Марта Дмитриевна Еронакова
Год Инвера
Клир V
Весь следующий день воздух будто звенел от напряжения. Инвер проснулся поздно и никак не мог найти себе места. Пошел было на охоту, но упустил зайца, расстроился и вернулся в лагерь. Но тут в центре внимания были Харон и Фрея. Каждый считал должным остановиться и поболтать с ними, пожелав удачи и обязательно добавив «Разнеси этого выскочку».
Волк хотел опять уйти из лагеря, когда его окликнула Мирана. Зверь подошел к собаке. Ее щенки, значительно подросшие, радостно приветствовали легата.
– Привет, – улыбнулась Мирана.
– И тебе того же. Как вам… тут? – волк хотел было сказать «Как вам у нас», но не смог.
– Тепло, сухо, сытно. Лучшего для Найка, Эмили и Камона я и представить не могла.
– Какие милые имена, – волк заметил царапину на носу у Камона и напрягся. Конечно, щенок мог получить ее, возясь с другими детьми, но Инвер уточнил. – Вас никто не обижает?
– Нет, просто не замечают, – пожала плечами собака. – Может, оно и к лучшему. Ты-то как? Готов?
– Узнаем ночью. Но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что я совсем не готов.
– Если не ты, то я не знаю, кто достоин этого звания.
– Харон.
Мирана состроила страдальческую физиономию
– Он, конечно, весь такой положительный. Но он не похож на вожака. А ты похож. Но как бы не прошла сегодняшняя ночь, ты всегда можешь рассчитывать на верность этих ребят, – собака махнула хвостом на щенков. Те согласно кивнули.
– Да? – оживился Инвер и припал на передние лапы, заигрывая с малышами. – А что умеют мои будущие соплеменники?
До вечера легат возился с щенками. Когда солнце начало прятаться за край карьера, а волки – собираться на поляне перед пещерой вожака, Инвер, порядком потрепанный, но умиротворенный и счастливый, нашел Геру. Та ужаснулась его виду.
– И так ты хочешь предстать перед Луной?
– Ну, не перед ней, а перед ее дочерью. Да и что не так?
– Ты весь в пыли, каких-то травинках, колючках. Что с тобой произошло?
– Я немного… поиграл со щенками.
– Ты играл с детьми? Да, брат, ты вернулся совсем другим. И мне это нравится.
Гера вытащила из шерсти друга соломинки и попыталась вылизать его пыльную морду, но Инвер засмущался и просто отряхнулся. Волчица оглядела брата и отчего-то грустно улыбнулась.
– Не верится, что сегодня ты станешь вожаком.
– Еще не факт.
– Я знаю. Иначе и быть не может. Ну, пошли.
Когда начали зажигаться первые звезды, к народу вышел Серебряный Принц. Он, уже не скрываясь, опирался на плечо Кинчира и еле стоял на ногах. Но голос его по-прежнему был громогласен и прорезал тишину ночного леса.
– Дети Луны! Волки и волчицы! Псы и собаки!
Недовольство пробежало по рядам волков. Некоторые с откровенной злобой обернулись назад, туда, где сидели псы. Инвер нашел глазами Таору. Она почти скрылась в тени деревьев и, не отрываясь, смотрела на вожака. Тагир продолжил:
– Сегодня знаменательная ночь. Я возглавлял эту стаю прекрасные тридцать лет. Мы пережили с вами многое. И сытые времена, и голодные, и мирные, и полные сражений.
Инвер невольно покосился на Амрона. Тот ничуть не проявил своих эмоций.
– Но мое время прошло. Совсем скоро мы узнаем имя нового вожака. Я верю, что он сможет исправить мои ошибки и сделать нашу стаю еще более могущественной. Сегодня Луна отправит на землю свою дочь. Тот, кто сможет найти ее, победив собственные страхи и пороки, и станет новым вожаком. Пусть те, кого стая сочла достойными, выйдут вперед.
Трое волков встали перед стаей.
– Воззовем же к Луне. И да ниспошлет она на нас щедрость свою.
Стая завыла. Десятки голосов слились в причудливой песне. Завыла и Таора. Боязливо, неловко, к ней присоединились и другие собаки.
Полный лик Луны стал будто ярче. Затем дорожка лунного света протянулась от нее в чащу леса и по ней сошла яркая белая вспышка. Дорожка исчезла, но Луна осталась такой же яркой.
Волки замолчали. Тагир возвестил:
– Дочь нашей покровительницы сошла на Алиот. Вперед, дети мои. Найдите ее. И не бойтесь ничего на своем пути.
Под радостный подбадривающий вой поляну покинули Харон и Фрея. Когда со стоянки уходил Инвер, он слышал лишь лай его новых друзей.
У кромки леса воины остановились.
– Удачи нам всем! – радостно взвизгнул Харон.
– Удачи, – эхом откликнулся Инвер. Фрея ничего не сказала и тут же рванула в лес, ведомая чувствами.
Через несколько секунд принюхивания убежал и Харон.
Инвера начала охватывать паника. Он принюхивался, прислушивался, пытался разглядеть след, но все бестолку. «Зачем я вообще в это влез. Столько обстоятельств было против моего участия в этом. Надо было прислушаться к знакам». Будто в ответ на его мысли, между деревьев начала формироваться тонкая дорожка лунного света. Неуверенно Инвер вступил на нее. Холодный ветерок взъерошил его шерсть и заставил поежиться. Медленно волк пошел дальше, постоянно озираясь и принюхиваясь. Но лес вдруг замолчал. Будто в вакууме зверь шел вперед, ведомый лунным светом. Через некоторое время – волк не смог потом сказать, было это несколько минут или часов, – яркость дорожки усилилась, а звуки начали возвращаться. Инвер услышал топот ног неподалеку, а обернувшись увидел Харона. Зверь прибавил шаг, чтобы одновременно с братом выйти к лесному озеру, на берегу которого сидела она.
Дочь Луны улыбнулась, заметив волков, замерших перед ее образом. Бело-голубые волосы ее струились по тонким, полупрозрачным плечам, и заканчивались где-то в водах озера. Большие голубые глаза, обрамленные белыми пушистыми ресницами, смотрели ласково и одновременно грустно. Инвера так заворожили эти глаза, что он не мог потом вспомнить, ни во что была одета девушка, ни как они с Хароном подошли к ней и ткнулись носами в ее ноги. Девушка положила руки на головы волкам и попросила их встать и обратиться.
Инвер впервые увидел брата в человеческом образе. «Примерно таким я тебя себе и представлял». Как и в зверином обличьи, Харон обладал пушистыми белыми волосами, серыми глазами, был почти одного роста с Инвером и постоянно улыбался.
– Вы оба нашли меня, и сделали это одновременно. Такого не было очень давно. Что ж, вы оба достойно сразились на пути ко мне со своими страхами и проблемами.
«Сразились? Я просто шел!».
– И теперь должны сразиться друг с другом.
Улыбку Харона как рукой сняло. Он растерянно обернулся на брата.
– Но я не хочу! Об этом никто не говорил! Не говорил, что нужно будет сражаться.
– Это потому, что мы пришли одновременно, – Инвер был удивлен реакции названного брата. «Может, он придуривается? Пытается меня отвлечь, чтобы напасть?». – Поэтому должны сражаться.
– Я не буду, – твердо и абсолютно серьезно ответил белый волк. В подтверждение своих слов, он вытащил из ножен клинок и бросил его на землю.
– Но ведь ты хотел быть вожаком!
– Кто тебе сказал? Я? Я ни разу такого не говорил, – развел руками парень.
– Но зачем тогда ты участвовал в этом? – Инвер не мог понять брата. – И дошел до последнего испытания?
– Не знаю. Просто когда сказали, что будет новый вожак, мои друзья решили поучаствовать. А я, типа, кумиром их был. Они и уговорили меня поучаствовать. Я не думал, что зайду так далеко. Понимаешь, я же никогда… не дрался.
– Ни разу? – приподнял бровь Инвер.
– Ни разу. В детстве у меня не было конфликтов ни с кем. А когда мы ушли из стаи, я… – волк замялся. – Просто путешествовал. Посетил много красивых мест и все мирно. Поэтому я думал, что в соревнованиях меня выкинут при первой же драке. Но их не было. Поэтому я тут. И я… поздравляю тебя.
Белый воин вновь улыбнулся и протянул Инверу руку. Легат, все еще недоумевая, пожал ее.
Дочь Луны встала.
– Впервые вижу такое с начала времен. Может, поистине, приближается новая эра, где брат не поднимет нож на брата. Подойди ко мне, волк.
Против своей воли, Инвер обратился и склонил голову перед девушкой. Та наклонилась и поцеловала его в лоб. Легкое жжение, и на голове зверя появилась белая отметка.
– Поздравляю тебя, Инвер. И нарекаю тебя Светом в ночи, за твой шрам.
Лунная дорога протянулась от ног девушки до Луны, и она легко побежала по ней, улыбнувшись волкам на прощание. Как зачарованные, они проводили ее взглядом.
– Нам пора, – первым подал голос Харон. – Но прежде, у меня к тебе просьба. Пообещай, что о сегодняшнем никто не узнает. Просто… ты пришел раньше, и тебя короновали. Я не хочу разочаровывать никого. Или, скорее, боюсь остаться один.
– Но рано или поздно правда всплывет. Ты не сможешь скрывать это вечно.
– Я знаю. Но там я что-то придумаю.
***
Харон уже выскользнул на поляну, и Инвер услышал разочарованные вздохи и крики поддержки. Волк боялся выходить следом. «Они хотели видеть вожаком его. Или, на худой конец, Фрею. Но никак не меня. Зачем я вообще согласился. И почему у меня не было испытаний? Все как-то странно и слишком просто. Мне это не нравится». Неизвестно, сколько бы ещё стоял так волк, но тут кусты раздвинулись, и к нему вышла Гера. Глаза ее засветились, когда она увидела звезду на лбу брата.
– Ты это сделал! Ты вожак!
– Я… да… кажется…
– Как же ты странный! Почему ты не рад? Это же мечта всей твоей жизни.
– Я просто не знаю, что дальше. Я не знаю, как мне выйти сейчас на поляну, а уж как потом управлять ими всеми…
– Выйти – лапами. Управлять – головой и сердцем.
Гера чуть ли не выпихнула Инвера на поляну, где тут же воцарилась тишина. Волк заметил, как сплюнул Прокан и ушел со стоянки. Отыскал глазами Амрона, который чуть заметно дернулся при виде волка, но тут же расплылся в улыбке, подобно своему сыну. Харон же стоял в окружении других молодых волков, которые подбадривали его. Волк смущенно улыбался, прижал уши. При виде Инвера он вильнул хвостом. Легат поднял морду наверх. Там стоял его отец и дядя, и оба одобрительно кивнули ему, пригласив подняться наверх.
Еще никогда у Инвера так не дрожали ноги. Он боялся оступиться и кубарем слететь вниз по импровизированным ступеням. «Вот шикарное начало правления будет – с переломанным позвоночником». Кое-как, волк все же поднялся и встал рядом с Тагиром. Тот заговорил:
– Моя стая! Последний раз называю я вас так. Сегодня Луна сделала свой выбор и определила достойнейшего. Инвер, вот ваш новый вожак, который поведет вас навстречу к новым победам. Приветствуйте!
И вновь лай заглушил скудный вой соплеменников Инвера.
Затем все три волка спустились со скалы, чтобы каждый мог подойти, поздравить Инвера и попрощаться с Тагиром. Инвер изо всех сил пытался выглядеть жизнерадостным, несмотря на то, что волки тепло прощались с его отцом, но проходили мимо него, едва процедив сквозь зубы «поздравляю».
Прокан сказал что-то вроде:
– Надеюсь, я доживу до следующего вожака.
Инвер сцепил зубы покрепче и ждал, когда подойдет Таора. Но все звери прошли, а ее так и не было. Тагир подошел к сыну.
– Идем, она ждет нас там.
Они вошли в пещеру. Последние несколько шагов волк чуть ли не на себе тащил бывшего вожака. Внутри к ним тут же подбежала Таора, помогла сесть Тагиру и бросилась вылизывать уши Инверу.
– Поздравляю, мой хороший! Я в тебе не сомневалась!
Волку было щекотно и неловко. «Мне никогда не вылизывала уши мать. Хотя… у меня и матери-то и не было».
Наконец, Таора отошла к Тагиру. Тот тяжело дышал и не отводил взгляда от окна. Таора прижалась к нему всем телом и заскулила.
– Почему так мало нам дано было…
– Там, в ее лесах, у нас будет целая вечность. Береги его. И себя. Я присмотрю за вами оттуда. Инвер, правь достойно. Ты сможешь, чего бы ты сейчас себе не думал. Я знаю, как ты боишься, я был на твоем месте. Но у тебя есть Таора, и Гера, и куча спасенных тобой собак. Ты исполнил пророчество, так что с управлением стаей точно справишься. А мне пора.
Лунный свет пробрался в комнату и остановился у лап волка. Тот с трудом встал и ступил на эту дорожку. Тут же шерсть его заблестела как серебро, волк выпрямился, мышцы его вновь налились мощью, а взгляд стал ясным и светлым. Ни разу не обернувшись, могучий воин вышел из окна и пошел дальше, до самой Луны, по дороге, выстланной его повелительницей.
Клир VI
На следующее утро Инвера разбудил листочек, залетевший в окно, упавший на его лапы и неприятно щекотавший нос. Волк чихнул и проснулся. Он оглядел листочек – тот когда-то принадлежал осине, сейчас пожелтел и съежился. «Сегодня первый день Месяца Золотых Деревьев. Лето прошло». Легата не испугала эта мысль. Здесь, в южных краях, зима не была проблемой. Ночи становились чуть холоднее, а добычи – едва ли меньше.
У порога пещеры поскреблись.
– Можно? – волк узнал голос сестры. Что-то изменилось в нем. Появился не то, что страх, но настороженность. И уважительность, от которой у Инвера сводило скулы.
– Заходи, Гера. Тебе сюда можно в любой момент.
Бурая волчица тихо скользнула внутрь.
– Как спалось на новом месте?
– Прекрасно. Ничего не снилось.
– Ну, раз уж ты выспался, пора за работу.
Инвер непонимающе склонил голову. Гера закатила глаза.
– Ну, ты должен обновить метки территории, чтобы все наши соседи знали, что теперь тут новый вожак.
– Прямо по всей территории? – Инвер вспомнил, как однажды в детстве на спор захотел пробежать от одной границы территории стаи до другой, но устал на половине и уснул в лесу. «Ох и досталось мне тогда от Окары». – Она же огромная!
Гера усмехнулась.
– Тебе казалось так в детстве. Поверь, она не такая большая, как ты помнишь. Но все равно времени терять не стоит. Поохотимся по дороге.
Волки вылезли из пещеры, и Инвер понял, что было еще раннее утро. Стая спала, даже охотники еще не вышли. Проходя мимо собак, по-прежнему спавших обособленно, волк нашел глазами Таору, свернувшуюся под кустом ежевики.
– Давай наперегонки до границы! – крикнула Гера и, не дожидаясь ответа, рванула вперед. Инвер потянулся, пытаясь размять жесткие после сна мышцы, и бросился следом.
Он пришел к границе первым и принялся обнюхивать старые метки. Запах отца был старым, но все еще чувствовался. Инвер тут же вспомнил все события прошедшей ночи. И вопросы, тревожившие его тогда, зазвучали с новой силой. Гера, прибежав, не могла не заметил изменения, произошедшие с братом.
– Что случилось, Инвер?
– Я… Пообещай, что никому не расскажешь то, что я расскажу сейчас тебе.
– Обижаешь.
Они медленно двинулись вдоль границы, и по дороге волк рассказал и про то, как прошло испытание, и про отказ Харона драться, и про пророчества, касавшиеся его и белого волка. Гера не перебивала и лишь задумчиво морщила нос. Когда рассказал был окончен, она протянула:
– Дааа. Делааа.
– И что это все значит?
– Отец считает, что ты исполнил свое пророчество. Ты, «несущий кровь двух родов», спас собак, так что тут проблем нет. Но вот Харон… вернет к жизни исчезнувшее – уж не про стаю ли Амрона идет речь? Но тогда бы он попытался сразиться за звание вожака, а он говорит, что так далек от этого.
– Сказать можно что угодно.
– Но он и сделал. Он не стал сражаться. Хотя до этого с легкостью проходил все испытания.
– В отличие от меня. Почему на пути к Луне я не встретил испытаний? Я же должен быть победить свои страхи или предрассудки.
Как только фраза была произнесена вслух, Инвера осенило. «Я уже прошел это испытание. Когда шел к Камню-Всех-Дорог».
Гера заметила перемену в настроении воина.
– Ты понял.
– Да. Мне нужно тебе еще кое-что рассказать.
И вновь последовал долгий рассказ. Гера смеялась, пугалась, осуждала воина. Но в глазах ее Инвер читал восторг.
– Не могу поверить. Ты… мой брат, Избранный! Нет, я всегда знала, что ты особенный. Но чтобы настолько! Получается, через год тебе надо будет вернуться?
– Да. Ты пойдешь со мной?
Гера рассмеялась.
– Ты так загадываешь! Я не Избранная, со мной может произойти что угодно! Тем же охотникам могу попасться.
– Исключено. Я не допущу этого. Никто не пострадает от охотников. Не в моей стае.
– «В моей стае», – передразнила Инвера сестра. – Ты пока даже пометить территорию не можешь! Пошли быстрее, дойдем до границы с барсуками и поохотимся, а то у меня от твоих рассказов живот сводит.
…
На стоянку они вернулись уже под вечер. Гера, предупредив Инвера, что завтра к нему начнут приходить гости со всех соседних территорий – «чтобы поздравить с новым званием» – убежала к собакам. Инвер заметил, что еды у стаи достаточно. Он замер на пороге пещеры, не зная, что ему делать дальше. Раньше он бы сидел в комнате с камином, слушал, как читает Анагон или незаметно следил за Венус, разбирающей травы. А еще раньше чистил бы оружие в казармах, вместе с еще десятком таких как он легатов. А до этого вместе с Герой придумал бы себе какое-то ужасно сложное и важное задание – например, оббежать лагерь три раза или взобраться на верхушку огромного камня. Но теперь его ждала пещера вожака, и так одиноко, как в этот момент, Инвер еще никогда себя не чувствовал.
«Как бы не кичился своей независимостью, я всегда был в компании. Всегда считал себя лучше других, а сейчас ты будто бы действительно лучше других, ты вожак. И что, рад? Путь к цели был намного приятнее, чем сама цель».
До утра Инвер не смог сомкнуть глаз, ворочаясь на подушке из еловых веток и мха. На пару часов перед самым рассветом он задремал, но был разбужен Герой.
– Вставай, соня.
– Что, опять территорию метить? – Инвер охнул из-за боли в затекших мышцах.
– Нет, хватит уже. Пришли первые соседи, лисицы.
– Как они пришли? Кто их пустил?
– Я отправила волков ко всем границам. Они будут провожать гостей до лагеря и обратно. Я сказала, что это ты приказал.
– Спасибо. Почему ты знаешь о бытности вожака больше, чем я?
Гера пожала плечами и вышла из пещеры. Тут же в нее зашли два лиса. Один постарше, с мордой, испещренной глубокими шрамами, назвался Россом. Второй, помельче и посветлее, оказался его сыном и будущим наследником. Высказав друг другу уважение, звери расстались. Весь день к волку приходили гонцы, кланялись и уходили. «Если в этом состоит жизнь вожака – я повешусь со скуки».
День, проведенный в пещере, утомил волка больше, чем день, проведенный на задании. Но Инвер чувствовал потребность пробежаться перед сном. Он позвали было с собой сестру, но та сослалась на головную боль. От прогулки отказалась и Таора.
В одиночестве Инвер вышел из лагеря и глубоко вдохнул. Прохладный воздух защекотал ноздри. Волк почуял оленя, но охотиться не хотелось. Волк внезапно понял, кого он хочет увидеть.
Через час Инвер перепрыгнул границу территории стаи и оказался на ничейных землях. Здесь следовало быть осторожнее. Он не был хозяином территории – да и никто не был – поэтому каждый имел право быть охотником, но и мог стать добычей. Инвер легкой трусцой продвигался внутрь земель, иногда останавливаясь и уточняя путь. Наконец, впереди он почувствовал сильный знакомых запах волка и, остановившись, призывно завыл. В ответ раздался такой же вой, и навстречу Инвер выбежал Гинко. Волк округлил глаза, увидев звезду во лбу брата.
– Я знал! Поздравляю! – Гинко потерся боком о бок вожака.
– Спасибо, брат. Как вы?
– Да потихоньку. Добычи достаточно, Сара теперь охотится со мной. Марти подрос, убегает иногда далеко, искать его приходится, – Гинко помрачнел. – Последний раз нашел кое-что…
Инвер подался вперед.
– Что?
– Капкан. Он не попался, слава Луне. Но ловушка специально для волков. Неужели охотники пришли в наши края?
– Вполне возможно.
Инвер рассказал брату о событиях, произошедших после их последней встречи.
– … поэтому – вы уверены, что не хотите примкнуть к стае? Теперь на Сару никто не взглянет косо.
– Не знаю, брат. Мы привыкли жить тут и менять что-то сложно. Мы просто будем осторожнее, а если что – сразу сообщим тебе. Не переживай. Пусть я лишь наполовину твой брат, прыти у меня достаточно.
Инвер напрягся. «Наполовину? Откуда он знает? О моей нечистокровности знает лишь Таора, Гера, Амрон и знал отец».
– Что ты имеешь ввиду? – прищурился Инвер. Гинко склонил голову.
– Я знаю, Инвер. Про Таору. Мать Сары скиталась вместе с ней в Коноре. А Саре в детстве рассказывала истории о волке, который придет и спасет всех их.
«Женщины…».
– Прошу тебя, Гинко. Никто не должен знать об этом. Мое положение в стае и так шаткое…
– Я молчу. И до твоей стаи мне далеко. Не переживай. Ты будешь отличным вожаком.
Братья последний раз потерлись боками, и Инвер двинулся в обратный путь.
…
Вернувшись на рассвете в лагерь, Инвер нашел на пороге своей пещеры длинное бело-коричневое перо коршуна.
Клир VII
– Все равно я не понимаю, почему такая спешка! – Гера следила за братом, нервно меряющем шагами пещеру. Он разбудил ее тот час же, как нашел пугающий подарок. Вместе они проверили каждого зверя на стоянке, и лишь убедившись, что все на месте, волк рассказал сестре, что произошло.
– Она была здесь! Здесь, посреди нашего лагеря, и никто ее не заметил. Она могла унести с собой кого угодно.
– Но она не сделала этого.
– Да. Потому что ей нужен я. А значит пришло время мне прийти к ней и разобраться.
– Сейчас, когда ты только стал вожаком, стоит ли покидать стаю?
Вопрос, который мучил и Инвера, был произнесен. Он помнил историю о том, как его отец тяжело заболел на третий год своего правления. Никто не знал, отступит болезнь или нет. Тагир лежал в своей пещере и медленно таял. И тогда среди его волков выискался один, по имени Атузар, который начал распространять слух среди стаи, что дни вожака сочтены и стоит задуматься о новом, конечно, предлагая себя в качестве лучшей кандидатуры. Он даже нашел союзников, посчитавших, что больной вожак – это слабы вожак. Тогда лишь вмешательством Кинчира, был положен конец готовящейся смуте и пресечены разговоры неверных, а сам Атузар бежал, став волком-одиночкой.
Но Тагир все же был желанным вожаком и к моменту своей болезни уже успел завоевать соседний лес, расширив охотничьи угодья стаи. Инверу же оставалось лишь надеяться на яростную поддержку сестры.
– Я объясню им все. Если стая осудит меня за желание спасти ее… что ж, это ее право.
Инвер вышел на улицу и завыл, возвещая об общем сборе. Волки нехотя просыпались и собирались внизу. Легат вспомнил, как они бежали к отцу по первому зову. «Меня еще не за что уважать и слушаться». Он посмотрел дальше, туда, где спали собаки. Те сидели, со вниманием обратив к нему морды.
– Стая! Вчера утром я обнаружил на своем пороге это, – Инвер поднял перо и показал всем.
– И что? – Инвера уже трясло от этого старческого голоса. – Похвастаться решил?
– Это перо принадлежало коршуну Беатриче. То самой, которая несколько лет назад унесла с собой многих наших братьев. И чуть не унесла меня.
Волки притихли. Многих коснулась эта беда, которая вроде бы забылась за много лет, но сейчас наиграла новыми красками.
– Я собираюсь отправиться к горному кряжу Тиморей и разобраться с ней.
– Столько лет мы страдали от нее и ничего не могли сделать, почему ты решил, что сможешь справиться? – подала голос красивая серая волчица Эва.
– Я… должен попытаться, – Инвер вспомнил, что ее брат, Марти, стал атлантом Беатриче. Волчица склонила голову и замолчала. – Пока не будет, за все отвечает Гера. Я постараюсь вернуться как можно раньше.
Он сбежал со скалы и направился к выходу со стоянки. Его догнали Таора и Гера.
– Я бы посоветовала тебе сходить в книжное хранилище Конора, – сказала Таора. – Там наверняка есть информация о том, как ее одолеть. Там можно узнать обо всем, так говорил мой хозяин.
– Да, спасибо. Но сначала я загляну к Энею.
– Твоему наставнику? – приподняла бровь Гера.
– Да. Он знал Беатриче. И он прогнал ее, и она послушалась. Он должен мне помочь.
– Но год еще не прошел.
– Я же не возвращаюсь окончательно. А заканчиваю свои дела. Не переживайте. Все будет хорошо.
– Точно не надо пойти с тобой?
– Точно. Я справлюсь. Нуу, до встречи.
Он ткнулся носом в бок Таоры, потом потерся боками с Герой и убежал.
Через несколько часов он уже перестал сверять дорогу по солнцу, ибо прекрасно знал эти места. За очередным поворотом повеяло сиренью, и зверь выбежал на площадку перед домом. Он несколько раз коротко тявкнул и прислушался. Но ответа не последовало. Тогда он обратился и подошел к дверям.
Тук-тук-тук.
– Эней?!
Тишина. Ни одного движения в доме, лишь воробей слетел с крыши. Инвер толкнул дверь, и она легко поддалась. Легат обошел весь первый этаж, но не увидел ни одного признака, что в этом доме кто-то жил последний месяц. Волк разочарованно вздохнул.
– Как же не повезло. И куда он переехал?
Он собирался уже уходить, но что-то тянуло его подняться наверх, в спальни. Отчего-то на цыпочках Инвер прошел по лестнице и вошел в свою комнату. Здесь все осталось на своих местах, слегка покрылось пылью и еще хранило его запах. На кровати воин заметил крупный сверток, к которому было прикреплено письмо. «Инверу Догисталлу от Энея» – прочел на конверте волк. Он хотел было взять сверток, но разряд тока обжог его руки, едва пальцы коснулись бумаги.
– Ау! Все, не трогаю, понял. Рано еще.
Тут волк заметил рядом со свертком маленькую коробочку. «Это-то можно трогать?». Он осторожно, одним пальцем дотронулся до коробочки, ожидая разряда. Но его не было. Инвер взял коробок в руки и открыл. Там, на белой атласной подушке, лежало два серебряных кольца. Волк задумчиво нахмурился, затем сунул закрыл коробок и сунул его в карман.
Чтобы удостовериться, что подарок ожидает не только его (а, может, и по другой причине), Инвер зашел в комнату Венус. Ее запах терялся среди запаха множества трав, оставленных ею здесь сушиться. Волк закрыл глаза и смог разобрать его. Тут же тихая улыбка появилась на его лице. Но зверь не позволил себе долго оставаться здесь, встряхнулся по-собачьи, отметил сверток на кровати и вышел из комнаты.
Солнце уже садилось, и волк решил, что целесообразнее было переночевать здесь, ибо до Конора его ожидали сутки пути, и стоило выспаться. Зверь спустился вниз и улегся на свое привычное место, возле кресла, в котором раньше сидела Анагон и что-то писала. Отсюда было видно Венус, сидевшую за столом и разбиравшую травы, раскладывавшую их сушиться, сортировавшую по свойствам в разноцветные мешочки. И не видно Рейгара, который то отжимался, то стоял в планке, то еще как-то раздражал Инвера. Волк улыбнулся своим мыслям и попытался уснуть, но чего-то не хватало. Наконец поняв, что было не так, он вздохнул и начал растапливать камин. «С Анагон было проще – щелкнула пальцами и все». Когда пламя заплясало в камине, и воздух наполнился запахом тлеющей сосны, зверя тут же потянуло в сон. Он трижды обошел свое место и улегся, тут же провалившись в сон.
***
Дорога до Конора прошла без происшествий. Волк бежал сутки, наказывая себя за то, что дал волю воспоминаниям, дал слабину и остался в доме на ночь. «Времени мало, а я сопли распускаю. Камин еще зажег, тоже мне».
Добравшись до столицы, зверь тут же пошел в книжное хранилище, где попросил все книги, в которых хоть мельком упоминалась каменная госпожа. Таких оказалось немного – три небольшие потрепанные книжонки, две из которых не содержали ничего полезного, чего бы не знал Инвер, но вот третья значительно помогла волку. Некий Валзар Паралар писал, что, если убить Беатриче, все ее атланты вернуться к жизни, целые и невредимые. Далее шел длинный список тех, кто был похищен каменной госпожой с указанием возраста и даты похищения. Какие-то даты значились еще до основания Конора. «После стольких лет заточения… вряд ли их психика останется невредимой. Ну хоть тело». Но убить ведьму можно было только ведьминым клинком, хранившимся у троллей в Чернотопье. Инвер попросил у библиотекарши карты и обнаружил, что Чернотопье находилось на самой границе южных и западных земель. «Значит, мне туда». Волк отдал книги и хотел было тут же отправляться в путь, но заурчавший живот напомнил ему о естественной потребности в еде. Легат решил отправиться в ту же таверну, в которой обедал, когда искал мать. «Кажется, так давно это было. А на самом деле, прошло меньше месяца».
Едва войдя в заведение, волк тут же заметил старую знакомую. Та тоже заприметила его и разулыбалась. Как только волку принести горячее и большую кружку темного пива, за его столом появилась блондинка и по-свойски забрала выпивку.
– Ну привет тебе, – отчего-то насмешливо протянула девушка.
– И тебе, – зверь был слишком поглощен едой.
– Что, не смог меня забыть и вернулся?
– Тебя забудешь, как же. В страшных снах являться будешь.
Девчонка рассмеялась.
– А я вот тебя запомнила. Знаешь, давно я так приятно с мужчиной время не проводила. Ты такой спокойный. И не строишь из себя не пойми что.
«Потому что я и есть не пойми что».
– Как жизнь, как работа? – Инвер сделал вид, что пропустил лесть девушки мимо ушей.
– Да так. Одно и то же, каждый день. Надоело, если честно.
– Так уйди.
Блондинка погрустнела.
– Если бы это было так просто…
Инвер напрягся. Отчего-то ему вспомнилась Лирай.
– А что тебя держит? Твой хозяин? Если хочешь, я поговорю с ним.
Девушка испугалась и замахала руками.
– О нет, что ты. Дамир отличный парень. Пожалуй, единственный, кому моя судьба небезразлична. Там… все сложнее. Забей, – девушка вновь натянуто улыбнулась. – Лучше расскажи, как твои дела? Нашел своих собак?
– Да, все получилось.
– Славно. А то я слышала, что через несколько дней после нашего разговора Зидан со своими ребятами и с галифаксами отправились к шахте, но там никого не было. Зато на них напали два волка. И теперь Зидан собирает людей, чтобы уничтожить стаю, что обитает на северо-востоке отсюда. Говорит, он давно уже за ними следит, да все руки не доходили.
Внутри Инвера все похолодело.
– Когда они собираются нападать?
Видимо, во взгляде Инвера появилось что-то такое, отчего девушке стало не по себе, и она залепетала.
– Да не знаю я. Я обрывками слышала. Мы с отцом, то есть, с Зиданом, не разговариваем… то есть… забей.
– Что? С отцом?
Блондинка захотела встать, но Инвер схватил ее за руку. Девушка испуганно обернулась к стойке, где сидел ее хозяин. Инвер скорее почувствовал, чем увидел, как в разных сторонах пивнушки зашевелились люди.
– Стой, – шепнул Инвер. – Прошу. Я не сделаю тебе ничего плохого.
Он сам повернулся в сторону хозяина, встретился взглядом с крупным мигальцем с четырьмя смешными косичками на голове и положил на стол золотую монету. Мигалец медленно кивнул воину.
– Идем, веди меня.
– Ты не так чист, как хочешь показаться. Знаешь все обычаи, может, ты сам знаешь, куда идти? – прошипела девушка, увлекая воина за собой по лестнице.
– Нет, о таком в книгах не пишут.
Блондинка хмыкнула, толкнула воина в какую-то темную комнату, зашла сама и заперла за ними дверь.
– Ну? Чего тебе?
– Для начала – как тебя зовут? – Инвер зажег светильник и сел на старую раздолбанную кровать. Девушка плюхнулась рядом. – Я – Инвер. И я волк.
