Марья Коваленко
Малыш от генерального
Глава 4
Все грани помощницы
Марат
Утро началось не с кофе. Не представляю, как у людей Штерна получалось так быстро добыть сведения, но уже в семь на почту пришел очередной отчет. На этот раз по секретарше.
Хватило пары страниц, чтобы мне захотелось скрутить шею этой сисястой кукле. Нет, Вероника не занималась шпионажем. Она не зарабатывала на стороне и не пересылала никуда рабочие файлы. Вероятно, на это банально не хватило ума. Зато у ее шустрого сожителя мозгов и наглости водилось с избытком.
Команда Штерна только начала работу по этому типу, но информация уже впечатляла. Доступ к офисной корреспонденции, к системе документооборота и пропуск почти во все помещения компании – копия электронной ключ-карты Вероники. Не хватало только досье на меня. Со списком любовниц и размером презервативов, которыми предпочитал пользоваться.
Не тянула такая осведомленность на праздное любопытство. Козла хотелось прикопать в ближайшем лесу или в лучших традициях «девяностых» отправить купаться с ногами в цементе.
К сожалению, пока мы не разворошили осиное гнездо, даже смотреть с подозрением в сторону урода было нельзя. В сторону Вероники, кстати, тоже. От дамочки следовало избавляться тихо, осторожно. Оставлять ее рядом с собой было чем-то вроде корпоративного самоубийства. А вместе с избавлением от нее…
От этого «вместе» я усмехнулся сам себе и наметил в начале рабочего дня встречу с начальником отдела кадров. С секретаршей все было понятно, но подозреваемый «номер один» все еще обитал в своем кабинете, был полностью свободен и мог навредить гораздо сильнее безмозглой Вероники.
Кажется, настала пора исправлять это упущение.
* * *
«Упущение» встретило меня на парковке бизнес-центра. Вернее не оно меня встретило, а я его. В очередном уродливом костюме, с очками на носу и стыдливой улыбкой монашки в мужском монастыре. С ней она здоровалась со всеми подряд. С престарелым сторожем в тесной будке, с каким-то лысым мужиком, вылезшим из понтовского Порша, и уже возле лифта с моим начальником охраны.
Со всеми кроме меня.
По моей персоне зеленые глаза лишь коротко мазнули и тут же потеряли интерес. Как будто мы и не знали друг друга.
Стерва. Расчетливая, гордая. В футляре из старушечьих шмоток. С острыми углами во всем от треугольного подбородка, высоких скул до стрелок на просторных штанах. Никакая. Без намека на женственность и мягкость. А цепляющая.
Сложно было понять, чем именно. Может, воспоминанием о первой встрече – плохое, говорят, сильнее всего манит. Может, чем-то еще. Но эмоции вызывала непривычные. Хотелось прямо сейчас заставить ее сварить кофе и понаблюдать, как серая мышка мгновенно превращается в дикую кошку, готовую это кофе выплеснуть в лицо.
Адреналиновый маньяк. Не помню, чтобы за мной водилось такое. Последние три года точно! А тут как перемкнуло. Даже боевой оскал Вероники на ресепшн не испортил настроение, даже очередной отчет от Штерна. Тот, похоже, косил информацию как опята в грибной сезон. Ранним утром про секретаршу, сейчас про генерального подрядчика.
Так с шашкой и на коне я и начал рабочий день.
Начальник отдела кадров явилась ко мне еще до кофе. Неглупая, битая жизнью тетка, типичная мадам Брошкина. Она не купилась на мой интерес к графику отпусков, на интерес к соблюдению трудового кодекса. Но когда предложил отправить отдохнуть секретаршу, мгновенно расцвела и чуть не прижала меня к своей необъятной груди.
– Я сама поговорю с Верочкой. С отпусками черт знает что! То никто не ходит, то все желают уйти в одно время, а мне хоть разорвись, – вызвалась она на амбразуру. – А ваша секретарша заслужила. И ей пора отдохнуть, и нам от нее.
На ремарку «и нам от нее» я усмехнулся.
– Как быстро получится отправить Веронику в отпуск?
– Так я прямо сейчас поговорю. За графиком только сбегаю, чтобы у вас тут не печатать. И завтра пришлю кого-нибудь на замену.
– Заменой пусть будет Калинина. – Я знал, что сейчас разразится буря, но выбора не было. Если уж где и держать подозреваемого «номер один», так это рядом.
Однако, мадам Брошкина удивила.
– Аглаечку? К вам? – Даже сквозь толстые стекла очков было видно, как загорелись глаза.
– Какие-то проблемы?
– Эту в отпуск и под дулом пистолета не отправишь. Пусть хоть у вас тут отдохнет немножко. Она хорошая девочка, ей давно голову свою умненькую расслабить нужно.
От такого откровения я чуть воздухом не подавился. «Хорошая девочка» с «умненькой головой» – да моя Брошкина как о родной кровинушке о ней отзывалась. Словно это не Калинина в прошлом году заставила Дамира сократить два отдела и перевести с договоров на контракты всех остальных работников.
Одуванчик с хваткой венериной мухоловки. Офисная экзотика, которая всем улыбалась, а когда требовалось избавиться, сама находила замену и ставила перед фактом.
* * *
Не знаю, как кадровику это удалось, но «смену караула» она провернула уже к обеду. Недовольная внезапным отпуском, Вероника грустно вздыхала и пыталась жаловаться на Брошкину. Шокированная рокировкой Аглая никому ни на что не жаловалась, но судя по пару из ушей и сжатым в нитку губам уже планировала мое убийство.
Отличные условия для работы! Ничто так не бодрило, как ожидание мышьяка в кофе.
Как бы там ни было, а к запланированной на вечер встрече такое настроение подходило отлично.
Не хотел я спешить, но новые факты, открытые Штерном, лишали нас времени на раскачку. Два месяца назад, когда брат только заикнулся об объединении компаний: моей, унаследованной от отца, и его, я чуть не дал согласие.
У Дамира за пять лет получилось то, на что у отца ушла вся жизнь. Из нас двоих именно он горел строительством и архитектурой. Остановило меня какое-то предчувствие.
Сегодня стало окончательно ясно, что паранойя сработала на «отлично». Генподрядчик – «Монтажстрой» – не просто обворовывал Дамира – ситуация, в которую плавно направляли «А-групп» больше походила на рейдерский захват.
Еще месяц – другой, и ловушка из обязательств и займов захлопнулась бы. Я объединился бы с компанией, которой невозможно управлять, а позже потерял бы обе.
Красивая партия. Не будь она направлена на «А-групп», восхитился бы. Но сейчас предстояло не восхищаться, а проводить тотальную зачистку и рубить главную голову.
* * *
К тому, что сегодня нас ждет встреча с генподрядчиком, Аглая отнеслась с тревогой. В ее взгляде так и читалось «Только не нужно, как вчера!», но разъяснять, что вчерашний поставщик стал бы обычной прокладкой по выкачке из нас денег, я не стал.
Гораздо важнее было видеть ее реакцию на мои действия. Без подсказок, без возможности предупредить противника. Ожидая того самого промаха, на который рассчитывал Штерн.
Отличный был план, но я просчитался как Наполеон с походом на Москву.
Встреча прошла идеально. Герасимов, директор «Монтажстроя», встретил новость о разрыве контракта с каменным лицом. Ни взглядом, ни жестом он не выдал собственной злости. Проглотил ужин, запил вином. И лишь, когда мы прощались, четко и уверенно произнес: «Расторжения не будет. Посмеешь перекрыть потоки, пожалеешь. Сам приползешь на брюхе умолять меня вернуть все, как было. А я еще подумаю, что у тебя забрать в качестве наказания».
В целом ничего нового. Обычная угроза, текст которой в этой стране не менялся уже лет тридцать.
Я почти сразу же выкинул из головы этот старческий бред, и только Аглая, пропустившая наше «теплое» расставание, до самого офиса с ненавистью сверлила меня взглядом в машине.
Молча. Пламенно. Так что ладони сами тянулись к тонкой шее. Прикоснуться к голубой венке. И по пульсу определить уровень бешенства этой серой мышки.
В машине я, конечно же, этого не сделал. Голова после встречи варила хорошо. А в офисе… стоило минут на двадцать задержаться у начбеза, пересечь пустую приемную и открыть дверь в свой кабинет, чуть не сорвался.
Рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Я ждал, что помощница захочет сунуть свой нос в мои документы, что попытается подсунуть жучка или доберется до ноутбука. Такие же прогнозы давал и Дима Штерн. «Если это она, то создай условия и жди добычу», – было его первым советом.
Но даже в фантазиях, я не думал, что это будет так.
Бумаги, разложенные черно-белым ковром прямо на полу. Сосредоточенная девушка на коленях. Без пиджака. Со сбившимся на бок коротким хвостом и с закушенной губой.
Ни стервы. Ни холодного живого компьютера.
Полный разрыв шаблона.
Руки зудели от потребности дотянуться. Но ноги словно вросли в пол.
Прямо посреди моего кабинета в моих документах рылся самый опасный подозреваемый, а я пялился на раскрасневшиеся губы, на тонкую белую рубашку, сквозь которую просвечивалось кружевное белье и розовые вершинки совсем даже не плоской груди. И чувствовал себя идиотом.
Глава 5
Не шпионка
Аглая
Я словно въехала на скорости в бетонную стену. Без подушек безопасности и без страховочного ремня. То, что новый босс скрывал от меня какие-то факты, было ясно с первого дня. Но я и не представляла, что, открыв папку на его столе, обнаружу настоящую бомбу.
Глаза полезли на лоб, стоило глянуть на первую страницу. Сердце рухнуло в пятки, когда посмотрела на следующую.
О том, что лучше бежать и оставить все как есть, даже не думалось. Мне плевать стало, что нахожусь в директорском кабинете, роюсь в его вещах и вообще – совершаю должностное преступление.
Молчать о таком тоже было преступлением!
Не верилось, что это правда. Я не первый год работала в «А-групп». Казалось, знаю здесь каждого. Думала, что могу предугадать любой шаг… Какой же наивной я была. Как же мы с Дамиром заблуждались!
От двух совершенно разных желаний разрывало на куски. С одной стороны, хотелось биться головой о стену и рвать на себе волосы. С другой – разобраться во всем, понять, как мы могли попасться в ловушку.
Победило второе.
Прятаться или копировать документы я не стала. Скрывать мне было нечего, воровать чужое не поднялась бы рука. Так в кабинете генерального и осталась.
Ладони тряслись, когда раскладывала документы на полу. Места на рабочем столе не хватало, а с ходу разобраться, что к чему, было сложно. О Марате, который может войти в любой момент, не думала. О каком-нибудь случайном визитере – тоже.
Наверное, что-то подобное испытывает наркоман, дорвавшийся до дозы. Меня даже не останавливало, что документы здесь были не все. Некоторые листы с самой важной информацией отсутствовали. На это указывала нумерация в таблицах и оборванные фразы в конце отчетов.
Абашев будто специально спрятал самое интересное, а на эти обрывки данных, как на живца, ловил рыбу. Возможно, меня…
Монстр… А ведь я поверила, что он мажор и эгоист, что самодур, решивший пустить нас по миру своими барскими причудами. Сейчас, когда я изучала цепочки откатов, списки подставных компаний и схемы липовых тендеров, было стыдно за себя.
Посторонний, человек, который не знал ничего об «А-групп», смог за короткое время увидеть больше, чем те, кто годами стояли у руля. Он разоблачил целую сеть, а я… Я просто обязана была понять, почему так получилось.
На улице уже начало темнеть. Как любая вменяемая будущая мама, я должна была уже отдыхать. Но ответы требовались прямо сейчас. И я искала.
Сверяла суммы.
Меняла местами документы, пытаясь восстановить хронологию.
Вспоминала, какие договоренности у нас были с каждой компанией из списка Абашева.
Наверное, если бы за окном начали падать бомбы и взвыла сирена, я бы не заметила. Собирать картину, когда самые важные ее фрагменты отсутствуют, было чертовски сложно. Все внимание занимали цифры и названия.
Голова гудела. Сил хватало лишь на документы. Как назло, в таком состоянии я снова упустила кое-что важное. А точнее – кое-кого.
– И долго вы там стоите? – Взгляд задержался на черных туфлях и медленно пополз вверх. По брюкам, по рубашке, по сосредоточенному лицу с колючей небритостью и почти черными глазами. Вылитый демон.
– Минут двадцать. Возможно, больше. Не засекал, – голос босса звучал глухо.
Двадцать… По моей спине пробежал холодок.
– Когда вы узнали об этом? – Я обвела взглядом поле из бумаг вокруг себя. Как ведьма в пентаграмме. И, судя по отражению в оконном стекле, такая же всклокоченная и страшная.
– Подозрение возникло еще недели три назад, а точные данные начали поступать только в последние дни.
– Веронику поэтому убрали из офиса?
– Именно.
– И с Герасимовым расстались тоже… – я уже не спрашивала. Это стало понятно и так.
– Медлить было нельзя. Время играет против нас. Строительство нового объекта начнется через месяц, а еще нужно успеть подчистить все хвосты и найти новых партнеров.
Монстр, который заставлял меня варить кофе, а потом превратил в секретаршу, будто куда-то исчез.
– Это адски сложная задача. – Я кое-как привела волосы в порядок. Осторожно, боясь упасть после долгого сидения в неудобной позе, встала на ноги.
– Знаю. Я счастливчик.
Мой злобный босс чудесным образом расколдовался и начал говорить со мной как с помощником. Это было так непривычно и странно, что я набралась храбрости и задала еще один вопрос. Неприятный, но важный.
– Вы думаете, что я заодно с ними?
Вместо ответа Марат прошелся по мне взглядом. Задержался на глазах, на ключице, скользнул ниже, словно там было на что смотреть.
Он будто ощупывал. Без стыда и совести. Одеться от такого взгляда хотелось. Пиджак нацепить, пальто и сверху шапку. Если бы не ответ, услышать который было просто необходимо, бросилась бы за пиджаком и обувью, а после – вообще подальше отсюда.
– Раньше… Я так считал раньше, – послышался тяжелый шумный вздох. – Но теперь знаю, что ошибся.
* * *
О том, что же переубедило Марата в моей честности, я раздумывала до конца вечера. Меньше всего он был похож на человека, способного поверить кому-то на слово. На идиота теперь тоже не был похож.
Наверное, я бы из кожи вывернулась, потребуй он доказательств. Но Марат не спрашивал. Осторожно обойдя бумаги, он достал из сейфа ещё одну стопку и передал мне. Это были те самые недостающие фрагменты.
И снова я не посмотрела на темноту за окном. Опять вернулась на пол. Вместе с Абашевым завершила свою гигантскую головоломку и ещё больше испугалась получившейся картины.
Это был захват. Рейдерский. Готовили его явно не один месяц, возможно даже не год. Информацию получали на самом высоком уровне, а о количестве источников и думать было страшно.
– У предателя доступ к засекреченной информации. Он есть у меня и у замов, – я вздрогнула от собственной догадки.
– Замов сейчас проверяют.
– Но если их использовали как Веронику?
Всех трех замов я знала уже много лет. За это время каждый стал как родной. Не верилось, что они могли продаться Герасимову.
– Этот вариант не исключается. Мои люди отрабатывают версии и по женам, и по любовницам, и по случайным лицам, с которыми они могли пересекаться.
– У Бадоева, нашего начбеза, ведётся досье на все такие контакты.
Забыв про усталость и беременность, я вновь поднялась с пола и чуть не рванула в отдел охраны.
– Стоп! – сильная мужская ладонь обхватила мое запястье и дернула в противоположную сторону.
Словно язычок маятника, я уткнулась в твердую широкую грудь. Носом в кадык, губами коснулась голой кожи в отвороте рубашки.
– Не нужно никуда ходить. – Хватка на руке исчезла, и тут же обе ладони легли мне на талию. – Мы не будем поднимать шум. Сейчас вызову Славу, ты сядешь в машину и поедешь домой.
Я тут же захотела возразить. Даже рот раскрыла. Но на губы, замыкая их, лёг указательный палец.
– Едешь домой! – ещё более твердо повторил Марат. – И в следующие два дня, ни в субботу, ни в воскресенье не показываешься на работе.
– Но я могу работать из дома.
Говорить с пальцем на губах было трудно. Нет, Марат не перекрывал мне кислород. Но при каждом звуке губы, словно облизывая, скользили по пальцу. Слишком интимно. Неправильно.
– Никакой работы из дома. Никакого лишнего интереса к «Монтажстрою». Занимайся чем хочешь, но не вмешивайся. – Глаза напротив еще больше потемнели.
– А в понедельник?
– А в понедельник мы летим в Сочи на переговоры. – Марат сощурился, и на правой щеке от хищной однобокой улыбки показалась ямочка. – Я уже говорил тебе сменить гардероб. Хотя бы на этой встрече постарайся меня не опозорить. – Даже оказавшись спасителем компании, этот тип продолжил оставаться гадом.
– Сочи?..
Словно завороженная, я не моргая уставилась на его улыбку. Как обиженная женщина, тут же захотела пнуть этого невозможного мерзавца. И как кто-то третий, незнакомый, медленно начала таять под тяжёлым, совсем не сочетающимся с улыбкой, взглядом.
Безвольная амеба с раздвоением… даже растроением личности.
Именно такую меня босс лично сдал на руки Славе. И сам закрыл дверь Мерса. Совсем без разговоров. Как свое имущество.
Монстр. Бездушный, коварный и, кажется… «Не думай! Даже не фантазируй!» – на последнем слове я жёстко обрубила саму себя и уткнулась невидящим взглядом в боковое стекло.
Глава 6
Женское счастье
Аглая
Занять себя дома в выходные было труднее, чем я предполагала. Продукты на неделю ещё позавчера привезла служба доставки. Уборку в доме выполнил безотказный робот-пылесос. А костюмы, которые раздражали Абашева, уже завтра вечером должен был доставить курьер из прачечной.
Потрошить корзину с грязным бельем босса я так и не стала. Он больше не напоминал, а у меня не было никакого желания встречаться на нейтральной территории. Не знаю почему, но сама мысль о такой встрече пугала до мурашек. Только не с ним. Только не наедине.
Как результат на ближайшие двадцать четыре часа у меня совсем не оказалось дел. Двое суток безделья – что-то нереальное! От отчаяния я даже позвонила в медицинский центр, узнала, можно ли перенести запись к гинекологу на выходные. Но и здесь ждала неудача. Суббота у моего доктора была расписана полностью, а в воскресенье она не работала.
Провал по всем фронтам. Впору было учиться смотреть турецкие сериалы или постигать азы шопинга. Может, я бы и решилась на что-то, но против первого бастовала попа. От мысли о дне на диване ягодичные мышцы неприятно заныли. Против второго – глаза. Одно дело – вчитываться в текст и всматриваться в цифры, а другое – перебирать взглядом десятки и сотни костюмов, рубашек и платьев, пытаясь угадать размер и «сядет» ли наряд на мою не самую идеальную фигуру.
Так себе развлечение. Даже отсутствие в офисе Вероники, которая каждый раз смеялась над моей обновкой, не добавляло энтузиазма. Проще было договориться с попой и качественно отдавить диван.
Я уже почти смирилась с этим планом на выходные. Нашла сериал с симпатичным актёром, ради улыбки которого можно было вытерпеть весь бред, который говорили его губы… но мое везение на улыбке и закончилось.
Ещё перед самым просмотром зазвонил телефон. Жалобно так, долго. И мама с упреком в голосе сообщила, что бабушке утром снова стало плохо.
* * *
Больше всего в своей работе в «А-групп» я любила ненормированный график. С ним у меня всегда была причина отказаться от внезапного семейного чаепития, раздачи осенних кабачков и джемов маминого производства.
Дамир Закиевич редко просил меня что-то делать в выходные или по вечерам. Но для всех я была на телефоне, занята очередным срочным отчетом или просто «работница тирана».
За босса было немного стыдно. Ему, в отличие от брата, этот образ не подходил совсем, но моя безлимитная вольная от всего, что труднее работы, того стоила.
Жаль, не в этот раз.
Мама встретила меня у порога. Как всегда, в переднике, с одной рукой в муке и с улыбкой на лице.
– Явилась звезда наша! – распахнула она дверь. – Пока ты ехала, бабушку отпустило, и она ушла к соседке музицировать. Опять будут из внука Моцарта делать.
– Ясно.
«Явилась» и «звезду» я пропустила мимо ушей. За десять лет, как начала жить отдельно, привыкла. За бабушку почувствовала облегчение. Последний раз «стало плохо» закончилось поездкой в больницу и двухнедельным стационаром.
– А у вас все хорошо? – Я протянула пакет с фруктами и любимыми бабушкой чешскими вафлями.
– У нас кроме бедовой дочери проблем нет. Бог миловал. А дочь перевоспитывать уже поздно.
Как ни горько, но это тоже было привычно.
– Мам, давай не будем. Расскажи лучше, как у тебя дела на работе? Премию к отпуску дадут или опять грозят сокращением?
Я прошла за мамой в гостиную. Заглянула в спальню, чтобы получить свой традиционный приветственный кивок от увлеченного футбольным матчем папы. И оказалась на кухне.
– Тебе бы только о работе и говорить.
– Мам, неправда.
Форточка была открыта, но кислорода мне почему-то не хватало. Чтобы не упасть от головокружения, пришлось даже сесть на стул.
– А что правда? У тебя ведь все не как у людей. Вместо личной жизни – карьера. Вместо мужика – ребёнок из пробирки.
– Ты ради этого меня вызвала?
Вопрос, наверное, можно было не задавать. С бабушкой все в порядке, у родителей, судя по беззаботному лицу папы, тоже. Проблема была лишь во мне. Как обычно.
– Можно подумать, ты бы приехала просто так, проведать родителей.
– Я бываю у вас часто. Как только получается.
– Два раза в месяц – это часто?
– Мам… – Я набрала в грудь воздуха. – В прошлый раз ты сама сказала, чтобы я закрыла дверь с другой стороны. Чего ты от меня еще хочешь?
– Аглаш, с твоими новостями… – Мама вытерла руки и отставила очередную банку с закаткой. Теперь все ее внимание было сосредоточено только на мне. – Не злись. Я тебе уже говорила, но повторю ещё раз: глупость ты придумала с этим ЭКО. И для себя, и для ребёнка. Не заводят так семью.
Она присела рядом на корточки. Как в детстве, когда хотела сказать какую-то важную вещь. Положила руки мне на колени.
– Милая, послушай мудрого совета: пока не поздно, сделай аборт. Не порти себе будущее. Жизнь матери-одиночки не мед. Ни одна женщина такой судьбы не заслуживает.
– Мам, какой аборт?! Нет, даже разговаривать об этом не хочу!
Я попыталась подняться. Можно было заранее догадаться, к чему приведет поездка. Две недели назад, когда я сообщила о беременности, мама ещё не успела придумать аргументы против. Тогда она сказала, что я сошла с ума, и указала на дверь. Сейчас, похоже, меня ждала запоздалая лекция.
К сожалению, подняться и уйти мне не дали. Тонкая жилистая рука легла на плечо. Не пресс, но удержала не хуже. Невидимый поводок даже спустя десять лет не рвался.
– Хочет она – не хочет, а как ты дальше свою жизнь видишь? – мать было уже не остановить. – Думаешь, много мужчин захотят связываться с такой женщиной. «С прицепом». – Узкие губы презрительно скривились. – Кому нужен чужой ребенок? С ним ведь нужно общаться, отношения как-то выстраивать, деньги тратить. У тебя самой характер не сахар, а тут двое!
– Мама, я не заглядываю так далеко. Мне ребёнок нужен не для того, чтобы мужчину искать.
От этого разговора меня уже начало знобить.
– А я заглядываю! И понимаю, что как была ты одна, так одной и останешься!
– Теперь не одной!
– Ты ребёнка с мужиком не равняй. У них цели разные.
– Значит, у меня будет мужчина, который способен принять и моего ребёнка.
Не хотелось ссориться, не хотелось оправдываться. Думала, что за много лет нарастила уже такой панцирь, что никакая родительская реакция не пробьет, но она пробивала… метко, болезненно. В цель.
– Никого у тебя не будет. Свободная отличного мужика удержать не смогла, а с дитем – подавно не удержишь.
Словно на ненормальную, мама махнула на меня рукой и поднялась. Все ее внимание снова сосредоточилось на банках, блестящих, идеальных, с прямыми, будто откалиброванными по одному размеру огурчиками, которые не двигались, даже когда мама трясла банку.
– Мне жаль, что ты обо мне так думаешь. – Переносицу уже ломило, а в уголках глаз скопились слезы.
– Это ты не думаешь! Ни о себе, ни о ребенке, ни о нас с папой. Ума не приложу, что я соседям скажу? Откуда внук появился? А как тетке в Воронеже предлагаешь сообщить? Её же удар хватит!
– Ты можешь не сообщать никому. Я не прошу ни у кого помощи. – Не в состоянии больше продолжать эту беседу, я встала и направилась к двери. – На няню я деньги скопила. Квартира у меня своя. У нас с малышом все будет хорошо без соседки и без тетки, которую я видела последний раз в свои семь лет.
Заходить в спальню, прощаться с папой я не стала. В груди пекло, и ради очередного кивка задерживаться не было желания.
Вместо прощания надела туфли, схватила сумочку и выскочила за дверь.
Как воровка, пойманная с поличным. Неблагодарная дочь уважаемых родителей. Пустышка, которая своим поступлением в МГУ прервала династию известных музыкантов. А потом вместо почетной должности любовницы декана с кучей привилегий и перспектив превратившаяся в карьеристку, трудоголика, одиночку.
О последнем даже вспоминать не хотелось. Мама все же с ювелирной точностью прошлась по всем моим болевым точкам. Коротким разговором расковыряла то, что я сращивала годами.
Хотела бы я стереть из памяти прошлое и спокойно, без оглядки начать жить дальше. Это была бы амнезия во благо. Но так случается только в кино.
Мужчина может сделать женщину самой счастливой. Он же может превратить её в самую несчастную. Так вышло и со мной. Учёба в вузе, успешная студенческая научная работа, внимание одного из деканов.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, что шансов устоять не было. Взрослый, привлекательный, умный, свободный, он уложил меня в кровать одним взглядом. Бокал вина после торжественного вручения дипломов, и я сама пошла за ним в номер отеля. Сама сняла платье и отдала девственность.
Наивная, очарованная… А дальше детская сказка вчерашней отличницы очень быстро превратилась во взрослую жизнь безупречной любовницы одного из самых завидных холостяков города.
Чтобы огранить алмаз, нужно долго и безжалостно шлифовать его грани, подгоняя под стандарт. Чтобы из обычной неискушенной девушки сделать достойную пару, понадобилось два года, да и то в конце вылез брак.
Зная, к чему приведут мысли о прошлом, я остановила себя сама. Выстроила мысленный забор между прошлым и настоящим. Осмотрелась.
Дом родителей остался позади. Других близких, кто мог бы поковыряться в душе, у меня больше не было. А впереди ждал второй выходной. Проклятый. Свободный.
– Сериал? – с невеселой улыбкой спросила я у своего отражения в зеркальной витрине.
Отражение, конечно же, не ответило. Вместо него память напомнила про красавчика актёра. Карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, чувственные губы в ироничной улыбке, брутальная небритость… все совсем как у другого мужчины, о котором и думать не стоило.
– Нет! – У красноглазой девушки в витрине щеки покрылись пятнистым румянцем. – Шопинг, – произнесла я по-прежнему без энтузиазма. Но теперь уже не нашлось ни одного аргумента против. Может, моему ребенку и достанется не самая удачливая мать, но стыдиться ее он точно не будет.
