Марсия Андес
Не подпускай меня к себе
– Ничего такой, – наконец, говорю я. – Чем занимается?
Сестра отбирает ноут.
– Работает. Учится на заочке, – тянет она. – На год старше меня.
– Прикольно, – я снова откидываюсь на спину. – Сегодня к нему?
– Ага, – она отвечает кому-то на сообщение. – Он в шесть заканчивает, так что вечером позвонит.
– М, вместе пойдём, – я осматриваю комнату и замечаю какие-то лекции на столе. – Егор тоже примерно в шесть с тренировки уйдёт.
Маша смотрит на меня и усмехается.
– Как у вас дела?
Я улыбаюсь, смущённо вспоминая всё, что происходит между мной и Штормовым. Мечтательно вздыхаю и прикрываю глаза.
– Супер. Он просто чудо, – довольно бормочу я.
– Рада за тебе, – она тихо включает музыку. – Хоть у кого-то в этом доме в отношениях нет дичи.
Я смеюсь.
– Просто отправь Диму в чёрный список и найди себе адекватного парня, у которого нет заскоков по поводу бывших, – советую я. – А то что Миша, что Дима. Их тёлки портят тебе жизнь. Он ведь из-за неё тебя бросил тогда?
– Ну, вроде как, – неохотно бормочет Маша. – Тебе легко говорить. Меня прямо так и тянет к таким проблемным парням.
– Так, тянись к другим.
Я хлопаю в ладоши и поднимаюсь на ноги.
– Пойду поем. Может, что вкусненькое найду.
Сестра смеётся.
– Ага. Если найдёшь, мне принеси.
Я ничего не отвечаю и выхожу в коридор, направляясь на кухню. Осталось дождаться вечера и встретиться с Егором. А дальше уже ничего не важно.
ЛСП & Oxxxymiron – Мне скучно жить
Соня.
Вечер наступает быстро. Мы с сестрой исчезаем из дома, словно нас там никогда и не было, и разбредаемся в разные стороны. Она едет в одну часть города, а я направляюсь в противоположную. Маша говорит, что останется на ночь у своего Миши, а утром поедет на пары в универ, после чего вернётся домой, где её, конечно же, будет ждать очередной скандал со стороны матери. С отцом она старается не общаться, поэтому он передаёт все свои возмущения через жену. Эта сумасшедшая семейка меня когда-нибудь доведёт до нервного срыва. Иногда мне кажется, что я приёмный ребёнок. Или даже так, обычный сосед, снимающий у них комнату.
Я добираюсь до зала, в котором тренируется Егор, как раз в тот момент, когда парень вырывается из дверей здания, словно вихрь, и натягивает на голову капюшон. Улыбнувшись, я немного ускоряюсь и оказываюсь рядом с ним, крепко ухватив Штормова под руку.
– Привет, – довольно мурлычу я.
– Привет, – Егор нагибается, чтобы поцеловать меня, а затем отстраняется и поправляет мою шапку.
– Как тренировка?
Мы направляемся по дороге, оставляя позади пропитанный потом и изматывающими тренировками зал. Воздух на улице не морозный, но не менее ледяной. Вечер окутывает город, темнота съедает его, словно сладкий пирог, холодный ветер пробирается мне под куртку и сковывает движения – мне приходится плотнее прижаться к парню, чтобы хоть немного позаимствовать у него тепло.
– Неплохо, – он достаёт телефон, смотрит на время, а затем убирает сотовый в карман. – Защиту отрабатывал с папой. В последнее время он меня гоняет, словно завтра мне на мировые соревнования.
Я смеюсь, думая о Сергее Петровиче. Не о нашем учителе химии, а об отце Егора. Такое забавное совпадение, что они практически полные тёски.
– Ну, до этого не так уж и далеко, – улыбаюсь я.
– До чего? До мировых соревнований? Пф-ф, – парень непонятно машет рукой. – Мне до них, как до луны. Просто через месяц региональные, так что пашу, как лошадь.
– Приду поболеть.
– Ещё бы ты не пришла, – Штормов слегка подпрыгивает. – И чтобы футболку с моей фоткой надела и держала плакат с надписью «Штормов супер красавчик».
Я фыркаю.
– Скажешь тоже, – тяну я. – Ты слишком обнаглел.
– И что? – Егор косится на меня. – Плохо что ли?
Я пожимаю плечом, поправляя рукой свой шарф, чтобы ветер не пробирался за шиворот. Мы доходим до набережной – я вижу реку, покрытую плотной массой льда и снега, которые пока что не начали таять. На другом берегу замечаю парк с множеством огней, и у меня возникает жгучее желание пойти именно туда.
– Так, что там за сюрприз очередной? – интересуюсь я.
– Увидишь.
Егор тянет меня в сторону моста: мы переходим через дорогу – резвые машины еле успевают затормозить (в этом городе, если не будешь проворным, то ни одно авто не остановится, чтобы пропустить тебя, даже на пешеходном) – и бредём дальше. Ветер здесь сильный и до безобразия ледяной. Не люблю такую погоду, когда на градуснике плюсовая температура, а на улице холоднее, чем в минус пятнадцать.
Мы молча преодолеваем мост – я смотрю вниз и хмурюсь. Жду не дождусь, когда же лёд, наконец, треснет и окончательно исчезнет до следующей зимы. Хочу тёплого солнышка, майских деньков и зелёных листьев на деревьях. И плевать, что будут экзамены и окончание учебного года. Хочу вдохнуть весенний воздух и наполниться зарядом позитива, потому что Егора в такую погоду мне почему-то не хватает.
Мы идём в сторону парка, манящего нас огоньками, и, когда я уже думаю, что именно к нему мы и направляемся, Егор сворачивает в сторону и идёт в другом направлении. С тоской проводив красивую череду фонарей, я вздыхаю и смотрю на Штормова.
– Я думала, мы пойдём в парк, – немного капризно бормочу я.
– В другой раз, сегодня холодно, – Егор загадочно улыбается.
– И куда же мы тогда? – нетерпеливо тяну я.
Парень не отвечает. Проходит ещё минут десять, прежде чем Штормов останавливается возле лестницы, ведущей в подвальные офисы. Наверное, там какой-то магазинчик или кафешка. Вывески здесь нет.
– Пошли, – Егор берёт меня за руку – мы спускаемся по лестнице, секунду тормозим, словно собираясь постучать, а затем парень решительно хватается за ручку и открывает дверь.
Свет внутри тусклый, коридоры узкие, оформленные в уличном стиле. На стене справа граффити, слева вереница дверей. Штормов решительно направляется в самый конец, осторожно приоткрывает преграду и заглядывает внутрь. Я стою позади, прикусив губу, и разрываюсь от любопытства, гадая, что же там скрывается. Может быть, это салон татуировок? Или какой-нибудь тайный клуб любителей бокса?
Парень открывает дверь и манит меня за собой – я опасливо оборачиваюсь, осматривая пустой коридор, и протискиваюсь в проём вслед за Егором.
Это вовсе не салон тату и совсем не клуб любителей бокса. Это студия. Небольшое помещение разделено на две части: я вижу оборудования для записи, небольшой диванчик у стены справа, мелочи вроде вешалки для одежды, какого-то шкафа и столика. Звукоизолированное помещение находится за стеклом – я вижу парня в наушниках перед микрофоном. Он что-то поёт, но я не слышу ни звука. У него яркие рыжие волосы и зелёные глаза. На лице куча веснушек.
– Это Жук, – Егор поднимает руку, чтобы поприветствовать музыканта, и тот отражает его действие. Он улыбается, когда мы встречаемся взглядом, но продолжает петь. – Антон Жуков. Он нас не слышит.
Парень бросает рюкзак на диванчик, подходит к пульту управления и нажимает на какую-то кнопку – помещение наполняется негромкой музыкой, и теперь я могу услышать голос Антона. Пока я вслушиваюсь в слова и пытаюсь определить, нравится мне исполнение Жука или же нет, Штормов заваливается на диванчик и манит меня к себе. Я присаживаюсь рядом, вытягивая ноги, и расстёгиваю куртку, потому что в студии жарко.
Снова смотрю на Антона, не обращающего на нас никакого внимания, и думаю, что его трек смахивает на песни ЛСП или Оксимирона. Довольно неплохо для любителя.
– Иногда прихожу сюда, когда скучно, – Егор притягивает к себе свой рюкзак. – Это мой бывший одноклассник. Пару лет назад перевёлся в другую школу. В реперы подался. По-моему неплохо тащит, как думаешь?
Он прикусывает губу и открывает рюкзак. Я снова смотрю на Жукова, который в этот момент осекается, замолкает на пару секунд, а потом, поймав момент, снова начинает читать реп.
– Да, ничего так.
Егор несколько секунд возится со змейкой.
– Смотри, что у меня есть, – он нетерпеливо переворачивает рюкзак и вываливает оттуда различные шоколадки и конфеты. Следом достаёт газировку.
– Ого, – выдыхаю я, немного отсаживаясь в сторону, чтобы все сладости поместились между нами. – Ты где это взял?
– Купил, – Штормов прикусывает губу.
– С ума сошёл, – бормочу я. – Мы столько не съедим.
– От тебя любой свихнётся, – парень улыбается, хватает меня за ворот кофты и притягивает к себе, неожиданно целуя.
На секунду я отстраняюсь – между нами всего пара сантиметров, дыхание рваное, взгляд дрожит, скользя по лицу, щёки пылают. Меня охватывает жар, когда Егор снова целует меня, поспешно отстраняясь. Он хватает сникерс и решительно отрывает.
– Я проголодался после тренировки, – мурлычет он, с наслаждением откусывая кусочек. – М… такое чувство, что сто лет сладкого не ел.
– Только вчера уплетал за обе щёки, – фыркаю я, выбирая, что бы съесть в первую очередь.
Достаю из кучи привлекательную конфетку, разворачиваю её и отправляю в рот. Ммм. Как вкусно! Я улыбаюсь себе под нос, смотрю на Антона Жукова, репетирующего за стеклом, кошусь в сторону Егора и думаю, что лучше момента на свете и быть не может. Не может же, да?
Егор.
Мы сидим долго, поедая сладкое, которое я купил до тренировок. Тихий голос Антохи звучит на заднем плане, фантики шуршат, а я получаю невероятное удовольствие, смотря на довольную мордашку Сони Розиной. Лучше момента и быть не может.
– На самом деле, я плохая девчонка, – неожиданно говорит девушка, смотря на меня. – Так что ты зря со мной связался.
Я склоняю голову и бросаю на неё ироничный взгляд.
– Я знаю, – усмехаюсь я. – Ты очень-очень плохая девчонка.
Щёлкаю её по носу, и от этого улыбка на губах Сони немного меркнет. Она отворачивается, хватает первый попавшийся фантик и начинает разглаживать его на своей ноге.
– Я серьёзно, – бормочет Розина. – Меня выгнали из школы, поэтому нам пришлось переехать сюда.
Я хмурюсь, разглядывая профиль девушки, которая даже не улыбается. Она впервые начинает разговор на тему её переезда. Я знаю, что она не любит говорить о своей семье, поэтому никогда не спрашиваю подробности, и сейчас, когда она настолько сосредоточена и серьёзна, мне становится не по себе. Хочется пошутить, разрядить обстановку, но у меня язык не поворачивается.
– Ты подралась с кем-то? – всё-таки шучу я.
– Нет, – Соня фыркает, шумно вздыхает и поджимает губы. – Я влезла в школу ночью, чтобы украсть деньги директора, собранные на ремонт спортзала.
– Оу…
Розина молчит почти минуту – я смотрю в сторону Жука, мельком думая о том, сколько же можно исполнять треки, ведь парень уже давно там зависает. Я бы сто раз как охрип после подобного.
– У меня в друзьях были практически все парни, – тянет Соня. – Мы с ними выросли в одном дворе, с детства дружили. Ходили в садик. В школу. Зависали в свободное время. Я была настоящей пацанкой. А прошлым летом они меня взяли на слабо, смогу ли я замутить с одинадцатиклассником. Его звали Саша Малийский. И он мне не особо сильно нравился, но я была бы слабачкой, если бы отказалась от спора, – девушка отбрасывает в сторону фантик, когда тот случайно рвётся, и притягивает к себе новый. Розина не смотрит на меня, и я тоже не смущаю её своими взглядами. – В итоге я всё-таки начала встречаться с Сашей. Получила проспоренные две штуки наличкой и главаря местной шайки в придачу, – Соня поджимает губы. – Он притащил меня в свою банду, – она делает кавычки в воздухе, – и я начала проводить время в компании старших ребят. Мне было интересно с ними, весело. Тогда казалось, что так круто зависать среди них. Начала пропадать вечерами чёрт знает где, даже часто ночевать не возвращалась. Родители бесились, но мне было всё равно.
На пару минут Розина замолкает, словно давая мне время осмыслить все её слова. Значит, она из-за спора связалась с плохой компанией, из-за которой её потом выперли из школы. Я даже не знаю, как это всё комментировать, и нужно ли вообще что-либо говорить здесь.
– Они были настоящими безумцами. Весёлыми бесбашенными дикарями. Знаешь, что-то вроде гопников на районе, которые не боятся ничего и сами лезут на рожон, – Соня вздыхает, вспоминая всё это. – Я превратилась в настоящую оторву. Покрасила волосы в красный, начала носить вызывающую одежду, строила из себя крутую старшеклассницу. Брала пример с девчонок из нашей компании.
Антон замолкает и ненадолго уходит в угол помещения, чтобы выпить воды. Я вижу в его руках бутылку.
– А потом Саша узнал, что у директора в кабинете неплохая сумма денег, которая должна была пойти на ремонт спортзала. Тогда ещё столько шумихи было по этому поводу, мол, мэр выделил средства и всё такое. Даже в газете писали об этом, – девушка откидывается на спинку дивана. – Малийский предложил ребятам пробраться в школу ночью и забрать деньги. Говорил, что они всё равно на ремонт не пойдут и директор заберёт их себе. Все согласились с ним, а я нет. Я не хотела заниматься воровством, – Соня делает вид, что меня здесь нет. – Но мне было страшно отказываться, потому что Саша при всех заявил, что я иду с ними, мол, это как посвящение. После этого я стану официальным членом их банды. Я знала, если откажусь, то мне так просто не отвертеться, ведь я была в курсе про их план. Решила, что ничего страшного не случится, если я просто буду за компанию. Постою в стороне, пока парни сделают всё сами, но ничего не получилось. Они заставили меня разбить окно и пойти с ними в школу. Деньги они не успели забрать, потому что в этот день на посту был охранник. Обычно он уходил в десять вечера и запирал школу, на ночь никогда не остаётся. Видимо, в этот раз был там из-за денег. Мы почти взломали кабинет директора, когда нас застукали. Все разбежались в разные стороны, а я запаниковала. Мне было так страшно, что ноги отказывали. Я даже не пыталась сбежать. Меня поймали с поличным, вызвали полицию, директора и родителей. Обвинили в порче школьного имущества и в попытке кражи денег на сумму около ста тысяч рублей. Я не сдала никого. У меня не было до этого приводов. Да и кражи по сути тоже не было. Обвинили только в порче чужого имущества. Отделалась штрафом, но из школы меня исключили. Родители не смогли стерпеть такого позора, поэтому решили переехать, а это место выбрали только из-за того, что сестра учится в местном вузе. Сашу Малийского я так и не видела, да и никого из их компании. По сути, я просто уехала. И вот я здесь.
Соня Розина замолкает, и я понимаю, что на этот раз говорить она больше ничего не собирается. Я молчу, думая об услышанном, смотрю на Антона, который, видимо, уже начинает закругляться, вздыхаю и кладу руку на макушку девушки.
– Знаешь, что? – она опасливо косится на меня. – Ты сожрала все конфеты…
Девушка вскидывает бровь.
– Что? – она трясёт головой. – Я только что тебе рассказала самую страшную тайну своей жизни, а ты о конфетах волнуешься?
Я пожимаю плечом.
– Ну, да. Сомнительная ситуация: вляпалась в дурную компанию и всё такое, но ведь иначе мы бы с тобой не встретились, – я склоняю голову и смотрю на Соню серьёзным взглядом. – Мне плевать, что там у тебя в прошлом, если тебя это волнует.
Розина внимательно смотрит на меня, прикрывает глаза, снова открывает, а затем, наконец, улыбается. Я притягиваю её за шею и целую, чтобы наверняка избавить девушку от нелепых подозрений. В этот же момент дверь открывается, и Жук выходит из кабинки звукозаписи.
– Закругляйтесь, сладкие, мне студию закрывать надо, – бросает Антон.
Я отстраняюсь от девушки и усмехаюсь.
– Сладкий сам, – Егор поднимается на ноги. – У тебя не голосовые связки, а атомный реактор…
Жук закатывает глаза. Я наблюдаю за тем, как Соня поднимается на ноги и начинает убирать фантики, разбросанные по дивану. Подхожу к ней и помогаю прибраться, а после этого мы одеваемся и выходим из студии. Что ж, хорошего помаленьку, пора и домой возвращаться.
Выходя из здания, я обнимаю Соню и плетусь в сторону остановки, чтобы проводить её до дома. Только сейчас понимаю, что хочу знать об этой девчонке всё. Даже самые страшные вещи, скрытые тайны и секреты. Хочу, чтобы она мне доверяла на все сто, точно так же, как и я доверяю ей, но над этим мне нужно ещё поработать…
Syd Matters – To All Of You
Соня.
– А куда ты дела красные волосы? – спрашивает Егор, когда мы сидим у него дома в обнимку и смотрим телевизор.
После нашего разговора в студии проходит несколько дней, а я до сих пор кошусь на Штормова с опаской, боясь, что он в любую минуту схватит меня за плечи, заставит посмотреть в глаза и скажет, что я ужасный человек. Или прошепчет на ухо, пока его руки сжимают мою талию, что ненавидит меня.
Я сама себя ненавижу. Мне стыдно… Нет. Мне страшно вспоминать, что было полгода назад, когда мы все жили в старом доме, где я провела всё своё детство, где остались мои друзья и где я превратилась во что-то мерзкое. Не знаю, в какой момент я свернула не на ту тропинку, но возвращаться на неё я не хочу.
Саша Малайский исчез из моей жизни в тот момент, когда бросил меня в школе на растерзание охраннику. В тот день меня бросили все: ребята из компании Саши, мои собственные ноги, приросшие к полу возле кабинета директора, родители, школа и полиция. Я оказалась виноватой, хотя в глубине души понимала, что это не так. Следователь пообещал, если я расскажу, кто был со мной в ту ночь, то меня отпустят и не будут предъявлять обвинения, но я испугалась. Я больше не хотела иметь никаких дел с теми ребятами, а видеть их тем более. В случае, если бы я призналась, мне пришлось бы выступать в суде, а после него какой-нибудь идиот додумался бы подкараулить меня или мою семью и отомстить. Я в этом не сомневалась.
Я никогда никому не рассказывала об этом. И Егор Штормов стал первым, кто услышал эту историю с момента моего переезда. И я всё ещё боюсь, что он отвернётся от меня.
– Перекрасила, – безразлично бросаю я, удобнее устраиваясь на плече парня. – В тёмно-коричневый. Краска смылась, волосы посветлели. Стали как солома.
– Нормальные волосы, – говорит Егор, перебирая пальцами мои пряди. – Мне нравится. А у тебя фотки остались?
– Нет, – фыркаю, немного поднимаю голову, утыкаясь носом в шею Штормова, прикрываю глаза и вдыхаю приятный запах. – Стёрла всё своё прошлое. Вообще всё. У меня даже школьных фоток не осталось, если только у матери или у сестры где-то. Удалила страницу в сети. Хотела начать всё с чистого листа. Жаль, что в социальной сети это сделать куда проще, чем в своей голове.
Поворачиваюсь в сторону телевизора и немного улыбаюсь из-за пальцев парня, щекочущих мою шею.
– Жаль. Я бы посмеялся.
Он теребит меня по волосам, путается в них пальцами и делает из копны моих волос настоящий стог сена.
– Слышь, посмеялся бы он, – фыркаю я, легонько стукая Шторма по груди и поправляя волосы. – Это вообще-то не смешно.
– Почему? Ты с красными волосами – это забавно, – шутит Егор.
Я закатываю глаза, вспоминая, как девчонки из той компании собственноручно сделали из меня русалочку Ариэль, вылив на волосы несколько банок яркой малиновой краски. Я была счастлива, словно ребёнок, воображала, что я крутая плохая девчонка в кожаном костюме, перед которой весь мир встанет на колени.
– Кстати, они мне нравились…
Возможно, когда-нибудь я снова решусь перекраситься в этот цвет, но уже по другим причинам и с иными целями. Люблю экспериментировать с внешностью, пусть от этого мои волосы превращаются во что-то страшное и некрасивое.
– Уверен, ты и с зелёными будешь симпатичная…
– Что? Нет! – смеюсь я.
Мы замолкаем и углубляемся в фильм. За стенкой родители Штормова о чём-то разговаривают, но я не слышу их слов. Голоса приглушённые, словно доносятся до меня из-под воды. Под ухом я слышу ровное биение сердца парня, и меня накрывает спокойствие. Его грудь то поднимается, то опускается, а вырывающееся дыхание из лёгких щекочет мою макушку.
Телефон в кармане вибрирует, и я неохотно достаю его, чтобы прочитать сообщение. Открываю приложение «вконтакте» и скольжу взглядом по диалогом.
Письмо от сестры: «Сегодня у Миши. Останусь у него на выходные. Скажи матери, чтобы не названивала мне по сто раз».
Я безразлично отправляю ей: «Океу».
Следующее послание от Яны: «Го в следующую субботу на моё др? Юля с нами)))».
Я прикусываю губу.
– Когда у тебя отборочные? – я поднимаю голову, томно вглядываясь в лицо Егора, который увлечён очередным фильмом про бокс. «Левша», кстати, очень крутая картина, я на него в кино ходила пару лет назад.
– В следующую субботу, – бормочет Штормов.
Я хмурюсь и снова утыкаюсь в телефон.
«У Егора отборочные в субботу…»
– А что? – Шторм прижимает меня чуть сильнее.
– Да Яна зовёт на своё день рождения, – бросаю я.
«Софья Розина! Даже не смей говорить, что не придёшь! Это не обсуждается!»
А потом добавляет: «Ну, серьёзно…(((»
«Сонь».
«Со-о-онь!».
«:(».
Штормов смотрит на меня, затем на мой телефон, и пожимает плечом.
– Спарринг утром будет. Максимум до трёх. Успеешь и туда, и туда, – Егор утыкается носом мне в волосы, и я улыбаюсь.
«Какие планы? – пишу подруге. – Я после отборочных приду».
«Отлично! Мы идём в клуб!))))».
«В клуб? А нас пустят?».
– Она в клуб хочет, – с сомнением тяну я.
– В клуб? – Егор фыркает, мол, что получше идеи не могли придумать.
Я пожимаю плечом.
«Да. У меня друг охранником работает, да и там паспорт никогда не спрашивают», – пишет Яна.
«У меня нет платья».
«Я тебе одолжу!!! Так что, ты с нами?».
Я смотрю на Штормова, мол, как ты думаешь, стоит ли мне идти в клуб, где будет море алкоголя, мужиков и разврата. Парень не сразу замечает мой взгляд, а когда смотрит на меня, то вскидывает бровь.
– Что? Я с тобой иду без вариантов, – его голос серьёзный.
Я улыбаюсь и целую его в щёку.
– Ты такой классный у меня.
Он довольно улыбается и размякает, словно кот.
«Хорошо, я иду. Но Егор с нами».
«Отлично. В школе поговорим ещё».
Я блокирую экран и откладываю сотовый в сторону, прижимаясь к парню. Утыкаюсь в его грудь носом и прикрываю глаза.
– Я люблю тебя, – бормочу я, надеясь, что Егор меня не услышит, но естественно этого не происходит.
– И я тебя люблю…
Парень целует меня в висок, поглаживая талию, и мне становится невероятно тепло и хорошо. Я порхаю и трепещу, словно радостная собачка в руках своего хозяина, готовая на всё что угодно, лишь бы он был доволен. Я спрашиваю себя, в какой же момент я позволила этому человеку овладеть мной, но не нахожу ответа. Возможно, когда он поцеловал меня перед подъездом моего дома, а, может быть, в момент нашей первой встречи, когда Штормов упал к моим ногам.
Но мне всё равно. Это случилось, и уже ничего нельзя изменить. Да я и не хочу.
Eminem – Phenomenal
Егор.
В ушах шумит, адреналин подскакивает до предела, взгляд сосредоточен на противнике. Я прикрываю голову руками, чтобы удары не пробились через блок и не добрались до лица. Дыхание прерывистое, тяжёлое – я выиграл несколько раундов, этот для меня последний. Если я отправлю в нокаут и обойду по очкам парня, который мнётся передо мной, то стопроцентно пройду отборочные и перейду на областные соревнования, а дальше и до региональных недалеко. Возможно, на одном из спаррингов, меня заметит спонсор и предложит перейти под его руководство, хотя отец вряд ли отпустит меня. Кто-нибудь да и захочет заключить со мной контракт. Мне просто нужно показать себя, доказать, что я не просто мальчишка, увлекающийся спортом. Я Егор Штормов. На моём счету двадцать три победы на официальных соревнованиях и пять поражений. И больше я не собираюсь проигрывать.
Пока мне семнадцать, я могу участвовать только в подростковых состязаниях. Дальше я планирую выйти в любительский бокс среди тяжеловесов, а потом и до профессионалов недалеко. Моя цель не только Россия. Весь мир. Я поставлю на колени весь мировой бокс.
Я уклоняюсь и ухожу в сторону, заставляя противника промахнуться, отступаю назад, снова ухожу в бок, огибаю парня и провожу серию ударов по его корпусу. У него хорошая защита, и сложно пробиться через неё. Прикрываю лицо, пропуская один удар в нос, ухожу влево, слыша, как отец командует мне отойти от тросов и следить за ногами. Я отступаю в цент, бросая мимолётный взгляд на Соню, сидящую рядом с Матвеем и пристально наблюдающую за мной.
Отборочные проходят в спортивном дворце перед несколькими десятками зрителей и жюри. Здесь не так много народу, и это меня расстраивает. Зато полно знакомых, которые пришли поболеть за меня. Они что-то кричат, когда я провожу крутую серию ударов, и свистят мне, подбадривая, но я практически не обращаю на них внимания. Сейчас есть только я и мой противник.
Ставлю блок, и меня снова оттесняют к тросам. Мы сцепляемся в захвате – противник пару раз ударяет меня по спине, но рефери успевает разнять нас. Мы разбегаемся по разным углам, а затем снова оказываемся в центре.
Я сгибаю колени, уклоняюсь от удара, направленного мне в челюсть, а затем прорываю блок парня. Бью его в лицо, затем провожу несколько ударов по корпусу. Раз-два. Раз-два. Как учил отец. Увожу руку противника в сторону ответным замахом, и со всей силы с помощью правого хука отправляю парнишку в нокаут. Бедняга падает на ринг, совершенно не понимая, что происходит, с трудом пытается подняться на ноги, но мельтешащий перед ним рефери уже отсчитывает последние цифры.
–…8, 9, 10!
Свисток разносится по залу, и крики людей оглушают меня.
– Молодец, Егор! – слышу крик Сони, и довольно улыбаюсь.
Осталось только дождаться решения жюри, обошёл ли я по очкам противника или же нет. Сердце бешено бьётся – я радостно вскидываю руки и улыбаюсь, показывая каждому, находящемуся в этом зале, что при любом раскладе победа всё равно будет за мной.
Жюри обсуждает очки, а я в это время подхожу в свой угол, где меня ждёт отец, и перевешиваюсь через тросы.
– Я сделал его, – довольно мурлычу я. – Видел, какой хук был в конце? Интересно, кто-нибудь на видео записывал?
Папа хлопает меня по перчатке, немного качая головой.
– Молодец, Егор, – хвалит меня отец, когда я отстраняюсь назад, чтобы вернуться на ринг.
Я поправляю боксёрский шлем, который жуть как не люблю использовать на спаррингах (но это просто отборочные, так что не мне жаловаться), и встаю рядом с рефери. Я нахожусь слева от него, а мой противник справа. Холодная рука судьи сжимает моё запястье, и я сглатываю. Волнение вонзается в меня противными иглами, и долька сомнения, а что, если я не набрал достаточно очков для победы, сковывает меня.
Я нахожу взглядом Соню, затем смотрю на отца.
Один из жюри поднимается на ноги, чтобы огласить результат, и я чувствую, как пальцы судьи напрягаются. Он должен поднять мою руку. Просто обязан сделать это.
– С отрывом в одно очко победил… – мужчина замолкает, и в этот момент я проклинаю всех на свете. – Костя Леонов.
Я падаю. Меня оглушает решение жюри, словно ударяя в солнечное сплетение. Рефери поднимает руку моего противника, а мою продолжает сжимать ледяными пальцами, которые скользкими змеями обвивают моё запястье. Я смотрю на отца, но тот лишь поджимает губы и отворачивается. Зрители шумят, осуждающе вскрикивая, мол, пересчитайте очки, мы не согласны с решением комиссии. Соня с Матвеем о чём-то переговариваются
Я прикрываю глаза, до сих пор не понимая, что проиграл Косте всего одно очко. Неприятная желчь скапливается у меня во рту, и мне хочется сплюнуть её прямо на ринг, но я всего лишь медленно распахиваю веки и разочарованно, даже как-то стыдливо, смотрю себе под ноги.
Я хотел выйти в профессиональный спорт, но только что проиграл какому-то школьнику, который занимается боксом от силы два года. Злость на самого себя сковывает мои движения, и утягивает в пучины ада.
– Однако по решению комиссии, на областные соревнования отправятся оба бойца. Костя Леонов и Егор Штормов, который неплохо показал себя во время сегодняшних спаррингов, – мужчина пытается перекричать бесконечные «у-у-у» и «судью на мыло». – Так что можно считать, что у нас сегодня два победителя.
Рефери неожиданно поднимает мою руку вверх, но тошнота к себе и к окружающим уже переполняет меня. Я стою несколько секунд ровно, а затем вырываю руку, избавляясь от захвата судьи, и спускаюсь с ринга.
Факт того, что ч всё-таки попадаю на областные соревнования, ничуть не радует. Я проиграл – этого достаточно, чтобы потерять настроение и разочароваться в себе.
***
– Ну, не расстраивайся, – Соня держит меня под руку, пока мы поднимаемся на лифте, направляясь в квартиру Яны. – Ты же прошёл на следующий этап, а это самое главное.
Я фыркаю, пряча руку в кармане. Идти в клуб после проигрыша у меня уже нет никакого желания, но я обещал Розиной, что составлю ей компанию, а отпускать её одну мне не хочется.
– На поражениях я далеко не уеду, – бурчу я. – Сегодня проиграл одно очко, а завтра меня начнут в нокауты отправлять. Отец опять на тренировке начнёт читать лекцию, что я отношусь ко всему несерьёзно.
Двери лифта открываются, и девушка тянет меня на лестничную площадку. Она останавливается и поворачивается ко мне лицом, смотря прямо в глаза. Несколько секунд она молчит – её выбившаяся прядь волос из-под шапки отвлекает меня, и я борюсь с желанием убрать её под ткань.
– Даже профессионалы проигрывают, – заявляет Соня. – Это должно тебя мотивировать. В следующий раз ты будешь куда круче, чем сегодня. По крайней мере, для меня ты всегда будешь чемпионом.
Она улыбается, и я смягчаюсь. Да, действительно. Я отправил Костю в нокаут, и если бы смог заработать ещё парочку очков, тогда точно бы победил. Надо было протянуть на ринге ещё минуты три, но какая разница теперь. Очки – это просто формальности. Боксёр проигрывает в тот момент, когда касается третьей точкой (коленом или рукой) ринга, а рефери досчитает до восьми, а затем и до десяти. Костя сегодня проиграл, и он это прекрасно понимает. Никакие очки ему не помогут…
Соня целует меня, а затем отстраняется и решительно нажимает на дверной звонок. Проходит меньше минуты, прежде чем дверь открывается и нас встречает Яна.
– С Днём Рождения! – Розина набрасывается на подругу и затаскивает её в квартиру – мне приходится зайти следом и прикрыть дверь.
– Поздравляю, Ян, – говорю я, как только Соня отстраняется от бедняги и протягивает ей подарок.
– От нас с Егором, – Розина решительно стаскивает ботинки и начинает раздеваться.
– Спасибо, – именинница довольно улыбается и уходит в комнату.
Никогда не был дома у Куркиной, да и как-то особо не горел желанием. Прихожая просторная, кухня виднеется слева, напротив дверь, справа коридор, уходящий вглубь квартиры. Я разуваюсь, пока Розина прихорашивается возле зеркала, и расстёгиваю куртку. Из кухни выбегает кошка и опасливо шипит в мою сторону – я поджимаю губы.
