Мария Высоцкая
Пресыщенность ядом
В принципе, я уже завязал с этими играми. Приелись. А Дягилев сука, опять хочет втянуть. И завязал я с ними не потому, что мне жалко девочек этих. Нет. Просто они все одинаковые. Бедняжечки, обиженные судьбой. Как на подбор. А внутри такая гниль, похлеще моей будет. Они корчат из себя святую простоту, а дорвавшись до чего-то материального, готовы продаться и продать все свои принципы.
Нет, есть и другие. Но там вообще аут. Столько правильности, ценностей, что задохнуться хочется. Короче, всё вот это не моё. Явно. Да и говорить мне с ними не о чем. Приходишь ты с такой вот матрёшкой в ресторан, вроде как пообщаться, а на деле она лишь башкой мотает и рассматривает окружающих, как музейные экспонаты. И не только ресторанов это касается.
Разные классы на то и разные, что одним у других места нет. Не приживаются они там. А если ловят удачу, то так же быстро её упускают.
Вот именно поэтому не хочу я опять в это болото лезть. Никакого желания нет. Но Дягилев теперь не отвяжется. Да и, честно, не вижу я смысла девчонке жизнь портить. Её же потом в универе заклюют, прохода не дадут. Викуша Дягилева одной из первых будет, кто решит прилюдно казнь на весь универ повторить. Да и светиться с такими выходками мне сейчас ни к чему, отец ясно дал это понять, а я не настроен его провоцировать на гнев. Да и Шелест не поймёт… и, наверное, его мнение в этой ситуации для меня в большем приоритете, чем какие-то данные отцу обещания.
Глава 3
С первого сентября прошло уже две недели. Анька ко мне больше не подходила, и я уверена, что это из-за Карины.
Оказалось, что Карина, наша одногруппница, член студенческого профсоюза, куда я тоже решила податься. Когда Каринка об этом узнала, то подошла ко мне первая, так мы и начали общаться. Дружбой это назвать нельзя, но теперь я не одиночка. Карина познакомила меня ещё с несколькими ребятами из группы, и они оказались очень даже классными, неясно, чего Аня так на них агрессирует.
Да, насчёт Дягилевой и Ольховской она права, но вот насчёт остальных… нет.
– Эль, ты пойдёшь?
Поднимаю голову, видя перед собой Карину, кстати, она ещё и наша староста.
– Куда?
– Мы вечером хотим посидеть группой, пообщаться. Ты как? С нами?
– Да. Почему нет?!
– Отлично. Мы в «Турандот» собираемся…
Дальше я не слушаю. «Турандот» – не самый бюджетный вариант, и моих карманных хватит с условием того, что остальную неделю, а то и две, я буду ходить голодная. Просить денег у мамы мне не хочется, они и так слишком много потратились, да и каждую копейку мы сейчас копим на операцию. Поэтому просто проесть и так нелишние деньги будет свинством. Мне хочется посидеть с ребятами, но, видимо, не сегодня.
– Блин, Карин, забыла, у меня уже встреча на вечер запланирована, совсем из головы вылетело.
– Или денег нет, да, Разумовская? – вмешивается Дягилева. – А мы, между прочим, для тебя с этими вон, – пренебрежительно тыкает пальцем на Карину и Олега, – старались выбрать местечко попроще.
Вика рассматривает свой маникюр, а после поднимает взгляд на меня.
– Так ты скажи, мы можем одолжить, правда, ребят? Скинемся нашей прогульщице на стейк. Тебе как, с кровью или средней прожарки? – её хохот настолько мерзкий, что хочется закрыть уши руками. – Карин, я же говорила! Она не из наших, зря ты с ней возишься. Благодетельница, блин.
Карина молчит, а я понимаю, что она никогда не станет перечить Вике. Никогда. Вот вам и новые знакомые.
Анька же поглядывает на меня с жалостью и явным сочувствием. А я смотрю сквозь Дягилеву и не могу выбить из себя и слова. Просто молчу и пялюсь в одну точку. Меня накрывает какой-то отстранённостью, а ещё теперь я наконец начинаю понимать, от чего Аня хотела меня предостеречь.
– Отвали от неё, – Анька садится ко мне, – достала, Дягилева.
– Что ты сказала?
– За*бала ты всех!
До этого посмеивающаяся толпа затихает. Дягилева багровеет на глазах.
– Лучше сейчас же извинись, – прищуривается, – слышишь, ты!
Анька тянет вытягивает меня из аудитории.
Дягилева орёт что-то вслед, но я не разбираю. Всё ещё в своём немом шоке. Меня никогда так не унижали. Никто и никогда не говорил мне подобных вещей. Да и за что?
Аня толкает дверь в туалет, бегло осматривается на наличие других людей.
– Пусто, – заключает, крепче сжимая мою ладонь. -Не реви. Она идиотка. А я тебе говорила, не общайся с ними. Со всеми, кем Дягилева крутит.
– Да она почти со всеми в группе…
– Так вот с почти всеми и не общайся. Тебе же хуже!
– Да, ты была права, -уныло поддакиваю.
– Конечно права. Ладно, пошли обратно, пару никто не отменял.
– Не пойду, никуда я не пойду.
– Так быстро сдалась? Ну подумаешь, посмеялись те, у кого мозга с булавку, вот беда-то?!
– Ты не понимаешь, я… меня… такого никогда не было. Никогда.
– Ты что, из тех школьных красавиц-отличниц? За первой партой сидела, да? А вокруг толпа парней?
– Один, – пищу, – один.
– Уже легче, – Анька смеется, – ну значит, привыкнешь, подруга, или можешь в параллель перевестись попробовать… но не думаю, что получится, у нас и так перебор по численности. В том году почти весь бюджет слили. Поэтому лучше не рыпаться и внимание к себе не привлекать.
– Не привлекать… Аня, прикрой меня, я пойду домой. Мне нужно немного переварить всё это.
– Ладно. Иди. Но лучше тебе, сейчас, вернуться. Дягилева ещё больше прицепится, если поймёт, что настолько задела.
Я думаю несколько минут, прежде чем делаю уверенный шаг обратно.
Мы возвращаемся в аудиторию, и я молча сажусь на своё место. Вика пренебрежительно смотрит мне вслед, а потом, хихикая, что-то шепчет Арине Ольховской.
Остаток дня проходит как в тумане, и мне очень хочется поскорее сбежать домой. На большой перемене, в столовой, ко мне подсаживается какой-то парень. Я его где-то видела, но не могу вспомнить где… может, в первый день? Точно!
– Привет. Ты чего такая грустная? Обидел кто, только скажи, всех накажем, – ухмыляется.
– Нет, всё в порядке, – поднимаю на него глаза.
– Я Захар.
– Эля.
– Классное имя, а полностью Эльвира, да?
– Эльвира.
– Может, прокатимся вечером? Ночная Москва, все дела.
Он говорит вроде серьёзно, но я явно слышу подтекст, а ещё его взгляд постоянно опускается на мою грудь.
– Братик, – за спиной раздаётся писклявый голосок Дягилевой, – ты чего это здесь? С ней?!
Хмыкает, смотря на меня как на мусор, я не вижу, но догадаться не сложно.
– Отвали, Вик!
– Ты охренел. Ещё не хватало, чтоб мой брат с этой убогой путался.
– Свали, – сквозь зубы.
Я чувствую, как горят щеки, и, подорвавшись со стула, иду на выход. Он что-то мне кричит, но я не слышу. Мне нужно домой. Домой.
Неужели он её брат?
Я так хотела здесь учиться, а теперь… теперь понимаю, насколько это было дурацкой идеей. Видимо, таким, как я, тут действительно не место.
Выбегаю во двор и, почти сразу, налетаю на стоящего на ступенях парня. Он немного подаётся вперёд и матерится. Зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то понимаю, что из-за меня он уронил телефон, который разбился об асфальт.
Чёрт! Только этого мне не хватало.
– Извини, – начинаю лепетать, присаживаясь, как и он, на корточки, – я верну деньги, правда. Прости.
Он выпрямляется и теперь смотрит на меня сверху вниз. У него такой взгляд, хочется провалиться под землю. Внутренне сжимаюсь, медленно осознавая, что, кажется, я только что разбила очень дорогой телефон. Прекрасно, и как я верну ему деньги? Почему всё это происходит со мной? Ну почему?!
Незнакомец протягивает мне руку, помогая подняться. Выпрямляюсь, всматриваясь в его лицо. Отточенные, словно из камня, черты. Узкий нос, аристократичные скулы, лёгкая щетина и синие, как море, глаза. Яркие, будто ненастоящие. Кукольные какие-то и холодные. Безразличные ко всему происходящему. Он небрежно проводит ладонью по волосам, взъерошивая уложенную наверх чёлку тёмно-русых волос, хмурится, так же детально изучая моё лицо.
Кажется, я становлюсь пунцовой под этим пристальным взглядом.
– Даниил.
– Эля, – шепчу, – Эльвира.
– От кого убегала?
– Там этот Дягилев, – машу рукой куда-то в сторону, – и сестра его, – поджимаю губы, осознавая, что несу всю эту чушь незнакомому человеку. А потом я понимаю, что видела его тогда, в первый день. Он сидел на подоконнике с этим самым Дягилевым.
– Извини, я не хотела…
– Не хотела чего?
– Тебя обидеть, он же, твой друг, кажется. Я вас видела вместе.
– Так, знакомый.
– Понятно. А за телефон я верну. Правда верну, только не сразу и…
– Ладно, что-нибудь придумаем.
Смотрю на него, как идиотка. Мне стыдно. Очень стыдно.
– Ты здесь учишься? – оглядываюсь на здание университета.
– Да. Ты первокурсница? Не видел тебя раньше.
– Второй уже. Академ был, но разрешили сессию досдать пропущенную.
– Отличница?
– Что-то вроде того. Ты прости за телефон. Я всё верну, правда. Поговорю с родителями. Оставь свой номер и мой запиши. Не переживай, я не скроюсь и всё верну.
– Я и не переживаю, Эля, – улыбается, но как-то хищно, что ли.
Мы быстро обмениваемся номерами, и я спешу исчезнуть. Очень, ну просто очень хочу уйти отсюда, как можно дальше.
– Извини ещё раз.
– Да нормально всё. Правда. Может, кофе попьём? Я угощаю.
– Прости, опаздываю. Давай в другой раз, я вечером позвоню по поводу ремонта, хорошо?
– Хорошо.
– Пока, – пячусь, а после резко разворачиваюсь и почти бегом несусь к метро.
Денёк выдался ужасный. А так всё хорошо начиналось. Домой мне идти боязно, и не потому, что родители будут ругать, нет, мне просто стыдно. Они, конечно, найдут деньги, только вот сколько я ещё буду приносить им беды? Может, стоит попробовать устроиться на работу? А что? Многие подрабатывают, чем я хуже? В профкоме всё равно пока всё на общественных началах, да и меня туда ещё не взяли. И не факт теперь, что возьмут.
А если я устроюсь в какое-нибудь кафе на полставки официанткой, то вполне смогу заработать и вернуть родителям деньги. Или, может, ничего им не говорить и отдать Даниилу всё по частям? Хотя вряд ли это его устроит. Ладно, нужно переспать с этой мыслью и родителей пока не тревожить.
Вечером мы собираемся за столом все вместе, ужинаем. Отец наконец-то приехал домой из очередной поездки и привёз целую партию товара. Сумки, кожаные женские сумки.
– Эля, ты сегодня какая-то грустная.
– Нормальная, пап. Всё хорошо.
– Точно?
– Конечно. Я пойду прогуляюсь немного, голову проветрю.
Родители смотрят с волнением, но ничего не говорят. Я выхожу во двор и наматываю круги вокруг дома. Что мне делать?
В наушниках резко замолкает музыка и начинает вопить звонок. Вытаскиваю телефон из рюкзака, на экране горит «Даниил».
Я должна ему что-то ответить. Соврать, что всё хорошо и я завтра верну деньги? Так я не верну. У меня их нет. И что делать? Он и так себя очень адекватно повёл, хотя мог устроить скандал. Что говорить?
Набираю в грудь побольше воздуха, нажимая «ответ».
– Привет! -доносится сквозь музыку. Кажется он в машине.
– Привет.
– Ты ещё не передумала возвращать за ремонт?
– Нет, конечно. Ты что… просто… мне нужно немного больше времени.
– Отлично. Скажи, откуда тебя забрать, дело есть.
Диктую адрес, и он отключается. Минут через двадцать у шоколадницы останавливается чёрный неприметный седан, у нас такими половина двора заставлена, из которого выходит Данил.
Я сижу за столиком у окна. Поэтому прекрасно, вижу, как он заходит внутрь.
– Привет, – присаживается напротив, – как дела?
– Если честно, не очень. Я не сказала родителям. Но я верну, правда…
– Короче, – кладёт ключи от машины на стол, – у моего знакомого в клубе, они недавно открылись, не хватает персонала. Так вот, там есть вакансия официантки. Хорошая ставка, тысяч пять смена, поэтому быстро всё вернёшь.
– Серьёзно?
– Такими вещами не шутят, – улыбается, – заведение приличное.
– Конечно, я согласна, – часто киваю.
Сама же хотела работу, а теперь, она просто сама в руки плывет.
– Хорошо, поехали тогда, познакомлю с управляющим.
– А в течение какого времени мне надо вернуть деньги?
– Как заработаешь, так и отдашь. Я завтра в ремонт забегу, пусть оценят.
– Хорошо, спасибо тебе за понимание.
– Да не за что. Поехали.
– Поехали. Только недолго, родители будут волноваться
Он кивает и сразу отворачивается.
В машину сажусь с опаской. Мы едем по уже сумеречной Москве, а у меня трясутся поджилки. Я так и не смогла до конца побороть этот страх. До сих пор побаиваюсь машин и стараюсь чаще передвигаться пешком или на метро.
В клуб мы заходим вдвоём, Данил подталкивает меня вперёд, направляя в коридор, скрывающийся за основным залом и баром.
– Привет, – открывает дверь и по-хозяйски проходит внутрь.
– Даня, – как-то боязливо отзывается парень, расположившийся в большом, но очень тёмном кабинете.
Он смотрит на меня немного сконфуженно, а я ловлю себя на мысли, что он совсем не вписывается сюда. В этот кабинет. Атмосферу. Он слишком чужой здесь.
– Антон, это Эля, мы с тобой о ней говорили.
Антон приветливо улыбается, оценивающе изучая мою фигуру. Это не очень приятно, но ладно. Перетерплю. Улыбаюсь в ответ.
– Согласна? Пока только на дневные смены.
Киваю.
– Отлично. Персонала сейчас не хватает, да и вечная текучка. То воруют, то опаздывают…
– Понимаю, – стараюсь улыбнуться, но выходит кривенько.
Данил словно нас не слушает, сидит на диване закинув ногу на ногу.
Мне кажется, или этот Антон его побаивается? Сжимается весь от одного только взгляда. Дерганый весь, движения робкие, боязливые.
– Может, выпьем? – хозяин этой обители вытаскивает какую-то бутылку, а когда смотрит на моего нового знакомого, ставит обратно. И кадык у него дергается. – В следующий раз лучше. Работать надо, вы тут располагайтесь, я забегу ещё.
Антон уходит, оставляя нас вдвоём. Я зажимаюсь в угол и чувствую себя более чем неловко.
– Садись, чего там встала? Я не кусаюсь, – подает голос, проходя к столу.
– Да я тут. Мне, вообще, домой нужно. Такси вызвать надо.
– Не парься. Я отвезу.
Данил крутит в руках бутылку, которую держал Антон, хмурится и возвращает на полку с каким-то брезгливым видом.
– Поехали.
Киваю и хвостиком следую за ним до машины. Почему-то на обратном пути я не думаю о своих страхах, меня заботит другое. Не покидает чувство, будто я куда-то ввязываюсь, только не знаю куда. Странный он, этот Даниил. Очень странный.
Бросаю взгляд на его профиль, но тут же отвожу глаза.
– Приехали.
Он тормозит у моего подъезда. Но я не говорила ему свой адрес. Точно не говорила. Акцент я на этом, конечно, не делаю, просто ухожу домой. Мама ждёт меня на кухне. И как только я вхожу, выглядывает в прихожую.
– Кто тебя привёз?
– Знакомый… в универе познакомились.
– Как зовут?
– Даниил .
– Может, познакомишь нас с ним? – спрашивает с улыбкой.
– Нет, мам, ты не так поняла. Он не мой парень. Просто знакомый, правда. Честно-честно.
Мама поджимает губы, изо всех сил стараясь скрыть улыбку.
– Ладно, не волнуйся так. Чай будешь?
– Буду, – выдыхаю и иду за стол.
Так, теперь нужно как-то сказать о работе…
– Мам, я хочу устроиться на работу.
– Зачем? – непонимающе.
– Я не хочу сидеть у вас на шее. Ты же сама знаешь, какое сейчас для нас время. Если я буду зарабатывать на свои расходы сама…
– Не знаю, Эль, нужно с папой поговорить. Да и ты уверена, что это не будет тебя волновать, расстраивать? Что за работа вообще?
– Обычная. В кофейне, у меня одногруппница там подрабатывает.
Аня и правда что-то подобное говорила, поэтому я почти не вру. Просто, скажи я им про клуб, даже в дневные смены, вряд ли они согласятся.
– Официанткой?
– Ну, нужно ж с чего-то начинать…
– Конечно. Я не упрекаю, ты что?! Ладно, мы с папой обсудим, хорошо?
– Хорошо, – улыбаюсь, меня наконец отпускает это состояние беспробудной тоски, преследующее весь день.
Утром за завтраком папа даёт добро на мою работу, но просит быть аккуратнее. Киваю и еду на учебу. Ещё на улице встречаюсь с Аней, она что-то рассказывает, смеётся, стараюсь поддержать разговор, но сама никак не могу перестать думать об этом Даниле. Он странный. Очень странный, и это меня беспокоит.
– Ты чего такая унылая? Из-за Дягилевых? Что смотришь? Все знают о случае в столовой.
Быстро, однако, расходятся сплетни.
– Нет, не об этом. Просто на работу устроилась.
– Куда? Кем?
– Официанткой в «Саламандру».
– Тебя как туда занесло?
– Потом расскажу. Ладно?
– Хорошо. А из-за этих не парься.
– Да я и не парюсь. Просто день вчера был неудачный. Магнитные бури, наверное.
Глава 4
Чувствую толчок, и телефон сам выскальзывает из рук. Наблюдаю, как он скачет по ступенькам, хлопаясь экраном на асфальт. Весело.
Раздражение накрывает волной, но я пытаюсь его скрыть, так, пара матерных выражений.
Оборачиваюсь, сталкиваясь глазами с этой…
Ну та, про которую Дягилев никак заткнуться не может. Стоит, глазками хлопает. Забавно даже. Очень забавно.
Что-то бормочет, начинаю воспринимать, лишь когда слышу Захарушкину фамилию. Девочка явно не в восторге. Дягилев дебил, конечно, но с его лёгкой руки в голове возникает одна простая идея. То, на что она явно поведётся.
Нашей девочке нравятся обычные, хорошие мальчики. Вот на этом и сыграем. Забираю из её рук листочек с номером телефона.
Сейчас мы стоим близко друг к другу, и я вполне могу рассмотреть её лицо. Обычное такое, непримечательное. Волосы длинные, за*бись. А в остальном – таких сотни. Пройдёт мимо, даже не замечу.
Но что-то притягательное в ней определенно есть. Или это уже Дягилевские мантры, не поймёшь сейчас. Пожалуй, стоит пообщаться с ней поближе уже сегодня. Раз она так хочет вернуть мне деньги, то я предоставлю ей такую возможность. К тому же будет на глазах.
– Эля, значит, – убираю листочек с номером в карман и иду на поиски Захарки.
Дягилев до сих пор тусуется в столовой. Викуля, кстати, тоже там. Увидев меня, чуть из трусов не выпрыгивает. Сразу тянет свои лапки с острыми, длинными ногтями.
– Ну что, Захар? Тебя уже отшили?
– Только первый раунд, малыш.
– Ну-ну. Я свой первый вот выиграл.
Дягель вытягивает шею, а после расслабленно откидывается на стул.
– Значит, в деле?
– В деле, в деле. Только мы с тобой не друзья.
– Чё?
– То. У тебя свой подход, у меня свой.
– Ты об этом. Да замётано.
– И в «Саламандре» не отсвечивай пока.
– Слушай, мне уже жутко интересно, что ты там мутишь.
– А тебе скажи. Давайте, дети, встаньте в круг и свалите в туман. Забыл, – оборачиваюсь уже на пути из столовой, – бантик подарочный на Скайлайн купи.
После универа еду к себе на квартиру. Долго шарюсь в инете и в итоге отсылаю Артура забрать тачку. Когда он пригоняет её во двор, то смотрят они с Васей на меня как на идиота. Конечно, Оптима после Авентадора – тот ещё цирк.
– Вы, кстати, теперь по пятам за мной не шляйтесь. Дистанцию держите. Спалитесь, попрошу отца сменить надзорных. У него вы вряд ли так прохлаждаться будете.
– Даниил Александрович, а вам зачем эта машина?
– Надо. Спектакль ставим, один очень занимательный спектакль.
К вечеру выезжаю на этом ведре в город. Это, конечно, треш, но что ради победы ни сделаешь? Делаю пару кругов по Садовому, а после звоню девчонке. У меня появилась одна идея. Раз она долбанула мой телефон, то я имею полное право требовать компенсацию. Для начала нужно сделать так, чтобы она привыкла к моему присутствию.
Для этого пусть потрудится официанткой в «Саламандре». Мой клуб. Отец подарил мне его на восемнадцатилетие. Пока она будет там, то точно никуда не денется. Только вот знать, что он мой, ей не обязательно. Я же хоть и сын богатых родителей, но всё своим горбом… Поэтому разыграем небольшой спектакль. С нашей мадам в главной роли.
Забираю её и везу в «Саламандру».
Пока едем, в глаза бросается одна деталь: сидит вся белая, словно смерть увидела. В одну точку смотрит и не шевелится. Это немного напрягает. Она вообще нормальная? Не психованная? А то мало ли, не хочется потом в рожу кислоты какой-нибудь получить.
У клуба она вылетает из машины на улицу пулей, не оглядывается даже. Не комментирую. Просто иду следом, между делом корректируя её маршрут.
В моем кабинете уже сидит Антон. Сука, актёр из него как из меня старший бармен. Хоть бы постарался, что ли. Хозяин клуба, с трудом верится.
Он что-то блеет и испаряется почти по щелчку. Хоть тут не оплошал. Ещё и виски коллекционный мой трогал. Беру бутылку, замечая на ней отпечатки его пальцев. Ладно, скажу потом, чтоб всё здесь вымыли. Ненавижу чужое присутствие в моём кабинете.
Всё это время она стоит, зажимаясь в угол, а я вот думаю о том, насколько надо быть с ветром в голове или блаженной, чтобы поехать куда-то ночью с незнакомым парнем, да ещё и согласиться на сомнительную работу. А если тут притон… То, что она ведётся на мой трёп, конечно, хорошо, но если пораскинуть мозгами, то своими-то она вообще думает? Или как?
Она либо не в себе, либо ей не впервой на такие «подработки» ходить.
Впрочем, мне до этого нет дела.
Назад едем молча. Она мне не нравится. Абсолютно не нравится. Мне даже говорить с ней не хочется. Вроде надо, я же её склеить должен. Но вот совсем не заходит девка, хоть убей.
Отвожу её домой и только на обратном пути понимаю, что жёстко так подставился. Она мне не говорила адрес, зато вот ребята – да. Когда справки о ней наводили. Я особо не вчитывался, так, адрес посмотрел, и кто родители. Остальное, если честно, не сильно интересно. Вот по прочтённому адресу её и повёз. Дебил ты, Доронин.
Ладно, что-нибудь совру.
Долго об этом думать мне не хочется. Да и времени нет. Еду в «Империю». Меня там уже ждут. Машину, кстати, не меняю, пусть поржут.
Захар как раз курит на верандах, увидев, из какого корыта я выползаю, начинает ржать. Прикуриваю и иду к нему.
– Это что за груда железа?
– Это транспорт, который наша общая знакомая воспринимает адекватно.
– В смысле? – Дягилев, ты совсем дятел или где?
– Слышь, давай без этих твоих.
– Да просто всё, нашей Элечке нравятся обычные мальчики, а таких, как мы с тобой, она не слишком жалует. Богач ты мой недоделанный.
– Чё?
– Она очень лестно о тебе отзывалась после вашего с Викой спектакля в столовой. А ещё я тут узнал, что твоя сестрёнка жёстко так её троллит. Думаю, шансов у тебя ну примерно один на миллион.
– Вика, сучка! Б*я, я тогда слетаю, получается?
– Ну, попытка номер два тебе в помощь, но вряд ли это что-то изменит.
– Не нагнетай.
Слышу знакомый голос где-то поблизости.
– Самойлова, что ли, здесь?
– Ага, вчера из Берлина прилетела. Про тебя уже сто раз спросила.
– Пошёл я тогда.
Хлопаю Захарку по плечу и двигаю в зал. Сонька, видя меня, сразу кидается на шею. Она, как всегда, на высоте. Платье, оголяющее сиськи, макияж, каблучищи. При полном параде девка.
– Даня, я так по тебе скучала, – её пальцы касаются моей шеи, медленно опускаясь ниже.
Викуша, сидящая в углу, сверкает глазами и надувает губы, затягиваясь тонкой сигаретой.
– Дягилевская малышка-сестренка всё ещё по тебе сохнет? – смеётся, с откровенной жалостью смотря на Вику.
– Ага.
– Бедняжка. Поднимемся?
– Пошли, – сжимаю её ладонь, взбегая по лестнице.
«Империя» – игровая зона. Здесь вечно тусуется толпа челов, желающих просадить лаве и совсем не желающих для этого улететь в Вегас.
Мы поднимаемся в номер, но Соня ещё в лифте спускает верх своего платья на живот, оголяя грудь, и изо всех сил прижимается своей тройкой ко мне.
У нас с ней общее прошлое и какое-то подобие отношений. Пока она старательно делает минет, устроившись на коленях между моих ног у кровати, я думаю о том, что расстаться с ней было правильным решением. Сонька – папина дочка с миллионным наследством и завышенной самооценкой. Кстати, в следующем месяце у неё свадьба. Я в числе гостей, желающих ей счастливой семейной жизни.
Минет она, вообще, никогда делать не умела. Вся там уже в своих слюнях, и хрен кончишь.
Это раздражает. Оттаскиваю её от члена, закидывая на кровать. Задираю её платье и, нашарив в джинсах презик, разрываю фольгу.
Но у Сонечки есть один плюс – трахать её можно во все дыры. Вся такая недотрога, растекающаяся лужицей перед членом, нет, конечно, перед тем, у которого за душой есть бабосики.
По-быстрому заканчиваю здесь и возвращаюсь к народу. Сонька, обдолбанная в хламину, ползёт следом. Пока я ходил в душ, эта дура успела разложить пару дорожек.
Вика смотрит как на врага, думает, мне есть до этого дело, но мне ровно.
Выпиваю пару стопок текилы, прежде чем начинает разрываться телефон. Батя. Ему-то чего?
Выхожу на улицу во всё ещё расстёгнутой рубашке и отвечаю на звонок.
– Ты где?
– В «Империи», а что? – затягиваюсь.
– Жду тебя дома через час.
– Я не успею.
– А ты постарайся, сынок.
Выплёвываю жвачку и отключаюсь. Успей, б*я. Где эти два клоуна? Ищу Артурио с Васильком и, хлопнувшись мордой в сиденье, велю везти меня к папеньке.
Дома тишина. Поднимаюсь в отцовский кабинет. Он сидит, смотря на свой «Ролекс», а когда я сажусь в кресло напротив, переводит взгляд на меня.
– Пятнадцать минут.
– Что?
– Опоздал, говорю, на пятнадцать минут.
– Ты об этом, ну извиняй. Мог бы прислать вертолёт, если так невтерпёж.
– Не умничай.
– Чего ты хотел?
– Увидеть твою рожу, а то месяц уже на глаза не показываешься.
– А разве тебе есть дело до моей рожи?
– А как же, особенно когда она ни с того ни с сего покупает такую занимательную машину.
– Настучали уже.
– Доложили, – смеряет взглядом, – если ты куда-нибудь вляпаешься, пеняй на себя. Я даже пальцем больше не пошевелю. Хватит с меня.
– Никуда я не вляпаюсь.
– Я надеюсь. Ты не забыл, что завтра у матери день рождения?
Сука!
– Конечно нет, – строю непроницаемую мину.
– Подарок выбрал? – отец усмехается.
– Я в процессе.
– Ну-ну. Ладно, можешь возвращаться, откуда ты там явился?!
– Да уже как-то не хочется. Спать пойду.
– Ну давай-давай, спокойной ночи.
– Ага.
По пути в комнату сталкиваюсь с Мариной, она, как всегда, на высоте. Одаривает улыбкой, слегка замедляя шаг. Относится ко мне намного лучше отца, да и мамули моей тоже. Классная она, Марина. По крайней мере, как только отец на ней женился, то перестал ко мне лезть и устраивать скандалы.
– Привет, – убираю руки в карманы.
– Привет-привет, ты сегодня рано.
– Ага, потусишь тут с ним. Может, вы его увезёте на годик- другой куда, а?
Она усмехается, но, ничего не ответив, идёт к отцу в кабинет.
– А было бы неплохо, – говорю ей вслед.
Мысленно возвращаюсь к сегодняшнему утру. Эля… Эля.
Интересный экземпляр и, кстати, не такая уж невзрачная, как казалось на первый взгляд. В ней определённо что-то есть… да, определённо.
К завтраку спускаюсь последним, а когда вижу отца, хочется перекреститься, он вообще в жизни на этой кухне не завтракал. Сажусь подальше, и Вероника Дмитриевна подаёт тарелку с какой-то выпечкой.
– Спасибо.
– Кушай, Данечка, кушай.
– Чем сегодня планируешь заниматься?
– В универ. А потом отдохнуть куда-нибудь.
– Умаялся бедняга. Представляешь, Марин, как моему сыну тяжело, ручку поднять не может. Да?
– Не начинай.
– Ладно, толку от тебя там нет, в универе твоём, в офис со мной поедешь.
– Зачем?
– Надо. Кстати, как клуб?
– Нормально. Развиваемся.
– Похвально, хоть где-то твои мозги работают.
– О, спасибо за столь лестную похвалу, отец.
– Саш! – уже Марина.
– А что? Я не прав? Хоть там всё не похерил.
– Саша…
– Ладно, – целует жену, – собирайся, отпрыск, внизу тебя жду.
Марина поджимает губы, смотрит сочувствующе.
– И как ты с ним живёшь?
– Люблю.
– Точно. Ладно, пошёл я переоденусь.
В офис я, конечно, не выряжаюсь в строгий костюм-двойку, какие предпочитает любимый папочка, но рубашку надеваю, чёрную. Пусть знает, что у меня траур. Ненавижу его офис. Там только один плюс – неплохие такие секретарши.
Сажусь в тачку, сталкиваясь с его насмешливым взглядом.
– Ты как на парад.
– Старался. Слушай, а почему вы не отмечали?
– Чего?
– Свадьбу, мне кажется, Марине было бы приятно. Ну или хотя бы съездили куда-нибудь вдвоём, в Париж там, например, романтично.
– Ты когда в романтики заделаться успел?
– Я просто генерирую тебе гениальные идеи!
– В офисе лучше что-нибудь гениальное сгенерируй.
