Мария Хомутовская
Железная роза. Книга 2
Глава 2. Больница
Проводник уже подхватил чемоданы, а Розалин не торопилась выходить из вагона. Лиз косилась на нее, но ничего не говорила. Наконец, Розалин глубоко вздохнула и сделала шаг на платформу.
Она просила подругу пока не рассказывать остальным об отчислении. Даже отцу она не решилась сообщить новость. Она надеялась, что за лето сумеет придумать, что делать дальше. А пока всё выглядело так, будто просто закончился очередной учебный год, и у девушек каникулы.
Едва они вышли из поезда, как к ним направился незнакомый джентльмен. На нем был простой серый костюм, но из-за жары пиджак мужчина снял и свесил через плечо, а рукава рубашки закатал до локтей. Зато на голове у него красовался видавший виды черный котелок. Кроме того, он носил аккуратно уложенные густые усы, и только встретившись взглядом с темными глазами, Розалин узнала в нем Александра.
Она удивленно приподняла брови, но он предпочел проигнорировать этот вопрос. Зато Лиз сразу бросилась навстречу.
– Привет, Алекс!
По обыкновению, он приветствовал путешественниц рукопожатием. А проводник в это время складывал их багаж на тележку.
– Как дела, Линн? – спросил у неё Алекс.
Она хотела сказать «хорошо», но не смогла.
– Нормально.
– Надолго вы приехали? – продолжал он.
– Посмотрим, – буркнула Розалин.
– На все лето! – заявила Лиз.
– Боюсь, это будет самое скучное лето в вашей жизни! – усмехнулся он. – Мы сейчас затаились, потому что я серьезно подставился.
– Подставился? Как? – обеспокоилась Розалин.
– Не волнуйся, Джон тебе с удовольствием об этом расскажет! – едко бросил он. – Идемте, я взял автомобиль.
И он подхватил у служащего тележку.
Пока Александр укладывал чемоданы в припаркованный у сараеподобного вокзала форд, Лиз жмурилась, подставляя лицо жгучим солнечным лучам.
– Надо будет съездить на пикник! – заявила она.
Её жизнерадостность начинала раздражать Розалин. Нашла время думать о пикниках! Как она может быть такой беспечной?
Рядом с входом в здание вокзала продавал газеты шустрый мальчишка. Он без остановки выкрикивал:
– Новости Лэмпшира! Свежие новости! Бал выпускников в Рондоне! Смотрите фотографии на пятой странице! Когда поднимутся цены на хлеб? Читайте сводку заседания Парламента! Автомобиль – лучшее средство передвижения! Покупайте автомобили Форда!
Розалин и Лиз стали усаживаться на заднее сидение, а Александр направился к мальчишке и, сунув ему монетку, взял газету.
– Хочешь посмотреть на бал выпускников? – поинтересовалась у него Розалин, когда он устроился за рулем.
– Стараюсь следить за тем, что делается вокруг, – ответил Александр, заводя мотор. – «Новости Лэмпшира» спонсируются мэром, надо знать, чем занят враг.
База Экскалибура располагалась на Розовой улице в доме номер семь. За все два с половиной года пока там жили Джон и Алекс, настоящие хозяева дома так и не объявились. Поначалу были опасения, что это может случиться в любой момент, но потом Джон разведал, что они переехали в Фирмингем. Почему они не продали или не сдали дом, осталось загадкой. Но Розалин считала, что база перенеслась сюда неспроста: это было безопасное место.
Всю дорогу Розалин молчала, в отличие от Лиз, которая без умолку рассказывала Александру об экзаменах, о Лэмбридже и даже о погоде. Полупустые улочки и обшарпанные магазинчики за окном составляли яркий контраст с оживленным и красивым Лэмбриджем, и поэтому только усиливали ощущение беспросветности, которое поселилось в душе у Розалин с уходом из университета.
Она нарочно села сзади, чтобы не встречаться взглядом с Александром, с горечью думая о том, что для Экскалибура она совершенно бесполезна. Её медицинских знаний недостаточно! Экзамены, которые она сдала, не помогут ей в реальных условиях! Она обещала стать врачом и всех подвела!
Наконец фордик остановился у неприметного дома. Его почти скрывала зелень сада. Груши и яблони уже отцвели, и среди сочной листвы виднелись завязи плодов.
Пройдя по узкой дорожке, Розалин оказалась в холле. Джон уже ждал их.
– Как я рад тебя видеть, Роззи! – он тепло обнял её.
– Я тоже очень рада! – искренне отозвалась она, обхватив руками его крупную фигуру.
– Наконец-то у нас появится разумный руководитель, – бросил Джон неприязненный взгляд на Александра.
Тот заносил в дом чемоданы и не услышал его замечание.
Джон хотел пожать руку Лиз, но она его опередила и тоже заключила в объятия.
– Здравствуй, Джон! Надеюсь, у вас найдется теплая ванна? Мне кажется, я покрылась копотью за эти дни в поезде!
– Да, конечно. Сейчас все устроим!
Ванна, пикники, каникулы… Розалин невыносимо было это слушать! Она боялась, что Джон начнет расспрашивать её, и поскорее поднялась наверх, сославшись на усталость.
Комната, которую она занимала два года назад, совершенно не изменилась. Джон и Александр, скорее всего, даже не заходили сюда. Глядя на кремовые шторы и аккуратно застеленную кровать, Розалин вспомнила, как лечила Алекса. Подойдя к тумбочке, она открыла верхний ящик. Там так и лежал украденный ею из больницы шприц. Почему-то на глаза навернулись слезы.
Розалин закусила губу.
В коридоре послышались шаги.
– Который из них твой? – раздался позади голос Александра.
Часто моргая, Розалин заставила себя обернуться. Алекс стоял в дверях с двумя чемоданами. На нем уже не было нелепой шляпы и усов. Зато теперь было видно, что он успел слегка отрастить волосы, и прическа городского денди с косым пробором очень ему шла.
– Черный, – ответила Розалин и отвернулась закрыть тумбочку, чтобы он не заметил её состояния.
А через несколько секунд поняла, что он стоит рядом.
– Что случилось, Розалин? – озабоченно спросил он.
– Ничего.
Нет, она ещё не готова рассказать ему! Она потерпела самое серьезное поражение в своей жизни, и ей было стыдно признаться в этом. Тем более ему! Как она скажет человеку, который верил в неё больше всех, что её выставили с позором из университета?
– Думаешь, я куплюсь на это? – усмехнулся он, усаживаясь на кровать.
Розалин подняла на него взгляд. Когда она убила человека, он не осудил её, когда она украла шприц, чтобы его спасти, он понял…
– Меня отчислили из Лэмбриджа, – сказала она.
Брови молодого человека поползли вверх. Он изумленно молчал, ожидая, что она расскажет подробности, но Розалин не могла больше выдавить ни слова.
– Потому что поняли, что ты ведьма? – наконец поинтересовался он.
Против воли Розалин её губы растянулись в улыбке. Она рассмеялась.
Странным образом то, что было кровоточащей раной, вдруг превратилось в мелкую царапину. И Розалин просто выложила все, как было: про Кайла, про овцу на экзамене, про разговор с ректором.
Александр молча слушал, по большей части глядя на ковер на полу, а когда она закончила, поднял голову и спросил:
– Как, говоришь, зовут этого недоноска?
Розалин вздрогнула. В его глазах плескалось темное, беспощадное желание уничтожить её обидчика. В последний раз она видела у него такое лицо в столовой Уоррена, когда…
– Это неважно! – отмахнулась она. – Дело не в нем! Похоже, ректор только и искал случая избавиться от меня! Я доставляла слишком много хлопот, желая учиться.
Она с опаской покосилась на Алекса, но жуткое видение исчезло.
– Гнусная история, – покачал он головой. – И что ты собираешься делать? Пойдешь в другое место?
Розалин снова погрустнела.
– Я… Пока не знаю. Проблема в том, что Лэмбридж – самое прогрессивное заведение. Боюсь, что в других местах меня и на порог не пустят.
Александр поднялся с кровати.
– Тогда устрой себе отпуск, может быть, решение придет само.
– Отпуск? – возмутилась она. – Мне срочно нужно какое-нибудь дело, чтобы забыть о неприятностях! Над чем вы сейчас работаете?
– В том-то и проблема. Джон ещё не нажаловался тебе? – поинтересовался он, нахмурившись. – Вряд ли нам удастся что-то провернуть в ближайшие недели.
– Расскажи, что произошло!
Александр замер в сомнении, а Розалин добавила:
– Я же рассказала тебе о своей неудаче!
– Ладно, – сдался он.
Опустившись обратно, Алекс сцепил руки в замок и лишь потом заговорил.
– Убийство Уоррена ничего не изменило. Новый мэр, Эстер, такой же как он. На этот раз мы собирались действовать умнее: привлечь к нему внимание Рондона, обвинить в работорговле и предоставить доказательства. Такие, чтобы от них нельзя было просто отмахнуться!
Розалин присела на кровать рядом с ним.
– Я так долго собирал информацию, – продолжал он, – знакомился с нужными людьми, напивался в баре с его охранниками… В назначенный день я переоделся лакеем и проник на приём к мэру, чтобы выкрасть у него клеймо. Но тут мне попался Корнштейн!
– Корнштейн?
– Тот самый, на котором лежит ответственность за нападение на нас в доме Уоррена. Помнишь?
Забыть такое было бы сложно, Розалин просто кивнула.
– Я хотел отомстить ему за смерть моих ребят. А тут такой удачный случай! Мы случайно остались в коридоре одни и… – он обхватил голову руками. – В общем, я промахнулся! На выстрел сбежались люди… Я провалил эту операцию! Не добыл клеймо, да к тому же теперь он знает меня в лицо.
Последние слова Алекс процедил с трудом.
Когда он умолк, Розалин несмело положила руку ему на плечо.
– Не волнуйся, мы все исправим. Я пока не знаю, как, но… Правда на нашей стороне, и победа будет за нами!
Медленно подняв голову, Александр скривился в улыбке:
– Ты точно ведьма, Розалин!
– Почему это? – рассмеялась она.
– Я знаю: ты говоришь это, чтобы мне стало легче. Но я тебе верю!
– Потому что не может быть иначе! – отозвалась она, поднимаясь на ноги.
– Тогда то же самое можно сказать о твоем намерении стать врачом, – заметил он. – Ты будешь врачом! Не может быть иначе!
Розалин, улыбаясь, смотрела на Алекса и понимала, как соскучилась по нему. Несмотря на то, что они виделись так редко, ей казалось, что она знает его всю жизнь. Ей даже захотелось обнять его, но в его взгляде было что-то такое, что эта мысль показалась ей неуместной.
Наконец, Алекс отвел глаза, встал и сказал:
– Я пойду, мне ещё нужно вернуть машину в прокат.
– Разумеется.
Но когда он вышел из комнаты, Розалин вдруг пронзила неожиданная идея! Она ринулась к тумбочке и вновь открыла ящик…
***
Суинчестерская больница располагалась в темно-красном кирпичном здании. Крупные окна с белыми наличниками ярко выделялись на таком фоне. Весь первый этаж опоясывал карниз из светлого камня, а над главным входом высился, такой же светлый, мраморный фронтон. На нём в специальной нише было начертано «primum non nocere» (прежде всего – не навреди).
Розалин эта надпись очень понравилась. А само здание сильно напоминало корпус её общежития в Лэмбридже. Она решила считать это хорошим знаком.
Часы на ратуше пробили семь, на город опускался душный и пыльный летний вечер, когда Розалин вошла в приемное отделение. Чуть больше двух лет назад она уже бывала здесь и знала, что делать. Дождавшись, когда остальные пациенты разойдутся, она проскользнула в приемную.
Доктор ничуть не изменился: сухопарый, в круглых очках, с серьезным интеллигентным лицом.
– Что у вас случилось, барышня? – привычно спросил он, а потом взглянул на неё и умолк.
– Здравствуйте! – сказала Розалин. – Вижу, вы узнали меня.
– Что вам нужно? – резко бросил он, поджав губы.
Открыв сумочку, она вытащила шприц и протянула ему.
– Хочу вернуть вам это. Спасибо! Вы помогли мне спасти человека!
Доктор взял в руки инструмент, продолжая сверлить её взглядом.
– Я пришла снова просить вас об одолжении, – продолжила Розалин. – Я хочу стать хирургом. Мне нужна практика. И мне нужен наставник…
– Наставник? – переспросил он.
– Я хочу попросить вас учить меня!
Розалин старалась скрыть своё волнение, но сердце отчаянно колотилось, ведь это был её единственный шанс.
Доктор скривился.
– Можете доставать ваш пистолет, потому что я собираюсь отказаться! – заявил он.
Розалин проговорила:
– Я буду работать у вас бесплатно!
Доктор фыркнул.
– Мне не нужна в больнице изнеженная богачка, возомнившая себя спасительницей бедных! – бросил он и отвернулся, чтобы убрать шприц на полку.
Розалин сжала кулаки от досады, а потом вспомнила о последнем козыре.
Дрожащими руками она вынула из сумочки документы.
– Взгляните! Это мои оценки из Лэмбриджа! Я проучилась в медицинском два года. Я посещала анатомический класс. Я вовсе не изнеженная!
Доктор вновь повернул к ней лицо, полное презрения.
– Почему же вы так скоро закончили обучение? В Лэмбридже тоже не поощряют глупые выдумки богатых барышень?
Кровь бросилась в лицо Розалин.
– Вы называете работу в больнице глупой выдумкой? – вскричала она. – Или все дело в том, что я именно «барышня»?
Он осекся, нахмурился, задумчиво взялся за дужку очков и чуть сдвинул их вниз, а потом поглядел поверх стекол на посетительницу.
– Чтоб вы знали, мисс, ваш пол здесь ни при чем, – холодно сказал он. – За всех барышень говорить я не собираюсь, но именно вы сейчас меньше всего подходите на роль хирурга.
Розалин показалось, что сердце у неё остановилось.
– Почему? – ошарашенно выдавила она.
– Для врача требуется взвешенность, хладнокровие и некоторая доля самоотверженности. А вы резки, неуравновешенны и, как все богачи, требуете к себе особого отношения. Не думаю, что вас стоит подпускать к опасным инструментам. Возможно, вы бы справились с работой медицинской сестры, хотя не могу представить, зачем вам это нужно.
Какая ирония: она так нервничала, боясь, что он её не примет, что это стало причиной отказа!
– Вы не правы, я умею держать себя в руках! – попыталась оправдаться Розалин.
Доктор вздохнул.
– Мисс, у меня был очень тяжелый день. И если вы не собираетесь меня застрелить, то попрошу вас покинуть приемную.
Едва сдерживая злые слезы, Розалин вышла в коридор.
Но пока она в закатных лучах солнца брела к Розовой улице, то решила про себя, что ни за что не сдастся. Доктор считает её пригодной только для роли медсестры – что ж, пусть будет так!
На следующий день она решила обратиться к начальству больницы, но её ждало разочарование: мистер Уилсон – так звали доктора в очках – был главным врачом, а значит, без его ведома она все равно не могла в ней работать.
Убедившись, что другого пути нет, Розалин снова появилась в приемной. Мистер Уилсон при виде неё закатил глаза.
– Я сейчас позову на помощь! – воскликнул он.
– А вам не кажется, мистер Уилсон, что моя настойчивость говорит о серьезности намерений? – поинтересовалась Розалин. – Прошу вас, дайте мне шанс!
– Мне кажется, что вы бесконечно упрямы! – парировал он. – Но это вовсе не делает вам чести!
– Я хочу предложить вам пари, – выпалила Розалин. – Если я смогу неделю справляться с работой медсестры, то вы станете меня обучать!
Он окинул её прищуренным взглядом поверх очков, но отвечать не спешил. Видимо, предложение его заинтересовало.
Наконец он беспомощно всплеснул руками.
– Ну хорошо, я понял, что вы не отступите, – сказал доктор. – Но если не справитесь, обещайте оставить меня в покое!
– Обещаю! – Розалин протянула ему руку.
Доктор быстро пожал её и поправил очки.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Линнет Ферроуз.
– Итак, мисс Ферроуз…
– Вы можете звать меня Линн, – сказала она.
– Линн, – он задумчиво прищурился. – Ты умеешь делать перевязки?
На следующий день в половину восьмого утра Розалин спешила к больнице. Она прекрасно понимала, что доктор собирается завалить её работой, но верила, что сможет изменить его мнение о себе. Она была полна решимости.
Но Розалин недооценила коварство мистера Уилсона.
– Это детское отделение, Линн, – не скрывая ехидства, заявил он сквозь вопли младенцев и оклики медсестер. – Мередит – наша акушерка и главная медсестра. Она покажет тебе, что делать.
Названная Мередит оказалась высокой молодой женщиной крепкого сложения с удивительно некрасивым, словно перекошенным влево, лицом.
– Будешь менять пеленки! – заявила она вместо приветствия. – Пошли покажу.
К концу дня Розалин казалось, что она насквозь провоняла детскими испражнениями. Её белый передник был весь измазан, а сама она валилась с ног.
«Лэмбридж и это… Ты серьёзно?» – спрашивала сама у себя Розалин, безуспешно пытаясь отмыть руки от неприятного запаха.
Прежде чем уйти домой, она по просьбе мистера Уилсона зашла к нему в кабинет.
– Как дела? – глянул на неё из-под очков врач.
– Нормально, – процедила она.
– Значит завтра в то же время?
Розалин кивнула.
– И, Линн! – окликнул её врач уже на пороге. – Мередит говорит, что ты слишком медленная!
Сжав зубы, она ничего не ответила. Пусть насмехается сколько угодно, она не отступит!
Джон Алекс и Лиз знали о её плане. Ей всё же пришлось рассказать правду об отчислении. Розалин боялась, что Джон станет возражать против работы в больнице, но к счастью её все поддержали.
И теперь, вернувшись на базу после тяжелого дня, Розалин обнаружила на столе горячий ужин, а наверху – теплую ванну.
– Ты ангел, Лиз! – воскликнула она, завидев подругу, которая что-то шила, сидя в кресле в гостиной.
Можно было не сомневаться, что ванна и ужин – её рук дело.
– Решила тебе помочь, – отмахнулась та, отложив шитье. – Как первый день?
– Ужасно! – улыбнулась Розалин. – Но дальше будет хуже, так что я не унываю!
Лиз рассмеялась.
– А где Алекс и Джон? – спросила Розалин.
Лиз погрустнела.
– Наверху.
Но тут Розалин и сама услышала приглушенные крики.
– Иди к черту, Джон! – орал Алекс. – Ты не мой командир! Я не стану перед тобой отчитываться!
Розалин побежала наверх.
– Безответственный щенок! Тебя разыскивает полиция и солдаты Корнштейна! – это уже голос Джона.
Преодолев лестницу, Розалин ринулась по коридору и распахнула дверь в комнату Алекса.
– Я не собираюсь прятаться, как крыса в норе! – выкрикивал Алекс, стоя напротив Джона со стиснутыми кулаками. – Пока мы тут сидим, Эстер и Корнштейн действуют!
Весь красный как рак Джон, отвечал ему с не меньшей горячностью:
– А ты подумал о живой воде? Подумал о девочках? О Роззи?.. Роззи!
Он первый её заметил и тут же умолк. На лице Александра ходили желваки, он глянул на Розалин исподлобья.
Она вышла на середину комнаты и встала между ними.
– Что здесь происходит? – как можно спокойнее спросила она.
Алекс и Джон посмотрели друг на друга, не торопясь отвечать.
– Это не твое дело, Розалин! – процедил Алекс.
– Тогда почему здесь звучало мое имя? – поинтересовалась она.
– Мы сами разберемся, Роззи! – сказал Джон.
– Если вы забыли, напомню: я глава организации! – твердо заявила Розалин.
Алекс недобро прищурился.
– Тогда скажи мне, глава организации, – прошипел он, – могу я выходить на разведку без истерик твоей мамаши?
Он кивнул на Джона.
– Если тебе наплевать на свою шкуру, это не значит, что мы все должны пострадать! – взвился тот.
Но Розалин видела, что её появление сбило воинственный настрой. Когда она ворвалась, они готовы были наброситься друг на друга, но при ней они драться не станут.
Опустив глаза, она нарочно негромко проговорила:
– И все-таки, мне нужно знать: значит ли что-то моё мнение, или моё главенство в Экскалибуре – пустые слова?
Джон задумчиво пожевал язык, а Алекс выдохнул и скрестил руки на груди.
– Значит. Говори, – сказал он.
Розалин посмотрела ему в глаза.
– Поскольку тебя разыскивают, ты не должен выходить из дома без маскировки.
– Я же не идиот, – процедил Алекс.
– Это не все, – продолжала Розалин. – Ты должен сообщать Джону, или мне, или Лиз, когда и куда уходишь.
Он уже успел сделать злое лицо, когда она добавила:
– Мы должны знать, где тебя искать, если что-то случится.
– Я понял, – хмуро кивнул он.
– А ты, Джон, – повернулась к телохранителю Розалин, – прекращай эти нападки! Неужели за два года вы не смогли сработаться?
По-прежнему красный, Джон ничего не ответил. Он прошёл мимо них и покинул комнату.
Розалин с грустью посмотрела ему вслед.
– Если не возражаешь, я бы хотел побыть один, – услышала она мрачный голос Алекса.
Его взгляд из-под нахмуренных бровей цеплялся за шкаф и бежевые шторы.
– Да, разумеется, – пробормотала она и вышла в коридор.
Не таких битв она ожидала.
Следующие дни слились в один. Мистер Уилсон мучил её детским отделением ещё два дня, но как только Розалин начала привыкать к пеленкам, рвоте и детскому плачу, он тут же отправил её делать перевязки.
Эта работа оказалась не лучше. Теперь фартук Розалин был испачкан кровью, гноем и спиртом.
Но были ещё и пациенты!
Наверное, мистер Уилсон отправлял к ней самые сложные случаи, потому что Розалин отказывалась верить, что нормальные люди так ведут себя в больнице.
У Розалин краснели уши от выражений, которыми её покрывали здоровенные мужики, поранившиеся инструментом или в драке, пока она отмачивала присохшую повязку. Больные не желали лечиться, пьянчужки пытались умыкнуть спирт, а молодые девицы ругались, что она капнула лекарством на их платье.
Однако Розалин быстро научилась давать отпор, быть строгой, а иногда и хитрить.
– Прошу тебя, красавица! У сына свадьба завтра! Сними ты это бревно! – упрашивал упитанный джентльмен в клетчатом костюме, указывая на гипс на руке.
– Вам с ним ходить ещё две недели, – ответила Розалин, взглянув на отметку на гипсе. – Кость ещё не срослась.
– Я прекрасно себя чувствую! – не сдавался "клетчатый". – У моего сына свадьба! Сними хоть на один день!
Розалин строго посмотрела на него.
– У вашего сына свадьба завтра, так?
– Так! – закивал он.
– Но вы же не требуете от повара подать праздничные блюда сегодня. Они ещё не готовы, так?
Мужчина растерянно кивнул.
– У меня все оплачено… – пробормотал он.
– Так и ваша рука. Я не могу снять гипс сейчас, кость ещё не срослась до конца.
Он примолк, задумавшись, встал со стула, а потом умоляющим голосом произнёс:
– Но на денечек-то можно?
Розалин вздохнула.
– Уходите!
"Клетчатый" неловко потоптался, но все же вышел. Розалин так устала, что готова была вышвырнуть его за шкирку, если он не уберется.
Едва дверь за приставучим пациентом захлопнулась, она поднялась из-за стола и сняла передник. Его нужно было постирать.
В дверь без стука вошёл мистер Уилсон.
– А, Линнет! – радостно потер он руки. – Ты ещё здесь!
Розалин вяло подумала: говорит ли он о том, что она на рабочем месте, или о её пребывании в больнице в целом.
– Как твои успехи? – поинтересовался он.
«Хотя бы никого не убила!» – подумала она, но вслух этого не произнесла.
– Нормально, – был её обычный ответ.
– Ты не устала? Может быть, пора уже бросить эту затею? – хитро блеснул очками доктор.
– С чего бы это? – зло откликнулась Розалин. – Я отлично справляюсь!
Она схватила передник, собираясь выйти, но мистер Уилсон сказал:
– С того, что завтра у тебя ночная смена!
– Что? – переспросила она, остановившись.
– Каждая медсестра раз в неделю дежурит ночью! – заявил он, поправляя очки.
– Прекрасно! – откликнулась Розалин, открывая дверь.
– И утром не опаздывай! – донеслось ей в спину.
Розалин думала, что ночная смена состоит в том, чтобы дремать на посту и быть наготове, если кому-то из лежачих больных станет плохо.
Но Мередит положила перед ней на стол толстенную ведомость.
– Чтобы время зря не терять, перепиши сюда всех вчерашних и сегодняшних пациентов, – «обрадовала» она новенькую.
Розалин хмуро смотрела на акушерку.
– Не буду я этого делать! – заявила она.
– Неужто писать не умеешь? – съехидничала та.
– Что-то я ни разу не видела, чтобы кто-нибудь из медсестер этим занимался! – сказала Розалин. – Нечего лишнюю работу мне придумывать!
Мередит поджала губы.
– Во-первых, ты раньше и не дежурила! А во-вторых, я скажу мистеру Уилсону, что ты отлыниваешь! А тебе ещё два дня осталось!
Розалин поняла, что Мередит победила.
– Ладно, два дня ещё можешь позлорадствовать, – прошипела она, взяв ручку и обмакнув её в чернила.
– А потом ты сбежишь отсюда без оглядки? – усмехнулась медсестра. – Правда, что ты на спор согласилась здесь работать?
– Тебе домой не пора? – проигнорировала её вопрос Розалин.
– Смотри страницы чернилами не заляпай! – бросила Мередит на прощанье.
Розалин взяла листы со списком больных мистера Уилсона и принялась заносить данные в учетную книгу.
Она старалась писать аккуратно, но через полчаса накопленная за последние дни усталость навалилась на Розалин, буквы расплылись и, выронив ручку, она уснула.
– Помогите! – мужской голос прозвучал совсем рядом.
Забыв, где находится, Розалин вскочила со стула. Она задела чернильницу и на странице с именами пациентов расплылось огромное фиолетовое пятно. Розалин бессмысленно уставилась на него, решая приснился ей зов или нет.
– Кто-нибудь! Сюда! – снова раздался крик.
Голос шел из-за закрытых дверей отделения. Розалин бросилась их открыть. Из сестринской вышла вторая заспанная медсестричка.
Распахнув двери, Розалин увидела троих мужчин, причем двое несли третьего на руках. На неё пахнуло крепким перегаром и табачным дымом. Но Розалин уже успела повидать и не такое.
– Наконец-то! – выругался один, высокий и с усами. – Джек ранен!
– Давайте сюда! – скомандовала Розалин, указывая на двери операционной. – Что произошло?
Она успела разглядеть на боку пострадавшего кровь.
– Подстрелила его, стерва! – заявил один из пришедших.
«Огнестрельное ранение» – пронеслось в голове у Розалин. Она крикнула второй медсестре.
– Где мистер Пайнс?
Мистер Пайнс был сегодня дежурным врачом. Этого маленького сухонького старичка с облаком совершенно белых волос вокруг головы и морщинистым лицом Розалин видела только мельком.
Медсестра вяло поплелась в поисках доктора. Розалин захотелось хорошенько её пнуть.
Мужики положили собрата на каталку. Розалин быстро освободила место ранения и стала осматривать, вполуха слушая их сбивчивые объяснения.
– Отдыхали мы, ну значит, развлекались.
– С девочками.
– Джек малость перебрал, да и всегда, ну значит, не церемонился…
– Пальнула в него, стерва! Он и пикнуть не успел.
То, что видела Розалин, подтверждало слова мужчин: выстрел сделан из почти игрушечной Леди Смит – револьвера двадцать второго калибра, который часто использовали женщины определенной профессии для самообороны. Пуля осталась в теле, и из раны сочилась кровь.
– Благодарю, джентльмены, – сказала Розалин. – А теперь вам придется выйти!
– Так доктор не пришел ещё, – возразил усатый.
Розалин закатила глаза от медлительности всех вокруг.
В операционную заглянула медсестра.
– А его нет, – сказала она.
– Что? – выпалила Розалин.
– Мистер Пайнс отлучился, – пожала та плечами.
Розалин ещё раз осмотрела рану и увиденное ей совсем не нравилось. Бежать разыскивать врача времени нет. Воспоминания о предыдущем опыте извлечения пуль скрутили желудок узлом.
– Иди сюда! Будешь помогать! – позвала она медсестру, а потом обратилась к мужчинам: – Джентльмены, покиньте операционную!
– А доктор?
– Я здесь доктор! – рявкнула она. – Идите вон!
Ворча и ругаясь, «джентльмены» направились к выходу. А Розалин растерянно взглянула на подошедшую медсестру.
– С ума что ли сошла? – спросила та. – Дай ему морфию и жди мистера Пайнса.
Но Розалин уже достала инструменты и специальную эфирную маску, которую использовали для наркоза.
– Помоги с маской, я не умею, – бросила она.
Девушка с минуту разглядывала напарницу, словно собираясь послать куда подальше, но потом неохотно взялась за дело.
***
Розалин проснулась от толчка в плечо.
– Линнет!
Подняв голову, она поняла, что снова уснула за столом.
После того, как провела Джеку операцию, Розалин переписывала заново залитую чернилами страницу в свете одинокой лампы, а мысли её витали далеко.
Она думала о том, что всё это несправедливо. У неё есть живая вода, она могла бы вылечить пациента за секунду. Вместо этого его ждет долгое выздоровление и множество дней в больнице.
Что, если воспользоваться своим козырем?
Но Розалин понимала, что делать этого нельзя. Стоит кому-то заподозрить, что она может исцелять, как она и весь Экскалибур окажутся под угрозой. Люди не умеют хранить секреты. Но как хочется хотя бы немного им помочь…
Единственное, что помогало ей преодолеть сомнения, были мысли о маме. Она погибла именно из-за того, что их секрет узнали. Вспоминая их первую и последнюю встречу, Розалин и заснула.
А теперь напротив её стола стояли мистер Уилсон, Мередит, мистер Пайнс и несколько врачей и медсестер, которых она ещё не запомнила по именам.
У неё засосало под ложечкой. Они собрались, чтобы выгнать её? За то, что она заснула? Или за самоуправство? А вдруг Джек, фамилию которого она не удосужилась узнать, умер?
Под пристальными взглядами медперсонала Розалин встала из-за стола.
– Как Джек? – первым делом спросила она.
– Удивительным образом жив, – заявил мистер Уилсон.
Розалин почувствовала, как кровь приливает к щекам.
– Почему же «удивительно»? Разве я сделала что-то не так? – холодно поинтересовалась она.
– Нет-нет, дорогая, удивительно, учитывая характер ранения! – вмешался в разговор мистер Пайнс. – Я его осмотрел. Шов не очень аккуратный, но вы прекрасно справились.
Розалин покосилась на мистера Уилсона.
– Линнет! – торжественно начал он. – Я думаю, ты рада будешь узнать, что выиграла пари. Я беру тебя в штат!
Она не поверила своим ушам.
– Вообще-то пари было о другом, мистер Уилсон! – возмутилась она. – Вы обещали учить меня хирургии!
– К сожалению, одно без другого невозможно! – поправив очки, ответил он. – Будешь ассистировать мне и работать медсестрой. Годится?
Она кивнула, не понимая, зачем он позвал стольких людей, чтобы это объявить, и почему все они на неё уставились.
– Я бы не хотела отвлекать вас от работы, господа! – сказала она.
Мистер Уилсон переглянулся с мистером Пайнсом.
– Мои коллеги просто хотели взглянуть на барышню, которая одна работала за троих всю неделю, – сказал он. – Другие медсестры отлично отдохнули! Ещё немного и пришлось бы привозить больных из Ноэля!
Розалин всё-таки покраснела.
– Не очень-то честно было заваливать меня работой, мистер Уилсон!
– Ты ещё можешь уйти! – небрежно бросил он.
– Не дождетесь!
Мистер Пайнс тихонько рассмеялся, а собрание стало расходиться.
Главный врач подошёл к Розалин и сказал:
– По поводу Джека я могу сказать только одно: очень смело и безответственно!
Он протянул ей руку.
– Но ты молодец! Поздравляю!
Розалин пожала её, и врач впервые улыбнулся ей.
– Иди домой, – сказал мистер Уилсон. – Жду тебя в понедельник!
