Марья Коваленко
Не чужие
Глава 5
Майя.
Спустя день после того, как я попросила Варю пристроить меня в клуб, случилось еще одно ЧП. За годы в общежитиях, детдоме, с приемными семьями я оказалась совершенно неподготовленной ко многим вещам, которые для других банальные мелочи. Я только-только училась жить сама, одна, в своих «квадратных метрах». И первая же упавшая в почтовый ящик квитанция о коммунальных платежах выбила почву из-под ног.
Семь лет после смерти деда в квартире с моего согласия жила его третья жена. Я не хотела выселять ее, мне не было дела до драгоценной недвижимости, из-за которой собственное детство превратилось в кошмар, но теперь моя доброта вернулась извращенным бумерангом.
От суммы в графе «пеня» сердце чуть не остановилось. Год моего нежелания переезжать обернулся рублями. Тысячами рублей, которых у меня не было, как не было и идей, где раздобыть такую сумму!
Не таким я представляла начало самостоятельной жизни. Цепочка неприятных событий, начавшаяся с трудоустройства у Громовых, не желала прекращаться. Меня будто прокляли, и даже неунывающая Варя впервые развела руками, не зная, чем еще могла помочь.
– Улыбайся пошире и молись о хороших чаевых, – она взглядом указала на выданную мне новенькую форму официантки и тяжело вздохнула.
– Ты думаешь, шанс есть? – я медленно натянула на себя больше похожую на широкий ремень юбку и короткий, застегивающийся на пуговицы топ. Эта одежда больше подошла бы танцовщице, но выбирать не приходилось. Особенно теперь.
– Ты новенькая, – Варя оглядела меня с ног до головы и, подойдя поближе, расстегнула верхнюю пуговицу. – Постоянные клиенты любят новые лица.
– И ты думаешь, что… – заканчивать фразу я не стала. Сама мысль о том, о чем намекала подруга, вызывала внутри целую бурю протеста.
– Я надеюсь, что тебе повезет, – Варя качнулась вперед и, как маленькую, обняла меня за плечи. – Просто повезет! Как этой… Как ее?
– Золушке, – глухо в плечо подсказала я.
– Точно! Как Золушке. И очень скоро ты будешь вспоминать обо всех проблемах с улыбкой.
– Варь?
– Угу…
– И ты серьезно в это веришь?
– У Робертс же получилось, а чем мы хуже?
– Варь…
Со стороны мы, наверное, смотрелись как две идиотки или, что еще хуже – лесбиянки. Обе в проститутской форме, на каблуках… Обнимаемся в темной подсобке перед тем, как выйти к толпе мужиков.
– Да?
– Из тебя получился бы хреновый психотерапевт, – несмотря на полную задницу, уголки моих губ разъехались в стороны.
– Ну, я хотя бы попыталась, – подруга совсем не ласково шлепнула меня пониже спины.
– Спасибо, – я первой разомкнула объятия. – Правда. Большое спасибо.
Перспектив по-прежнему не было, но на душе стало легче. С учетом того, что на нервах мне не спалось, не елось последние дни, это был успех.
Оставалось надеяться, что слова Вари сбудутся хоть отчасти. «Пусть мне повезет, пожалуйста!» – закрыв глаза, я отпустила в космос отчаянную просьбу и начала свою первую рабочую смену.
* * *
Мне было восемь, когда семья Громовых забрала меня из детского дома. Маленькая девчонка, я была настолько счастлива свалившейся удаче, что не сразу заметила подвох. Главным была мечта! Она наконец сбылась, и я готова была целовать ноги хмурой тучной женщине, выбравшей меня среди нескольких десятков таких же «ничейных» детей.
Спустя несколько дней после моего трудоустройства в клуб госпожа Удача снова решила побаловать свою «любимицу». Нет, на меня не свалились сказочные чаевые, и никакой отечественный вариант Ричарда Гира не воспылал любовью к неприметной суетливой официантке.
Удача решила облагодетельствовать меня несколько иначе. В самом начале смены один из постоянных клиентов нахально схватил меня за бедро потной медвежьей ладонью и, окатив похотливым взглядом, произнес:
– Триста за приват. Пятьсот – с танцами у меня на коленях. – Главное – сиськи покажи.
От неожиданности я оробела. Это он предлагал мне? В клубе хватало танцовщиц, были даже девушки, готовые оказать более интимные услуги. За несколько ночей здесь я ни разу не видела и не слышала, чтобы официантки тоже подрабатывали танцами.
– Нет, спасибо, – я поставила перед клиентом его заказ, бутылку виски и два бокала.
– Гордая? – на влажных губах заиграла хищная ухмылка. – Мне нравятся гордые.
Он откинулся на спинку стула. С виду расслабленно, но стоило мне попытаться отойти, сильная рука схватила меня за ногу.
– Пятьсот за приват с раздеванием. Хрен с тобой, тереться не обязательно, – прозвучало уже серьезно.
– Я могу позвать кого-нибудь из девушек, вас обязательно обслужат, – ума не возьму, откуда у меня только взялась храбрость противостоять.
– Детка, не надо упрямиться, – рука на ноге сжалась сильнее.
Стас, ближайший к столику охранник вначале дернулся в мою сторону, но потом, присмотревшись, как-то странно, неуклюже попятился назад.
– Я в долларах плачу, – тиски сменились медленным поглаживанием. – Не обижу.
Мысленно пересчитав сумму в рублях, я нервно сглотнула. Это была половина моего долга! Один танец – пять минут под музыку без прикосновений, и призрачный шанс разобраться с долгом без суда мог превратиться в реальный.
– Вам еще что-нибудь принести? – слово «согласна» так и рвалось с языка, но гордость оказалась сильнее.
– У тебя пятнадцать минут, – меня отпустили. – После предложение не действует.
Даже не оглянувшись в мою сторону, гость плеснул себе виски и разблокировал телефон. Ни в жестах, ни в словах не было и намека на разочарование. Я словно уже танцевала перед ним! И голая, и на коленях – все, как хотел.
Злая и расстроенная одновременно я долетела до бара так быстро, словно за мной гнались. Чтобы не ударить подносом о стойку, пришлось собрать в кучу всю выдержку.
– Вау-вау-вау, да у нас здесь кто-то кипит как чайник, – Ким, бармен, который исполнял заказы моих столиков, изобразил в воздухе какие-то понятные лишь ему одному фигуры. – Крошка, только не поубивай тут никого этой жестяной штукой!
Указав на мой поднос, он весело подмигнул подошедшей Варе.
– Случилось что? – подруга мгновенно оказалась рядом. – Тебя этот шут разозлил или кто-то из клиентов?
– Все в порядке, – я попыталась отмахнуться.
– Май, если клиент – сразу говори охране. У местного контингента разгон от весельчака до дебошира одна минута. Ребята присмотрят, – все еще чувствуя за меня ответственность, подруга тут же принялась строить гипотезы и искать выходы. – Нам здесь потасовки не нужны. А тебе – тем более.
– Варь, правда, все в порядке, – я пыталась спустить ситуацию на тормозах.
– Не нужно стесняться просить о помощи, – Варя будто и не слышала меня, – это приличный клуб, и здесь…
– Мне предложили станцевать приват! – терпение лопнуло.
– Что?
– Что?
Ким и подруга отреагировали одинаково.
– Предложили триста баксов за танец, – от злости не осталось и следа. Опустив поднос на стойку, я и сама сдувшимся шариком опустилась на стул рядом.
– Не кисло! – красивые брови подруги поползли вверх.
– Как-то так…
– Девочки сотку берут…
– …и пятьсот с раздеванием, – рассматривая узор на полу, дополнила я.
С несколько минут что Ким, что Варя молчали, но потом оба набросились на меня как коршуны.
– И чего ты еще здесь сидишь? – уперла руки в бока Варя.
– Даже я за такие деньги что-нибудь с себя снял бы, – пальцем постучал сначала о столешницу, затем о голову Ким.
– То есть, вы считаете… – начала было я, но сама закрыла рот. Денег хотелось очень! Тем более такую сумму. Да еще за невинный танец без рук. – Меня же уволят.
– Майка, быстро дуй к клиенту! Я в ВИП, кабинку вам забронирую. – Варя бедром столкнула меня со стула. – За свои столики не беспокойся, прикрою. За администрацию тоже – пять минут в ВИПе тебя никто не хватится.
Все еще не веря, что решилась, я до боли закусила губу.
– Не стой! – Ким щелкнул пальцами перед моим носом.
Это стало последней каплей. На то, чтобы засунуть подальше гордость с ее подружкой скромностью ушло несколько секунд. Еще минута потребовалась, чтобы без предательской спешки дойти до клиента и сказать о своем согласии. Дальше думать уже ни о чем не пришлось. Я и глазом не успела моргнуть, как открылась дверь ВИП-кабины, и мы с клиентом остались один на один.
* * *
Самым сложным было начать. Ноги, как назло, одеревенели, а пальцы запутались в пуговицах на рубашке. Представление в голове суммы, которую получу в финале, совсем не спасало. Проиграло, наверное, треть мелодии, когда я впервые попала в такт.
На клиента смотреть было страшно. Вероятно, решив, что его водят за нос, тот злым взглядом охаживал меня от ушей до пят, и лишь благодаря какому-то нереальному упрямству все еще оставался на месте.
Пока меня не раздели насильно и не показали, как правильно двигать задом, нужно было срочно на что-нибудь переключиться. Представить вместо себя другую девушку, ту, которой танцевать перед незнакомцами было бы привычно. Или… Представить другого на месте клиента.
Решительная часть меня тут же ухватилась за эту идею и нарисовала в воображении Сашу. То, как он привычно закидывает ногу на ногу, хмурится, задумчиво трет подбородок, рассматривая мой новый наряд. Надежный как скала, мой парень просто обязан был помочь справиться и помочь раскрепоститься. С ним не было страшно ничего.
Треть мелодии я старательно держалась за эту иллюзию и, как могла, двигала все еще деревянным телом. «Давай же, ради Саши! Ты сможешь», – нашептывал внутренний голос, и пальцы медленно, словно неродные, расстегивали пуговицы.
Одну за другой.
Медленно.
Натужно, словно перед пытками.
К середине рубашки, я поняла, что не справляюсь. Под клиентом скрипнуло кожаное кресло, и недовольный глухой вздох поставил точку на моих наивных потугах.
В следующую секунду пятьсот баксов должны были раствориться за дверью несбывшейся мечтой. Заказ не исполнен. Ни танца, ни сантиметра голого тела – трата времени для того, кто не привык тратить впустую ни минуты.
Надежды почти не оставалось. Лишь ее призрак, тень, за которую не ухватишься руками и которой не прокричишь: «Еще минуту!»
От отчаяния, забыв все свои страхи, я представила другого. Широкие плечи. Рельефный пресс. Косые мышцы над белым полотенцем… Внимательные голубые глаза. Мое романтическое прошлое, превратившееся в запретное настоящее.
Не понимаю, как, но это сработало. Музыка полилась через тело жидкой магмой. Сердце забилось в такт, и рубашка вместе с бюстгальтером кучей тряпья упали под ноги.
– Наконец-то, – за спиной послышался хриплый голос, но я тут же забыла и слова, и того, для кого танцую.
В мыслях был только он… Максим Громов. Такой, каким я видела его последний раз. Разгоряченное тело задвигалось в такт мелодии, и больше не осталось никакой скованности.
Время потекло медленно. Оно словно вступило в сговор с клиентом и превратилось в вязкое густое желе. В нем я не чувствовала усталости, не прислушивалась к чужим похотливым вздохам, не бежала никуда от себя.
Все, что от меня осталось – пульсирующая по венам мелодия, сушащая рот незнакомая жажда и руки… Мои собственные, спускающиеся по шее, плечам, груди. Нежно ласкающие звенящее от удовольствия тело. И вновь поднимающиеся вверх, к губам. Раскрытым, влажным, требующим прикосновения других губ.
Безумный эротический транс имени мужчины, о котором нельзя было ни думать, ни мечтать, но который один-единственный заставил забыть обо всем и чувствовать… Ярко, сладко и так реально, будто был рядом и своими сильными руками скользил по моему телу.
Потерявшаяся между фантазией и реальностью, я живо представила это, и чуть не простонала вслух имя, ощутив на талии широкую жесткую ладонь.
– Майя? Какого хрена? – прогремел над ухом знакомый голос.
Иллюзия покрылась мелкими трещинками и разлетелась зеркальной пылью.
– Макс? – этого не могло быть. Совсем! Но передо мной из плоти и крови стоял объект моих фантазий – Максим Громов. Злой как черт и, похоже, настроенный очень решительно.
От шока язык прилип к небу, но в отличие от клиента, Громов терпеть и ждать не был намерен. Пока я пыталась совладать с собственным речевым аппаратом, он как мешок картошки выволок в коридор моего несостоявшегося спонсора, крикнул кому-то, что он скоро будет и снова вернулся в кабинку.
Все, что я успела, пока он как хищник загонял меня в дальний темный угол – прикрыла руками грудь. Хотелось укрыться полностью свето-, звуконепроницаемым куполом, а еще лучше – исчезнуть из комнаты как Гудини или Копперфильд. Я много чего бы еще хотела, но, судя по желвакам на скулах Максима, моим желаниям сбыться было не суждено.
– Майя, какого хера здесь происходит? – припечатав своими руками мои плечи к стене, проревел Макс.
– Это… – от растерянности мысли спутались. – Это не твое дело, – я гордо задрала вверх подбородок.
– Твою… Одной Юльки мне мало, еще и… – процедил он что-то непонятное скорее себе, чем мне.
– Максим, отпусти меня, – обхватив грудь одной рукой, второй я пнула Громова в солнечное сплетение. Глупо. Совершенно бесполезно. Проще было сдвинуть гору. – Отпусти, пожалуйста. Иначе, я позову на помощь охрану.
– Какого черта ты здесь делала? – Максим будто и не слышал моего требования.
– Я работала! Понятно?!
– Шлюхой?!
Мы сами не заметили, как оба перешли на повышенные тона.
– Проклятье… Да какое тебе дело?
– Мне до всего есть дело!
– Пусть даже если и так!
– Если так, я сейчас доберусь до твоей попы и отстегаю ее так, что сесть не сможешь, – сквозь зубы над самым ухом прохрипел Громов, и у меня, как у последней нимфоманки, приятные мурашки толпам побежали по спине.
– Это был обычный танец, – злость схлынула волной, – первый раз. Без прикосновений или какого-нибудь продолжения. Он предложил крупную сумму, а мне сейчас нужны деньги.
В последнем признаваться было стыдно, но еще сильнее пугало, что Макс мог и правда поверить, будто я торгую телом. Сумасшедшая смена приоритетов всего за одну короткую минуту!
– Майя, твою ж…. Ты могла попросить у меня.
– Нет!
– Танцевать голышом перед всякой мразью проще? – сверлящий взгляд опустился вниз на мою кое-как прикрытую грудь.
– Это всего лишь танец, – в горле ком встал.
– Еще скажи, что тебе понравилось.
– А вот что мне нравится, тебя точно не касается.
– Конечно, – Максим придвинулся поближе. Словно принюхиваясь, провел носом по скуле. Спустился по щеке к подбородку. На несколько мгновений остановился у шеи… И только я подумала, что все закончилось, как его губы прижались к чувствительной коже возле вены, клеймя меня поцелуем.
Вначале я не поверила. Это скорее было похоже на часть иллюзии, которой я заводила себя для клиента, чем на правду. Потом по телу хлынула такая волна жара, что у меня чуть не подогнулись ноги. Нет, это точно не могло быть сном или фантазией. Моему неискушенному воображению негде было брать такие картинки.
Ни один поцелуй Саши не шел в сравнение с тем, что делал сейчас со мной Макс. Я оказалась совершенно не готова! Настойчивые губы требовательно ласкали чувствительный пятачок кожи, влажный язык посылал совершенно однозначные импульсы вниз живота, и я плавилась как мороженное в зной.
Безвольная.
Не готовая.
Предательски податливая…
Даже спаситель-стыд молчал, словно в том, что сейчас происходило, не было ничего зазорного. Любимый мужчина. Невинный поцелуй.
Лишь когда Максим оторвался от меня, стало понятно, для чего он меня поцеловал. Кожа на шее горела и, готова спорить, уже скоро там засияет яркий засос.
– Нет, – я все же извернулась и отпихнула его. – Что ты наделал? – прижала ладонь к зацелованной горящей коже.
– То, что нужно, – разочарованным или раздраженным Максим больше не выглядел. Скорее довольным. Очень довольным!
Хватило одного взгляда на него, как стало понятно – именно это он и задумал заранее. Сделать мне засос. Яркий, такой, словно клеймо о браке или принадлежности. С такой красотой без тонны тонального крема больше мне не светил никакой щедрый клиент, а если от жары в клубе тональник потечет – то и сама работа могла накрыться медным тазом.
Ни засосов, ни синяков, ни других «украшений» на коже администрация не прощала. Об этом мне доходчиво объяснили еще на собеседовании, а заодно порекомендовали хорошенько подумать и, если в наличии имеется ревнивый бойфренд, сразу отказаться от места. Проблем с буйными клиентами охране хватало и без «самоваров» официанток.
С этим я была согласна, потому Саша свято верил, что я устроилась курьером в крупную переводческую фирму, а Макс… Этот расчетливый сукин сын не должен был знать совсем ничего! Моя жизнь его не касалась. И все же…
– Зачем?! – я со всей силы ударила его в грудь.
Макс ни ответил. Лишь попытался снова перехватить меня за руки, но не тут-то было.
– Когда ты и вся твоя семейка наконец оставите меня в покое? – хотелось плакать. Поцелуй от парня, которым когда-то грезила, и такая ловушка.
– Что у тебя произошло? На что нужны деньги? – Громов оставил попытки снова приблизиться и, сложив на груди руки, горой навис сверху.
Первой мыслью было послать его к черту. Заслужил. Своей заботой он уже наделал мне проблем, не говоря о кавардаке эмоций, с которыми еще предстояло разобраться.
– Если все еще веришь, что кто-то возьмет у тебя назад аванс за работу у меня дома, то забудь.
Я получила щелчок по носу.
– А нельзя просто отцепиться от меня?
– Ты ведь знаешь, – Макс пожал своими широченными плечами, – я не умею.
Этим своим «ты ведь знаешь» он до одури напомнил себя прошлого. Тот Макс вечно хмурым надсмотрщиком провожал меня из школы домой, а дома частенько сидел с ноутбуком в моей комнате, пока я делала домашнее задание или, забившись в угол кровати, читала книжку. Не знаю, удовольствие он получал от такого контроля или просто боролся со скукой.
– У меня просто небольшие проблемы, – сдалась.
– Настолько небольшие? – Макс холодным взглядом обвел кабинку.
– Не помешай ты мне, я бы со всем разобралась.
– А сейчас разобраться не получится?
– Я что-нибудь придумаю.
На своего визави я смотреть не решилась, но красноречивый тяжелый вздох услышала.
– По-человечески, без уверток можешь ответить, что случилось?
– Обещай, что сразу уйдешь? Мне все-таки работать нужно.
Подцепив указательным пальцем бюстгальтер, Макс великодушно протянул его мне.
– Уйду.
Я закрыла глаза. Людей, которым можно было доверить свои проблемы, в моей жизни было мало. Старенькие, но все же заботливые родители из второй приемной семьи, Варя и Саша. Вероятно, такой узкий круг был нормой для любого человека. Что бы не показывали в кино, а в большое количество способных на подвиги друзей я не верила. Однако кто-либо из семейства Громовых точно не подходил под описание «своих».
– У меня задолженность по коммунальным платежам.
– Всего-то? – словно ожидал новость о государственной измене, Макс мгновенно переменился в лице. Напряжение ушло, и даже разгладилась узкая складка между бровей.
– Да. Годовая, – пока меня не сочли нищенкой, пришлось уточнить.
– Пофиг, – Максим заулыбался, – я думал, ты вляпалась во что-то по-настоящему опасное.
– Как видишь, нет, – отвернувшись, я надела бюстгальтер и принялась застегивать пуговицы на рубашке. Только со мной могло такое случиться: расстегивать их, мечтая об этом мужчине, и застегивать, всем сердцем желая, чтобы он убрался поскорее.
Когда в моем внешнем виде не осталось и намека на недавние танцы, дверь кабинки отворилась, и в проеме показалась чья-то лысая голова.
– Громобой, у нас там пиво греется! – голос незнакомца был подстать внешности – грубый и громкий.
– Ты обещал уйти, – присоединилась я.
Чьи слова в конце концов подействовали, так и осталось загадкой, но как появился неожиданно, так же без прощания Максим исчез.
За дверью раздалось глухое: «Прощай, пчелка», и все, что мне осталось – едва уловимый аромат знакомого геля для душа да подрагивающие колени. Точное повторение нашей первой в новой жизни встречи. Потребовалась пара минут, чтобы вернуть себе уверенность и направиться к двери.
К сожалению, на то, чтобы окончательно справиться с эмоциями, времени понадобилось больше. Дважды я путала заказы, трижды проходила мимо поднятых рук клиентов, и один раз, задумавшись, забыла отнести сдачу.
Варя и Ким весь вечер поглядывали на меня с удивлением, и только каким-то чудом мне удалось избежать заинтересованного взгляда старшего администратора. Наверное, это было везение.
Глава 6
Майя.
Два последующих дня прошли у меня под девизом: «Забыть Громова и найти деньги!» Девиз казался правильным, мотивация для него тоже была хорошая.
Саша, которому все же пришлось признаться в своих проблемах, обещал что-нибудь придумать. Варя нашла среди знакомых отца какого-то адвоката и заручилась обещанием дать мне бесплатную консультацию.
В конце тоннеля вновь забрезжил свет, однако на третий день, когда, наслушавшись советов друзей, я с письмом о рассрочке явилась в расчетный центр, оказалось, никакого долга у меня уже нет. Совсем! Его выплатили еще день назад, а за текущий месяц образовалась такая переплата, что можно было забыть о коммунальных еще на полгода.
На радостях я, естественно, напортачила. Вместо того, чтобы подумать, оценить финансовые возможности друзей, я, увидев у своего подъезда улыбающегося Сашу, стремглав бросилась на шею и принялась благодарить.
Дура! Последняя! С опилками вместо мозгов!
– Зайка, что ты сказала? – широкие плечи под моими ладонями превратились в камень.
– Спасибо! Не знаю, что бы без тебя делала, – я потянулась губами к гладковыбритой щеке, но наткнулась на подбородок. – Там была такая сумма, я не знала, как сама справлюсь.
– Ты говоришь, долг погашен? – в Сашином голосе послышалось что-то незнакомое и пугающее.
– До копейки… – мой спинной мозг наконец передал управление головному, и от осознания ошибки, которую совершила, внутри все похолодело.
– Детка, я, конечно, рад… – Саша отлепил меня от себя. – Только я не успел погасить твой долг. Собирался. Серьезно собирался, хотел сделать тебе подарок на день рождения. Как раз оно в конце недели, но кто-то меня опередил.
Словно только что призналась в измене, Саша внимательно заглянул в глаза.
– Не знаешь, кто? – на щеках заиграли желваки.
Картина знакомая: сжатые губы, хмурый взгляд, выдвинутый вперед квадратный подбородок… Таким же злым совсем недавно был на меня другой мужчина. Тот, чьи финансовые возможности позволяли многое, и тот, кого мне нельзя было даже вспоминать.
– Котенок, – Саша взял меня за руку, – я жду ответ.
Ни о какой мягкости не шло и речи. Саша сверлил меня взглядом, и, судя по сжатым добела костяшкам, готовился рвать неожиданного спонсора в клочья.
В голове запоздало зазвенели тревожные колокольчики. Мой благородный принц месяцами жил без секса. Он не напирал в вопросах работы или совместной жизни. Он был чуток, добр, но сейчас я не узнавала его от слова «совсем».
– Или мне самому скататься в расчетный центр? Я могу. Мне несложно.
Тучи над моей головой сгустились в непроглядное черное полотно. Вот-вот должны были ударить первые молнии.
– Это… – соображать следовало быстро. – Это, наверное, Варя. У нее на днях чаевые были космические, какой-то клиент в любви спьяну признался.
– Варя, говоришь, – Саша недоверчиво сощурился.
– Я просила у нее помощи. Видимо, тоже хотела сюрприз ко дню рождения сделать.
– За такие деньги твоей подружке пришлось, небось, ответить взаимностью во всех позах.
Поверили мне или нет, так и осталось неизвестным. Радовало лишь то, что два моих самых близких человека на дух не переносили друг друга, а значит, Варька точно согласится прикрыть меня.
– Не знаю, не спрашивала, – списав неожиданную грубость на злость, я взяла Сашину руку и осторожно погладила по тыльной стороне.
– Ладно, крошка… – прижавшись лбом ко лбу, Саша шумно выдохнул. – Что-то я завелся. Ты у меня такая красивая, да еще эта твоя новая работа… Мало ли какие у вас там переводчики.
Мысленно послав себе воздушный поцелуй за то, что так и не призналась о работе в клубе, я улыбнулась.
– Все хорошо, Отелло мой.
– Простишь? – мужские губы по щеке начали медленно спускаться к губам.
– Конечно, ты ведь у меня самый лучший.
Прильнув всем телом, я поддалась. Раскрыла губы, впустила влажный язык в свой рот, выдушила из груди стон… Дальше мое сознание нажало на тормоз. Я вновь превратилась в деревянную куклу, которой предстояло танцевать перед незнакомцем, и вновь ничего не получалось.
Внутри будто стоял какой-то блокиратор. Он четко разделял на тех, кого нельзя было подпускать близко, и своих. Странная, вечно сбоившая система. По дурацкому стечению обстоятельств на сегодняшний день «своим» для нее был лишь один человек. Не Саша.
Можно ли исправить эту поломку, я не имела не малейшего преставления. К счастью, как и десятки раз до этого, мой самый лучший мужчина на земле принял нерешительность за робость и, чмокнув в лоб, выпустил из своих объятий. Уже без злости, без недоверия.
Во всяком случае, так казалось.
* * *
После разговора с Сашей кто мой спаситель стало яснее ясного. Громов хоть и ушел из кабинки сразу, как только за ним пришли, но от вмешательства в мою жизнь не отказался.
С осознанием этого факта первым порывом было броситься в соседний поселок, чтобы пообещать вернуть еще и этот долг. Порыв был красивый! Как в кино или глупом романе. В реальности я понимала, что выставлю себя полной дурой.
Являться домой к Максиму следовало уже с деньгами. С полной суммой. Чтобы вручить ему лично и при сестре потребовать невмешательства в мою жизнь.
С учетом только-только восстанавливающегося финансового положения, о скором зачете не стоило и мечтать. Даже в самые удачные дни мои чаевые не дотягивали и до десятой части долга, а текущие расходы на квартиру фантастическим образом росли с каждым полученным рублем.
«Я все отдам. Только немного подкоплю!» – клятвенно пообещала себе я и позволила наконец спокойно выдохнуть. Не сразу, но у меня получилось. Дни потянулись за днями, насыщенные работой ночи – за ночами. В общей суете к воскресенью я чуть не забыла о собственном дне рождения.
Напомнил, конечно же, Саша. Еще утром он разбудил, чтобы поздравить, а вечером с букетом цветов и огромным плюшевым медведем явился под окна. На мою удачу, и я, и Варя еще до обострения склероза успели договориться с администрацией о выходном именно на этот день.
– И кто еще дарит эти пылесборники?.. – возмущаясь себе под нос, Варя понесла медведя в спальню, в то время как я побежала искать вазу для цветов.
Так как других гостей не ожидалось, празднование мы начали тут же. Запасливая Варька достала из своей миниатюрной сумочки бутылку красного сухого вина. Служба доставки привезла пиццу, куриные рулетики и, по Сашиной просьбе, большую бутылку колы.
Возможно, это был не тот «стол», о котором мечтают обычные девушки в двадцать два года, но я об этом даже не задумывалась. В моем собственном доме, за моим столом сидели друзья, и никто никуда не пытался меня сбагрить.
День рождения проходил отлично. Из всех возможных проблем у нас возникла лишь одна: Варины шутки у Саши вызывали долгую громкую икоту, а Сашины тосты – демонстративную Варину зевоту.
Вначале это злило нас троих, но потом градус алкоголя опустил на ноль градус раздражения. В ответ на вопрос, как я умудрилась связаться с «этим двухметровым недоразумением», Саша рассказал о нашей с ним первой встрече – моем эпическом падении с лестницы после случайного столкновения с однокурсником. А на вопрос о знакомстве с Варей та в красках с эмоциями принялась описывать первую встречу с ней.
Совершенно разные и внешне, и по манерам, вначале мы не понравились друг другу. За час под дверью кафедры детской психологии, дожидаясь одного и того же преподавателя, мы бросали друг на друга редкие косые взгляды, играли в молчанку, и лишь, когда нужный нам доцент явил свой лик, впервые открыли рот.
Открыли, чтобы глянуть одна на другую, и шокированно закрыть его. А причиной тому стало неожиданное приветствие нашего драгоценного всезнающего куратора: «О, сиротки мои! Уже скооперировались?»
Как оказалось позже, куратор знал наизусть не только наши личные дела, но догадывался и о проблемах в Вариной семье. Для него она при живых, обеспеченных, не отказавшихся от своего чада родителях была сиротой. Такой же, как и я.
После этой небрежно брошенной фразы мое мнение о длинноногой ярко накрашенной блондинке поменялось, как и ее мнение обо мне. С кафедры мы выходили уже без настороженности, а, встретившись случайно в кафе возле учебного корпуса, не сговариваясь, сели за один столик.
Обычное случайное знакомство. Без героических подвигов, как с Сашей, но не менее важное для меня. Сейчас, когда вторая приемная семья переехала далеко за город, у меня не осталось людей ближе, чем эти двое.
В мыслях о том, как мне повезло с друзьями, под их разговоры и шутки я не заметила, как зашло солнце, а на часах мелькнула цифра «двадцать три ноль-ноль». Отработавший долгую смену у Громовых, Саша уже клевал носом в тарелку, а ночная пташка Варька поглядывала на часы, скорее всего, думая о свидании с каким-нибудь счастливчиком.
Задерживать обоих я не стала. Грустно скосив взгляд на диван в гостиной, Саша совершил над собой усилие и поднялся. Одобрительно подмигнув, вспорхнула со своего стула и Варя.
Начавшийся тихим и уютным, мой день рождения таким же спокойным и душевным закончился. Уже на улице, проводив друзей, я ощутила непонятный укол разочарования. Он был словно короткий сбой в программе – не понять, что значил и почему случился. Однако очень быстро все прошло. На поверхности осталась лишь приятная усталость, потому этой странности я не придала никакого значения. А зря.
* * *
Самый большой плюс готовой еды из доставки – отсутствие грязной посуды. Все, что мне предстояло сделать после ухода друзей – сполоснуть бокалы и вилки. Ушло на это от силы пара минут. Другой работы не было, только умыться самой и приготовиться ко сну.
Не успела я лишь на несколько секунд. Стоило войти в ванную, раздался звонок в дверь.
«Только бы не Саша», – крамольная мысль пришла в голову первой. Скрестив пальцы на удачу, я отправилась открывать, и, о чудо, за порогом действительно оказался не он. Улыбаясь на все тридцать два, меня поджидал сюрприз. Женского пола.
– Майечка, привет!
Не спрашивая разрешения, моя бывшая нанимательница, а по совместительству «не-сестра» вошла в коридор. Короткое вечернее платье, укладка, высокие каблуки – Юля будто только-только сошла с подиума. Дико было видеть ее, да еще такую наряженную, в своей квартире. Зачем ей?
– Прости, что так поздно, но я не могла тебя не поздравить, – ответ на незаданный вопрос появился тут же.
Даже не оглянувшись по сторонам, Юля вывела из-за спины руку с бумажным пакетом. От надписи «Chanel» по центру мне стало не по себе.
