bannerbannerbanner
Сельская идиллия

Марко Вовчок
Сельская идиллия

Полная версия

– Погулять в наши края приехали? спросила она.

– Не погулять, а поработать, ответила я ей. Она оглянула меня еще раз с ног до головы.

Я была в совершенно простеньком сером платье, в совершенно простенькой шляпке.

– Учить что-ль маленьких господ по-немецки? спросила она.

– Нет.

– Что-ж. вы вышиваете что ль узоры? Тут жила раз такая барышня, что вышивала, – и не сказать ник уж она, бают, красно вышивала!

Я постаралась ей объяснить, что не все барышни занимаются немецким преподаванием да узорами. Сердце у меня рыло переполнено, я говорила не стесняясь. Я силилась дать ей понять, что у нас есть задачи более высокие, что мы теперь всею душой преданы делу народного образования, а следовательно народному благу, что мы хотим передать народу свои знания, что знания для него необходимы в видах его будущего… Я, разумеется, излагала все это простым, доступным для неё языком, но она все-таки мало меня понимала. Я видела по её лицу, что все мои слова для неё китайская грамота.

– Вы меня понимаете? – спрашивала я. – Понимаете, что я говорю?

– Понимаю, – отвечала она с улыбкой.

– Но не совсем? Разве я непонятно говорю? Она улыбнулась!

Наконец, мне удалось от неё добиться того, что «все господа мудрено говорят», – «понятно, да мудрено».

Сердце у меня сжалось… Я думала, что меня нельзя смешать со «всеми господами» и что я говорю не «мудрено»!

Я, однако, победила тяжелое чувство. Мне, во что бы то ни стало, хотелось достигнуть своей цели – заглянуть в её внутренний мир.

Я свела разговор на урожай, начала толковать о разных летних хозяйственных заботах и тревогах, потом спросила из какой она деревни.

– Из Кириловки, отвечала она. Может бывали, знаете?

– Проезжала. Село, кажется, большое?

– Большое.

– А как люди у вас живут? Богатых больше, или бедных?

– Больше бедных.

– А вы?

– Мы ничего, слава Богу.

– Не из последних, значит, в селе?

– Не из последних, отвечала она с такой улыбкой, которая ясно показывала, что они – из первых.

– Хорошо с мужем живете?

– Хорошо.

– Еще детки есть?

– Есть еще двое.

– А свекровь не злая?

– Злее бывают.

– У вас большая семья?

– Большая. Деверья, заловки… и дед еще жив.

– И все в согласии между собой?

– У нас свекор брани не любит. Чуть что, так сейчас и поучит.

– Вы молоды шли за муж?

– По семнадцатому году.

– Охотою шли?

– Охотою.

– Большою охотою?

– Ничего…

– И потом не жалели?

– Что-ж жалеть-то: уж не воротишь.

– Да ведь случается, что знаешь воротить нельзя, а все-таки сердце ноет, все-таки не отвязывается мысль: ах, зачем это так вышло, а не иначе!

– Случается.

– А вам не случалось?

– Нет. Может за другим-то еще бы хуже было.

– Вы долго его знали до замужества?

– Где там долго! Всего два раза и видела.

– Расскажите мне, как вы выходили замуж.

– Да как и все. Сговорили нас да и обвенчали.

– А до замужества как ни жили?

– Да как и все.

– Ни ведь помните, как ни маленькой девочкой были? Помните, как до невест доросли?

– Известно, помню.

– Ну, расскажите мне, пожалуйста; мне очень хочется звать, как у вас в деревнях растут, живут… Пожалуйста, расскажите!.

– Да что рассказывать-то?

– Ну, что вы делали, когда были маленькой девочкой?

– Скот пасла. У нас деревня большая (я из Тросты взята, за тридцать верст отсюда), скота много.

Рейтинг@Mail.ru