Мария Фомальгаут
Фанфаровый фарфор
Живущий вправо
Все живут вперед, а я живу вправо.
Хотя с тем же успехом можно сказать – я живу влево.
Или вверх.
Или вниз.
Хотя нет, вверх и вниз, это я напрасно загнул, я не чувствую, чтобы поднимался или опускался куда-то в своем движении.
Итак, я живу вправо.
Как бы это объяснить… Ну вот представьте себе ось времени, которая движется, конечно же, вперед. И вы все вместе с ней. Дома, деревья, люди, машины, самолеты, тротуары, плывущие в небе облака. Из прошлого в будущее. Из вчера в завтра. Из лета в осень.
А я иду вправо.
Проще, конечно, сказать, что время для меня попросту остановилось – я хожу по застывшим городам, огибаю неподвижных людей, выбираю в супермаркетах всех, что мне понравится. Только это не так, я не замер на оси времени, я как будто двигаюсь прочь от этой оси – и в то же время остаюсь на ней. Потому что там, дальше, еще одна такая же ось. И еще. И еще. И до бесконечности.
Я уже не смогу вернуться в свое время, даже если захочу.
Время для меня остановилось.
Навсегда.
Раньше мне до черта не хватало жаркого, полуденного солнца. И темных, звездных ночей. И колючего снега. И опадающих листьев. В жизни не думал, что мне не будет хватать всего этого, что я, оказывается, люблю еще что-то кроме августовских вечеров. Потому что я выбрал вечер, августовский вечер – чтобы остаться в нем. Какое-то время мне его и правда хватало, первые три года. Потом стало до черта недоставать зимнего морозного утра, чтобы поваляться в постели целую вечность, и никуда не идти, и жаркого полудня, чтобы сесть на велосипед, и гнать в бесконечность, и первых листьев после долгой зимы. Может, я бы привык, что у меня нет всего этого, – лет через десять – только вовремя догадался, что можно перебираться к востоку, где солнце уже село – чтобы увидеть ночь – или к западу, где солнце светит во всю мочь – чтобы увидеть жаркий полдень. И можно пойти на север, только это надо дольше идти – чтобы встретиться с осенью, с желтеющими листьями, и совсем-совсем на север, где зима.
Все живут вперед.
А я живу вправо.
Ну, или влево.
Или еще в какую-то сторону.
Раньше еще надеялся вернуться во время. Думал, что выйду на неделю, ну, на месяц, ну, на год, ну, на де… …нет, когда понял, что остался там на десятилетия, уже не думал, что вернусь, уже как-то все само собой стало понятно, что никакого вернусь уже не будет.
Это здорово. Что скрывать, это действительно здорово, когда не надо ничего делать, можно спать до обеда, и учиться не надо (я еще в школе доучивался, когда решил уйти от потока времени), и работать не надо будет никогда-никогда, и можно пойти, куда хочешь, и брать с прилавков все, что понравится. Пару раз бывал в Европе, думал, это бесконечно далеко, потом оказалось, всего несколько дней пути. Уже который год подумываю, как бы научиться управлять самолетом, уже который год понимаю, что ни за что не решусь не то, что лететь над океаном, а даже просто подняться в небо.
Я уезжаю к далеким городам.
Потом я возвращаюсь домой.
Я всегда возвращаюсь домой.
Сейчас я совсем старый – вроде бы, мне восемьдесят, а может, еще больше, я потерял счет времени. Пора возвращаться домой уже совсем – сюда я принесу кое-какие свои записи, кое-какие зарисовки, а больше от меня, получается, ничего и не осталось, только сейчас понимаю, жизнь как-то странно прошла… чувство такое, что все должно было быть не так, и сейчас это я не про то, что жить надо было вперед, а не вправо, а… вообще как-то неправильно. Не знаю, как.
Правда, не знаю, как.
Чего-то не хватает. Вот сейчас я дома, дома все по-старому, и Найда сидит у порога, и я не могу понять, не хватало мне Найды, или наоборот. Вот с одной стороны, когда я пошел вправо, Найда больше не бегает за мной, не лает, сидит неподвижно, смотрит туда, где я был за секунду до того, как ушел вправо. А с другой стороны, вот мне сейчас восемьдесят или больше, и я понимаю, что если бы шел вперед, никакой Найды со мной бы уже давным-давно не было, и даже воспоминания о Найде бы уже не было. А так она здесь, она рядом, и я глажу её по голове, и родители тоже рядом, ужинают на веранде, мне тоже не пришлось их терять, и бабушку терять не пришлось. Они все застыли для меня в этом вечере, в этой секунде, как на фотографии.
Думаю, что будет со мной, когда я умру. Наверное, мое тело так и будет двигаться вправо – до бесконечности.
Тогда меня никто не найдет.
Больше никогда.
Я не увижу, как они спохватятся, что меня нет, как они будут меня искать, и не найдут, я уже не увижу всего этого. Наверное, это эгоистично с моей стороны, да не наверное, а так оно и есть. Впрочем, я уже свой выбор сделал, обратно ничего не вернешь…
…дайте им возможность отойти от оси времени. Дайте эту возможность ненавязчиво, осторожно, как бы невзначай, хотите – пользуйтесь. Дальше вам остается только терпеливо выжидать. Люди начнут уходить в сторону, – от бесконечных повседневных проблем, отдохнуть – на день, на два, на неделю. Не забывайте, что это затягивает – крепко, властно, чем дальше, тем неотвратимее, пока человек не останется там навсегда.
Не торопитесь.
Самое главное, не торопитесь.
Подождите, когда люди уйдут все – уверяем вас, это не так уж и долго, каких-то лет пять максимум, а то и меньше – мир меняется гораздо быстрее, чем кажется на первый взгляд. Дождитесь, когда останутся единицы. Не бойтесь, если они останутся насовсем – эти отдельные личности, до конца преданные своему миру, вам ничем не помешают. Все их попытки вернуть кого-то со стороны в русло времени будут смешными и жалкими.
Можете входить в мир – уже даже не как победители, а как жильцы. И еще один совет, так, на всякий случай: если вы обнаружите что-то, что оставили вам люди, когда-то жившие здесь – лучше проявите уважение и сохраните то, что вам оставили. Это последнее, что останется от предыдущих хозяев мира…
Инструкция к жизни
– …да что такое? Да что за ребенок, да что тебе надо-то вообще?
Я сам не знаю, да что мне надо-то вообще, и от этого невыносимо, и от этого – ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – и вроде получилось, и сложил этот конструктор, как надо было, и все равно – ы-ы – ы-ы-ы! – потому что не то, не то, надо сделать что-то такое, чтобы на века, чтобы весь мир перевернуть, чтобы без меня… вообще все не знали, что бы они без меня делали, все, они все…
…Сначала нужно родиться в далеком будущем – в период максимального расцвета цивилизации, чтобы понять, к чему следует стремиться, ради чего вообще будет все это. Родиться там, чтобы не отпугнуть самого себя от мира, от жизни, от потока времени, от бешеного водоворота событий. Осмотреться. Попытаться что-то понять – хотя бы попытаться, потому что понимания не придет.
Второй раз нужно родиться в каком-нибудь нейтральном времени – не слишком плохом, не слишком хорошем. Дело здесь не во времени, как таковом, дело в вас самих – вы должны разобраться в себе, понять, кто вы, что вы такое, что вы хотите, что вы можете, зачем вы пришли сюда…
…нужно что-то сделать.
Здесь.
Сейчас.
Вспомнить бы еще, что именно я должен сделать, и как можно быстрее, немедленно, пока молния ударила в дерево, пока горят ветви, пока слышен этот треск пламени, понять бы еще, что именно я должен сделать…
…нет…
…не понимаю…
…не помню…
Поднимаю голову, кричу во весь голос, в отчаянии, что я вот здесь, вот сейчас, а зачем, зачем, зачем…
…Потом вам лучше родиться ближе к началу времен – нет, не совсем в начале, где даже не знают, что такое огонь, а в таком начале, где дорога хлюпает под копытами усталого коня, и тусклый огонек одинокой таверны зовет на ночлег. Здесь можно потихоньку готовить свое будущее – оставлять себе манускрипты, если получится – книги, но это вряд ли, на книги особенно не рассчитывайте. Имейте в виду, что вам придется прожить несколько жизней и оставить после себя немало записей – только так у вас есть шансы, что хоть какой-то обрывок рукописи попадет вам в руки через много веков, – мимолетный отголосок прошлого…
…все не так, все не так, все не то, на хрена я писал это самому себе когда-то бесконечно давно, зачем я обманул самого себя, тогда я еще не знал, что я себя обманываю, я знаю только сейчас – когда уже слишком поздно, когда попался в собственную ловушку…
…После этого, наконец, можете выбрать эпоху, в которой у вас получится развернуться на полную катушку, – по крайней мере, вам так будет казаться, что это и есть ваш триумф, ваш звездный час, уж теперь-то вы сделаете что-то такое, что увековечит вас в истории, навсегда вплетет ваше имя и вашу судьбу в поток времен. Конечно, после такого успеха – пусть даже мнимого – вам не терпится пожинать плоды своего труда…
…это пустое время, говорю я себе. Бывает такое – пустое время, когда еще в ранней юности понимаешь, что на этот раз пришел зря, на этот раз не будет в жизни ничего такого особенного, что сейчас можно расслабиться, просто плыть по течению, в никуда…
…Увы, в будущем вас ждет разочарование – в лучшем случае от того, что про вас забыли, а в худшем – от того, что вас поминают недобрым словом, что своими изысканиями вы натворили немало бед в будущем.
Не пытайтесь ничего исправить. Это важно – даже не пытайтесь ничего исправить, сейчас, не обладая достаточным опытом, вы сделаете только хуже, пока, в конце концов, не запутаетесь в собственной судьбе. Двигайтесь вперед – только так вы сможете познать законы, по которым работает время, каждый узнает это на собственном опыте. Мы можем дать только общий совет: если вы чувствуете в себе силы что-то изменить, направляйтесь в прошлое, если чувствуете, что ваши душевные силы на исходе – идите в будущее, не для того, чтобы что-то делать, а просто чтобы там быть. Но не злоупотребляйте завтрашним днем, не забывайте, что ваше время не вечно…
Я успею, говорю я себе.
Я успею.
У меня получится.
Здесь.
Сейчас.
Бесконечное пространство космоса подчинится мне, покорно свернется в спираль, позволяя коснуться самых отдаленных уголков.
Бережно касаюсь экрана – пространство расступается перед шаром, открывает мне неведомые миры, – для меня одного – потому что это финал, финал человечества, потому что больше никого не осталось…
…Лучше не рождайтесь в самом начале времен, даже если вы твердо уверены, что иначе не сможете изменить мир так, как вам хотелось бы. Помните, туда идут только самые смелые, самые уверенные в том, что они делают.
Под конец жизней – а вы хорошо почувствуете его приближение, – настоятельно рекомендуем вам обустроиться в конце времен, прожить хотя бы одну жизнь там, где кончается человеческая цивилизация – время, когда уже ничего нельзя изменить, когда все ошибки сделаны, когда все страсти откипели и отгорели, когда можно просто отдохнуть – предоставить жизни идти своим чередом.
И не огорчайтесь, если за все свои жизни у вас не получится сделать то, что вы запланировали: еще ни у кого не получалось…
Как узнать город
…проще всего будет определить по какому-то несоответствию, которое сразу бросается в глаза: например, если вы увидите Лондон в красных и синих тонах, то вас, скорее всего, обманывают – на самом деле в колорите этого города преобладают зеленые и коричневые цвета. Если вы находитесь в Индии, постарайтесь разыскать реку Ганг: если вода в реке будет кристально чистой и свежей, то вас обманули: в настоящей реке вода мутная, и в ней плавают разбухшие трупы.
Если вы оказались в каком-то городе, и увидели популярную достопримечательность – не спешите заносить этот город в разряд нереальных, фальшивых. Некоторые определяют подлинность города по толпам туристов – якобы, в настоящих городах туристов полным-полно, а в ненастоящих их нет. На самом деле – ничего подобного, фальшивые города точно так же полны туристов, иногда даже их больше, чем в обычном городе. Чтобы проверить наверняка, присмотритесь к прохожим, загляните в их лица, поговорите с ними, задайте пару каких-нибудь непривычных вопросов, именно непривычных – потому что города-обманки легко узнают вопрос на уровне как пройти туда-то и туда-то. Не бойтесь спросить – какая сегодня фаза луны? – или – вы видели сегодня звезды? – или – как вы думаете, если бы я превратился в сову, то какой бы совой я стал? Поймите, людям не все равно, где они находятся – и они с радостью помогут вам.
Постарайтесь выбраться в районы, про которые ничего не сказано в туристических путеводителях: в настоящем городе вы обязательно найдете уютные спальные районы, в фальшивом же мире в лучшем случае натолкнетесь на мрачные гетто.
Обратите внимание на еще один момент – куда бы вы ни пошли в фальшивом городе, вы обязательно будете видеть какую-нибудь башню, которая является символом этого города – Эйфелеву башню, Елизаветинскую башню, а иногда в фальшивом Риме можно встретить даже Пизанскую башню.
…когда вы поймете, что оказались в фальшивом городе, вы должны немедленно…
Лошадь верхом на Луне
– …вы… вы хоть понимаете, что вы сделали? – спрашивает мой враг.
Я понимаю, я прекрасно понимаю, что я сделал, я сам на себя смотрю с таким восхищением, что даже не сразу замечаю, с какой ненавистью на меня смотрит враг. Нет, это не привычная его ненависть, это что-то другое, я такой взгляд видел у отца, когда имел несчастье сделать что-то совсем уж чудовищное…
Говорю. Как можно спокойнее.
– У меня… у меня получилось…
– Да я вижу, что у тебя получилось. Так получилось, что дальше некуда…
– Завидуешь?
– Было бы чему завидовать… Сочувствовать надо… Ты хоть сам понимаешь, что ты натворил?
– Я сделал это… сделал… Я написал историю про нас, без сучка, без задоринки, без малейшей мимолетной ошибки, без…
– Вот именно! Вот то-то и оно! – мой враг срывается на крик.
– А что такое?
– А то такое… ты… ты хоть понимаешь вообще… почему каждая история про нас была с каким-нибудь подвохом, почему читатель в гневе отбрасывал книжку, когда ты терпел неудачу, и кричал – да черт побери, он же летал до этого на луне, почему он не мог сбежать из башни в полнолуние! И читатель садится за книгу, и пишет новую историю, где вы сбежите из башни верхом на луне, – но в эту книгу тоже обязательно вкрадется ошибка, и снова какой-нибудь читатель в отчаянии отбросит новую книгу с криком – да почему же он не смог добраться до города, если умел превращаться в лошадь! И очередной читатель в отчаянии пишет новую историю… А вы… что вы сделали? Вы сочинили историю без сучка, без задоринки, вы сотворили идеальный мир, к которому ничего ни убавить, ни прибавить!
Молчу. Я безмерно горд своей работой.
– У вас только один выход… только один вариант… напутать что-нибудь… да что угодно… чтобы…
…не собираюсь.
– Простите?
– Даже не собираюсь… наконец-то я сделал это…
– Что… что сделали? – враг смотрит на меня, до сих пор не понимает.
…уничтожил историю…
Враг не успевает ничего сказать, кажется, даже не успевает до конца понять, что враг в этой эпопее был не он, а я – созданный уничтожить историю…
Ньюс
ГДЕ ТЫ?
ДОСТАВЛЕНО.
ТЫ ГДЕ?
ДОСТАВЛЕНО.
Выжимаю скорость на максимум.
Это неудобно – выжимать скорость на максимум, и при этом выговаривать Ньюсу, а приходится, вот здесь, вот сейчас выговаривать Ньюсу, ккого черта, в самом-то деле…
– …какого черта в самом-то деле?
– …черта… – Ньюс задумывается – Аббадон… Абегор… Адрамалех… Алигарепт…
Мысленно хлопаю себя по лбу.
– Да не-ет… Ты что пишешь-то вообще?
– Новости…
– Но-овости он пишет…
ТЫ ГДЕ?
ДОСТАВЛЕНО.
ТЫ ДОМА?
ДОСТАВЛЕНО.
Выворачиваю руль в пелену дождя, машина скользит юзом, юзом, хочет спрыгнуть с трассы, удерживается – каким-то неведомым образом, каким-то чудом.
Скорее, говорю я себе.
Скорее.
Во весь опор.
– Пишу новости, – отзывается Ньюс.
– Ты сам посмотри, что пишешь-то… Крысы дочиста сгрызли древнюю церковь, величайшее наследие прошлого… местным властям не было до неё никакого дела…
– А что не так?
– А все не так… тебе это как в голову-то пришло вообще?
– Очень просто… церковь… что-то хорошее… сакральное для людей… крысы… что-то плохое…
– …а ничего, что церковь из натурального камня?
– Я знаю…
– …ничего, что крысы камень…
– …грызут.
– Ну, знаете, люди таких вещей не знают… и в жизни не поверят…
– Поверили.
Меня передергивает, ослышался я, что ли…
– …что?
– …поверили.
– Что, хотите сказать, люди в бешенстве?
– …в бешенстве. Губернатора сняли, как вы и хотели… Сказали, не бережет регион…
Меня снова коробит, снова выворачиваю руль, хочу выжать скорость на полную, ах да, уже выжал на полную, полнее некуда. Набираю номер – гудки, гудки, какого черта не отвечаешь, ну же, ну…
Молчит.
Мне становится страшно.
Только сейчас начинаю понимать, что там, на другом конце провода уже может быть некому ответить…
От нечего делать продолжаю выговаривать Ньюсу, по-хорошему, вообще выключить этого Ньюса, только я сам себе обещал, не выключать, хоть что твориться будет, не выключать, иначе вся работа к черту, выключить Ньюса – расписаться в собственной несостоятельности…
– Да вы дальше, дальше-то посмотрите, что пишете-то… из-за неосторожного обращения с огнем приезжие рабочие с юга подожгли озеро, бесценный памятник природы… с каких это пор озеро можно поджечь, а?
– Ну… – Ньюс, кажется, задумывается, – озеро – что-то хорошее, памятник природы – что-то хорошее, подожгли – плохо…
– … да не горит озеро, не горит, как вы не понимаете?
– Не горит. Понимаю.
– Ну, вот то-то же… – спрашиваю, сам не знаю, зачем, – люди, надеюсь, не заметили статью вашу, на смех не подняли?
– …волнения в регионе, массовые стычки с приезжими…
– Да что вы несете вообще, озеро-то целехонькое!
– …не было никакого озера…
Начинаю понимать, что я не понимаю людей. От слова совсем. И что вот этот вот, написанный неумелыми алгоритмами, понимает больше, чем я…
Снова набираю номер.
Жду.
Ну, только попробуй не ответить…
…не отвечает.
Жанна… или Ольга… от волнения даже не могу вспомнить имя, иногда кажется, что Жанна, иногда, что Ольга, иногда – что ни так, ни так, а ведь зовут её как-то, зовут же, вот так вот когда много лет вместе, уже и имена стираются, даже в телефоне просто – «моя», за столько лет уже достаточно – «моя»…
Гнать.
Гнать через ночь.
Может, успеть, а может, уже и нет…
– Дальше смотрите…
…тишина…
– …вы меня слышите?
– Слышу.
– Ну, вы, блин, хоть отвечайте, что ли, да, слушаю вас…
– …хорошо.
– Хорошо, блин… А это что? Богатые туристы на отдыхе вытоптали столетний лес!
– Да.
– Что да, что да, вы хоть представляете себе, что такое столетний лес?
– Что-то древнее, прекрасное… А богатые в представлении людей это плохое что-то…
– …да вы хоть высоту деревьев себе представляете? Вы хоть понимаете, что нереально это, столетний лес вытоптать?
– Теперь понимаю. Нереально.
– Теперь… о-о-х, вы только не говорите мне, что народ поверил…
– …поверил.
– Что, хотите сказать, народ в бешенстве богатые дачи громит?
– Да.
Чуть не давлюсь собственным голосом. Чертов Ньюс, чертов Ньюс, а ведь сколько раз я уже хотел тебя перековеркать, переиначить, и черта с два, ведь работаешь ты, работаешь…
Снова жму на номер.
Снова гудки.
…свет фар…
…выворачиваю руль, сам не понимаю, как не сталкиваюсь…
Скорее.
Скорее.
«Моя»
…и одно слово в сообщении – скорее.
– Вот что… – говорю с Ньюсом, просто так, пытаюсь успокоиться, – надо бы это, переполох какой в столице…
– …будет сделано.
– Ты осторожнее это… забанят…
– Забанят.
По его тону понимаю, что ему все равно, забанят и забанят, ему не привыкать, чтобы банили, он возрождается снова, как феникс из пепла…
…направо.
Навигатор показывает – направо, выворачиваю руль – там дом, там моя, до сих пор не могу вспомнить, как её зовут, Ольга, или Анна, или… волосы светлые… или рыжие… нет, не помню, вот только в контактах – моя, и – скорее…
…машина вырывается в пустоту над пропастью, тело становится легким, невесомым, выворачиваю руль куда-то в никуда, уже понимаю, что это не сработает. Память приходит сама, наваливается тяжелым пластом, не было никакой моей, и дома там не было, с чего я вообще кинулся на этот контакт, на это сообщение, – ниоткуда, ни от кого, что на меня вообще нашло…
Глухой удар.
Жду боли, боли нет, это даже странно, что бо… …накатывается, наваливается со всех сторон, жгучая, нестерпимая, обжигающая…
Пытаюсь дотянуться до телефона, почему я не чувствую рук, почему их как будто нет, почему, почему, почему…
– Ньюс…
Зову, уже знаю, не ответит, говорю в пустоту:
– Ноль-три… вызови… – слова выхаркиваются кровавыми брызгами.
…тишина.
Я жду чего-то, сам не знаю, чего. Надеюсь на что-то, ну, пожалуйста, ну пусть он скажет кому-нибудь там, там – задание выполнено, объект (или как он там меня назовет) ликвидирован, жду дальнейших указа…
…нет.
Ничего.
Тишина.
Еще пытаюсь найти в себе силы спросить, – какого черта он задумал – понимаю, что уже не смогу…
