Мария Зайцева
Знакомство с родителями
Глава 7
Шон поднял ее на руки и мягко опустил на кровать. Не переставая целовать, не давая сделать вздох, так, что уже голова кружилась, поднял руки вверх, снял футболку, легко расстегнул лифчик. Замер на какое-то время, проходясь большими ладонями по тонкой фигурке, сжимая сразу обе груди, пощипывая соски. Дебби переводила взгляд с его серьезных глаз на татуированные пальцы на своей коже, и это казалось ей невозможно красивым зрелищем. Эротичным.
Он посмотрел в ее лицо, улыбнулся:
– Пиз**ц, красивая ты. Повезло мне, а?
А потом одним движением содрал с себя футблоку. И Дебби буквально залипла на его широкую, расписанную разноцветными рисунками грудь, поросшую негустым волосом, на живот, твердый, и наощупь тоже, она это знала, на дорожку волос, уходящую под низко сидящие джинсы. Чеееерт… Он был хорош… Невозможно хорош, и знал это. Проследил за ее взглядом, самодовольно усмехнулся.
– Ну что, малыш, потанцуем?
Он словно давал ей последний шанс. Уйти. Но Дебби, конечно же, им не воспользовалась.
Кивнула, приподнялась и сама потянулась к болтам на его джинсах. Шон не мешал. Стоял перед ней на коленях, смотрел, как тонкие пальчики с трудом расстегивают тугие петли. И, наверно, ему это тоже казалось эротичным, потому что, когда Дебби справилась и нерешительно приспустила джинсы, член, не упакованный в нижнее белье, упруго дернулся навстречу ее рукам. Дебби, ранее никогда в живую такого не видевшая, только губу прикусила, вопросительно посмотрела снизу на Шона. И натолкнулась на уже абсолютно не улыбающийся, напряженный взгляд.
Да, шутки кончились.
– Возьми его в руку, малыш.
Голос Шона был тихим и тоже напряженным. Жестким. Дебби, вздрогнув от волны возбуждения, прошившей ее тело, подчинилась. Наощупь было приятно. Гладкая кожа, нежная даже на вид головка. Дебби, повинуясь инстинктам, сжала пальчиками и провела несколько раз вверх и вниз. Услышала низкий стон, подняла опять глаза.
Шон покачал головой и мягко опрокинул ее на спину. Обратно.
– Давай пока так не будем играть, малыш? А то я кончу, не начав…
Он покопался в карманах приспущенных джинсов, достал пакетик, надорвал зубами, раскатал резину по всей длине.
Дебби, не отрываясь наблюдала за этим. Простота и физиологичность, обыденность происходящего внезапно поразили ее. Как странно. Ей, конечно, никогда не внушали, что она принцесса, и однажды приедет принц на розовом единороге и увезет ее в счастливую страну, но все равно определенный флер романтики первого секса привили. И, хотя у всех практически ее сверстниц первый секс случался далеко не романтично, но так подробно конечно же никто не описывал происходящее. Она испытала внезапную благодарность к Шону, не забывшему о защите, потому что ей это отчего-то даже в голову не пришло. Такая простая забота, ничего особенного.
Просто лишее подтверждение того, что Дебби все же сделала правильный выбор.
Шон наклонился, расстегнул на ней джинсы и стащил вместе с бельем с ног. Опять притормозил, разглядывая ее, никуда не торопясь.
– Красивая, везде красивая, – прошептал и аккуратно лег сверху, все же придавив своим весом, вызвав еще большее сердцебиение, хотя, казалось, куда уж больше?
– Шон… – Деб прикусила губу, все же волнуясь и боясь, – он большой…
– Не бойся, малыш, я аккуратно…
Он поцеловал ее, обхватывая губы и проникая в рот. Заводящим, уже определенно грубым поцелуем, от которого у Деб опять волна удовольствия прошла по телу, она застонала и поджала пальчики на ногах, прижимаясь теснее к крепкому телу Шона. Он оторвался от губ, спустился ниже, целуя шею, грудь, немного прикусывая соски, потом рука его внезапно скользнула вниз, и Дебби застонала опять, почувствовав его пальцы в себе.
– Чшшш… Тихо, тихо, малыш, пусти меня, пусти… – шептал он, двигая пальцами вперед и назад и продолжая целовать ее.
И Дебби расслабилась, испытывая странные ощущения. Больно не было, совершенно, но вот странно… А потом большой палец нашел ее клитор, мягко надавил, и Дебби непроизвольно выгнулась. Пальцы внутри стали двигаться гораздо легче, с возбуждающими влажными звуками, а Шон вернулся к губам девушки, продолжая ласкать ее, посмотрел в глаза:
– Горячая какая, прямо зажигалка… Зажжем с тобой, малыш, а?
Дебби кивнула только. Он делал опять так хорошо внизу, что она непроизвольно развела колени шире, раскрываясь сильнее. Приближаясь к своему второму за сегодняшний вечер оргазму. И не сразу осознала, что пальцев внутри уже нет.
Не успела ни испугаться, ни напрячься, только тихо взвизгнула от резкой острой боли. Выгнулась и вцепилась пальцами в плечи нависшего над ней парня. Он поймал ее легкий вскрик губами и двинулся, а потом еще и еще. Неторопливо и осторожно, явно сдерживаясь, но сразу проникая на всю глубину. И не отпуская ее губ, обхватывая тонкое тело, обнимая, без остановки скользя руками по талии, груди, зарываясь в волосы. И ни на мгновение не останавливаясь, чтоб не дать осознать, почувствовать в полной мере боль, чтоб выместить ее другими ощущениями.
И Дебби очень скоро перестала стонать от боли, перестала царапать разрисованные плечи. Открыла глаза, полные слез.
Шон ждал этого, смотрел на нее, серьезно и жарко:
– Ты у меня тоже первая, малыш. Не было до тебя целочек, – прохрипел он, жадно оглядывая ее лицо, ища следы страдания, боли, и не находя их.
Дебби никак не прокомментировала это неожиданное заявление, только сжала его крепче ногами и провела ладошками по груди. Безотчетно, явно не соображая, что делает, просто повинуясь инстинкту приласкать грубого мужчину, чтоб был нежнее, чтоб сжалился.
Шон только выдохнул, обнял ее и ускорился, понимая, что ей не особенно сейчас приятно. Дебби только тянулась к нему, потому что желание, простая тактильная потребность ощутить как можно больше его тела под пальцами была непреодолима. Она не обдумывала свои действия, просто вела себя так, как, наверно, миллиарды женщин до нее. Не требовалась голова в таком простом деле.
Шон, уже не жалея ее, сорвавшись, привстал, закинул тонкую ножку на плечо и начал двигаться в жестком, бешеном темпе, стремясь получить свое удовольствие. И Деб, неотрывно глядя в его лицо, отчего-то стала ощущать все меньше боли и все больше возбуждения. Оно не уходило никуда, оно просто спряталось за первыми болезненными моментами проникновения, и теперь возвращалось. Дебби хотела сказать об этом Шону, попросить, чтоб он помог ей, но не успела. Шон, несдержанно выругавшись и сделав несколько особенно грубых и жестких движений, содрогнулся от удовольствия.
Дебби наблюдала за ним так жадно, что в этот момент тоже ощутила что-то страное, похожее на удовольствие, короткий, но острый импульс. Она закрыла глаза и застонала. Уже в грудь упавшего на нее парня.
Он тяжело дышал, целовал ее, лениво скользя губами по нежной шее и линии подбородка, а она отчего-то испытывала к нему потрясающую по своей силе нежность. Гладила его, ответно целовала, и млела от мягкого шепота:
– Ну вот, все хорошо, малыш, ты умница, ты такая сладкая девочка…
И все это время ее не оставляло ощущение правильности произошедшего.
Она так расслабилась, в голове стало до того пусто и чисто, что сама не заметила как уснула. И не чувствовала, как Шон обнимает ее во сне.
А следующим вечером, никуда не собиравшаяся Дебби с удивлением и радостью наблюдала на стоянке возле общаги знакомый байк и знакомую плечистую фигуру.
Она, после сегодняшнего утра, когда Шон привез ее прямо к универу к первой паре, чмокнул в губы, шлепнул по попе в привычной манере и умотал, взрыкивая своим железным зверем, ничего особенного не ждала. Телефон ему она не давала. О новой встрече не думала.
И о том, выиграна или проиграна битва, тоже. Потому что это все было неважным. Ненужным. Весь день ей было неудобно сидеть и очень тяжело выдерживать испытующие взгляды Керри, которая пропустила момент ее отбытия накануне из общаги и утреннего прибытия к универу, и потому не знала, где Дебби провела ночь.
А, так как Деб наотрез отказалась комментировать это, Керри немного обиделась. Серьезно обижаться она не могла по одной простой причине – слишком переживала за своего парня. Голова была занята только этим. Оставалось еще несколько дней из установленного ей же самой срока, когда Рэй Уокер должен был решить вопрос со своим криминальным бизнесом, и Керри очень переживала, что он ничего не решит.
Поэтому личная жизнь подруги ожидаемо оказалась за гранью ее интересов. И слухи о связи Дебби и дикого байкера, ходящие по универу, тоже до нее не дошли.
Дебби же, ощущая легкое жжение в мышцах и небольшую боль в промежности, старалась не допускать в голову мысли о продолжении. О развитии. Ну какое может быть продолжение, какое развитие с ним? Это же смешно. Нет, Шон Уокер – отличный вариант, чтоб поддаться эмоциям, чувствам. Но на постоянной основе… Да ему и самому это наверняка не надо. Ни слова утром не сказал ей. Не договорился на следующее свидание. Значит, все. Значит, не хочет.
И теперь, идя к нему через стоянку, и невольно ежась от удовольствия под его пристальным жарким взглядом, Дебби ощущала некоторую неуверенность. И странную радость. Он приехал. Он сам приехал к ней. Значит… Что это значит?
– Привет, – поздоровалась она нейтрально, не подходя на близкое расстояние, – ты зачем приехал?
– Да знаешь, малыш, какая вещь… – он оглядывал ее медленно и вдумчиво, и от этого трогательного до предела взгляда у Дебби кожа горела, и между ног тянуло. Сладкой, волнующей болью. Которую он мог унять. – Я весь день чего-то… Как дурак хожу… И о тебе думаю… Глупо, да?
– Не знаю… И что надумал?
– Я надумал… – Тут он сделал резкое движение, поймал не ожидавшую этого Дебби в свои лапы и зарылся счастливо носом в пушистые волосы, – я тут надумал… Бл*, розовые слюни… Но, может, нам…
Тут он замолчал намертво, только дыша шумно и тиская ее своими руками. Дебби же, замерев о ожидании, скоро поняла, что Шон больше ничего не выдаст, а прояснить требуется, поэтому чуть остранилась и строго посмотрела на него:
– Ты предлагаешь нам встречаться, Шон? Хочешь, чтоб я была твоей девушкой?
Шон замер, пораженный ее словами, казалось, до глубины души. Он сам, наверняка, ничего подобного бы не сформулировал.
– Бл****, – наконец протянул он, – розовые, сука, сопли…
– Да? – Дебби додавливала противника, нагло и беспардонно.
– Черт. Да, малыш, именно это я и предлагаю. Только не говори больше никому. А то все от смеху лопнут.
Дебби, получив капитуляцию, только улыбнулась довольно и с радостью позволила себя вдоволь полапать. В конце концов, он ее парень. И имеет на это законное право. Хорошее сражение получилось.
С полной и окончательной победой одной из сторон.
Глава 8
– Малыш, а кто, ты говорила, твой отец? – этот вопрос Шон задает примерно через месяц после того, как героический флер его, как всеобщего спасителя, спадает, а братуха окончательно становится каблуком.
Дурак.
Хорошо, что он, Шон Уокер, вообще не такой. Не, все же какой-то дефектный сперматозоид попался матери, когда она Уокером-младшим залетела. Совсем братишка не Уокер. Ни разу. Танцует танцы вокруг своей малявки. Как перевез ее к себе окончательно, так и пропал. Теперь только и разговоров про бабло, домик, и мелкого Уокера в пока еще плоском животе Кер.
Шон старательно не вспоминает моменты, когда сам, забывшись, тянул лапищу к малявке, чтоб потрогать пузо. Ну не верил, что там уже чего-то может быть! Ну нет! А Кер еще и уверяла, что оно там все слышит! И матом запрещала ругаться! И орать!
Вот и хотелось проверить, реально ли так? Непонятно, чего Шон ждал, явно же не того, что оттуда постучат и крикнут: «Хай, задрот!», но пару раз потрогать удалось. И Кер, в принципе, не возражала. По рукам не била, только улыбалась. Хорошая она все же, с такой не стыдно каблуком быть, повезло братухе.
Шон, после всей этой истории с полицией, в которой он однозначно выступил главным героем, и на этот раз, для разнообразия, со стороны федералов, просто перебрался к Деб в общагу, специально для этого задружившись с комендантом, и жил припеваючи. Деб не возражала. И это были самые, наверно, клевые дни в жизни Шона.
Нормальная работа, чистая постель и сладкая девочка, к которой тянет возвращаться. Похоже, Уокер стал исправляться, а?
Федералы про них с братом пока что забыли, наркоконтроль тоже не вспоминал. Шон наивно надеялся, что отработал свой долг перед родиной. И теперь можно жить спокойно.
На приключения не тянуло. Большего кайфа, чем со своей малышкой, он и не мечтал получать. Прикольно, если б раньше знал, что секс – замена всем вредным привычкам, то… А что «то»? Да ничего! Секс – не просто секс должен быть. А секс с правильной девочкой. С единственной девочкой.
Шон иногда по ночам просыпался, потому что снилась хрень. Что он в тюряге, и все, что произошло, ему только кажется. Снится. Реально, в холодном поту подскакивал с кровати! Смотрел на безмятежно спящую девчонку. Глаз оторвать не мог.
А потом не выдерживал и нагло лез лапами. Переворачивал, прижимал, тискал, слушая сонные бормотания о том, что он – ненасытный, что надо спать, что ей на учебу завтра, опять не выспится, и вообще, убери руки, и спать ложись, и… Ой!
В этот момент он обычно уже добирался до третьей базы, как говорят мелкие девчонки про стадии развития отношений, и Деб было уже не до сопротивления.
И Шон опять счастливо тонул в ней, обнимая, не веря, что она с ним, что она – его, и кровать скрипела, и соседи с матом стучали в стену… И было острое, нереальное счастье.
– Отец? – Деб переворачивается на бок, тянется за кружкой, – я же говорила… Он чиновник. Госслужащий.
– В мэрии что ли?
– Ну… Типа того.
– Нихера себе…
– Да ты не переживай, он далеко. И сюда не приедет. С работы не отпустят.
– Ценный сотрудник?
– Типа того…
– А мама?
– Мама домохозяйка.
– А ты одна, что ли, дочка?
– Да. Но у меня много родни. Ну, знаешь, ирландцы все друг другу родня в какой-то степени… Братья, сестры, то да се…
– Круто… Пожалуй, не стоит им говорить, что ты со мной встречаешься?
– Ну… Пока не надо, наверно, а там, как пойдет…
– Не понял… Это как?
– Нуу… Мало ли… Вдруг мы с тобой расстанемся… Ой!
Шон внимательно смотрит в смешливые глаза Дебби, прижимая ее всем телом к кровати. Кружка, выпавшая из пальцев во время внезапного переворота, катается по полу.
– Забудь, малыш, – очень серьезно и тихо говорит Уокер, и даже не подпускает сомнения во взгляд. Потому что их нет, сомнений. И он это четко и откровенно сейчас понимает. Именно сейчас. – Ты никуда от меня не денешься, глупая. Никуда теперь. Поняла?
– Поняла… – тихо шепчет Дебби и тянется к его губам. Срывая отчего-то напрягшегося Уокера в бешеный поцелуй, обхватывая тонкими ногами за талию и уже через несколько мгновений вскрикивая от жесткого проникновения. Да, Шон злится. Очень злится. И потому не сдерживается. Двигается сильно и жестоко, шепчет в приоткрытые губы:
– Моя. Моя. Моя. Ясно? Моя!
– Да, да, дададададааааа… – выгибается Дебби и неожиданно для самой себя сладко кончает, сжимая его внутри сильно и ритмично. Запуская его собственное удовольствие.
Кончив, Шон расслабленно и успокоенно вылизывает ушко прерывисто дышащей Дебби, ему хорошо и кайфово.
Ему хочется так провести всю жизнь.
– Малыш, я с тобой навсегда, – урчит он, – забудь про то, что мы расстанемся. Не будет этого…
– Уокер… Прекрати… – смеется Деб, уворачиваясь, – а то я подумаю, что ты мне предложение делаешь…
Шон замирает всего на секунду. А потом разворачивает ее к себе, наваливается опять сверху, перехватывает запястья над головой, чтоб не брыкалась, и говорит твердо:
– Делаю.
Дебби смотрит на него немного испуганно, дергается, судя по всему, хочет проверить, не заболел ли, но Шон не пускает. И взгляд не отводит. Серьезный до жути.
– Шон… Ты перегрелся что ли? – бормочет, наконец, она, – какое предложение, ты чего? Я пошутила!
– Не хочешь, значит, замуж за меня? – Шон спрашивает, а в груди тяжело и больно бухает сердце. И очень надо, чтоб ответила. Именно в этот момент он понимает, что все правильно делает. Все так, как надо. С такой девушкой, как Деб, нельзя просто спать. Нельзя. Иначе можно потерять. А он не собирается этого делать. И поэтому то, что сейчас происходит, спонтанно, но очень правильно.
Он ждет, смотрит, ощущая тяжелое сердце и постепенно поднимающийся холод от живота. Если сейчас она начнет юлить, отведет взгляд, скажет «нет»…
– Хочу, – твердо говорит Дебби.
– Че? – Шон не сразу понимает ее слова, потому что уже настроил себя на пи**ц.
– Я хочу за тебя замуж, Шон Уокер, – еще раз, четко и раздельно повторяет Дебби.
И Шон буквально валится на нее, облегченно зацеловывая до умопомрачения. Ему нереально клево сейчас, так, словно джек-пот выиграл! Дебби хихикает, отворачивается, и они еще какое-то время счастливо возятся в кровати, и все дело идет к помолвочному сексу, когда когда из-за стены опять орет соседка Молли:
– Да когда ж вы уже натрахаетесь-то? Мне к тесту готовиться!!! Деб, уйми своего жеребца!
Шон только ржет, глядя на смущенно отвернувшуюся Дебби, потом стучит пудовым кулачищем по стене так, что там с полки опять что-то сыплется. А говорили им, перекладывайте вещи с этой стены.
– Завидуй молча, Мол! Или давай тебе приятеля приведу? Подобреешь?
– Отвали, Уокер! – визжит соседка, такая же заучка, как и Дебби, только страшненькая и тихая, – не нуждаюсь!
Шон усмехается, подгребает ближе к себе Деб, шепчет:
– А по-моему, очень даже нуждается, а? Как ты думаешь, Деб? Вот ведь ты же подобрела?
Охает, когда острый локоток впивается точнехонько в бок, но не отпускает обиженно сопящую малявку, успокаивая ее поцелуями и шепча, что это глупая шутка. Они семья уже целую минуту, должна понимать.
– А ты реально можешь приятеля привести, Уокер? – тихо и подозрительно спрашивает стена, и Шон, не сдерживаясь, ржет как конь, развалившись на кровати и глядя на возмущенно сопящую Дебби.
Если бы ему кто сказал, сколько кайфа можно получать от таких вот обычных вещей, да, бл*, от добровольной сдачи в женитьбу, он бы…
– Выбирай любого, девчуль!
