Маша Брежнева
Мы не подходим
Глава 7
Таня
Я совершенно не хочу собираться на ужин со Стасом, потому что дурацкий уход от ответа про совместную жизнь взбесил меня еще больше. Человеку скоро тридцать пять лет, и хотя он выглядит моложе, факт остается фактом. В его возрасте у некоторых уже двое детей, а Быстрицкий все продолжает оттягивать с чем-то серьезным. Нет, я не считаю кольцо на пальце гарантией и панацеей в отношениях, но на фига вообще годами встречаться, если вы не хотите создать семью? Зачем тратить время и без того не слишком длинного пути, когда ты не на все сто процентов уверен, что человек рядом с тобой – именно тот? И никто не убедит меня, что я не права. Я считаю, что нам со Стасом нужно либо что-то менять в отношениях, либо менять партнера по отношениям. И других вариантов нет. Продолжаться как есть больше не может.
Именно поэтому я собираюсь с чувством полного неудовольствия. Мне лень даже думать о том, что еще и наряжаться надо. Я вчера к Алене и то с большим желанием наряжалась. Разумеется, в спортивных шортах, в которых хожу по квартире, я поехать не могу, но короткого платья и босоножек на каблуках Стас тоже не увидит.
Когда он приезжает за мной на своей машине (служебная с водителем, разумеется, у него тоже есть), я молча сажусь на пассажирское и не тянусь за поцелуем.
– Что за фигня, Тань? – Стас сразу понимает, что где-то подвох.
– Это ты мне скажи, что за фигня.
А это мы еще не выехали даже.
– Мы же все выяснили утром.
– Выяснили? Ты правда так считаешь?
– Да.
– Ты сказал, что подумаешь. Это не синоним «выяснили».
– Не надо умничать, Тань. Да, я подумаю. И я не мог подумать за полдня, учитывая, что большую часть времени провел на работе.
– Работа – еще не вся жизнь, Стас.
– Себе об этом скажи, – ухмыляется Быстрицкий, наконец трогаясь с места.
Намекает на мое вечное сидение онлайн по вечерам, когда я продолжаю доделывать то, что не успела в офисе? Пожалуй. В этом похожи абсолютно все трудоголики.
– Стас, я просто хочу, чтобы мы проводили вдвоем больше времени, чтобы вместе планировали свою жизнь, помогали друг другу, советовались, вместе справлялись с проблемами. Разве это плохо или преждевременно для людей, которые четыре года в отношениях?
– Это не плохо. Просто не кажется ли тебе, что инициатива должна исходить от мужчины?
И хочется стукнуться головой прямо о боковое стекло.
– Даже если и хочется, но ты ведь этого не делаешь, а я устала ждать.
– Устала…
– Да, Стас, устала. Мне не восемнадцать, я уже не наивная девочка. Меня не нужно кормить завтраками и обещаниями, которые ты не собираешься выполнять.
– Я ничем тебя не кормлю. Вот только разве что ужином собираюсь. Тань, не надо давить на меня, ладно? Мы вернемся к этому разговору потом.
Не надо на него давить. Нет, ну вы посмотрите! Бедного Стасика обижают.
– Стас, может, ты признаешься в том, что просто не хочешь со мной более серьезных отношений, чем есть сейчас?
– Я этого не говорил.
– Да, не говорил, но ты явно так думаешь, иначе вел бы себя по-другому.
Стас останавливается прямо посреди дороги, и водитель автомобиля, следующего за нами, начинает неистово сигналить и орать проклятия в открытое окно.
– Тань, ты издеваешься? Что это за истерики, мать твою? Откуда?
– Ты не понимаешь?
– Не понимаю.
Наш диалог перекрывают отборные маты из той машины, и Быстрицкий вынужден все же тронуться с места и поехать.
Правда, перед одним из мест для разворота Стас резко перестраивается в крайнюю левую и возвращается назад.
– Ты что делаешь?
– Мы никуда не поедем. Я отвезу тебя домой, мы поговорим, когда ты будешь готова вменяемо рассуждать и слушать меня.
– Ты называешь меня невменяемой? – я почти визжу, наверное, реально со стороны кажусь ему не сильно адекватной.
– Тань, я слишком уважаю себя, чтобы выслушивать беспочвенные истерики. Я не хочу ругаться сейчас, поэтому давай мы остынем.
– Останови.
– Что?
– Я сказала, останови, – резко отстегиваю ремень безопасности, закидываю цепочку сумки на плечо и хватаюсь за дверь, хотя Стас продолжает ехать.
– Я отвезу тебя домой, – он продолжает настаивать на своем.
– Послушай, Быстрицкий. Свои условия будешь диктовать в министерстве, а я не твой секретарь, чтобы терпеть эти выходки.
Он резко тормозит чуть ли не под запрещающим знаком, и рукой показывает на дверь, мол, тут и выходи.
– Здесь нельзя останавливаться, – рычу на него я.
– Алехина, я зам министра транспорта. Я могу останавливаться где угодно. Если хочешь – выходи, я не держу.
Взглянув на него, понимаю, что разговоры сегодня действительно не имеют смысла.
«Какого черта он на тебе не женился?», – в голове гремят слова Филиппова, брошенные лишь с целью уколоть и достигшие этой самой цели.
Стасу плевать на меня, иначе не случилось бы всего этого сейчас. Мы не оставались бы никем после четырех лет отношений, не выясняли бы отношения посреди дороги и не обвиняли друг друга. А может, мы бы поженились, и жизнь стала еще хуже?
Я не знаю точного ответа. Знаю, что его машина со скрипом стартует и теряется в потоке, а я остаюсь одна на тротуаре и стою, задрав подбородок к небу. Как будто оно обязано ответить на мои вопросы.
Мне двадцать семь. У меня хорошая работа, должность, я лично знакома с половиной самых крутых людей в этом городе, а мой босс – второй по значимости человек во всем регионе. И все это никак, абсолютно никак не помогает мне в личной жизни, где на сегодняшний день я не построила ничего существенного. А в эту минуту и вовсе ощущение какой-то безнадеги.
Остановка общественного транспорта находится в пяти минутах ходьбы, и я размеренно плетусь к ней, так как уже никуда не спешу. Когда в сумке начинает вибрировать телефон, я разрываюсь между мыслями – это Стас перебесился или по работе?
Достаю смартфон, снимаю блокировку и вижу в соцсети сообщение от моего нового знакомого малолетки. И даже за каким-то хреном он подписан своим собственным именем, а не какой-нибудь ерундой типа псевдонима. Нашел меня? Удивительно. Как это возможно?
Я ведь тогда в ресторане просто молча ушла после его признания в симпатии. А что я могла ответить? Про свои отношения я рассказала, доходчиво объяснила, что я старше, да и вообще ни капли им не интересуюсь.
Думала, обидится и не будет головой стены прошибать. Но нет. Молодой, наглый и вообще отбитый. Даже умудрился каким-то образом найти мою страницу. И позвал на свидание.
Какой идиот, мамочки! Я ему же сказала четко и по буквам: НЕТ. И доводы привела. А он не сдается. Пофиг ему, видите ли, на моего мужика и мой отказ.
С другой стороны… Моему мужику тоже на меня пофиг.
Подумав с минуту, я захожу в диалог и печатаю ответ:
«Хорошо, давай встретимся, но свиданием это считаться не будет»
А еще через минуту он пишет опять.
Фил: «Нет, Таня, это свидание, можешь даже не пытаться называть это иначе».
Глава 8
Фил
Я никогда не просил подменить меня на работе. Но правы те, кто говорит, что в этой жизни все бывает в первый раз. Почувствовал себя немного скотиной, когда за два часа до выхода позвонил в «Престиж» и попросил поменяться с кем-нибудь. Но я не мог рисковать – сегодняшнее согласие Тани может не распространяться на завтра.
У меня нет никакого чёткого плана действий. Я вообще не понимаю, что делать. Знаю только, что хочу ее увидеть прямо сейчас, и если она согласна, может называть нашу встречу, как ей угодно.
Я помню про ее мужчину, но вот это как раз меня совершенно не колышет. Если чуваку тридцать с чем-то там, а он продолжает просто встречаться с такой красивой девушкой и не женится, то он идиот. Упустит свое счастье, по крайней мере, я приложу для этого все усилия.
И да, я все помню и про то, что она старше, что у нее работа в Правительстве и личный водитель, ноги от ушей и лицо супермодели. Я не тот, кто ей подходит, но пошли все к черту со своими ярлыками. Мы сами решаем, что будет с нами дальше. Я не верю, что раз и навсегда все предопределено.
Ну а пока я понятию не имею, где находится Таня, дома или нет, а ведь от этого и зависит, чем мне предложить ей заняться.
Заводя машину, левой рукой печатаю ей сообщение. Вообще я совершенно спокойно умею управляться со всеми делами и левой, и правой рукой, что очень помогает мне в обеих моих работах. Мать говорила, что с младенчества я все тянул в левую и правую руки поровну, а потом ситуация исправилась как-то сама. И уже в школе я был четким левшой, меня учили писать левой и держать в ней вилку. Но я все равно в прямом смысле на все руки мастер.
В общем, спрашиваю у Тани, где она, и говорю, что смогу добраться туда минут через пятнадцать. Обещает подождать, и я срываюсь с места к ней.
Конечно, я не ожидал, что она согласится. Думал, отошьет еще как. Настраивался на то, что борьба просто за встречу будет долгой и сложной, но, бинго, мне повезло. И вот уже я мчу по дороге в центр к ней в этот субботний вечер, про себя думая, о чем вообще могу с ней поговорить.
В обед я изучил сайт Правительства и нашел ее там в разделе «власть». Вот же… На властную леди потянуло, получается. Полистал сайт еще где-то с минуту и перешел в соцсети на поиски Тани. Это было несложно. Но, должен сказать, в жизни она даже лучше, чем на фотках, хотя все фотографии у нее шикарные. Если бы не пошла работать пресс-секретарем, стала бы моделью, я уверен.
Таню я замечаю на тротуаре в десяти метрах от остановки, которую она назвала в качестве ориентира. Сегодня на блондинке легкое светлое платье в синий цветочек, босоножки без каблука и голубая сумочка. Вчера в «Престиже» она была с другой, я уверен. Не удивлюсь, если у Тани дома целая гардеробная.
А я… Ну что я. В черной футболке, безразмерных джинсах, которые мне нравятся, и видавших виды найках, но вроде настоящих, из фирменного магазина. И где-то в багажнике должна толстовка валяться. На случай, если вдруг похолодает, пригодится, побуду джентльменом и отдам со своего плеча девушке.
Я останавливаюсь и опускаю стекло, чтобы Таня увидела меня. Совершенно не меняясь в лице, она открывает дверь и садится. Такая неприступная и холодная, что если бы я не помнил, с каким азартом она отвечала на мой вчерашний поцелуй, не поверил бы. Но губы все помнят, а я мечтаю ощутить этот ягодный вкус ее губ еще хотя бы раз.
Она молчит и косится на меня, словно не соображая, что вообще делает в моей машине. Фак, а что она тут делает? Сама же так решила. Свидание, не свидание… Мне пофиг. Главное, что она сидит в каких-то сантиметрах, в салоне пахнет ее духами, и каждая клеточка моего тела очень буйно реагирует на эту девушку.
Вообще я не бабник, хотя и не святоша. Я никогда не был главной звездой в компании, но девушкам нравился. Проблем с женским вниманием не испытывал, подружку мне было найти легко, но ничего серьезного не клеилось. Да и когда бы, если я вечно пашу как лошадь? Может, я действительно тупо не знаю, что делать с такой офигительной девушкой, но меня никто и не научит. Выкручусь сам как-нибудь.
– Хочу тебе напомнить, что это не свидание, – Таня первой нарушает тишину, но делает это неприятно. Словно достает из сумки нож и вставляет мне его под ребро.
– Почему?
– Потому что буквально полчаса назад я собиралась на свидание со своим парнем, но мы поссорились и отменили все.
– Вот видишь. А был бы парень нормальным, такого бы не произошло.
– Ты слишком много на себя берешь, – осуждающе говорит Таня, но вместе с тем тот короткий взгляд, который я успеваю на нее бросить, не выхватывает на лице эмоции осуждения.
– Я еще даже не пробовал.
– Понятия не имею, зачем согласилась поехать с тобой, но раз это случилось, так и быть, давай посмотрим, что из этого получится. Но стартовые условия ты знаешь.
– Повторяй их еще чаще, и нам будет не о чем поговорить, кроме как о твоем мужике. Может, хватит? – я немного раздражаюсь, хотя знаю – я не в том положении, когда имеют на это право.
– Может, и хватит.
– Тогда скажи, куда ты хочешь поехать.
– А разве ты еще не придумал сам? Это же ты меня пригласил.
– Я же ничего о тебе не знаю. Как я могу сам придумать? Ну допустим, самый простой вопрос – ты ужинала?
– Нет. Ужин не состоялся.
– Ну и прекрасно. Тогда поужинаем вместе, но ты права, выбирать буду я.
Звучит немного нагло и самонадеянно, как и половина всего того, что я говорю в присутствии Тани. Но я не хочу из себя кого-то изображать. Если я не понравлюсь ей настоящим, вряд ли она оценит, когда я буду играть какую-то надуманную роль.
Пораскинув мозгами, решаю, что все приличные рестораны этого города могут идти к черту – в них Алехина сходит и без меня. А вот я отвезу ее туда, куда она вряд ли пойдет со своими крутыми подружками.
Мы приезжаем на «ряды» – это известное среди молодежи место, где тусят скейтеры и велосипедисты, еще тут рядом прокат самокатов и прочей фигни, а главное – растянувшиеся на сотни метров палатки с уличной едой, напитками и всякой ерундой, которую обожают дети.
– Спорим, ты либо не была здесь, либо была тысячу лет назад? – спрашиваю, оставляя машину на парковке около входа на территорию этого мини-парка.
– Была. Но действительно очень давно, наверное, когда училась в универе.
– Ты местная?
– Да, мои родители тоже живут здесь. А ты?
– Я родился здесь, но у бабушки с дедом есть домик на море. Если в край все задолбает, всегда есть вариант свалить туда.
– И часто пользуешься этим вариантом?
– Честно? Нет. Некогда просто. Пойдем?
– Ну пойдем, – пожав плечами, она одновременно со мной выходит из машины и оглядывается. – Ты часто тут бываешь?
Заметно, что она действительно давно не была здесь – не узнает, как тут все изменилось. А мы еще пацанами в школе любили тут на великах гонять. Специально на выходных приезжали сюда, лишь бы веселее было.
– Сейчас не особо, но мне тут нравится. Самые вкусные бургеры края готовят не в фаст-фуде, а именно здесь.
– Что? Бургеры? Я такое не ем! – фыркнув, она забавно морщит носик. Ей все равно идет.
– Да-да, значит, сегодня будешь нарушать свой режим. Ищи и занимай нам места, я все принесу.
Для тех, кто не хочет есть на ходу, поставили столики, которые упорно и очень быстро занимает местная молодежь, поэтому Тане предстоит задачка не из легких – отбить хоть бы кусочек свободного пространства. Но когда прихожу с бумажным пакетом и лимонадом на подставке, вижу, что место она очень даже нашла. Журналист, что сказать. Ангелочками эти ребята не бывают и за себя постоять умеют.
Усаживаюсь напротив нее и вынимаю из пакета горячие булочки, про себя отмечаю, что кое-кого за этим столом можно назвать так же. Достаю из подставки один из стаканчиков, двигаю к ней, а затем передаю и прозрачные перчатки.
– Даже так? Нифига себе сервис, – Таня удивляется и с энтузиазмом натягивает перчатки на руки.
– А ты как думала?
Она и сама не знает. С радостью вгрызается в бургер, от которого планировала отказаться, и закатывает глаза не хуже, чем от оргазма.
Блядство. Зачем я это представил? Ее слишком сексуальный рот должен быть занят не только поеданием бургеров, но это, сука, разгон всех разгонов.
– Вкусно? – спрашиваю, когда сам натягиваю дуракцие перчатки (никогда бы так не делал, если бы не Таня рядом) и откусываю от своего.
– Ты не представляешь, насколько вкуснее становится эта гадость, когда не ешь ее месяцами.
– Нарушать всегда круто, – бубню прямо с набитым ртом. Да, сраная привычка, надо бы как-нибудь отучиться.
Зря сказал это. Таня за секунду поникла, и ее глаза, которые только что загадочно блестели, как будто отключили свой магический свет.
– Ты сейчас подумала не о еде, правда?
– Правда.
– Считаешь, что не должна была так поступать?
– Ну конечно.
– Да брось. Сделала так, как захотела.
– Ладно, допустим, со мной понятно. Но почему ты делаешь все это? Ведь ты знаешь, что я несвободная девушка.
– Да я с детства привык, что если хочешь что-то хорошее получить, придется за это бороться. Никогда и ничего не дается легко. Как-то так. Кстати, хочешь сладкую вату?
Мы оба смотрим на проходящую мимо нас маленькую девчушку, которая с таким заразительным хохотом отрывает кусочки от большого розового шара.
– Леш, ты с ума сошел? – я чуть не падаю со скамейки. Я не забыл, что сказал ей свое имя, но не ожидал, что она так и будет обращаться ко мне. Я ведь слышу родное имя крайне редко и только от матери. – Мне двадцать семь лет. Какая сладкая вата?
– Ну и все. Тогда прекрати нести бред. И прекрати думать о том, что поступаешь неправильно.
– Тебе проще говорить, у тебя же нет девушки?
– Нет. Если у меня будет девушка, и мы с ней поссоримся, я не допущу, чтобы она осталась одна вечером и укатила с каким-то хреном ужинать на закате.
Таня ухмыляется и кончиком языка облизывает верхнюю губу, где осталась капелька соуса из бургера. Это действие занимает одну тысячную секунды, а я пялюсь, как идиот. Я просто всегда пялюсь на нее, когда она рядом.
А закат, между прочим, реально очень красивый. И просто грех просиживать такой в пафосном дорогущем ресторане, когда можно наслаждаться всем и сразу.
– Если у тебя будет девушка, то…
– Ты счастлива, Тань? – я перебиваю ее, не позволяя сказать очередную глупость, которую слышать не желаю, и вместо этого задаю вопрос, ответ на который мне реально нужно знать.
– Что?
– Вопрос же предельно прост. Ты счастлива? Да или нет.
Так и жду какую-нибудь херню в духе «Я сейчас была бы счастлива, если бы сидела со своим мужчиной в том же «Престиже», а не тут с тобой кормила приставучих голубей». Голуби реально приставучие, да. Хорошо, что их подкармливает компашка подростков за соседним столиком – только так бургеры и уцелели для нас.
– Таня. Просто да или нет, – я не сдаюсь.
Пауза затягивается, но все это время девушка смотрит на меня, как будто в моих глазах может быть правильный ответ. Хотя… Он там и есть. Выбери правильный, Таня, ну же!
– Нет.
Нет! Твою ж нахрен. Она честно сказала нет! Ведь даже дебилу очевидно, что чужая девушка не будет вот так сидеть с другим, если только она не шлюха, а это точно не наш вариант. И пусть ее терзают моральные сомнения, правильный ответ она уже знает.
С этим долбозавром никакого счастья ей не видать. Но в мои объятия с разбега она тоже не прыгнет, поэтому все, что происходит сейчас, еще ничего не значит. Но и значит многое одновременно. Как минимум, ее дебил просрал целый вечер наедине с ней, и этот вечер достался мне. А я своего не упущу.
Глава 9
– Расскажи. Нет, это не попытка взять на себя слишком много, как ты думаешь, я просто хочу, чтобы ты рассказала, что не так.
– Все не так, – она за минуту словно освобождается от тех строгих рамок, в которых держала себя рядом со мной. – Между мной и Стасом уже давно все не так.
Стас, значит. Еще и имя какое-то слащавое ко всему, мне не нравится. Хотя его могли бы звать как угодно, нравиться мне от этого он бы не начал.
– Рассказывай.
– Мы встречаемся четыре года, но ничего не меняется. Он даже не намекал на развитие отношений, а я очень хочу. И я… в общем, я сама предложила ему съехаться вчера утром.
Сука, вот почему так неприятно? Я же прекрасно знаю, что у нее есть мужик. Но получается, что я целовал Таню вечером в пятницу, а в субботу она предложила съехаться этому самому мужику. Плохо целовал, значит, раз она сразу не послала его далеко и надолго.
– И что он сказал? Когда переезжаешь?
Таня смотрит на меня изумленно, словно я сморозил редкостную глупость.
– Я не переезжаю.
– Как это?
– Он не захотел. Сказал, что ему надо подумать.
– Ебанутый что ли?
У Алехиной вырывается короткий нервный смешок, она стягивает с себя перчатки, протирает ладони салфеткой и сжимает руки в замок.
– Может, и ебанутый, – говорит совершенно спокойно, и я понимаю, что она обиделась на своего Стасика.
– Да отвечаю, он дебил полный, если отказался. Я тебе еще вчера сказал – если он не отвел тебя в ЗАГС до сих пор, то у него с головой что-то не в порядке.
– Я подняла эту тему после нашего с тобой разговора. Ну если это можно назвать разговором. Потому что, прости за правду, но я подумала: этот малолетка прав, мой мужик реально меня не ценит.
Когда-нибудь я придушу ее за этого «малолетку», но придушу так, что она будет сама мечтать об этом.
– Обращайся. Всегда раскрою глаза на правду, бесплатно и честно. Лучше любых психологов.
– Меня очень задело, как он повел себя, и когда сегодня мы опять начали об этом разговаривать, то поругались. Вот ты говоришь, был бы он нормальным, этого бы не случилось. Я не знаю, но все так глупо.
– Если не хочешь, чтобы я продолжал покрывать твоего бывшего матами, не провоцируй меня, – говорю с ухмылкой.
– Он не бывший.
– Какая жалость. Скоро им станет.
– Ты, конечно, наглый и своенравный, но спасибо тебе. За то, что выслушал весь тот кошмар, который я на тебя слила.
– Ты не права. Сливать не равно делиться. Делись, рассказывай, я вообще не против. Желательно только, чтобы приставка «бывший» рядом с его именем появилась как можно скорее.
– Вот сейчас ты точно много на себя берешь.
– Правда? Я думал, в самый раз.
– Невозможный, – шипит на меня и тут же сама смеется.
Я поднимаюсь, обхожу наш столик и хватаю Таню за руку. Помогаю подняться, чуть дернув ее на себя, и уверенно веду сквозь «ряды». За то время, что мы были тут, успело потемнеть. Лето в самом разгаре, но рубеж самых коротких ночей пройден, и теперь с каждым днем ночь будет красть у света все больше и больше времени. Лично я не против, потому что ночь – шикарное время, особенно если есть, с кем ее провести.
Мы молча идем, и Таня не выдергивает руку из моей. Было бы ей неуютно, уверен, давно бы запретила мне держать ее за руку, но я продолжаю уверенно вести. И все. Больше ничего не спрашиваю.
Мы проходим всю территорию и сворачиваем в узкий проулок, через который можно скосить расстояние, чтобы быстрее вернуться к стоянке. А еще через него можно не сократить путь, а увеличить, ведь здесь темно и никого нет…
Раз – и я отпускаю ее руку, два – хватаю за талию и прижимаю к стене, три – и мои руки уже обнимают ее лицо, чуть разгоряченное после нашей прогулки.
Я притягиваю ее к себе и впадаю в какую-то невесомость. В ней весь мир сужается до этого темного переулка, где застряли мы с Таней.
Наши лица так близко, что мой взгляд, когда я пытаюсь сфокусироваться на ее губах, немного плывет. Ее дыхание с привкусом клубничного лимонада нафиг вышибает кнопку стоп-крана, и я не хочу терпеть и сдерживать себя.
– Ты же не залепишь мне пощечину еще раз?
– Смотря что ты собираешься сделать. Но целоваться с тобой я больше не буду, Фил.
– Конечно. Потому что я буду целоваться с тобой, – выдыхаю слова практически в ее губы, которые оказываются накрыты моими уже через секунду.
И фак, не очень-то она хотела сопротивляться, потому что ее руки не стучат по моим плечам, а хватаются за них, как за единственную крепость на земле. Этот поцелуй еще горячее и острее первого, вчерашнего. Мой язык так быстро оказывается на чужой территории, словно его там и ждали. И все же кайф длится недолго – Таня отстраняется.
– Как ты думаешь, два поцелуя с другим уже считаются изменой?
Мои пальцы скользят с ее затылка на шею и чуть сжимают кожу, от которой пахнет так сладко, что аж скручивает меня всего. Еще сильнее вжимаю Таню в стену, придавливая собой. Не хочу отвечать на идиотские вопросы, которые вообще не к месту.
– Тань, блять, замолчи, пожалуйста.
– Ты не понимаешь.
– Да, и не хочу. Я хочу тебя поцеловать. Давай вернемся к этому?
Я не даю ей ответить, затыкая рот своими губами и языком. Ее пальцы выводят какие-то на хрен узоры по моей шее, проводят по колючему ежику волос, пробираются к позвоночнику под футболкой. Про измену она еще что-то думает. Да все, забыть можно про того мужика. Нет его. Нет, как будто и не было никогда. Она такая… такая, черт, что мне ни словарного запаса, ни кислорода не хватит, чтобы внятно описать. Разлечусь вместе с ней на миллион осколков, если между нами рванет, и не пожалею.
Мы целуемся именно так, как должны в этой ситуации. В тесном закоулке, под покровом июльских сумерек, под звуки цикад и тихий шелест ветра в кронах деревьев. Таня прижимается ко мне всем телом, а я не могу оторваться от нее, уже позволяя своим рукам большее, чем просто нежные прикосновения. Будь мы в других обстоятельствах, я бы прямо здесь задрал на ней это платье в цветочек и взял так, что искрами из глаз от оргазма мы могли бы осветить весь этот переулок. Но нет. Даже для меня это слишком.
– Все, стоп, – говорю ей и самому себе. – Хватит на сегодня, Тань.
Она успела захотеть большего, как и я. Но и она понимает, что так неправильно и быть не может. Она не любит своего парня, иначе всего этого не случилось бы, но этот ее парень все равно еще существует и никуда не делся. Я не хочу, чтобы со мной она изменила ему по глупости и жалела об этом всю жизнь. Хочу, чтобы она ушла от него и стала моей по-настоящему.
И плевать, что мы знакомы лишь два дня и совершенно друг другу не подходим по каким-то параметрам. Плевать вообще на все, потому что она уже нужна мне, жизненно необходима.
– Таня, уйди от него, – я уже не нависаю над ней, а просто стою напротив, одной рукой обнимая за талию, а другой поправляя выбившиеся из прически маленькие светлые пряди. Касаясь пальцами ее уха, сглатываю и умоляю себе больше не разгоняться, хотя хочется коснуться ее не так, совсем не так.
– Я только вчера предложила ему жить вместе.
– И что? Он просрал свой шанс. Нормальный мужик никогда не откажется от того, чтобы видеть свою женщину каждое утро, завтракать с ней, целовать перед уходом на работу, вместе готовить обед на выходных… Да хрен знает, что еще! Обои вместе клеить, покупать новый диван, забивать холодильник продуктами из супермаркета. Чем еще пары занимаются? А, ну да, сексом, конечно. Нормальный мужик откажется постоянно спать в одной кровати с женщиной, секс с которой приносит удовольствие? Не думай, что это случайность, Тань. Этого уже не исправить. Я вообще считаю, что инициативу должен проявлять мужик, но если это сделала девушка, то это вдвойне ценно, а он отказывается от такого счастья…
И пока я говорю все это, упускаю момент, когда в ее глазах появляется влажный блеск. Меня кроет, но кроет по-страшному. Я уже сам себе не друг.
Все, что я говорил, справедливо. Но ей от этого тошно и хочется плакать, и тогда вопрос – кому я сделал лучше?
– Мне пора, – почти шепотом говорит Таня, пытаясь скрыть от меня подступивший к горлу ком.
– Таня, послушай. Я никто, чтобы тебя осуждать, никто, чтобы решать за тебя. Ты взрослый человек, ты сама знаешь. Но я прошу тебя, уйди от него. Он тебя не заслуживает.
– Леш, у тебя же не было длительных отношений? – Таня пытается выпутаться из моих рук, но это не так просто, как она думает. Я не удерживаю силой, но все равно не отпускаю, и ей остается только смириться.
– Не было. Не успел еще.
– Ты просто не знаешь, каково это – провести несколько лет с человеком, с которым ты хочешь создать семью, завести детей, жить под одной крышей…
– Я знаю другое. Если этот самый человек не хочет того же, что и я, нам явно не по пути. И тут даже думать нечего.
– Как все просто у тебя.
– По-моему, в отношениях есть только черное и белое. Да или нет. Вместе или порознь. Любите или не любите. Как иначе?
– Ты еще слишком молод и видишь все по-своему.
– Ненавижу, когда ты напоминаешь мне о возрасте.
– Прости, но это действительно так. Через несколько лет ты уже будешь думать по-другому, – Таня склоняет голову набок, подставляет щеку моей ладони. Чертов контраст – вроде и ластится, как кошка, а сама говорит слова, которыми можно оцарапать до самого сердца. – Фил, отвези меня домой, пожалуйста.
– Ты будешь называть меня Лешей или Филом?
– Я… еще не знаю. Я пока не знаю.
– Ладно. Пойдем. Я отвезу тебя.
