Маша Храмкова
Принцип Омелы
Глава 1 – Сферы
Октябрь 2025 года
Я хорошо помню свой дом в туманном Вашингтоне, где мы жили, когда я была еще ребенком. Он казался мне безопаснейшим местом на Земле: какие бы события не происходили в мире, наш дом был оплотом спокойствия. Позже, сменив с десяток убежищ и временных ночлежек, я просыпалась порой с твердой уверенностью, что лежу в своей кровати. В моей маленькое комнате с окнами на высокий лес, с картой мира на стене и старыми книгами по анатомии и биологии, доставшимися от бабушки. По иронии судьбы именно там все и началось.
Диван в гостиной был не просто диваном, он служил настоящим стратегическим объектом, который отделял кухонную зону от зоны отдыха. Когда папа запретил мне смотреть новости из-за кошмаров, я тайно пробиралась к телевизору, прячась за диваном, чтобы мама видела меня с кухни, а потом бесшумно прыгала на него, словно ниндзя.
Я смотрела новости в беззвучном режиме. Дикторы открывали рты, а за их спинами ветер гнул ели. Дождь с силой лупил по корпусам джетов, почти сливающихся по цвету с идеально ровной взлетной полосой. Дальше картинка обычно менялась, и нам показывали их. Треугольники.
Треугольные объекты начали появляться по всему миру осенью 2025 года. Их назвали «неопознанным атмосферным феноменом» – часть из этих объектов оказалась зондами, часть воздушными шарами, а часть и вовсе была дорисована нейросетями. Отец рассказывал тогда, что его сосед видел треугольник своими глазами, когда рыбачил на озере. И я хотела увидеть, чтобы поверить окончательно.
Включи новости в любое другое время – ты снова увидишь все те же объекты, только в ночном небе. Стримы с видеокамер в аэропортах, возле торговых центров, на окраинах города. Иногда нам показывали, как на них лают собаки – беззвучно, но я прекрасно могла представить себе этот надсадный лай.
Лестница скрипит, и я мгновенно нажимаю на кнопку «выключить». Успеваю увидеть папины ноги, спускающиеся по лестнице. Я делаю вид, что сплю, несмотря на то, что сердце мое колотится, а губы дрожат, пытаясь сдержать улыбку.
Подушка летит мне в живот. Это совсем не больно, и не скажу, что совсем уж неожиданно. Я скрючиваюсь от смеха, когда папа начинает щекотать меня.
– Иди-ка ты погуляй, Джунипер! – говорит он в конце, и я знаю, что на самом деле отец хочет, чтобы я присмотрела за младшим братом.
Вот он, Лорел или просто Ло, четырех лет – почему-то я хорошо запомнила его именно в этом возрасте – раскручивает себя на качелях у нас во дворе.
«И как у него голова не отвалится?» – подумала я.
Если бы я раскрутила себя так же, меня наверняка стошнило бы.
И все же этот вид успокаивал: несмотря на поздний октябрь, погода была теплая; красная бейсболка Ло выделялась на фоне тяжелых туч, медленно плывущих над нашим районом. Из окна было видно мое любимое дерево, наш красный кедр, плотно увитый плющом. Его ствол был настолько толстым, что его могли обхватить только мама, Ло и я, взявшись за руки.
Бывшие владельцы участка хотели избавиться от дерева, и тогда при покупке дома отец накинул им пару сотен долларов, лишь бы те не рубили столетнее растение. Мама любила говорить, что в первую очередь отец купил наше дерево, а уж во вторую – дом.
Я продолжала наблюдать за крутящимся Ло, когда краем глаза заметила нечто странное. Причудливая вязь плюща на миг приобрела вид человеческого лица. Улыбка дрогнула сквозь ветви, открылись веки, и пронизывающий взгляд сфокусировался прямо на мне. Похолодев, я резко села на диване и начал вглядываться в окно, стараясь не упустить ни одной детали. Наваждение длилось не дольше секунды, но я продолжала смотреть, пока глаза не начали слезиться. Плющ больше не шелохнулся.
«Наверное, папа прав. С этими новостями у меня уже крыша едет».
Я помню, как несколько дней подряд мы с Ло наблюдали, не покажется ли снова «плющовый человек», пока это не померкло на фоне событий совершенно другого размаха.
Пока не появились сферы.
Мы возвращались из кинотеатра накануне Хэллоуина. Лорел уже надел свои перчатки Халка, хоть я и сказала не показывать их никому до начала праздника. Неожиданно люди вокруг начали показывать на небо и восклицать: «Смотрите! Смотрите!» Папа даже посадил Лорела себе на плечи, чтобы тот перестал запинаться и падать, пытаясь рассмотреть рой маленьких звезд над нашими головами. Звезды росли и через двадцать минут напоминали уже не точки, а теннисные мячики. Они зависли так на несколько дней, точнее, нам только казалось, что они зависли: на самом деле объекты все-таки продолжали приближаться к Земле, но из-за огромного расстояния их движение было практически незаметным для невооруженного глаза.
Никто не знал, что это такое: загадочные шары просто вынырнули из глубокого космоса, а затем вошли в атмосферу Земли со скоростью, недоступной нашим кораблям.
Я плохо помню, что говорили в новостях тогда, но кое-что было ясно: технологии тех, кто отправил сферы, в сотни раз превосходят земные. Ни один телескоп не заметил их приближения. Да что там не заметил – люди оказались жуками, над которыми без предупреждения нависло нечто несоизмеримо огромное.
Через несколько дней объекты окончательно сбросили скорость, а затем застыли на высоте тропосферы. С Земли они выглядели как идеально ровные зеркальные блюдца; безмолвные, не передающие никаких сигналов посланники космоса. Иногда сферы включали экранирование – некий защитный слой, который делал их невидимыми, – и тогда их поверхность сливалась с нашим небом. Мы понимали, что это всего лишь иллюзия, в отличие от птиц, которые то и дело разбивались: со стороны это выглядело как столкновение с огромным невидимым стеклом.
Мы пытались бомбить сферы, но снаряды деактивировались, не долетая до объектов; отправляли зонды – но электроника выходила из строя, подойдя ближе, чем на три мили. Каждая сфера размером с пять индийских полей для крикета была неуязвима, и это только раззадорило нас, людей.
В этом году не было Рождества. Не горели праздничные огни на нашей улице, и соседи не украсили дом традиционным взбирающимся на крышу надувным Санта Клаусом. Мы даже елку не потрудились поставить, и когда Ло начал хныкать, что гостиная не украшена, мама взяла одну из рождественских гирлянд и просто обмотала ее вокруг кедра. Прямо поверх плюща – так она и осталась там, когда мы в спешке уехали.
Самолеты застряли в аэропортах, спутниковая связь отрубилась, остановились заводы, инфраструктура вышла из строя… не говоря уже о всеобщей, исступленной панике. Но самым мерзким была неизвестность, ведь на протяжении всех этих месяцев сферы упорно молчали. Лишь нависали над нами, точно огромные всевидящие глаза.
Пока главы государств готовились к совместной атаке по объектам, мы с друзьями брали велосипеды и приезжали на высокие холмы: здесь нам казалось, что мы словно ближе к одной из сфер. Словно до нее можно дотянуться рукой.
– Как вы думаете, каким будет первый контакт? – спросил Сейдж.
– Ты имеешь в виду контакт третьей степени? – уточнила я. Всю ночь я штудировала научно-популярные журналы про космос и пришельцев, которые удалось раздобыть во все еще открытой библиотеке. – Когда мы видим их лицом к лицу.
Сейдж был на год старше меня, и по правде сказать, до прибытия сфер я считала его однобоким фанатом агрессивных командных игр. Мы иногда пересекались в Wendy’s после школы, но начали общаться только после того, как я случайно встретила Сейджа в библиотеке. Оказалось, что он интересуется не только космосом, но и историей – кто бы мог подумать!
– Контакт третьей степени, точно, – улыбнулся Сейдж и взглянул в небо. – Они же покинут свои материнские корабли, рано или поздно?
Я пожала плечами. Сфера отражалась в карих глазах Сейджа, заставляя их мерцать, и это завораживало меня. Мы сидели прямо на траве: четверо детей с рациями вместо телефонов. Велосипеды лежали в стороне, а мы срывали цветы ароматного клевера и отправляли их в рот. Они были сладкие, почти как мед, можно было съесть с десяток таких соцветий и не заметить.
Сейдж хотел сказать что-то еще, но в этот момент его старший брат Норт вдруг громко спросил:
– Почему он обязательно должен быть этот первый контакт? Может, это просто дроны, а флот пришельцев где-нибудь в сотнях световых лет отсюда?
– Дроны – это треугольники. А в сферах сидят их капитаны, – посасывая травинку, ответил Ло, лениво глядя вдаль. Я закатила глаза от его наглости: это было именно то, о чем я рассказывала ему дома, слово в слово.
– Ага, наверняка они те еще твари! – со злостью выпалил Норт.
В отличие от большинства моих школьных друзей, я по какой-то странной причине не испытывала раздражения при мысли о существах внутри сфер. Ненавидеть инопланетян было просто, ведь из-за них на Земле воцарился если не абсолютный хаос, то однозначно тотальная неразбериха. Однако мне всегда хотелось понять, кто они и почему они пришли в наш мир именно в этот момент, когда Земля так уязвима.
– Если они летели сюда сотни световых лет, – начал Сейдж, – То наверняка легли в гибернацию.
– Может быть, им и не нужна гибернация, – предположила я. – Возможно, их технологии развиты настолько, что они давно оцифровали себя. Или освоили клонирование.
– Ради чего? – Норт сердился, потому что получил от отца за то, что брал без спроса его ружье. – Чтобы прилететь сюда и просто висеть в небе?
Сев на траве, он нервно запустил пальцы в свои волосы.
– Может, они ждут чего-то, – Сейдж вновь поднял лицо к сфере, по днищу которой плыли искривленные отражения облаков. – Подходящего момента для контакта третьей степени. Или нападения.
Он взглянул на меня, и мы обменялись улыбками, совсем не мрачными, впрочем. В следующую секунду Сейдж вдруг нахмурился и потянулся за новым соцветием клевера. Я заметила, что уши у него покраснели.
Лорел заявил, что устал и принялся тащить меня домой. Мне хотелось побыть еще на холмах, посидеть под закатным солнцем с друзьями, но он так сильно тянул меня за руку, что я начала сердиться.
– Знаешь что? Думаю, что ты уже достаточно взрослый, чтобы найти дорогу домой самостоятельно! – наконец крикнула я и так резко выдернула запястье из его вечно потных пальцев, что Ло упал. Поднявшись, он со всех ног побежал вниз с холма, а я отвернулась, словно мне и дела не было.
– Шла бы ты за ним, Джун, – неожиданно сказал Норт, самый старший из нас. – Смотри, уже темнеет!
– Он достал меня! – вдруг выпалила я, тяжело дыша от гнева. – Родители вечно велят мне приглядывать за ним! А он берет мои вещи без спроса…
Я только начала свою тираду о том, как меня бесит младший брат, но тут произошло кое-что из ряда вон выходящее. Ближайшая к нам сфера вдруг издала длинный гудок. А потом еще один, и еще – до тех пор, пока они не слились в единую мелодию, точно утробные звуки китов или тюленей.
Такого не было никогда. Этот разрывающий небеса гул был настолько неожиданным, что, похватав свои велосипеды, мы бросились вниз с холма, а мокрая трава с комками грязи летела у нас из-под ног.
Ло не было видно. Ощущая, как в груди нарастает предчувствие чего-то непоправимого, я крутила головой во все стороны, пытаясь отыскать на фоне оливковых трав его приметную желтую толстовку.
Закончив гудеть, сфера вновь погрузилась в молчание, но мы и не думали останавливаться.
«Я виновата, виновата, виновата в том, что он потерялся!» – стучало в моей голове, пока я неслась вниз. Вдруг что-то мелькнуло в траве – сочное, точно желток. Ло! Вот он, лежит в зарослях лицом вниз, уши зажаты руками.
– Вставай! Бежим скорее! – крикнула я, поднимая его почти без усилий. Моему облегчению не было предела: брат не потерялся.
– Что это, Джун? Они нападают? – Ло не плакал, но лицо у него было совершенно белым, с прилипшей травинкой на лбу.
– Не знаю. Вроде нет, – мы побежали вместе, за руку, а мой велосипед остался где-то там на вершине холма. Я осмелилась вернуться за ним только через неделю.
Нет, они не нападали в тот день. Был ли этот звук предупреждением или просто проверкой всех систем – об этом мы так и не узнали. Спустя месяц это перестанет иметь значение.
Январь 2026 года
Я хорошо помню нашу последнюю ночь дома. Утром мы собирались сесть в нашу машину, где уже лежали упакованные коробки с самым необходимым – теплой одеждой, консервами, аптечкой и семейными фотографиями, – и уехать. Прочь отсюда, потому что после последнего похода в магазин папа принес лишь несколько банок тунца и канистру с банановым соком.
Ло уснул рано: наплакался вдоволь. Папа сказал, что мы не сможем взять его радиоуправляемую машинку, и он закатил истерику на целый вечер.
«Нам понадобятся батарейки, Лорел».
Мы боялись, что нам придется выживать в бункерах, как в каком-нибудь фильме про конец света. Мы дали себе слово, что будем держаться вместе, что бы ни случилось.
В память впечаталась картина того, как я лежу в своей кровати, а усталый взгляд скользит по оставшимся коробкам на полу. Мама и папа на кухне обсуждают наши дальнейшие планы. К их голосам примешивается монотонное бормотание радио: его тогда покупали все, и мы тоже решили купить. Вместо интернета.
– Джун, – вдруг зовет меня Ло. Он свешивается с верхней полки, и я почти вижу в темноте его распухшее от слез лицо.
