Мария Никольская
Предание о балии
Глава 15
После долгих объяснений гвардейцы наконец отпустили их. Оборотень убедил командира, что возница был невиновен в том, что лошадь его обезумела, и его также освободили. Все закончилось, но Есения не испытывала радости. Легкие морские брызги, откровения и близость – все это растаяло, как утренняя дымка. Она все еще видела перед глазами последние секунды жизни обезумевшей лошади и чувствовала свое бессилие.
По пути обратно в замок они не сказали и пары слов. Есения решила поужинать в своих покоях, ей не хотелось ни с кем говорить, одиночество было ей сейчас необходимо. Оборотень замер у ее покоев. Что-то гнетущее было в его взгляде, и Есения спросила:
– Ты в порядке?
– Да, я… – он чуть побледнел. – Скажи, теперь ты презираешь меня?
– За что мне презирать тебя? За то, что ты снова спас мне жизнь?
– Но я убил лошадь…
– Не надо, – на этот раз Есения заставила его посмотреть ей в глаза. – Я знаю, что, если бы был другой выход, ты бы нашел его. Мы были в опасности, и тебе пришлось сделать это. Ты не виноват.
Они попрощались, и Есения зашла в покои. Страх, испытанный на площади, все еще не оставлял ее. Она присела на кровать, одинокая слеза скатилась по ее щеке, но Есения и не заметила ее. В ее голове роились мысли, ее напугала не лошадь, что билась в дикой агонии, а то, что она не смогла использовать свой дар. Есения думала, что ее сила только росла. После того как она вытянула хворь из коня в Горниграде, после произошедшего в резиденции Гостивара она была уверена в своих способностях. До этого момента. То, что произошло на площади, заставило ее усомниться в себе, в своей силе. «Как я могу быть избранной балией, если даже не смогла успокоить лошадь?» – думала Есения.
Она прокручивала в мыслях это снова и снова, пока усталость не заставила ее забыться тревожным сном.
***
Есения проснулась от звука раздвигаемых штор. Это Яра пришла, чтобы разбудить ее. Она медленно открыла глаза. Голова болела, она всю ночь ворочалась и чувствовала себя разбитой чашкой, что случайно столкнули со стола.
– Госпожа, вчера вы уснули и ничего не съели, я сейчас принесу завтрак, – сказала Яра.
– Да, спасибо большое, – хриплым ото сна голосом ответила Есения.
Она встала и умылась в небольшом керамическом тазу, что поставила для нее Яра. Из зеркала на Есению смотрело собственное бледное отражение. Яра принесла поднос, на котором стояли: чашка кофе, источавшая заманчивый аромат, две свежие булочки, масло, сок и нарезанное тонкими ломтиками мясо. Есения присела в большое кресло за маленький столик, Яра поставила поднос и удалилась. Есения не торопясь ела, смотря в окно на море. Такой вид не мог не наполнить ее сердце умиротворением, стерев призраков ночи.
Поев и одевшись, Есения хотела найти Оборотня, однако слуги сказали ей, что сейчас его нет в замке, он отправился по поручению в город. Тогда она решила провести себе небольшую экскурсию по замку, пока она видела только его малую часть. Есения медленно прогуливалась по коридорам, рассматривая старинные портреты. Никто из слуг не препятствовал ей, все они бегали по своим делам, не обращая на нее внимания.
Большую часть второго этажа занимала библиотека Ратных. Это была огромная комната, где с пола до потолка стояли стеллажи, сплошь набитые книгами. Здесь стоял потрясающий запах бумаги и кожи. Есения пробежалась пальцами по корешкам, пока не увидела красивую бархатно-красную книгу. На обложке золотые нити сливались в изображение головы дракона. «Династия Ратных», – прочитала название Есения, опускаясь в удобное кресло.
Здесь была вся история королевской семьи: от короля Драгомира, первого правителя людей, до нынешнего короля Земирада. Когда Есения вновь прочла о попытке захвата леса Гринхорн, ей стало не по себе. Конечно, здесь историю слегка смягчили, не мог же автор выставить первого Ратного убийцей и безумцем. Про Земирада здесь не было ничего полезного, видимо книгу еще не успели дополнить.
С интересом она просмотрела главу о Роще Предков. Оказывается, с южной стороны замка находилось место почитания богов Элейнии. Оборотень, видимо, не успел рассказать ей об этом. В книге было написано, что в Роще Предков в священном кругу стояли шесть дубов. В каждом из них, прямо в стволах, были вырезаны лица всех королей Элейнии. Дубы чередовались с деревянными идолами великих богов и богинь.
Идолов было семь: солнцеликий Хорс, покровитель Хорсана, Перун – грозный бог, повелевающий громом, строгий Сварог – бог небесного огня, Стрибог, ведающий ветрами, Велес – бог удачи и богатства, Лада – защитница семьи, богиня красоты и юности и Мокошь – богиня судьбы и женской силы. Все фигуры и идолы были расположены вокруг самого главного бога – Рода, создателя всего сущего, как символ почета.
Есения сразу захотела увидеть Рощу, но вход был разрешен только королевской семье. Только два раза в году: в Праздник урожая и Велик день – день весеннего равноденствия, всем жителям разрешалось прийти туда, прикоснуться к фигурам богов, помолиться и попросить защиты.
От воспоминаний о последнем Празднике урожая Есения невольно поморщилась. Теперь, чтобы увидеть Рощу Предков пришлось бы ждать почти полгода.
Поставив на место бархатную книгу, Есения поняла, что настало время обеда. Утром Яра предупредила ее, что его накроют в малом зале. Девушка объяснила ей, как найти зал, но Есения, видимо, забрела не туда. В узком каменном коридоре было темно, только факелы отбрасывали на стены причудливые и мрачные тени. Прислушавшись, Есения услышала знакомый голос из комнаты в конце коридора.
Любопытство заставило ее замедлить шаг и заглянуть туда. Вся она была заставлена увесистыми фолиантами, бутылками с разными жидкостями, колбочками и склянками. Посередине кабинета стоял круглый деревянный стол, за которым сидел советник Ведомир и что-то бормотал себе нос. Есения решила не отвлекать его и удалиться, тем более, вся эта комната напоминала ей жуткую лабораторию наместника Гостивара.
Есения хотела бесшумно выйти, однако Ведомир резко поднял голову и заметил ее.
– О, Есения, как я рад вас видеть! – улыбнулся советник. – Пожалуйста, проходите. Не откажите в любезности составить компанию старику.
Жестом он пригласил ее присесть на тяжелый дубовый стул.
– Вам, наверное, интересно, чем я тут занимаюсь? – лукаво взглянул на нее советник.
Есения кивнула.
– Я немного увлекаюсь наукой. Король разрешил мне оборудовать эту небольшую лабораторию. Здесь я провожу свободное время, тщетно пытаясь придумать что-то великое.
– И что вы придумали? – заинтересовалась она.
– Ровным счетом ничего! – рассмеялся советник. – По крайней мере, пока. Для любого великого открытия необходимы терпение и время. Пока я занимаю должность советника короля, я не могу этим располагать. Но я не теряю надежды.
Вдруг он резко сменил тему:
– А вы куда направлялись, Есения?
– В малый зал, там должны были подать обед. Но я, видимо немного заплутала…
– И попали прямо ко мне в берлогу! – рассмеялся советник. – Так уже обед? Я и не заметил. Когда торчу в этой лаборатории, время для меня летит, точно ветер. Давайте пойдем вместе, надеюсь, и для меня еды найдется.
В малом зале слуги быстро накрыли еще на одного человека и стали выносить разные блюда. Есения и Ведомир вели непринужденную беседу. Наконец она задала интересующий ее вопрос:
– Ведомир, вы не знаете по какому поручению Оборотень отправился в город?
– А-а-а, и часа не можете прожить друг без друга? – добродушно пожурил ее советник.
Есения почувствовала, как ее лицо и шею залила краска.
– Что вы имеете в виду?
– Может, я и стар, но пока не слеп, девушка, – рассмеялся Ведомир. – Я вижу, как вы смотрите друг на друга, и я знаю про связь, Оборотень мне рассказал.
– Он… сказал вам о том, что я избранная балия, а он мой хранитель?
– Да, – неожиданно понизил голос советник. – Однако я бы посоветовал вам говорить об этом не так громко.
– Но почему?
– Новость, что найдена избранная балия, героиня предания, что раз и навсегда принесет мир, – это серьезно. Неизвестно, как отреагируют враги короля на такое известие, да и сам король.
– Вы хотите сказать, что королю Земираду тоже не стоит говорить об этом? Вы не доверяете ему?
– Я бы пока не стал ему сообщать, и дело тут не в доверии. Просто придержите пока это при себе. Чем меньше людей об этом знает, тем лучше.
Странно было слышать такой совет от приближенного короля. Но то, что Оборотень доверил Ведомиру секрет о ее предназначении, говорило о многом.
– Хорошо, я последую вашему совету, – тихо произнесла Есения.
– Вот и чудно, – похлопал ее по руке советник, – а насчет Оборотня – он пошел в Хорсан по моей просьбе. Мне нужно было купить кое-что в Торговом квартале, и он вызвался помочь мне. Думаю, к вечеру он уже вернется.
– Советник, а что Оборотень обычно делает здесь, в замке, когда он не отправляется на поиски балий?
– Вы должны понимать, что положение Оборотня при дворе достаточно размыто, – нахмурился Ведомир. – Он не совсем слуга, но и не вельможа. Можно сказать, что он выполняет личные просьбы короля. Хотя мы оба понимаем, что это совсем не просьбы…
Ведомир многозначительно посмотрел на Есению, а затем вновь сменил тему.
– Есения, послезавтра я собираюсь в город по делам. Я знаю, что Оборотень уже успел показать вам часть Хорсана, однако, как я понял, вы еще не бывали в Ремесленном квартале и квартале Мастерских?
Есения ответила отрицательно, и Ведомир продолжил:
– Тогда, возможно, вы не откажетесь сопровождать меня?
– Но зачем?
– А почему бы и нет? Сейчас, пока король в отъезде, вам особо нечем заняться, я прав? А так, составите мне компанию.
– Ну хорошо, уговорили, – улыбнулась она.
– Вот и решили. А теперь прошу меня извинить, Есения. Дела не ждут.
Вежливо ей поклонившись, советник вышел из обеденной залы.
***
Закончив трапезу, Есения решила продолжить свое исследование замка. Утром Яра обмолвилась, что здесь есть оранжерея, расположенная в восточной части. Она посоветовала сходить туда, потому что там, по ее словам, было «непередаваемо красиво». Решив проверить, Есения начала спускаться по лестнице. В этот раз она выбрала западную лестницу, потому что до центральной было далеко идти. Ей показалось, что этим проходом никто не пользуется, так как он весь был в пыли и паутине. Она дошла до второго этажа, но вход был закрыт тяжелой дубовой дверью.
Есения могла бы просто спуститься вниз, к оранжерее, однако что-то будто подтолкнуло ее проверить дверь. Она оказалась не заперта. Эта часть замка выглядела абсолютно заброшенной. Вокруг валялись деревянные балки, все было каким-то запущенным. Складывалось ощущение, что здесь уже давно никого не было. Лишь длинный, багрово-коричневый ковер на полу казался новее всего остального, да в воздухе витал едва уловимый запах лаванды.
«Странно, может, здесь хранили травы», – подумала Есения. Вдруг ее отвлек звук шагов по лестнице. Неожиданно в проеме появился молодой стражник с побелевшим от страха лицом.
– Госпожа, вам нельзя здесь находиться! – сказал он. – Это заброшенная часть замка, здесь небезопасно!
– Но почему?
– Конструкция здесь совсем расшаталась, может рухнуть. Эта часть замка закрыта, даже слуги сюда не ходят.
Стражник и Есения вышли на лестницу, и он закрыл тяжелую дверь на замок. «Почему она была вообще открыта?» – бормотал он себе под нос.
– Я направлялась в оранжерею, не могли бы вы проводить меня? – спросила Есения.
– Конечно, госпожа, идите за мной.
Стражник повел ее по лестнице на первый этаж, и, несколько раз свернув, они подошли ко входу в оранжерею. Даже отсюда она различала слабый запах цветов. Стражник в ответ на ее благодарность густо покраснел и, пробормотав: «Не за что, госпожа», – поспешно удалился.
Есения толкнула дверь из толстого стекла и зашла в оранжерею. Она словно перенеслась в тропический рай. Воздух здесь был влажным и свежим, вокруг витал нежный, тонкий аромат цветов. Повсюду раскинулись сочные зеленые заросли. На аккуратных клумбах росли прекрасные цветы всех возможных оттенков. Есении казалось, что из обычной жизни она вдруг оказалась в сказке.
Между растениями вилась каменная дорожка, по которой можно было обойти всю оранжерею. Есения медленно прогуливалась по ней, пока не дошла до большого фонтана. Он был высоким, искусно вырезанным из камня. Посередине фонтана стояла Лада, златокудрая богиня, из ее рук лилась вода. Есения постояла возле него пару минут, зачарованная его красотой. Рядом с фонтаном стояли две кованые скамьи, на одну из которых она присела. Это место было удивительным уголком мира. Словно Лада своей ладонью коснулась души Есении, подарив ей минуту покоя.
Знакомый голос нитью вплелся в шум воды:
– Эта оранжерея была любимым местом королевы Софии.
Оборотень медленно подошел и сел рядом, так близко, что коснулся ее бедром. Несмотря на то, что вся правда между ними была сказана, Есения все же нервничала, когда положила ладонь на его руку. Оборотень, словно для них это было вполне привычно, переплел их пальцы.
– Слуги сказали мне, где тебя искать, – добавил он.
– Здесь я наконец почувствовала себя цельной, – тихо вздохнула Есения. – Как прошел твой поход в город?
– Я закончил все свои дела и успел к ужину.
– Ты сказал, что оранжерея была любимым местом королевы, но почему «была»? Королева ведь еще жива.
– Она в глубоком сне уже два года, с тех пор как родился Станимир, наследный принц. Мне кажется, никто уже не верит, что она проснется. Никто, кроме короля Земирада.
– Ты тоже не веришь в это?
– Не знаю, Есения… Если бы что-то могло ей помочь, то уже помогло бы. Может, королю уже пора ее отпустить.
– Но как же Гринхорн? Разве не в этом цель моей службы королю – найти способ вылечить королеву?
– Мы постараемся изо всех сил, обещаю. Но не питай особых надежд. Я не хочу, чтобы неудача сломила тебя.
– Если сдаваться с самого начала, то это настрой на проигрыш, а я не привыкла опускать руки, – хмыкнула Есения.
– Да, это на тебя похоже, – рассмеялся Оборотень, чуть крепче сжав ее ладонь. – Что ж, у меня к тебе предложение. Сегодня в Музыкальном доме дают выступление приезжие артисты из другого королевства. Я бы мог сопроводить тебя. Если, конечно, ты готова после того…
– После того, что произошло на площади? – погрустнела Есения. – Да, это было ужасно, но это не значит, что я больше никогда не выйду из замка. Хорсан встретил меня не слишком приветливо, но я готова дать ему еще один шанс. Так что, я с радостью пойду с тобой.
***
К Музыкальному дому они подошли как раз к началу представления. На площади собралось множество людей. Ничто здесь не напоминало о недавнем трагическом событии, здесь снова звучали смех и радостное предвкушение. Нежная приглушенная музыка встретила их на входе в Музыкальный дом. Видимо, артисты уже настраивались перед выступлением.
Внутри дом был великолепен. Стены были расписаны в синих и золотых тонах. Подняв голову, Есения увидела большой купол, который будто оберегал тех, кто находился под крышей Музыкального дома. На нем были изображены боги и богини Элейнии. На полу лежал мягкий ковер с рисунком из цветов и листьев. Каждый шаг по нему напоминал путешествие по древнему заколдованному лесу, и Есении стало немного стыдно, что она пачкает его своими туфлями.
Когда Яра готовила ее к вечеру, то уговорила надеть нарядное платье, какие носили придворные дамы в замке. На жалобы Есении, что ей удобнее будет в сарафане, служанка не обратила ни малейшего внимания.
– Госпожа, вы выходите в город, там все будут наблюдать за вами. Выйти в сарафане днем, прогуляться до Торгового квартала – это совсем другое. В Музыкальном доме соберутся все придворные, так что я не могу допустить, чтобы вы выглядели неподобающе.
С такими доводами спорить было бесполезно, так что Есения молча терпела, пока Яра наряжала ее в тонкое бежевое платье с плотным корсетом, покрытым серебристой, как легкая паутинка, вышивкой. Теперь Есения боялась сделать в нем лишний шаг, чтобы нигде не зацепиться подолом и не испортить такую красоту. Но она готова была вытерпеть все мучения за тот взгляд, что бросил на нее Оборотень, когда только увидел.
Яра беспокоилась не зря, куда бы Есения ни пошла, везде ее преследовали взгляды исподтишка, а некоторые изучали ее даже не таясь. Возможно, если бы не разные глаза, никто бы и не узнал ее, но знак балии сразу притягивал внимание. Люди рассматривали и Оборотня, видимо, гадая, кто же он ей.
Выступление начиналось, и они заняли свои места близко к сцене. Зал потихоньку заполнялся гостями. Наконец на сцену вышли музыканты в причудливых нарядах. Они были одеты в блестящие костюмы разных цветов, которые будто мягко светились в окружении ламп.
Совсем юная девушка играла на лире грустную, трагичную мелодию. Почему-то именно она напомнила Есении детство в Удолии, руки Анастасии, расчесывающие ей волосы, кисловато-сладкий запах поздних яблок за их избой. Сердце сжалось в тяжелой тоске, по щеке поползла слезинка. Только рука Оборотня помогла ей не расклеиться окончательно.
Словно зная, каким камнем давила на Есению эта мелодия, девушку сменил пожилой мужчина с окладистой бородой. Веселые частушки не могли не рассмешить, и Есении стало легче.
Когда выступление закончилось, Оборотень предложил прогуляться по длинной каменной набережной, и Есения с радостью ухватилась за возможность сбежать подальше от пристальных взглядов. Прохладный ветер, видимо, распугал всех жителей и гостей, на набережной было практически пусто.
Они остановились у ограждения, глядя на неспокойное море. Корабли, подхваченные стихией, резко раскачивались на волнах. Оборотень встал позади, заключив ее в капкан своих рук. Есения не возражала против такой клетки, тем более, скоро они должны были возвращаться.
– Оборотень… – тихо произнесла она. – Мы должны скрывать в замке наши чувства?
– Думаю, это пока не повредит, – вздохнул Оборотень. – Я не знаю, как отреагирует король на эту новость. Боюсь, тогда ему придется рассказать и про нашу связь.
Вспомнив предупреждение советника, Есения спросила:
– Ты не хочешь говорить королю о связи?
– Это важная новость, и я хочу прежде всего, защитить тебя. Мы пока не изучили ее полностью, и думаю, стоит подождать. В любом случае сказать ему мы всегда успеем, а пока пусть это будет нашей тайной.
– Когда лошадь… бросилась на меня, ты что-то почувствовал?
Оборотень задумался на пару секунд.
– Да, когда толпа нас разделила, я не мог тебя найти, только чувствовал опасность. Это была не просто паника или что-то подобное, скорее, я просто знал. Тогда я сосредоточился на этом ощущении, и оно привело меня к центру площади. Хотя, даже без нашей связи, я мог бы и догадаться, что ты не станешь, как любой нормальный человек бежать от беды, а бросишься прямо к ней.
Есения резко развернулась к нему.
– Я не могла бросить всех и просто сбежать. Или ты знаешь другую балию, которая смогла бы остановить лошадь?
– Нет, – ухмыльнулся Оборотень, но следующие его слова были как никогда серьезны. – Но мысль о том, что ты в постоянной опасности, совсем не радует меня.
– Со мной ничего не случится. Ты же убережешь меня, если что, – улыбнулась Есения, стараясь снять напряжение.
Рука Оборотня обвилась вокруг талии, тесно прижимая Есению к ограждению. Сердце рухнуло вниз, раскаленная нить заструилась по телу от его ладоней. Сейчас ей было уже не до платья или любопытных глаз. Есения почувствовала покалывание в кончиках пальцев, но на этот раз дело было совсем не в ее даре.
– Всегда, – твердо проговорил он, и его губы накрыли ее.
Его поцелуй не был нежным. Он сразу захватил контроль, губы то отстранялись, то впивались сильнее, словно оставляли огненный след. Есения поначалу лишь робко, подчиняясь его натиску, следовала за ним, но затем, она тоже вспыхнула и уже с силой отвечала на каждый его удар.
Оборотень низко зарычал, пальцы на ее талии вдруг обернулись острыми когтями, оставляя рваные следы на тонком платье. Есения невольно вскрикнула и отпрянула, и только тогда он словно очнулся. Губы горели, они оба тяжело дышали. Казалось, Оборотень и сам был потрясен тем, как накинулся на нее. Побледнев, он выпустил ее талию, и глухо произнес:
– Прости меня, Есения, я… я потерял контроль.
– Все в порядке, со мной все хорошо…
– Нет! – оттолкнул ее Оборотень. – Я же мог навредить тебе! Больше такого не повторится, я обещаю.
Есения попыталась взять его за руку, но он отвернулся от нее.
– Нам пора возвращаться, – бросил он.
Путь до замка прошел для Есении словно во сне. Она не могла не признаться себе, что на секунду Оборотень напугал ее. Видимо, ирбис был в нем сильнее, чем он думал, и следы когтей на ее платье были тому доказательством. Кожу он не тронул, но еще бы немного… Однако страх не затмевал волнение, что звенело в ней после его поцелуя. Будто он спутал внутри все, что было на своих местах, и теперь Есения не знала, как вернуть все назад.
Оборотень проводил ее до покоев, вокруг не было ни души, все давно легли спать. Не глядя на нее, он пожелал ей добрых снов и ушел, словно за ним гнались вороны Чернобога.
Яра развалилась на кресле и тихо сопела. Когда Есения затворила дверь, она встрепенулась и быстро вскочила на ноги.
– Простите, госпожа, кажется, я заснула, не дождалась вас. Как прошел ваш вечер?
– Ничего страшного, Яра, ты могла и не ждать меня. Вечер прошел чудесно. Эти заморские артисты в Музыкальном доме… было потрясающе. А потом мы с Оборотнем…
Есения запнулась и жгуче покраснела. Яра сделала вид, что ничего не заметила и спокойно произнесла:
– Рада, что вам все понравилось. Давайте, я помогу вам снять платье.
Об этом она не подумала. Как объяснить Яре, откуда взялись разрезы?
– Не надо, – постаралась скрыть волнение она. – Я хочу еще немного насладиться им, а потом разденусь сама. Спасибо тебе.
– Хорошо, госпожа. Кстати, тут вам принесли письмо, оно лежит на столе.
– Письмо? От кого? – удивилась Есения. У нее мелькнула надежда, что это Анастасия написала ей.
– Не знаю, госпожа. На конверте нет отправителя.
Есения подошла к столу и взяла письмо. Оно было запечатано в обычный коричневый конверт, действительно без подписи. Она открыла его и достала небольшой листок бумаги. На нем кроваво-красными буквами было написано: «Уходи из Хорсана. Тебе здесь не место».
