Мария Зайцева
Шпион для дочери
18
– Тебе надо срочно в Москву?
Нет, все же я ей рот некачественно затыкал. Или мало? Или недостаточно жестко?
Закрываю на мгновение глаза, сильнее сжимаю пальцы на затылке Принцески. Судорожно вздыхает. Нет. Нормально я затыкал. Даже сейчас, от одного только моего движения характерного заводится.
Черт, Принцеска! Откуда ты такая взялась? Словно под меня делали…
Отгоняю ненужные мысли, отвечаю ровно:
– Да, отпуск заканчивается.
Тихий вздох, пальчики поглаживают грудь.
– Жаль… Могли бы… Могли бы… Тут… – и последнее слово с выдохом.
Теплым-теплым, таким, что мурашки по коже бегут непроизвольно.
Да, Принцеска моя… Мне тоже так жаль.
– Почему ты убежала из дома? – раз уж у нас тут откровенность. Не то, чтоб я хочу это услышать…
Не хочу, наверно. Эта информация – лишние нитки, привязывающие меня к ней. Моему заданию. Моей головной боли.
Очень много чего можно себе напридумывать в момент близости, когда берешь нравящуюся тебе женщину. Каждый мужик знает в себе такие собственнические инстинкты: моя, моё, все решу, всех порву…
Но человек – это не только инстинкты, а еще и мозги.
И я отчетливо понимаю, что, кроме секса, ничего не поменялось.
Мы с Принцеской по-прежнему совершенно разные, очень плохо друг друга знающие люди. И миры у нас разные. То, что они случайно соприкоснулись краями, вообще ничего не значит.
Потому не хочу я дополнительной информации от нее. Не хочу думать, что мне потом с ней делать.
И как не чувствовать себя кретином и тварью, если… Если ничего не буду делать.
– Понял, да? – усмехается она, а затем ложится рядом на спину, смотрит в потолок, медлит, словно выстраивая в голове фразы, которые мне можно говорить. Скорее всего, так оно и есть. – Я не сбегала. Я уже совершеннолетняя. Просто ушла.
– Почему?
– Просто… Знаешь, все в какой-то момент стало настолько глупым… Пустым. Захотелось новых впечатлений, понять, что такое – реальная жизнь, где ты решаешь за себя, а не…
– Родители? Богатые?
Спрашиваю равнодушно, чтоб не решила, что мне интересен статус ее предков.
– Да, деньги есть у них, я же сказала, что отблагодарят… – как и думалось, совершенно неверно понимает она мой вопрос, и, вроде как, хочет злиться, но потом передумывает. – Не в деньгах дело… Папа, он… Очень непростой человек…
Да уж, это я в курсе, блин.
– И он просто не слышит меня, понимаешь? Просто не хочет слышать! Считает, что все лучше меня знает, что все уже решил! А я – сама хочу! Сама все хочу решать!
Все ясно.
Савин, естественно, в своем репертуаре, было бы странным, если б он в домашних условиях из зверя превращался в домашнюю пусечку.
Дочка росла-росла… И выросла. А он и не заметил за делами рабочими.
Вот и получил подростковый бунт во всей красе.
Понятное дело, что ничего криминального, и понятное дело, что Принцеска его любит и уважает. Это заметно из ее тона, из ее нежного «папа», а не «отец». И ее попыток оправдать его поведение.
То есть, сил на бунт хватило, а вот на полноценную ненависть – нет. Значит, не за что ненавидеть.
Можно расслабиться, да, Лех?
Никакой дракон твою Принцеску не похищал, не мучил. Это Принцеска сама, безалаберная и наивная, вырвалась из отцовского замка и помчалась на волю замкадовскую.
Тебе теперь должно полегчать, гребанный ты рыцарь. Полегчало?
– Нарешалась? – выходит иронично, но Принцеска не обижается. Привыкла уже к моему обращению.
– Ага, – она неожиданно фыркает, отвечая на мою подначку, задирает тонкую ножку, любуется розовыми ногтями и нежными пальчиками, – нарешалась. Валька… Это тот парень, с которым я приехала сюда, мы в сети познакомились, предложил поехать на этот фест, сказал, что у меня голос офигенный, он меня слышал на одном из универовских выступлений, тоже там учится… мы с ним долго переписывались, потом встречались пару раз, в Москве. Ну вот и предложил. Типа, мне нельзя зарывать такой талант, а он продюсер, и на этот фест приедут «Ноги Миноги»… Это группа такая, очень крутая… И как-то он так удачно попал, на период моего особенного раздражения папой, что я… Просто рванула с ним, прихватила карточки, паспорт и телефон. Больше и не надо ничего. В тот день, когда ты меня… спас, я как раз первый раз пела. И очень круто все было, мне все нравилось, а потом такая фигня началась… Он мне предложил дунуть для кайфа, а я этого терпеть не могу. Вообще не употребляю ничего и никогда. А, учитывая, что мне ничего, кроме сцены, на фесте не понравилось… Короче, Валька пошел нафиг. А потом появились эти… Ну, а потом – ты… Черт… – она переворачивается на живот, смотрит на меня своими невозможными глазами серьезно очень, – Леш, если бы не ты… Спасибо тебе большое! Я, конечно, та еще… Теперь, когда тебе рассказываю это все, словно со стороны себя слышу и понимаю, насколько все… Глупо и беспечно.
– Это да, – поощрительно глажу ее по щеке, кайфуя от нежности и мягкости.
Она сейчас – как маленькая феечка, красивая до одури и загадочная.
– И потом тоже… Спасибо тебе, вообще, за все. Жаль, что мы тут не можем остаться… Черт…
Она опять вздыхает, красивые глазки ее становятся еще темнее и печальнее.
А я смотрю на это дело… И проклинаю свой длинный язык. Потому что не надо мне этого знания. О том, какая Принцеска моя – настоящая.
Потому что она – нифига не моя. И не будет никогда.
И от этого – еще хуже на душе.
Хотя, кого винить? Сам дурак. Самому и расхлебывать.
Смиряю тесноту в душе, застрявшую комом в груди и мешающую нормально дышать, усмехаюсь нарочито беспечно.
– Эй, Принцеска, не кисни! Скоро вернемся в столицу, и ты про меня и думать забудешь!
– Нет, – все так же серьезно отвечает она, и меня опять лупит дрожь от контраста. Не только я ношу маску. И еще неизвестно, чья тяжелее. – Не забуду.
– Ну конечно, не забудешь! – тут же подхватываю я, привычно паясничая, – кто еще тебя так от… отлюбит?
И торопливо наваливаюсь на нее, запечатывая раскрытый рот грубым поцелуем. Потому что, не надо ничего говорить, Принцеска.
Не про нас это все.
У нас был крутой мини-отпуск, с приключениями, горками и улетными двумя ночами. Это – все, что нам останется.
А больше – не про нас.
Именно так я и думаю через неделю, прощаясь с Алиной у метро, беспечно улыбаясь и записывая ее контакт в телефон.
Мы доехали совершенно спокойно, сначала из Благовещенска до Уфы, а потом из Уфы до Москвы, на автобусе, без незапланированных остановок и проблем. Нас не тормозили менты, никто не вглядывался в наши физиономии. Моего полтинника как раз хватило на билеты и на приличную жратву в придорожных кафе. Еще и осталось.
Я, правда, так и не понял, почему нужно было возвращаться в тайне, не афишируя вольную поездку дочери генерала по стране родной, но приказ – есть приказ, доставил девчонку так, как требовало руководство, остальное – не моя печаль.
Да, Принцеска?
Ты – не моя печаль.
Не моя беда.
Не моя задача.
Не моя больше.
Смотрю на нее, такую красивую, несмотря на помятость от дороги и немного сошедший инстаграммный лоск, до боли в глазах красивую. Ранимую и нежную.
Страстную и открытую.
Не мою.
Она мне что-то все время порывается сказать, порывается повиснуть на мне, заглядывая в глаза внимательно. И номер свой настойчиво диктует, словно раньше сомневалась, надо ли давать. Или… думала, что я сам попрошу? А когда не попросил… Тяжело ломать себя, да Принцеска моя?
Я уже срисовал парочку ребят Савина поблизости, а значит, со спокойной совестью могу передать свой груз так, чтоб она не поняла, что ее пасут.
В принципе, приказ я выполнил «от» и «до». Практически. С небольшими исключениями и бонусами для себя лично.
– Сделай мне дозвон, – просит Алина, выжидательно глядя на меня.
Ладно. Поменять номер никогда не поздно. Пусть.
Делаю дозвон, ловко уворачиваюсь от прощального поцелуя.
Ребята смотрят. И, наверняка, пишут.
Не стоит будить зверя в генерале. Что-то мне подсказывает, что это нифига не хомячок будет.
– Ну все, бывай, Принцеска, – улыбаюсь я ей, привычно надевая маску обаятельного придурка, – не езди больше с плохими парнями по фестам!
– Ага…
Она растеряна, не понимает моего поведения, смотрит жалобно…
И я отворачиваюсь поскорее, чтоб не видеть ее глаз.
Ухожу, не оборачиваясь, старательно расслабляя плечи и спину, нарочито расхлябанной походкой… И жду, что она… Догонит? Нет?
Нет, конечно. Нет. Не догоняй меня, Принцеска.
Не надо.
У меня впереди встреча с твоим папашей, а потом отпуск. Поеду к Машке, поржу над ее бедолагой-мужем, вот же счастье досталось… И, главное, по своей воле, никто не тянул… Ну и леса там хорошие. Охота знатная. Рыбалка. Что еще? Да много чего, чтоб забить голову, освободить ее от ненужных мыслей и воспоминаний.
Отпуск. Это хорошо. Да?
Главное, не оборачиваться…
И не ждать, что догонит…
P.S.
За хорошо проделанную работу генерал Савин поощрил одного из своих лучших агентов внеочередным отпуском и «красными революционными шароварами»(Цитата из одного фильма. Проверим, сколько тут олдов?)
P.P.S.
Через полгода, следующей весной, так и не уничтоживший очередную рабочую симку агент-негласник Алексей Воротов получил сообщение от абонента «Отпуск»:
«Привет. Можешь приехать?»
