бы абсолютно полным, если бы она увидела сейчас Его. Того, кто занимал все ее мысли, являлся во снах, заставляя вздрагивать при появлении на горизонте любого мало-мальски похожего на него человека. Вот вчера Его не было, и день казался пустым, словно лишённым красок. Влада еле дождалась вечера, так её всё бесило. Но сегодня её просто распирало изнутри – Он должен, должен появиться!
– Влада? – Голос Ольги Александровны, хозяйки бутика «Подиум», в котором она работала, моментально отрезвил и направил мысли и настроение в противоположное русло.
Влада прикусила губу, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание, но Ольга Александровна уже и так всё поняла. Изогнув перманентную бровь, она смотрела на нее в упор, заставляя сникать все больше.
– Белогурова, не заставляй меня пожалеть о своём решении, – прошипела Ольга Александровна и запахнула норковое манто.
Развернувшись, Влада подтянула хвост на затылке и зашагала к магазину, чувствуя взгляд хозяйки, упёршийся в её спину.
Вот ведь засада! Какой чёрт принёс её с самого утра, неужели дома делать нечего? Наверное, так и есть. Не надо заниматься уборкой и готовкой – хозяйство в руках домработницы, дети выросли, внуков, вроде бы, тоже нет. Но даже когда они появятся, Ольга Александровна не станет щедро делиться этой информацией. В погоне за молодостью и красотой в ход идёт всё, однако ни моложе, ни красивее она выглядеть не будет – слишком злая. И то, что она взяла Владу на работу, связано не с мнимым желанием облагодетельствовать сироту, а лишь с тем, что выдержать её характер может только очень терпеливый и сдержанный человек. Сама виновата, не надо было выкладывать свою подноготную на собеседовании…
Тимофеевны в магазине уже не было, а вот Милка, слава Богу, стояла за кассой. Сделав «страшные» глаза, она задала Владе немой вопрос. Влада коротко кивнула и тут же стала расправлять на стойках выставочные образцы.
Ольга Александровна появилась через пару минут и провела в бутике полчаса, придираясь по мелочам и на ходу придумывая задания. Когда она наконец удалилась, Мила шумно выдохнула:
– Ты дождёшься когда-нибудь! И мне попадёт из-за тебя.
– Ну прости, прости, – тихо произнесла Влада, скользнув глазами по камерам. Делая вид, что рассматривает вышивку на платье, она продолжила. – Ты всё успела?
– Да, спасибо! – Мила подвигала челюстью. – Отремонтировала. Но денег жалко, трындец!
– Да, денег не хватает, – вздохнула в ответ Влада.
– Ну, тебе-то куда их тратить? – усмехнулась Мила и оглядела себя в зеркало.
– Нашла бы куда, – передёрнула плечами Влада. – Думаешь, мне ничего не хочется?
– К деньгам привычку надо иметь.
– Привыкла бы, – хмыкнула Влада. – Уж поверь, к хорошему быстро привыкаешь. – Услышав звук шагов, она повернулась. В тот же момент ее сковало по рукам и ногам и чуть не отбросило в сторону. Дыхание перехватило и запекло в груди. Но ровно через мгновение тело будто воспарило в невесомости – Влада даже пальцев своих не чувствовала. – Здравствуйте… – только и смогла выдавить из себя.
В бутик вошёл Он.
Опустив глаза, Влада тут же подняла их вновь. Каждый раз, когда она видела его в «Колизее», её сердце сладостно замирало, а затем начинало выделывать такие кульбиты, что кровь приливала к голове и грозила сердечным или мозговым приступом.
– Добрый день! – Мила, словно раскрывшийся бутон, нависла над витриной, с жадностью разглядывая вошедшего.
Ещё бы – он был высоким, с развёрнутыми крепкими плечами и такими глазами, про которые говорят: упасть, не встать. Смуглые скулы, темные брови, густые волосы и лёгкая небритость. Парфюм подобран таким образом, что невозможно воспринимать его отдельно, словно он прирос к коже своего хозяина, став его естественным ароматом.
Влада сглотнула, не в силах произнести больше ни слова. Мила же, наоборот, не могла заткнуться – выдала сначала основную словесную часть про новые коллекции и скидки на старые, перечислила все услуги, предлагаемые магазином, а переведя дыхание, начала всё с самого начала… Влада осторожно помахала ей ладошкой, привлекая внимание, и заставила наконец замолчать.
Мужчина прошёл мимо кронштейнов с прошлой коллекцией, быстро оглядел новую. Остановился перед манекеном в чёрном переливающемся платье с глубоким вырезом и стал молча смотреть на него.
– Вчера пришло. Только в одном экземпляре. Маленький размер… А цена, как у большого самолёта… – выпалила Мила, не сдержавшись.
Влада во все глаза смотрела на отражение мужчины в зеркале.
Он, кажется, усмехнулся. Нет, показалось… Челюсть его была напряжена до предела. Влада видела, как ходили желваки на его щеках. Внезапно он поднял глаза и уставился своими угольными зрачками прямо на Владу. Так, что она вспыхнула. Ни слова не говоря, мужчина кивнул пару раз, затем развернулся и вышел.
– Вот чёрт, я аж вспотела! – Мила округлила глаза. – Вот это мужик, скажи?
Влада смутилась.
– Нормальный… – промямлила она и подошла к манекену.
Она сама натягивала на него это платье, перед этим два раза вымыв руки и обтерев их дополнительно салфеткой. Ведь наряд был просто великолепен. При всей видимой лёгкости, за счёт очень мелких пайеток, похожих на рыбью чешую, оно стремилось вниз, идеально обтягивая фигуру. Пока – манекена… Кто та счастливица, которой предстоит почувствовать на своей коже шёлковую подкладку и завистливые взгляды людей? Быть может, и этот красивый мужчина будет смотреть на обладательницу платья, тайно вожделея её.
«Бог с тобой, золотая рыбка, – тут же подумалось Владе, – разве будет такой желать кого-то тайно? Смешно даже представить. У него вид победителя, которому все сдаются без боя. Вот уже и ты сама допускаешь, что если вдруг он захочет… предложит…»
У Влады зашумело в голове и поплыло перед глазами. «Если он захочет…»
2
– Алё, гараж, вы меня слышите? – Мила постучала ногтем по стеклу. – Заканчивай мечтать. Скоро Лиса Алиса явится. Всё готово?
– Конечно! – встрепенулась Влада, помотав головой. – Сейчас принесу.
Лисой Алисой они за глаза называли постоянную покупательницу, муж которой, криминальной внешности и с бельмом на глазу, был похож на наглого Кота Базилио.
– Платьишко суперское, – Мила оглядела чёрное искрящееся великолепие, выпрямила спину и попыталась втянуть круглый животик. – Но на кого такие шьют?
Влада пожала плечами. Вообще-то это её размер, вот только не носить ей подобных нарядов ни во сне, ни наяву.
– Интересно всё-таки, кто он… – задумчиво произнесла она, складывая заказанные юбку и блузку в большой фирменный пакет.
– В смысле? – удивилась Мила, оформляя в прозрачную слюду новогоднюю ароматическую свечу, которая стала подарком к покупке.
– Я видела его пару раз в центре, – скучающим голосом продолжила Влада. На самом деле, гораздо больше, но Миле совсем незачем знать, почему она так часто выбегает из магазина, и почему у нее сейчас так кружится голова.
– Ну ты даёшь, Белогурова, – всплеснула руками Мила. – Это же сам Бархатов!
– Бар-ха-тов… – нараспев произнесла Влада и улыбнулась. – Надо же! Какая мягкая фамилия.
– Ну да, приятная, – не стала спорить Мила. – По мне, так и Велюров не жёсткая, а ещё Атласов, например!
– Или Шёлковый, – продолжила Влада.
– С такими деньгами любая фамилия хороша, – хмыкнула Мила.
– Даже Пердоленко, – скривилась Влада, упомянув хозяйку «Подиума».
Они прыснули в кулаки – громко смеяться, впрочем, как и разговаривать, в магазине было запрещено.
– Я смотрю, у вас тут веселье! – Как всегда не вовремя появилась Ольга Александровна.
«Когда ты уже свалишь домой», – вздохнула Влада, прекрасно понимая, что других дел, кроме своего магазина, у хозяйки не было. А в центре можно было провести целый день, гуляя по бутикам, кушая в многочисленных ресторанах и общаясь со знакомыми.
– Вот, Ольга Александровна, готовимся! Сейчас Лиса… Анна Николаевна приедет за готовым комплектом.
– Всё подошло? – тревожно спросила хозяйка, искоса посмотрев на Владу.
– Обижаете, Ольга Александровна, – ответила та, вспыхнув, ведь заказ по размерам делала именно она.
– Тебя обидишь, пожалуй, – язвительно заметила Ольга Александровна. – Вы там в своём детском доме не особо обидчивые…
Лицо Влады покраснело до самых ушей.
– Я же вам говорила, что совсем недолго там была, а потом меня дедушка забрал!
– Ну-ну, – Ольга Александровна покачала головой, а затем вдруг всплеснула руками. – Вот ведь, заболтала ты меня! Платье-то! Господи, это, – она ткнула пальцем в сторону главного манекена, – упакуйте в родную коробку, – Ольга Александровна сделала акцент на слове «родную». – И обвяжите шёлковой лентой. Красной.
– У нас её почти совсем не осталось, – ахнула Влада. – На коробку не хватит…
– Белогурова, – понизив голос, Ольга Александровна качнулась навстречу, обдав терпким запахом натурального меха, духов и коньяка. – Реши вопрос! Отправьте с курьером по этому адресу, – она выудила из кармана визитку. – Чёрт, чуть не забыла. Букет ещё, из красных роз. Двадцать пять штук просил. Закажите! Самые свежие пусть оформят.
У Влады даже рот открылся от удивления.
– Ольга Александровна, всё будет сделано в лучшем виде! – подлетела Мила. – Влад, давай, снимай платье аккуратненько, а то я зацепить боюсь.
Когда хозяйка ушла, Влада обернулась к Миле.
– Это как вообще?
– Ой, ну чего ты удивляешься? У богатых свои причуды! Ещё не поняла за два месяца?
За два месяца, конечно, Влада много чего увидела и услышала, вон даже предмет для обожания встретила, но вот чтобы так просто отправить товар…
– Без денег?!
Мила скривила рот и помахала визиткой перед ее носом:
– Разберутся между собой, не переживай. Господин Бархатов желает это платье! Понятное дело, не для себя. Но снимать его с кого-то будет именно он!
Влада прикусила себя изнутри за щёку и с силой сжала, чтобы не выдать эмоции. Неужели сейчас с ней случился приступ ревности? Такой тоненький укол, похожий на укус комара, но очень болезненный…
Мила позвонила в службу доставки, а затем в цветочный салон «Флёр» на первом этаже. Минут десять трепала языком со своей тамошней подружкой, пока Влада следила за прямоугольным кусочком картона в её руке и нетерпеливо топталась на месте.
Как только Мила освободилась, в бутик зашли покупатели – приятная пара пожилого возраста, чтобы купить подарок своей внучке. Они уже знали, чего хотели, потому что дама, нацепив на нос очки в золотой оправе и чуть откинув голову в симпатичной шляпке, хорошо поставленным голосом зачитала имя дизайнера и артикул. Влада, быстро сориентировавшись, уточнила размер и вынесла со склада нежно-розовое шифоновое платье с длинной плиссированной юбкой, спрятанное внутри прозрачного пакета. Взглянув на ценник, она откашлялась и назвала сумму. Мужчина достал портмоне и подошёл к кассе. Улыбаясь во все свои отремонтированные зубы, Мила выбила чеки. Пока Влада упаковывала зефирное платье, она успела предложить им ещё и новые шейные платки. Дама приложила парочку к лицу мужа и, коротко кивнув, забрала оба.
– Эх, да… – посмотрела им вслед Мила. – Когда деньги есть, и стареть не страшно. Вышли люди, прогулялись, подарочков накупили на сорок тыщ, а ты месяц на половину выживать должна.
Влада вздохнула – а ещё за квартиру следует заплатить вовремя, и одеться худо-бедно. Вон Милка – то у родителей живёт, то у своего парня. И сытно, и весело.
– Мил, так что там с Бархатовым? – тихо спросила она.
Народ фланировал по коридорам, но к ним никто не заходил. Оно и понятно – слишком дорого для простых людей. Сюда можно заскочить или специально, или по глупости, но глупых среди толпы становилось всё меньше и меньше с каждым днём.
– Где? – Мила пододвинула к себе длинную белоснежную коробку с золотым позументом и уставилась на Владу.
– Я про Бархатова…
– Лента где?
Влада хлопнула себя по лбу:
– Чёрт! Лента! Жди, я быстро! – Она кинулась на выход, затем вернулась, рванула в подсобку за деньгами и только потом вниз по лестнице, в большой швейный магазин.
Здесь её уже знали. Помахав продавцам-консультантам, Влада стала придирчиво изучать полки, подбирая нужный цвет и ширину. Купив последний рулон и получив товарный чек, она испытала такое облегчение, что обратно неслась словно на крыльях, срезая углы и еле успевая обойти людей. Едва не задев двух студентов, Влада на ходу развернулась, извиняясь, а в следующую секунду вписалась прямо носом в чью-то широкую грудь. Вдохнув запах парфюма, она почти потеряла сознание. Ошеломлённо подняв голову, встретилась взглядом с Бархатовым. Он собирался что-то сказать – Влада видела, как раскрылись его губы, – но чьи-то руки тут же аккуратно отлепили её от тела мужчины и передвинули в сторону.
«Господи, это же охранник, не иначе!»
Молодой парень, одного роста с Бархатовым, поднял с пола упавший рулон, сунул его в руки Владе и обратился к нему:
– Кирилл Андреевич, всё хорошо?
Они аккуратно обошли Владу и зашагали прочь.
А она осталась стоять и смотреть им вслед. У ее ног волной лежала атласная лента, конец которой выскользнул из рулона во время падения. И сейчас Влада напоминала проигравшую гимнастку – такая же тонкая, хрупкая и несчастная…
«Двадцать пять красных роз – признание в пылкой и страстной любви. Для той, которая его достойна…»
3
К вечеру гудело всё – ноги, голова, руки. Даже когда Влада уже вышла на улицу, в ушах продолжали звучать рождественские мотивы. Она остановилась и прислушалась – музыка доносилась откуда-то со стороны городского парка.
Шёл снег. Со следующей недели обещали морозы. Что ж, зима, зима… В ней тоже есть своя прелесть. Иначе как можно было объяснить желание родителей всё время ездить в экспедиции, где они оба и сгинули в итоге под снежной лавиной.
Родители Влады познакомились в институте. Там пристрастились к альпинистским походам. Самая сильная страсть возникает между людьми, когда они увлечены общим делом. И бабушка, понимая это, настояла на том, чтобы родилась Влада. Наверное, думала, что это их остановит, заставить осесть. Так поначалу и было. А потом понеслось – оба получили квалификацию горных гидов в Школе альпинизма в Киргизии и стали работать в связке. Бабушка не скандалила, но переживала, следила за выпусками погоды в тех местах, где находились родители, и попутно занималась воспитанием внучки. Ясли, сад – все как у всех. Потом приезжали родители, загорелые, счастливые, мечтающие о новой вершине и о новых горных тропах…
…Влада подняла голову и посмотрела на украшенные фонариками кроны замёрзших деревьев. Голубоватый свет переливался и играл, движимый снегопадом, и она почувствовала, как горлу подступает привычная горечь при мысли о родителях. Влада вытерла варежкой выступившие слёзы. Стоит ли травить себя воспоминаниями? Для чего?
Мир несправедлив, жизнь жестока, будущее сомнительно…
Влада натянула капюшон поглубже и закинула маленький рюкзачок за плечи. Зашагала по тротуару среди прогуливавшейся публики. Тратиться на транспорт не было смысла – куда торопиться? И народ кругом – бояться нечего.
Влада пошла долгой дорогой, не срезая. Захотелось пройти мимо центрального парка, чтобы посмотреть, как его украсили, постоять напротив огромных окон ресторана «Азнавур», представляя себя на месте какой-нибудь дамы, приглашенной на ужин.
Она уже не помнила, в какой момент втянулась в эту игру с собственным воображением. Однозначно ещё в детстве. Родителей видела редко из-за их постоянных разъездов. Бабушка тогда ещё работала, так что большую часть времени Влада была предоставлена сама себе. Жили они в другом городе, гораздо меньшем, чем этот, в двухстах километрах отсюда. И даже если бы она сейчас решила туда вернуться, счастливее бы точно не стала.
Полгода в приюте оказались не так уж плохи, если рассматривать их с позиции сегодняшнего дня. Она толком даже не ощутила всего ужаса произошедшего. Осознание пришло гораздо позже. Родители не вернулись, погребённые тоннами снега в горах, бабушку разбил инсульт, и она скончалась в больнице. Владе было тринадцать, за неё всё решили. Дед объявился, озадачив Владу – его она почти не помнила. Бабушка развелась с ним ещё до её рождения. Он, конечно, иногда звонил, даже приезжал как-то, но явно не с желанием пообщаться с внучкой. Хотя, зачем возводить напраслину, не зная истины? Следовало спросить его самой, пока он был жив. Только спрашивать не хотелось. Дед был тот ещё молчун. Еда готова, спать постелено, приберись, постирай – вот и вся беседа. Что ж, бабушку можно было понять.
Теперь, когда Владе уже двадцать один, она понимала, что дед забрал её не только из-за бабушкиной квартиры. Он был единственным ее родственником, поэтому мог стать опекуном.
Она была благодарна деду за то, что он разменял квартиры и купил одну здесь, в этом городе. Обживать новое пространство, не замутнённое грустными воспоминаниями, оказалось своего рода лекарством. Они перевезли обстановку, библиотеку – дед трепетно относился к книгам. Гораздо нежнее, чем к близким. По сути, как оказалось, они были очень похожи – дед и внучка. Места хватало, и каждый сидел в своём углу с книгой, погружаясь в тот мир, который ему был интереснее.
Но время от времени Влада вспоминала время, проведённое в приюте. Там ей стало казаться, что в ней есть нечто другое, непривычное, незнакомое. Некоторые свои поступки и слова она вообще не могла объяснить. Это происходило не с подачи других воспитанников, нет. Она и не сошлась ни с кем другим так близко, как со Стасей Иволгиной.
В старой школе никто не разделял её интересов, а она не понимала увлечений одноклассников. Ну, то есть обращала внимание, конечно, но всё это было так скучно, поверхностно, по-детски…
Себя же Влада считала взрослой. Ещё бы, после стольких-то книг! Никто не объяснял ей, что жадно прочитанное – ещё не значит усвоенное. И всё-таки, даже среди этой словесной каши, Влада находила нужное. Эмоционально окрашенное, отдававшееся внутри горячей волной.
В приюте была одна учительница, Елена Васильевна, с которой можно было обсудить романы или стихи. Но скоро Влада поняла, что о любви и ненависти Елена Васильевна имеет весьма смутное представление, потому что была она старой девой с добродушным характером и с такой скучной жизнью, что Влада очень быстро перестала слепо ей доверять.
А вот Стася Иволгина произвела на Владу сильное впечатление. Не только схожим – мужским – именем, но и своей внешностью. В первую минуту Влада даже подумала, а не было ли у неё потерянной сестры? Вдруг они близнецы, и судьба-злодейка разлучила их в роддоме? После недели в изоляторе, когда она стояла в коридоре перед дверями своей будущей комнаты, эта похожая на нее девочка, вскинув голову, отделилась от группы подруг и подошла прямиком к Владе.
– О-хре-неть! – воскликнула она, уперев руки в бока.
– Иволгина, – воспитатель, которая привела Владу, погрозила пальцем, – опять словечки твои!
– Пардон, мадам, – тут же исправилась Иволгина и сделала дурашливый книксен, который, однако, не был лишен изящества.
Девочки из компании захихикали. Они были разновозрастными и разномастными. Все знали, что рано или поздно расстанутся, разъедутся по другим детским домам. Кому-то повезёт больше – объявятся родственники, но это случалось редко. Лучшим вариантом было оказаться на новом месте с кем-то из своих друзей.
Вот если бы дед подсуетился раньше, поднял бы зад с дивана и отвлёкся от своих талмудов, то Влада могла бы вообще не оказаться в приюте. Но, с другой стороны, дед уже много лет жил своей жизнью. Так был ли смысл рыдать над своей судьбой? Как ни крути, а родные люди. Хоть и не близкие. Именно так Влада научилась мириться с обстоятельствами и держать свои эмоции в узде.
Воспитательница показала Владе кровать и тумбочку, велела устраиваться, а остальным не мешать.
– Чего молчишь? – спросила Иволгина, следя за тем, как Влада раскладывает свои пожитки на полке.
– Боюсь, – просто ответила Влада, подняв голову.
Иволгина была с ней одного роста и смотрела прямо в глаза такими же серыми, правда, с вкраплениями зелёного, глазами. И волосы у неё тоже были русые, только заметно светлее, чем у Влады.
– Ну ладно, не ссы, – усмехнулась Иволгина и протянула руку. – Станислава.
– Вла… Владислава, – немного заикаясь, представилась Влада.
– Охренеть! – Рукопожатие Иволгиной было таким крепким, что Влада потом ещё долго чувствовала его на своей коже.
