Мария Панкратова
Тайна Книги Ведьмы
Глава 1
9 июня 2010г.
То июньское утро среды было похоже на все остальные дни очень жаркого Парижского лета. После подъема в семь утра в моей маленькой двухкомнатной квартире на улице Бучи, в квартале Сен-Жермен и принятого освежающего душа, я надеваю светлые джинсы, кеды, белую футболку и отправляюсь на работу в свой маленький книжный магазинчик редких и антикварных книг.
По дороге я всегда заглядываю в кафе «Le Vagenende» на углу пересечения улиц Грегуар де Тур и Бульвара Сен-Жермен. У них просто невероятно вкусные круассаны с клубникой и не менее вкусный латте, который я всегда покупаю в двух экземплярах – для себя и своей помощницы, и по совместительству единственной подруги Кристин Бланш.
Покинув кафе, я перехожу дорогу и, пройдя пару домов, оказываюсь у дверей своего магазинчика, который мне помог открыть мой дядя и родной брат мамы Жак Меро три года назад, когда я окончила Сорбонну. Мы его так и назвали «Редкие Книги Меро».
На пятидесяти квадратных метрах собрались книжные издания, которые не уходили на аукционах за бешеные деньги, но отлично продавались в моем магазине за приемлемую цену для парижанина и начинающего коллекционера.
С самого детства я люблю книги и все, что с ними связано. Я без труда могу отличить настоящую старинную книгу от качественной подделки. А еще легко определяю год издания книги, лишь пробежавшись пальцами по страницам. За свои двадцать пять лет я выучила три языка и умею читать и переводить мертвые языки, а также отлично разбираюсь в архитектуре и искусстве. Это и не удивительно, учитывая, что мой дядя владелец крупного аукционного дома в Париже в квартале Дефанс.
Подойдя к дверям магазина, я увидела, что они уже открыты. Когда я вошла внутрь, надо мной сразу зазвенел дверной колокольчик, который оповещает нас о новом посетителе.
– Мы еще закрыты. – Раздался голос Кристин откуда-то из-под прилавка.
– Да я ничего и не покупаю. – Я положила круассаны и кофе на прилавок и, облокотившись на него руками, наклонилась посмотреть, что там делает моя помощница. И в этот момент мы чуть не стукнулись лбами, но Кристин вовремя отпрянула назад, при этом испугано взвизгнув.
– А, черт. Мелиса привет. Ты меня напугала. – Девушка схватилась за сердце, нервно дыша, а вторую руку крепко сжимала в кулак.
– Что ты там делала? – Я вопросительно смотрела на подругу. – И что ты тут делаешь так рано? Ты же никогда не приходила раньше меня.
– Да у меня линза выскочила из руки, когда я ее пыталась одеть. – Кристин разжала кулак и представила моему взору прозрачную оболочку контактной линзы. – Теперь ее придется весь день замачивать в растворе, чтобы очистить. И весь день ходить в очках.
– Да уж не очень удачное начало рабочего дня. – Я сжала губы, сдерживая улыбку.
– Вот именно, а я так рассчитывала сегодня уйти пораньше. – Кристин расплылась в хитрющей улыбке, намекая мне на то, что у нее сегодня очередное свидание с очередным ухажером. – Ты ведь не против?
– Конечно, нет. Патрик поможет мне с закрытием. – Я наиграно закатила глаза и взяла стаканчик с латте.
– Вот спасибо Мел. С меня причитается. – Кристин выскочила из-за прилавка и, обняв меня, схватила свой стаканчик с латте.
Кристин, как и Патрик Бушар, работает в моем магазине с самого открытия. Кристин немного старше меня и успела уже сменить не одно место работы. Но с прогулами и частыми опозданиями ее смогла терпеть только я. Для меня это не важно. Главное, она порядочный человек и хороший продавец. И по совместительству моя подруга. С Кристин мы провели не один вечер вместе, распивая бутылку хорошего вина в каком-нибудь баре, и обсуждая насущные проблемы любой девушки.
Кристин девушка метр семьдесят пять ростом с красивыми формами и стрижкой удлиненный боб темно-каштанового цвета с легкими волнами. Ее карие глаза всегда подчеркивают черные стрелки, а красивые пухлые губы сливовая помада. Оливковая кожа всегда идеально гладкая. Но одевается Кристин всегда сдержано, не позволяя привлекать к себе излишнее внимание.
Я же ее полная противоположность. Ростом я не выше метра семидесяти. Волосы у меня пепельного оттенка закрывающие лопатки, достаточной густоты, а глаза ярко-голубые, отчего незнакомые мне люди иногда даже вздрагивают от моего взгляда. Кожа у меня слишком светлая, напоминая оттенок слоновой кости.
– Мелиса, у тебя аристократическая бледность. – Как-то сказал мне Патрик.
Патрик Бушар темнокожий молодой человек с коротко стрижеными волосами, атлетического телосложения. Раньше он занимался легкой атлетикой, но из-за непонятно откуда появившейся астмы, пришлось уйти из спорта. Благо Патрик закончил факультет лингвистики. Он оказался очень хорошо «подкован» в своих знаниях и после испытательного срока в моем магазине в аптечке появился запас препаратов для дыхания. Ибо приступы у Патрика бывали каждый день по одному разу.
После завтрака мы с Кристин приступили к нашим повседневным обязанностям в магазине. Но ровно в полдень, когда к нам уже присоединился Патрик и мы уже были готовы вновь немного перекусить, двери нашего магазина раскрылись, колокольчик приятно звякнул, и на пороге появился невысокий мужчина в темно-сером костюме тройке с белой папкой в руках.
– Добрый день месье. – Патрик поздоровался первым. – Вам чем-нибудь помочь?
– Здравствуйте. Мадмуазель Меро я к вам. – У мужчины был приятный баритон и располагающая к себе улыбка.
– Здравствуйте мсье Анри. А в чем дело? – Я без особого энтузиазма вышла из-за прилавка, так как на пороге моего магазина стоял адвокат и личный помощник моего дяди Бастьен Анри.
– Меня прислали за вами Мелиса, чтобы вы проехали со мной в квартиру вашего дяди.
– А что у дяди отключили телефон? Почему же он просто не позвонил? – Я усмехнулась и посмотрела на ребят.
– Боюсь, он, вряд ли это сможет сделать мадмуазель. Сегодня утром месье Меро нашли в его кабинете мертвым. По предварительной версии – остановка сердца.
– Что? – Как только месье Анри произнес эти слова, у меня словно вырвали почву из-под ног, а сами ноги стали ватными. Если бы не Патрик, то я бы полетела на пол пластом и снесла бы заодно журнальную этажерку. Но он очень вовремя подхватил меня под локоть. – Как такое возможно?
– За подробностями вам придется обратиться к его супруге и домашнему персоналу. Меня прислали лишь передать вам недобрую весть и просьбу немедленно приехать в апартаменты мсье Меро. – Мсье Анри смотрел на меня понимающе и снисходительно.
Думаю, он знал, что дядя был моим единственным близким родственником. У меня нет ни братьев, ни сестер. Отца я никогда в жизни не видела. Я даже не знаю, как его зовут. Моя мама растила меня одна, но она вышла второй раз замуж и уже десять лет жила в Торонто. Я же отказалась переезжать в Канаду. Поэтому дядя с радостью взял надо мной опеку. Так как своих детей у него не было.
Для меня Франция, и в особенности Париж, самое идеальное место на земле. Хотя иногда, просматривая фотографии древностей, я мечтаю побывать в Риме. Мне кажется, будто этот город зовет меня и манит невидимой рукой, приглашая посмотреть свои красоты и достопримечательности.
– Мадмуазель Меро, так вы едете со мной? – Мсье Анри вырвал меня из размышлений, возвращая в горькую действительность, к которой жизнь меня совершенно не готовила.
– Дайте мне десять минут. – Я пробубнила еле ворочающимся языком.
– Я жду вас на улице в машине. – После, не прощаясь, мсье Анри покинул магазин.
Мы же втроем остались в полной тишине. Лишь эхо колокольного звона все еще звучало в воздухе. Ребята смотрели на меня, и я чувствовала, что они боятся что-либо сказать.
– Мелиса, ты как? – Кристин первой нарушила гробовую тишину, не сводя с меня своих встревоженных карих глаз.
– Сама как думаешь? – Ответил за меня Патрик, укорительно посмотрев на подругу. – Мелиса, поехать с тобой?
– Не нужно Патрик. Спасибо, я справлюсь сама. Должна справиться. – Я скривилась в лице и так же, не прощаясь с друзьями, покинула магазин, лишь прихватив с собой сумку и несколько евро на обратную дорогу.
Что мне предстояло пройти, одному Богу известно, но я надеялась, что мне не доведется увидеть дядю в его кабинете. Мое сердце просто бы этого не выдержало. Я слишком любила своего дядю.
* * *
Квартира моего дяди располагалась на Елисейских полях, на проспекте Великой Армии. Это была шикарная квартира, а точнее пентхаус, в котором дядя жил вместе со своей второй женой Лианой Клариссой Сен-Морийон на которой он женился почти три года назад. Эта женщина тридцати семи лет невзлюбила меня с первого дня нашего знакомства, как будто она видела во мне свою конкурентку за дядино сердце. Но скорее за его кошелек. Конечно, она мне об этом не говорила, но и без слов было понятно, что улыбку для меня она из себя буквально выдавливает.
Лиана происходила из старинного французского аристократического рода и наверно, поэтому вела себя еще и слишком высокомерно и держалась всегда надменно. Думаю, дядю в ней привлекла именно эффектная внешность типичной роковой женщины с идеальными длинными ногами, шикарными каштановыми волосами, спадающими с плеч и пленительными глазами цвета горького шоколада, потому что ничего другого Лиана предложить не могла. Ее род был уже давно слишком беден и до знакомства с моим дядей она жила в Бордо в съемной квартире, так как в ее семейном ветхом поместье уже было невозможно даже просто находиться. Карьеру она тоже сделать не смогла, так как бросила колледж, выскочив в первый раз замуж.
Так же, как и у дяди, у Лианы это был не первый, но очень удачный брак. Детей от первого брака у нее не было, и, похоже, от моего дяди заводить детей она тоже не собиралась.
Дорога до этой квартиры у нас с месье Анри заняла около получаса. И все это время я сохраняла молчание и никак не могла свыкнуться с мыслью о случившемся. Когда машина остановилось около дядиного дома, при выходе из машины я заметила, как сильно дрожат мои руки от накатившего на меня страха. А уже у самой двери у меня началась паническая атака. Мое тело, будто меня не слушалось и совершенно отказывалось переступать порог пентхауса.
Но, похоже, никто и не собирался меня спрашивать. Нас уже давно ждали, так как дверь квартиры была открыта почти настежь. Что происходило внутри, было мне малопонятно из-за стрессового состояния. На входе нас встретил комиссар полиции месье Верне. Он перекинулся парой фраз с адвокатом дяди и обратился ко мне.
– Мадмуазель Меро мне жаль, что нам пришлось встретиться с вами при столь трагических обстоятельствах. – Месье Верне был человеком лет сорока пяти, высокого роста, наверно около ста девяносто сантиметров, одетый в деловой костюм серого цвета с расстегнутым пиджаком, с коротко стрижеными кудрявыми волосами, добрыми щенячьими глазами, с очень узким носом, который совершенно не подходил его лицу, на котором покоились круглые очки. Если бы они были солнцезащитными, то я бы легко приняла его за киллера Леона из одноименного фильма Люка Бессона. – Мне бы хотелось поговорить с вами о вашем дяде. Ваша тетушка уже любезно ответила на все мои вопросы.
При упоминании Лианы, меня невольно передернуло, что явно не ускользнуло от комиссара Верне.
– Полагаю у вас с вашей тетей не слишком теплые отношения?
– Во-первых, она мне не тетя, а всего лишь жена моего дяди. Очередная жена. А во-вторых, вы правы. Наши отношения всегда были очень натянутыми. – Я заправила прядь распущенных волос за ухо и повернула голову вправо, где была открыта дверь, ведущая в кабинет из-за которой доносилось множество голосов. – Где мой дядя?
– Его увезли в морг несколько минут назад для установления причины смерти. А ваша тетя… то есть мадам Меро в гостиной. – Ответил комиссар, внимательно глядя на меня. – Но для начала я бы хотел поговорить с вами наедине.
– Конечно. – Я повернула голову к комиссару и послушно кивнула.
Мы прошли в малую гостиную, и комиссар закрыл плотно двери, чтобы нас никто не мог услышать. Все его вопросы были однотипными. Как в любом детективном сериале – когда я разговаривала с дядей последний раз, где я была вчера, что делала в такое-то время и тому подобное.
– Вы полагаете, что у моего дяди был сердечный приступ? – Все-таки поверить в смерть моего дяди я никак не могла.
– Мне не очень верится, что богатый мужчина в расцвете лет при молодой и красивой жене мог внезапно покончить с собой, при этом не оставив предсмертного письма или записки. Поэтому я полагаю, что у вашего дяди могли быть проблемы со здоровьем. Поскольку его смерть не была насильственной. – При упоминании Лианы комиссар машинально облизал губы.
Похоже, она и его очаровала. Да эта женщина будто ведьма! Привораживает мужчин одним лишь взглядом.
– Я тоже не могу в это поверить комиссар Верне. Мой дядя никогда не говорил, что у него есть какие-то проблемы со здоровьем, а ведь он был для меня практически отцом. – Я взволнованно и растеряно теребила кулон у себя на шее в форме вытянутого шестиугольного кристалла темно-синего цвета с миллионом маленьких блестящих кристалликов внутри в серебряной оправе. Это был подарок моего дяди на мой двадцать пятый день рождения три месяца назад, который он купил в своем аукционном доме.
Лиана об этом не знает, но кулон, вероятно, обошелся дяде в несколько тысяч евро. Наверное, это был какой-то редкий драгоценный камень. Или чье-то фамильное украшение. Но меня он покорил именно своей красотой и необычностью.
– Мадмуазель Меро я еще раз приношу вам свои соболезнования и советую теперь поговорить с адвокатом вашего дяди. Думаю, вам с мадам Меро предстоит непростая дележка наследства. – Комиссар поднялся с кресла, а я настороженно посмотрела ему в след. Что он имел в виду?
Вернувшись в прихожую, я почти нос к носу столкнулась с Лианой.
– Мелиса, ты уже здесь? – На ее лице даже не дрогнул ни единый мускул при виде меня. – Тебя уже допросили?
– Я только что поговорил с мадмуазель Меро, мадам Меро. – Ответил за меня комиссар. – Теперь вы можете пообщаться с вашей…племянницей.
Все происходящее напоминало мне театр абсурда.
– Идем. – Лиана стальной хваткой схватила меня за руку и повела в кабинет моего дяди. – Нам действительно надо поговорить.
Затащив меня в кабинет, Лиана не стала закрывать дверь, но, так же резко, как и схватила, она отпустила мою руку, толкнув меня вглубь кабинета.
– Что ты наговорила комиссару? – Почти шепотом прошипела она. – Почему я должна поговорить с Бастьеном?
– Да ничего я не говорила. Мне задавали стандартные вопросы. И тоже велели поговорить с месье Анри. – Я ошарашено смотрела на Лиану. – Лучше ты мне скажи, почему мой дядя мертв?
– Да откуда мне знать? – Лиана провела руками по распущенным волосам. – Вчера он целый день вел себя немного странно. Был дома весь день, но со мной почти ни словом не обмолвился. Заперся в своем кабинете и вышел только к ужину. А утром я проснулась от грохота. Я вышла из комнаты и застала открытую входную дверь. Я подумала, что Жак так торопился, что не закрыл ее. – Лиана прошла к письменному столу дяди, а я, проследив взглядом за ней, заметила маленькие пятна крови на дубовой столешнице. – А через час я зашла в кабинет полить цветы и застала его уже мертвое тело за столом с золотым паркером в руках, но без бумаги. Я полагаю, он хотел что-то записать, но этот Паркер я видела впервые.
– Дядя работал в аукционном доме Лиана, там хватает всякого добра. Тебе ли это не знать?! – Я скептически посмотрела на женщину, которая теперь уже точно была для меня никем. – Я хочу знать, почему мой дядя мертв.
– Я тебе, кто? Нострадамус? – Лиана презрительно фыркнула, глядя на меня. – Я всего лишь его жена. Точнее была ей. Но теперь…
Договорить она не успела, так как в кабинет вошел месье Анри и комиссар Верне.
– Мадмуазель и мадам Меро, комиссар Верне вместе со своими офицерами уходит. А с вами я увижусь после установления причины смерти и похорон месье Меро у нотариуса, чтобы огласить его завещание. – Сказал месье Анри, поправляя свой галстук.
– Что? – Возглас Лианы разорвал тишину в кабинете.
– У дяди было завещание? – Я непонимающе смотрела на двоих мужчин передо мной.
– Он составил его год назад. – Ответил месье Анри, при этом укоризненно посмотрев на Лиану. – Вместе со своим нотариусом мадам Лукас.
– Женщиной? – Кажется такого поворота событий ни Лиана, ни я не ожидали.
– Не волнуйтесь мадам Меро. Мадам Лукас всего лишь нотариус и не заинтересована в том, что происходит в чужих семьях. – Мсье Анри говорил спокойно и так же пытался передать свое спокойствие Лиане.
Лиана же с силой сжала пухлые губы, накрашенные ярко-красной помадой, совершено не подходившей под ее траурное одеяние, сдерживая свой гнев и негодование.
– Спасибо Бастьен. – Голос Лианы едва не сорвался на визг, но она хорошо умела держать себя в руках. – А теперь я бы хотела, чтобы все посторонние покинули мой дом и оставили меня наедине с моим горем.
– Конечно мадам. – Сказал комиссар Верне, шагнув полшага к Лиане. – Мы уже уходим. Еще раз приношу вам свои соболезнования.
Месье Анри и комиссар покинули кабинет моего дяди. Лиана направилась вслед за ними, по дороге бросив мне колкую фразу.
– Мелиса тебе, наверно, тоже пора в твой книжный киоск. Я тебя провожу до дверей.
Я медленно повернула голову на ее слова и, обдав Лиану презрительным взглядом, обвела на прощание кабинет моего теперь покойного дяди. В нем было полно старых и старинных книг, которые дядя собирал всю свою жизнь. Какие-то экземпляры он покупал в поездках по миру, что-то купил в своем аукционном доме, а что-то досталось ему практически даром от хороших знакомых. О такой библиотеке можно только мечтать. Будет очень жаль, если эти пять сотен книг так и останутся пылиться на полках. В своем магазине я бы быстро нашла для них новых владельцев.
* * *
Оказавшись на улице, я оглянулась на дом дяди, и посмотрела на окна его пентхауса на пятом этаже, которые, не смотря на летнюю жару, были все закрыты. Вероятно, Лиана предпочитает пользоваться кондиционером.
Как теперь жить без моего дяди я не представляла. Больше он не позвонит мне вечером, узнать, как прошел мой день; как идут продажи в магазине; узнать, не звонила ли моя мама Оливия или еще множество его вопросов.
Сейчас, когда шок прошел, и пришло понимание, слезы потекли по моим щекам. Я стояла посреди улицы и не знала, что мне сейчас делать, как дальше жить в Париже без единой родной души в нем, конечно, не считая моих друзей в магазине. А мой магазин? Как я теперь буду доставать новый товар для продажи без моего дяди? Я понятия не имею.
Вытерев слезы тыльной стороной ладони, я подняла глаза на проезжую часть и сквозь пелену слез заметила, что на противоположной стороне улицы стоит молодой человек и смотрит на меня. Несмотря на летнюю жару, он был одет в черные джинсы, черную рубашку и серый плащ нараспашку. Его волосы были очень светлого, почти белого цвета торчащие вверх. Вероятно, какая-то новая стрижка. У него ничего не было в руках – ни портфеля, ни дипломата, ни даже газеты. Но кисти его рук были сомкнуты в кулаки, а его взгляд был прикован ко мне. Что-то странное было во всем его облике, но лучше рассмотреть его мне не дали. Меня кто-то неожиданно толкнул в плечо, и я невольно пошатнулась на месте. Какой-то прохожий слишком спешил по своим делам, а я, вероятно, загородила ему путь среди большого потока горожан. Когда же я вновь посмотрела на противоположную сторону, то того странного человека уже не было. Его не было ни справой стороны, ни с левой. Вот так, он просто испарился, как будто его и не было. А может он мне просто показался из-за моего нынешнего состояния?
В любом случае мне совершенно не было до него никакого дела. Поэтому, я быстрым шагом направилась к ближайшей станции метро, чтобы вернуться в свой магазин и рассказать ребятам о своей поездке.
* * *
Остаток дня я кое-как смогла отработать до закрытия магазина и не уйти раньше домой, так как обещала отпустить Кристин на свидание. Подруга, выслушав мой рассказ, даже перехотела уходить, но я настояла, чтобы она ушла, раз уже я ей обещала.
Посетителей сегодня было не много. В основном туристы и несколько постоянных клиентов, которые интересовались новыми поступлениями. Я же, услышав их вопрос, тут же ощутила, как к горлу подкатывает ком и начинает кружиться голова. Хорошо, что со мной был Патрик. Он приказал мне сесть за прилавок с кассой и никуда из-за него не выходить и стараться ни с кем не общаться.
А вот весь следующий день я практически не вставала с постели, лежала и молча, смотрела в потолок, ожидая звонка из полиции, который раздался около трех часов дня. Комиссар Верне подтвердил предварительную версию врачей, и у моего дяди действительно случился сердечный приступ, и в результате не оказанной вовремя медицинской помощи он скончался.
А после я разговаривала с мамой, которая от меня узнала о смерти брата и, так же, как и я не верила в случившееся.
– Боже, Мелиса я не могу поверить, что Жака больше нет. – На том конце провода мама громко всхлипнула в трубку. – Ему же было только сорок лет.
– Я знаю мам. Это просто ужасно. – Я лежала на кровати, повернувшись на бок, и глядела в окно.
– Значит такова его судьба. Как жаль, что мы не сможем приехать на похороны. – Мама тяжело вздохнула. – Мелиса продавай магазин и перебирайся к нам с Полем и Лулу в Торонто. Мы будем только рады, если ты будешь жить с нами. Здесь полно французов и франкоговорящих людей.
– Мама, ни за что! – Я тут же резко села на постели. – Я из Парижа никуда не перееду. Мой дом здесь. Тем более мой магазин – это единственное, что у меня осталось от дяди.
– Какая же ты упрямая Мелиса. – Мама возмущенно фыркнула в трубку. Наверное, она хотела сказать, что я вся в дядю, но мама промолчала. – Ладно, мне уже пора. Скоро Поль вернется с работы, а мне еще нужно приготовить ужин и выгулять Лулу. Держи меня в курсе дела, дорогая.
Лулу – это мамин американский кокер-спаниель кремово-белого окраса, которого Поль подарил маме на их пятую годовщину, пять лет назад.
– Конечно мама. Хорошего вечера.
После разговора с мамой мне не стало легче. Я легла обратно на подушку. В Париже был уже очень поздний вечер, тогда как в Торонто время только приближалось к семнадцати часам.
Как я заснула, совершенно не помню. Но проснулась так же резко, как и заснула. Возможно потому, что мне приснился или показался мой дядя. Словно он сидел на моей постели и говорил мне, что мне пора просыпаться. А я ворочалась из стороны в сторону и никак не хотела открывать глаза. И тогда дядя скинул с меня одеяло и схватил меня за ногу. А рука у него была до того ледяная, что с ней не сравнятся даже ледники Арктики. От его прикосновения по телу побежали мурашки, и я хотела высвободить ногу, но не смогла пошевелиться, а дядя держал меня мертвой хваткой. И в тот момент, когда я уже больше не могла терпеть этот могильный холод, я попыталась закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.
«Мелроуз успокойся! Я не причиню тебе вреда. Только услышь меня. Все, что ты узнаешь обо мне, это не правда. Поэтому больше никому не доверяй. Ты будешь в праве меня возненавидеть, но знай, что я любил тебя как свою родную дочь и никогда бы не поступил с тобой плохо».
После этих слов я почувствовала, как дядя отпустил мою ногу и сковывающий меня могильный холод отступил. А я, вздохнув с облегчением, резко открыла глаза и увидела, что в комнате я одна и уже наступило утро.
Я осторожно села на постели и увидела, что моя левая нога, за которую меня во сне держал дядя, была раскрыта. Наверно, ворочаясь во сне, я сама скинула с себя одеяло и поэтому замерзла. А мозг из-за случившегося нарисовал мне такую картину. Не мог же мне явиться призрак?!
Как-то странно, словно завибрировал кристалл у меня на шее. Взяв его в руку и, внимательно на него посмотрев, мне даже показалось, что камень стал темнее. Будто бы сама тьма сгустилась в нем. Испугавшись, я выпустила камень из руки и тряхнула головой. Вибрация тут же прекратилась, так же быстро, как и началась, а камень приобрел свой прежний оттенок.
Я потерла лицо руками и, озадачено покачав головой, поднялась с постели и направилась в душ. А после, переодевшись в черное платье и черные балетки, я перекинула свою сумку через плечо и направилась в свой магазин. Не забыв по дороге купить в любимом кафе кофе.
Сегодня мне предстоял нелегкий день, и я должна одна как-то со всем справиться.
* * *
После открытия магазина я дождалась прихода Кристин. Подруга старалась поддержать меня и даже предлагала взять выходные до понедельника, но я заверила, что дома наоборот буду слишком много обо всем думать. А на работе смогу быстрее отвлечься.
Патрик пришел к десяти часам, и я смогла оставить магазин на друзей. А сама же отправилась на кладбище Монпарнас, где будет похоронен мой дядя.
Траурная процессия заняла около часа. Приглашенных людей было около двадцати человек, среди которых был дядин партнер по аукционному дому месье Жером Бестье, а также близкие друзья и, конечно же, Лиана вместе с личным помощником дяди месье Анри. И была еще одна женщина, которую я видела впервые. Возможно, это тот самый нотариус, о котором говорил месье Анри. Потому что уж очень странно Лиана на нее смотрела и о чем-то шепталась с месье Бестье.
Оделась она сегодня очень сдержано – в черный брючный костюм от «Chanel» и черные туфли на высоченном каблуке от «Louboutin». Густые каштановые волосы придерживали черные круглые очки. А вот что-что неизменно, так это ярко-красная помада на ее губах. Никакой траур не заставит ее отказаться от любимого цвета.
Я же на ее фоне со своими длинными прямыми пепельными волосами и абсолютно без макияжа, наверно выглядела как подросток и белая ворона. Неудивительно, что все мужские взгляды то и дело задерживались на Лиане.
Когда же похороны были окончены, я ненадолго задержалась возле могилы, чтобы в одиночестве почтить память дяди. И чтобы никто не видел моих слез.
В этот момент чья-то рука легонько коснулась моей спины, а справа от меня появилась чья-то фигура. Я повернула голову и увидела вновь ту незнакомую женщину.
– Мадмуазель Мелиса Меро? – Обратилась она ко мне и, наклонив голову вправо, внимательно на меня посмотрела.
– Да, это я. А вы мадам? – Я, смахнув слезы, тоже внимательно на нее посмотрела.
– Меня зовут мадам Лукас. Я нотариус вашего дяди Жака. Прошу вас присесть ненадолго. Месье Меро просил, чтобы его последнюю волю огласили на кладбище возле его могилы. Чтобы, как он выразился, он тоже мог ее услышать.
– Хорошо. – Я послушно кивнула и прошла к пустым стульям, оставшимся после похорон.
Через несколько минут ко мне и мадам Лукас присоединилась Лиана, месье Анри, месье Бестье и друг дяди, которого я знала почти всю жизнь, и который был на много старше моего дяди, месье Эрнест Дюбуа. Он сел рядом со мной и понимающе кивнув головой, поднял глаза на мадам Лукас, которая взяла для себя стул из общей кучи и, поставив его лицом к нам, грациозно присела на него, водрузив себе на колени толстый дипломат, набитый бумагами.
– Благодарю всех присутствующих, что решили остаться и узнать последнюю волю усопшего. – Мадам Лукас раскрыла свой дипломат и выудила оттуда запечатанную толстую папку, перевязанную бечевкой, которую скрепляла алюминиевая пломба. – Как видите, документ еще никто не открывал и не видел содержимого.
«Словно старинное письмо, заклеенное фамильной печатью» – почему-то подумалось мне.
– С позволения всех присутствующих, я вскрою данный документ. – Сказала мадам Лукас, окинув всех пристальным взглядом.
– Будьте добры. – Сквозь зубы процедила Лиана, а я бросила на нее презрительный взгляд.
Алчная стерва!
После чего мадам Лукас достала из своего дипломата ножницы и, перерезав бечевку, вскрыла папку. Она быстро перебрала имеющиеся там бумаги и, разложив их в только ей понятном порядке, начала зачитывать написанное вслух.
«Я, Жак Себастьян Меро, находясь в здравом уме и светлой памяти, составил завещание вместе со своим личным нотариусом мадам Катрин Лукас. Поскольку только этой женщине я смог довериться по-настоящему.
Моему настоящему и единственному близкому другу Эрнесту Августу Дюбуа я оставляю три свои машины, которые мы вместе с ним выкупили на аукционе десять лет назад. Надеюсь, ты сохранишь их и по возможности отреставрируешь.
Своему деловому партнеру Жерому Карлосу Бестье я оставляю пятьдесят процентов акций и свое кресло в совете директоров в аукционном доме. Я благодарен тебе за сотрудничество.
Моему личному помощнику Бастьену Венсану Анри я оставляю так же пятьдесят процентов акций и десять тысяч евро. Так же, как и Жерому, я благодарен тебе за сотрудничество.
Моей жене Лиане Клариссе Сен-Морийон Меро, которую я очень любил, я оставляю пентхаус на проспекте Великой Армии, где мы были счастливы последние три года. А также счет в парижском банке.
И наконец, моей племяннице Мелисе Роуз Меро я оставляю все, что у меня осталось. А именно, наш книжный магазин, который теперь полностью твой. Так же я позволяю тебе забрать все книги, что остались в пентхаусе. Лиане они ни к чему. А ты их сможешь выгодно продать».
Как только мадам Лукас закончила зачитывать последнюю волю моего дяди, все присутствующие расплылись в довольных улыбках, кроме мсье Эрнеста Дюбуа и меня. Месье Дюбуа очень уважал моего дядю и лишь понимающе кивнул мадам Лукас. Никакого намека, на радость, не проскочило на его лице. Я же была в ступоре и не понимала дядиного завещания. Не знаю почему, но оно мне показалось странным. Нет, я не желала дядиного богатства, я лишь не понимала, почему он указал в своем завещании именно присутствующих сейчас людей.
Мсье Дюбуа коснулся моей коленки, привлекая к себе внимание.
– Мне уже пора Мелиса. Еще раз сочувствую твоей утрате. Мне тоже будет не хватать Жака. – Месье Дюбуа посмотрел на меня искренне печальными глазами и, поднявшись со стула, подошел к мадам Лукас. У нее он получил какие-то бумаги. Наверное, документы на машины и попрощавшись с присутствующими, направился к выходу.
Так же поступили и остальные, получив полагающиеся им документы у мадам Лукас. Пристальнее всего я наблюдала за Лианой, от которой все это время не отходил месье Анри. Вероятно, он теперь попытается втереться к ней в доверие, чтобы увеличить свое наследство. Лиана же за весь сегодняшний день не проронила ни слезинки. Сомневаюсь, что у нее очень крепкая психика. Скорее всего, дядя ей был просто безразличен. На прощание она лишь бросила мне колкую фразу.