Мария Хомутовская
Железная роза
Она помотала головой, словно стараясь вытряхнуть из нее мысли о рабстве.
Розалин вспомнила полицейских в переулке. Так вот что они там делали!
А Джон? Знал ли он об этом?
Конечно, знал! Если даже Лиз слышала о рабах, то ее телохранитель, который должен был специально собирать информацию, должен знать и подавно! Знал и скрыл от нее! Вот в чем заключалась его ложь! Вот почему он так настаивал на отъезде!
Охваченная гневом, Розалин вскочила с места. Под растерянным взглядом Лиз она прошлась по комнате взад-вперед, пораженная предательством Джона.
– Что с тобой, Линн? – спросила подруга.
Розалин замерла.
– Ничего, я тоже считаю, что рабство отвратительно! – заявила она. – Я сейчас как раз читаю, как оно появилось.
– И как же? – поинтересовалась Лиз.
– Ританцы переняли его у кафриканцев в колониях, – Розалин вновь принялась ходить по комнате. – В Кафрике издавна процветали рынки, где продавали людей за долги, в наказание за воровство или плененных в местных войнах. Сперва ританцы покупали чернокожих рабов, а потом стали поступать с соотечественниками в соответствии с местными традициями: украл – получи клеймо, не смог отдать карточный долг – … Постепенно белые рабы появились и в самой Ритании. А из-за потакания властей и коррупции это явление широко распространилось. Сейчас в некоторых областях все это в прошлом, но в таких регионах как Лэмпшир, царит двуличие.
– Но неужели ничего нельзя сделать? – в отчаянии выдохнула Лиз.
– Бесплатная рабочая сила очень экономически выгодна, – заметила Розалин. – И рабство покрывает кто-то сверху.
Лиз решительно взглянула на подругу.
– Ну если это правда, то и уничтожать его надо сверху! Например, ты могла бы выучиться и стать мэром Суинчестера!
Удивленная такой перспективой, Розалин рассмеялась.
– Почему я, а не ты? – поинтересовалась она.
– Ты больше подходишь! – тряхнула головой Лиз. – Посмотри на себя: умная, образованная и в обиду себя не дашь!
– Спасибо за лестные слова, но у меня есть дела поважнее: сочинение для мадам Белинды, – отшутилась Розалин и вернулась за стол к урокам.
Но в глубине души мелькнула мысль, что Лиз не так уж далека от истины.
***
Первой мыслью полной негодования Розалин было уволить Джона. Но ситуация с бездомными детьми показала, что без него ей не обойтись. Джон быстро нашел для детей хороший приют и все устроил самым лучшим образом. Здравый смысл подсказывал Розалин, что глупо терять такого помощника.
И все же она стала звонить ему реже, а их воскресные встречи продолжались лишь ради тренировок. Иногда Джон намекал на скорый отъезд, но Розалин старательно игнорировала эти намеки.
Зато с Лиз Розалин почти не расставалась.
Приближалось Рождество. Школьницы репетировали праздничные постановки и украшали комнаты. Как-то вечером они развешивали гирлянды в обеденном зале под руководством мадам Белинды.
– Линн, у меня появилась идея, – сказала Лиз, расправляя бумажные звезды, вынутые из коробки. – Я хочу записаться на праздники волонтером в «Надежду».
Встретив недоуменный взгляд Розалин, она пояснила:
– Это благотворительная организация. Они раздают еду беднякам. В праздничные дни у них особенно много работы.
Она покосилась на одноклассниц, которые топтались у другой стены.
– Но придется сбегать из школы.
Розалин немного отошла, растягивая гирлянду. Лиз встала на заранее приготовленный стул и прицепила украшение за крючок в стене. Пока она двигала стул к другому крючку, Розалин раздумывала, что ответить.
Первое место в ее жизни всегда занимала учеба и, будь они сейчас в «настоящей “Вариотт”», она отказалась бы ставить под угрозу обучение в школе. Но Суинчестер заставил ее пересмотреть приоритеты.
– Я с тобой! – шепнула она Лиз, потому что к ним подошли Агнесс и Джейн за очередным украшением.
– Ты не обязана, Линн, – так же тихо возразила подруга. – Если нас поймают, нам грозит исключение из школы.
– Невелика беда, – проворчала Розалин, заставив Лиз расплыться в улыбке. – И вообще тебя это больше должно беспокоить, чем меня.
– Смеешься? – возразила Лиз. – Меня ни за что не исключат, дядя приложит все силы, чтобы я продолжала учиться.
К ним грузно приближалась мадам Белинда.
– Вы долго копаетесь, девочки! Остальные уже почти закончили, а вы одну гирлянду вешаете два часа!
Не дожидаясь оправданий, мадам прошествовала к следующей паре, чтобы сообщить, что их украшение висит криво.
Розалин и Лиз решили пойти в «Надежду» завтра же.
Глава 5. «Надежда»
Здание благотворительной организации «Надежда» представляло собой унылую двухэтажную коробку. Розалин даже передернуло от его грязно-желтого цвета. Лиз шепнула ей, что на первом этаже находятся хозяйственные помещения, а на втором – комнаты для неимущих.
– А где же раздают еду? – поинтересовалась Розалин.
– На заднем дворе, – отозвалась Лиз, которая похоже знала все об устройстве организации.
Услышав, что они хотят поработать, неприветливая женщина в темном платье провела их по обшарпанному коридору в кабинет заведующей, миссис Портер.
Сама миссис Портер тоже показалась Розалин какой-то обшарпанной, точно ее лицо и костюм долго чем-то терли, пока они не превратились в слабую тень самих себя.
– Что вам угодно, юные леди? – равнодушно спросила она, подняв на посетительниц бесцветные глаза.
Разговор тоже вышел бесцветный. Миссис Портер не выказала никаких эмоций по поводу их желания стать волонтерами, но и не возражала. Она зачитала им список правил, которые показались Розалин совершенно нелепыми. Вроде запрета на курение или ношение золотых украшений. Они пришли помогать, кому какое дело до украшений?
Когда правила не отпугнули школьниц, заведующая внесла их имена в толстенную ведомость и велела приходить завтра в шесть вечера.
Оказавшись на улице, Розалин снова брезгливо дернулась. Заведение ей не понравилось совершенно.
Но Лиз была полна энтузиазма. Всю обратную дорогу до школы она радовалась, что ее план претворяется в жизнь.
– Спасибо тебе, Линн! – возбужденно говорила она. – Я так долго хотела это сделать, но все не решалась. А когда ты согласилась пойти со мной, это придало мне смелости. Так приятно найти человека, который не считает меня чудачкой! Вдвоем мы можем горы свернуть!
Она едва не подпрыгивала от радости.
– Вообще-то я подумала, что мы должны ходить в «Надежду» по очереди, – вставила более трезво смотрящая на вещи Розалин. – Один день ты, а другой – я. Иначе будет слишком подозрительно. Пропажу сразу двух учениц могут заметить.
– Хорошая идея! – согласилась Лиз. – Но, по-моему, волноваться не о чем! От школы совсем недалеко.
Розалин не считала, что сорок минут пешком – недалеко, но Лиз отказалась брать кэб. Похоже, она стыдилась, что не может за него заплатить. Удобнее всего было бы попросить Джона отвозить их, но ему Розалин категорически не хотела рассказывать о «Надежде».
***
Первой дежурить вызвалась, конечно же, Лиз.
На следующий день она едва досидела до конца уроков. Розалин с недоумением смотрела на ее сияющее лицо, пока подруга надевала пальто и шарф, собираясь в «Надежду». У нее самой визит в обшарпанное здание не вызывал такого воодушевления. К тому же учителя будто узнали об их задумке, и задали целую гору домашнего задания.
– Линн, а можно тебя попросить, – вдруг несмело начала Лиз. – Ты не могла бы мне набросать черновик сочинения на завтра? А то мне не успеть его написать…
– Ладно, – откликнулась Розалин. – Но когда же ты успеешь выучить биологию?
Лиз фыркнула.
– У меня отличная память! Достаточно один раз прочитать. Посмотрю перед сном учебник, и все будет нормально, – беспечно махнула она рукой.
Розалин только снисходительно улыбнулась.
– Ты ведь понимаешь, что эта работа важнее уроков? – на прощанье произнесла Лиз и выскочила за дверь.
Розалин села за домашнее задание, но не могла сосредоточиться. Идея волонтерства не давала ей покоя. Почему она не чувствует того же, что и Лиз? Кормить бедных – важное и достойное занятие. Но разве это важнее учебы для нее? Нет. Может быть она слишком эгоистична, чтобы помогать людям? Но тогда зачем она приехала сюда?
Только обещание помочь Лиз с сочинением заставило Розалин взять себя в руки и заняться учебой. Расправившись со своим сочинением и с ее, Розалин взялась за биологию, и тут раздался стук в дверь.
Открыв ее, Розалин обнаружила на пороге довольные лица Агнесс и Джейн. Но увидев вместо подруги ее серьезную соседку, их радость поубавилась.
– Привет! – вскинув подбородок, сказала Агнесс. – А где Лиз?
Розалин судорожно соображала, что ей ответить.
– Она пошла в библиотеку, – наконец сказала она, – писать сочинение для мадам Белинды. Просила ей не мешать.
– Не мешать? – подняла брови Агнесс и надменно добавила: – Ну да, с кем поведешься – от того и наберешься.
Розалин пропустила колкость мимо ушей и уже хотела закрыть дверь, но вперед протиснулась Джейн.
– Что вы с Лиз замышляете? – прошипела она. – Все ходите вдвоем и шушукаетесь. Она даже перестала с нами гулять! Если ты вздумала впутать нашу Лиз в темные делишки…
Она угрожающе умолкла.
Розалин не смогла сдержать улыбки. На самом деле все как раз наоборот!
– Что смешного? – оскорбилась Джейн. – Лиз наша подруга! И она такая доверчивая!
– И что? – поинтересовалась Розалин.
– А то, что держись от нее подальше! – выпалила Агнесс.
Не дождавшись другого ответа кроме холодного молчания, девочки двинулись прочь по коридору.
Проводив их взглядом, Розалин захлопнула дверь и тяжело вздохнула. Вообще-то их беспокойство за подругу – это даже мило… А мысль о том, что Лиз позвала с собой в «Надежду» ее, а не этих напыщенных девиц, заставила Розалин вновь улыбнуться.
До конца вечера она пребывала в прекрасном настроении, из которого ее вырвал звон колокола, возвестивший отбой.
Отбой!
Но где же Лиз?
Розалин испуганно отложила книгу, которую в этот момент читала.
Входные двери на ночь запираются, и если Лиз не успела вернуться в школу, то ночевать ей придется на улице!
Розалин бросилась к окну. На улице никого не было. Лиз не глупая, она прекрасно знает, что ночью шататься по городу опасно. Скорее всего она поняла, что не успевает до отбоя, и осталась ночевать в «Надежде». Розалин на ее месте так бы и поступила.
Если бы можно было ей позвонить! Но телефон в кабинете мадам Белинды… да и в организации вряд ли ответят так поздно…
Стараясь подавить беспокойство, Розалин надела ночную рубашку и легла в постель. Но не могла сомкнуть глаз. Она ворочалась, представляя, как Лиз замерзает на улице, или на нее нападают работорговцы…
Вдали послышался бой часов на городской ратуше.
Полночь!
Розалин встала, накинула халат и стала мерить шагами спальню. Что предпринять?
Рассказать учителям, что Лиз пропала? Но тогда придется выдать, куда она ходила и каким образом. А если утром она вернется и сочтет это предательством?
Двери открывают около семи, когда к воротам подъезжает грузовик с продуктами…
Розалин решила дождаться утра, а если Лиз не объявится, пойти в благотворительную организацию самой. Но ночь тянулась бесконечно долго.
Когда часы пробили шесть, она оделась и выскользнула из комнаты.
Сонные коридоры были пустынны. Ученицы еще спали. В темноте пробираясь в холл, Розалин не встретила ни единого человека. В холле она притаилась за одной из четырех колонн – напоминание о былой роскоши особняка – и стала ждать.
В семь часов появилась директор, мадам Арлетт, в пальто и со связкой ключей. Зевнув, она неторопливо зажгла свет, отперла двери и вышла на улицу.
С замиранием сердца Розалин ждала, что с минуты на минуту в холл войдет Лиз. Но директор вскоре вернулась, а подруги не было и следа.
Продежурив у двери еще с полчаса, Розалин поняла, что пора приступать к активным действиям. Но стоило ей выйти из-за колонны, как…
Вернулась мадам Арлетт. От ее расслабленности не осталось и следа. Нервно поправляя прическу, она как была, в юбке и блузке, выскочила за дверь на мороз.
Может быть, директор узнала о пропаже ученицы? Розалин решила продолжить наблюдение.
Через пару минут мадам вернулась в сопровождении интеллигентного молодого мужчины с прилизанными волосами. На его черном пальто не было ни пылинки, а идеально начищенные ботинки блестели так, что было видно даже с места Розалин.
Директор так и суетилась вокруг него.
– Пройдемте в мой кабинет, мистер Колинз! – донеслось до ушей Розалин. – Не желаете ли чашку чая?
– Я желаю скорее покончить с делом, ради которого мне пришлось тащиться через полгорода в такую рань! – процедил сквозь зубы мистер Колинз.
И они скрылись в ближайшем коридоре. Розалин не могла представить другого срочного дела, кроме исчезновения Лиз. Может быть этот человек – детектив, который будет ее разыскивать? Или ее дядя? Странно, что никто не пришел в комнату Розалин, чтобы проверить, где Лиз.
Прошмыгнув в тот же коридор, Розалин дождалась, когда мадам Арлетт и «детектив» скроются в кабинете, а затем подошла к директорской двери. Если кто-то увидит ее – она скажет, что пришла сообщить о пропаже Лиз. Но учебные классы находятся в другом крыле, и сейчас здесь не было ни души.
Розалин приложила ухо к замочной скважине.
– Садитесь, прошу вас! – голос мадам Арлетт оставался все таким же нервным.
– Это лишнее. Я не собираюсь задерживаться. Как вы понимаете, я очень занят, – ответил мистер Колинз. – Я пришел, чтобы вы не поднимали шума из-за девочки.
Розалин затаила дыхание.
– Из телефонного звонка я поняла, что… – неуверенно проблеяла директор.
– Я должен заверить вас, что сэр Уоррен лично занимается этим вопросом, но нет оснований думать, что девочка вернется.
Повисло долгое молчание. У Розалин внутри похолодело.
– Но как я объясню это ее дяде? – тонким голосом спросила мадам Арлетт.
– Да как хотите, – отрезал мистер Колинз. – Скажите, что произошел несчастный случай. Я навел справки: дядя вряд ли будет опечален.
– О Боже! Несчастный случай? – пискнула мадам. – В моей школе? Немыслимо!
– Пусть будет несчастный случай в «Надежде». Она была там. Главное: имя сэра Уоррена не должно упоминаться!
Розалин услышала достаточно! Со всех ног она бросилась бежать по коридору. Сердце лихорадочно стучало, а глаза щипали слезы.
Лиз не вернется! Об этом позаботится некий сэр Уоррен! И они хотят все свалить на несчастный случай!
***
Ворвавшись к себе в комнату, Розалин захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Взгляд ее упал на нетронутую кровать Лиз. Она утерла слезы.
Кто такой сэр Уоррен? А посетитель мадам Арлетт, мистер Колинз? Розалин это имя показалось смутно знакомым, словно она где-то читала или слышала его…
Но если в этом она была не уверена, то остальное очевидно! Лиз сама говорила, что в «Надежде» ищут, кого продать в рабство. Выходит, что мистер Колинз и сэр Уоррен – работорговцы!
А значит, Лиз жива!
***
Звонить по телефону разрешалось только после уроков. Аппарат стоял в кабинете мадам Белинды, но Розалин должна была рискнуть.
Подойдя к двери кабинета, она постучала.
Но ответа не последовало. Тогда Розалин потянула ручку и проникла в кабинет учительницы литературы.
По стенам тянулись книжные полки, а на письменном столе царил идеальный порядок. Но Розалин интересовало только одно: без дальнейших рассуждений она кинулась к телефону и набрала номер Джона.
Если ее застанет мадам Белинда, ее ждет наказание. Но сейчас это было последним, о чем беспокоилась Розалин.
Джон не брал трубку бесконечно долго, но наконец послышался его голос:
– Слушаю!
– Джон! Мне нужна твоя помощь! Срочно приезжай за мной!
– Что стряслось, мисс? – испугался Джон.
Розалин в двух словах рассказала о произошедшем.
– Ты знаешь, кто такой сэр Уоррен? – в конце спросила она.
– Ну конечно, мисс! Уильям Уоррен – это мэр Суинчестера.
– О, нет! – прошептала Розалин, чувствуя, как мурашки побежали по спине. – А мистер Колинз?
– Это же его секретарь.
– Приезжай скорее, Джон! – в волнении вскричала Розалин и положила трубку.
Нужно уходить! Она воровато оглянулась…
И столкнулась взглядом с мадам Белиндой!
Учительница стояла в дверях и, судя по полному ужаса лицу, слышала большую часть разговора. С минуту они ошарашенно смотрели друг на друга.
– Извините, мадам… – хрипло выдохнула Розалин.
Но пока она прочищала пересохшее горло, мадам Белинда пришла в себя. Так и оставив дверь открытой, она грозно двинулась к ученице.
– Что вы себе позволяете, мисс Ферроуз! – возмутилась она, поправив трубку на аппарате. – Телефоном запрещено пользоваться в учебное время! Да еще без разрешения!
Розалин не могла вымолвить ни слова, бессмысленно наблюдая за каждым движением учительницы.
– Между прочим, за подобное нарушение полагается наказание, – продолжала та, не глядя на Розалин.
Она сердито выровняла стопку бумаг на столе.
Розалин по-прежнему молчала. Если мадам Белинда слышала разговор, то поняла, что Лиз угрожает опасность. Неужели она просто закроет на это глаза и сведет дело к школьному наказанию?
– Вам запрещено сегодня покидать свою комнату! – заявила та, заставив горячую волну гнева разлиться по телу Розалин. – Я запру вас! И сообщу о ситуации мадам Арлетт!
– Она все знает, – выдавила Розалин, имея в виду ситуацию с Лиз.
Руки мадам Белинды, продолжавшие наводить порядок на столе, замерли, и она испуганно взглянула на ученицу.
– Да, она знает, что случилось с Лиз! – обрела Розалин дар речи. – Но не пойдет против мэра, а я – пойду!
На лице мадам Белинды появилось обычное надменное выражение.
– Ваша самонадеянность поражает, мисс Ферроуз! – произнесла она. – Но ни к чему хорошему не приведет!
И, не дав Розалин возможности ответить ей гневной тирадой про жалких трусов – учителей, продолжила немного мягче:
– Я не могу позволить вам вмешиваться в это. Я запру вас для вашего же блага. Вы всего лишь школьница, мисс Ферроуз!
Она указала на дверь.
– Идемте!
Но Розалин не собиралась сидеть взаперти, когда Лиз нужна помощь! Она вытащила из кармана револьвер и направила на учительницу.
– Вы останетесь здесь, а я пойду куда мне угодно, – твердо сказала она.
При виде оружия лицо мадам Белинды вытянулось. Она сорвалась с места и, пробежав мимо Розалин, захлопнула дверь.
– С ума сошли, мисс Ферроуз? – прошипела она. – Если кто-то увидит…
Но Розалин не опускала револьвер.
Мадам Белинда обреченно смотрела на нее.
– Вы думаете, что умнее взрослых, потому что у вас есть оружие? Что с ним сможете противостоять человеку, который держит в страхе весь город? Сэр Уоррен опасен! Его так легко не напугать!
– Просто дайте пройти! – велела Розалин.
– Вы окажетесь там же, где мисс Браун, поймите! – не сдавалась учительница.
– Мне все равно! Я не могу бросить ее в беде! – заявила Розалин, чувствуя, что вся дрожит. – Если у меня есть хоть крошечный шанс, я должна его использовать!
Воцарилось молчание. Мадам Белинда долго смотрела на нее, а потом сказала:
– В сквере за кустами шиповника в школьной ограде есть лаз. Ты можешь выбраться там.
От удивления, что поборнице дисциплины известен их тайный ход, Розалин едва не уронила револьвер.
– Я скрою твое отсутствие до конца дня, так что, если передумаешь… – продолжала учительница.
Розалин быстро спрятала револьвер в карман.
– Спасибо, мадам! – искренне сказала она.
Мадам Белинда опустила глаза и отошла от двери. Уже очутившись в коридоре, Розалин услышала ее тихий голос:
– Они быстро на мне поставили крест…
Розалин побежала за своим пальто, а фраза крутилась в голове навязчивым эхо. И только у школьной ограды она поняла, что мадам Белинда цитировала Киплинга:
Они быстро на мне поставили крест,
в первый день, первой пулей в лоб.
Дети любят в театре вскакивать с мест,
я забыл, что это – окоп.
По спине Розалин побежали мурашки.
Глава 6. Особняк «Виктория»
Дом сэра Уоррена располагался в самом центре города. В сумерках большой старинный особняк с белыми колоннами и лепниной у входа выглядел красиво и загадочно. Перед ним за воротами виднелся выключенный на зиму фонтан и квадратно подстриженная живая изгородь, припорошенная снегом. Подобные дома были весьма популярны в прошлом веке. Название тоже осталось с тех времен – «Виктория».
Задумчиво глядя на «Викторию» из окна автомобиля, Розалин старалась унять волнение.
– Он вряд ли нас примет, – заметил Джон, сидящий за рулем, рядом с ней.
– Мы должны попытаться! – сказала Розалин, оторвавшись от созерцания особняка. – Нужно вытащить Лиз!
Пока они ехали из школы, то успели обсудить дальнейшие действия. Джон предложил сперва разведать обстановку, а Розалин – нанести для этого визит мэру.
– Что ты знаешь о нем? – спросила Розалин.
– У сэра Уоррена несколько фирм по всему Лэмпширу, – отозвался телохранитель. – Он любит дорогие автомобили и сигары. С женой он давно не живет, но обеспечивает ее. В обмен она изредка присутствует на официальных мероприятиях. Его сын учится в Ларварде второй год.
– Ну, а если копнуть глубже? – не унималась Розалин. – Что насчет его связи с работорговцами?
Джон вздохнул.
– Вы должны понять, мисс…
– Хватит, Джон! – зло перебила Розалин, ощутив в его голосе очередную порцию фальши. – Я знаю, что ты скрываешь от меня сведения о работорговле! Если ты собираешься продолжать в том же духе, то я пойду к мэру одна! Говори начистоту!
Пальцы Джона сжали руль так, что он, казалось, сейчас треснет.
– Если начистоту, то я считаю, что вы зря приехали в Суинчестер, мисс, – глухо произнес телохранитель. – Я слишком долго прожил в спокойном Ньювасле и забыл, каково посвятить чему-то всю жизнь, зная, что твоей единственной наградой будет смерть. Если бы я помнил, то ни за что не позволил бы вам отправиться сюда.
– Ты забываешься, Джон! – возмутилась Розалин. – Ты работаешь на меня, и не тебе решать, куда я поеду и что буду делать!
– Я знаю, мисс, – тихо проговорил он. – Но я бы поговорил с вашим отцом… сделал бы все возможное…
У Розалин защипало в глазах.
– Тогда уходи! – вскричала она. – Ты не обязан в этом участвовать! Я тебя увольняю!
Джон повернул к ней испуганное лицо.
– Нет-нет, мисс! Я вас не брошу! Я лишь пытаюсь оградить вас от опасности! Это моя работа! Я отвечаю за вашу жизнь!
– Я сама отвечаю за свою жизнь! – заявила Розалин. – Я думала, что ты будешь мне помогать! А ты… ты…
От гнева слова застряли в горле.
– Мисс, – мягко проговорил Джон. – Вы не знаете, во что собираетесь влезть.
– Предатель! – выпалила Розалин и, дернув ручку двери, распахнула ее.
– Постойте, мисс! – телохранитель крепко схватил ее за плечо и усадил на место.
Розалин сверлила его злым взглядом, но не сопротивлялась.
– Если я скажу, что это больше не повторится, вы поверите мне? – спросил он. – Если я расскажу вам все, что узнал?
Проклиная свое благоразумие, Розалин закусила губу и захлопнула дверь.
– Рассказывай! – велела она.
– Сэр Уоррен действительно работорговец, – сказал Джон. – Он проводит аукционы для местных богачей два раза в год. И следующий будет на Рождество.
– И все об этом знают? – задохнулась от возмущения Розалин. – И просто делают вид, что все нормально?
– Конечно же, нет! Аукционы держатся в секрете. Их посещает элита: Эстер, Корнштейн, Коулман и прочие. В их руках весь округ, они могут себе это позволить.
– А как же полиция?.. – начала Розалин, а потом вспомнила ночные патрули в поисках беглых рабов.
Джон вздохнул.
– Здесь все иначе, чем у вас дома, мисс. Простые люди делают вид, что верят, будто люди с клеймом – преступники. А если кого-то это объяснение не устраивает – с ним расправляются. Полиция полностью подчиняется сэру Уоррену. Официально рабство запрещено, но неофициально за укрывательство беглых рабов следует суровое наказание. Вплоть до такого же клейма. Никто не хочет подставляться.
Розалин чувствовала, что ей трудно дышать.
– Просто какое-то Средневековье! – пробормотала она.
Джон горько усмехнулся.
– Никто не приковывает их цепями к галерам и не бьет кнутом! Здесь рабы – бесплатная рабочая сила. И многих из них все устраивает: есть еда, кров и постоянная работа. Думаешь их жизнь хуже, чем у рабочих на заводах, которые плавят сталь по шестнадцать часов в день?
Розалин подняла на него взгляд:
– А как же личная свобода?
– Это зыбкое понятие. Я вот свободный человек, но с моей работой я не видел семью уже два года.
– У тебя есть семья? – Розалин была в шоке.
– Да, мисс, – улыбнулся ее изумленному лицу Джон. – Мой сын всего на год младше вас.
– Но ты никогда… Я и понятия не имела!
Розалин пыталась представить Джона с семьей и не смогла. Он всегда был рядом с ней, он знал отца еще со времен «Экскалибура». Когда он мог бы завести семью? Он даже ночевал в доме мэра!
– Забудьте, что я сказал, мисс, – нахмурился телохранитель. – Никто не должен об этом знать.
– Но почему, Джон? – воскликнула Розалин. – Если бы я знала, то чаще давала бы тебе выходные!
– Мне не нужны выходные, мисс. Моя работа – оберегать вас, никто не должен знать о моих слабостях, иначе их можно использовать против меня, а значит, и против вас.
Розалин обдумывала эту информацию.
– Почему ты говоришь мне все это, Джон? Ты всерьез оправдываешь рабство?
– Нет, мисс. Я оправдываю людей, которые, в отличие от ваших родителей, не стали бросаться на амбразуру. Вы тоже можете выбрать нормальную жизнь, что бы вам там ни приснилось. Вы ничего никому не должны!
Он чуть наклонился к ней:
– Пойми, Роззи, если ты влезешь в это, пути назад уже не будет.
Розалин смотрела на него во все глаза. Джон никогда не называл ее «Роззи». Она поняла, как он переживает за нее.
Но на одну короткую секунду она представила, что они просто уедут отсюда. Она вернется в школу, а может быть, и домой к отцу. Со временем она смирится с тем, что не смогла помочь Лиз, забудет о дружбе с ней… Забудет обо всех историях, которые она рассказывала, об их вылазках в город, о том, что Лиз, добрая и честная Лиз, осталась совсем одна в особняке сэра Уоррена на растерзание людям вроде прилизанного мистера Колинза… От одной мысли об этом сердце Розалин до боли сжалось. Это просто невыносимо!
Решительно тряхнув головой, она сказала:
– Поздно, Джон. У них Лиз. А значит, я уже влезла в это! Я ее не брошу! Ты пойдешь со мной?
Пристально вглядываясь в ее лицо, Джон молчал несколько секунд, словно подыскивал еще какие-нибудь слова, чтобы ее отговорить. Но, видимо, так и не нашел.
– Никогда больше не смейте у меня такое спрашивать! – наконец проговорил он и потянулся на заднее сидение за черной шляпой-котелком. – Револьвер заряжен, мисс?
Розалин кивнула и открыла дверь.
Напрасно Джон боялся, что мэр не захочет их принять. Видимо, сэр Уоррен заинтересовался необычными посетителями.
Дворецкий проводил их в богато обставленную гостиную, где сэр Уоррен, невысокий полный мужчина с опухшим лицом, курил сигару, сидя в мягком кресле.
– Добрый вечер, сэр! – сказал Джон.
– И вам добрый вечер, – мэр внимательно разглядывал гостей. – Какое дело привело вас ко мне в столь поздний час?
Его взгляд остановился на Джоне.
– Простите, что мы вас побеспокоили, – начал тот, вертя в руках свой котелок. – Моя дочь рассказала, что в школе «Вариотт» пропала ученица, ее одноклассница. Мы пришли просить вас заняться этим делом лично.
– Я знаю эту школу, – отозвался сэр Уоррен. – Уверен, учителя уже обратились в полицию и делают все возможное, чтобы найти девочку.
Он затянулся сигарой и добавил:
– Если конечно, она хочет, чтобы ее нашли.
– Что вы имеете в виду? – сделал глуповатое лицо Джон.
Запах дыма свербел у Розалин в носу. Она с трудом сдерживалась, чтобы не влезть в беседу. Непривычно было доверить Джону говорить за нее. В доме отца она самостоятельно общалась с людьми куда более высокого положения, чем сэр Уоррен.
– Юные девушки бывают слишком романтичны и доверчивы, – протянул мэр. – Возможно, что она убежала с джентльменом в надежде выйти замуж.
Тут Розалин не удержалась.
– Она совсем не такая, сэр! – воскликнула она. – Это на нее не похоже!
– Ну, разумеется, – понимающе улыбнулся сэр Уоррен.
Джон кинул на Розалин притворный «как ты себя ведешь»-взгляд и сказал:
– Сэр, директор даже не думает обращаться в полицию! Поэтому я и пришел к вам…
– Так может быть, директору известно больше вашего? – перебил его сэр Уоррен, начиная раздражаться. – Не думаю, что здесь требуется мое вмешательство.
Видимо, он ожидал более интересного разговора. Встав с кресла, сэр Уоррен направился к камину, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.
И Розалин пошла ва-банк.
– Вы хотите представить это дело как несчастный случай, – выпалила она. – Но я была там и все знаю! Я знаю, что Элизабет Браун находится у вас!
Сэр Уоррен взглянул на нее, но его лицо осталось бесстрастным.
– Опрометчиво бросаться такими обвинениями, юная леди! – невозмутимо сказал он. – Вашему отцу должно быть стыдно за вас!
Джон хотел что-то сказать, но мэр его опередил.
– Думаю, вам пора. Мое приемное время давно закончилось.
Он неторопливо поворошил кочергой угли в камине.
Но Розалин не была готова проиграть.
– Я никуда не уйду! – в отчаянии заявила она. – Пока вы не отпустите Лиз или хотя бы не дадите мне с ней поговорить!
Джон пытался взять ее за руку, чтобы увести, но Розалин ловко увернулась.
– Я не собираюсь это выслушивать! – скривился сэр Уоррен.
Он взял с полки над камином колокольчик и позвонил.
В зал вошли двое людей в болотно-зеленой военной форме, у каждого на поясе висела внушительная кобура.
– Как я уже сказал, вам пора, – лениво махнул рукой мэр.
Джон взял Розалин за плечи.
– Простите, сэр, моя дочь не в себе, – лепетал он. – Уверен, она не хотела сказать ничего подобного…
Телохранитель увлекал ее к выходу, а за ними следовали солдаты Уоррена.
Только оказавшись за воротами, Джон отпустил ее.
– Прости, Джон, – тихо сказала Розалин, всхлипнув. – Я боюсь за Лиз!
– И не зря. Уверен, что она у него! – шепнул Джон, покосившись в сторону особняка.
– Что? – подняла лицо Розалин.
– Садись в машину! За нами наблюдают.
Розалин заняла место рядом с Джоном, и автомобиль медленно покатил к «Мэрибель».
– Ты, конечно, вела себя очень глупо, – сказал Джон. – Но Уоррен занервничал, когда ты упомянула, что все видела. Он знает, где она!
– Занервничал? – удивилась Розалин. – Но я ничего не заметила!
– Ты была слишком занята своими эмоциями. Тут нужен трезвый ум и некоторый опыт.
– Тогда нам нужно влезть в дом сэра Уоррена!
Она думала, что Джон снова станет ее отговаривать. Но, к ее удивлению, он кивнул.
– Только сперва нужно подготовиться.
***
Вернуться в школу для Розалин было немыслимо, и Джон привез ее в гостиницу. Ему пришлось выслушать по телефону целую речь директора о безответственности Розалин, уехавшей без предупреждения. Только после этого ему представилась возможность сказать, что ее не будет несколько дней из-за «разыгравшихся нервов».
