Мария Брикер
Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо
Глава 9
Потоп
Водитель Славка посмотрел на нее с удивлением, но, так как был парнем немногословным, промолчал. Зотова достала зеркало из сумки и оглядела свой лобешник. Мало того, что шишка размером с грецкий орех, она где-то щеку покорябала. Елена Петровна сняла с волос паутину и отряхнула пальто. Такое впечатление, что она не в балетной школе была, а на помойке валялась. «Завтра синяки будут», – с тоской подумала она и сказала водителю, чтобы вез ее домой. Время приближалось к семи, а в желудке только чай. Бурмистров не обманул. Чай действовал тонизирующе. Бег по подвалу на бешеной скорости этому доказательство. Впрочем, настроения это не прибавило.
«Черт меня дернул вообще сюда приехать», – ругалась Зотова. Как делают все вменяемые следователи? Вызывают свидетелей для допроса в Следственное управление, а не мотаются где не надо и не лазают по подвалам балетных школ с юными балеринами. Несколько лет на оперативной работе до сих пор Зотову не отпускали. Приспичило увидеть всю изнанку школы собственными глазами, почувствовать, так сказать, чем жила убитая Вероника Колесниченко. Почувствовала в полной мере! Толку только нет никакого. Елена Петровна поняла, что находится в тупике. Она получила массу информации, но за какую ниточку тянуть – не понимала. Единственный человек, которому выгодна смерть Вероники Колесниченко, – Таня Трушина, симпатичная разбитная девочка. Зотова была согласна с Бурмистровым: вряд ли Трушина причастна к смерти Вероники. Однако отца Тани надо брать в разработку. Зотова внутренне этому сопротивлялась и надеялась, что все подозрения с семьи Трушиной будут сняты. На заказное убийство смерть Колесниченко не походила. Имеет ли преступление связь с балетом «Лебединое озеро», где Вероника так и не сыграла роль? Восхождение и смерть. Крылья и падение. Елена Петровна терялась в догадках: либо преступник маскирует заказуху под ритуальное убийство, чтобы увести следствие в сторону; либо, напротив, наглядно демонстрирует мотив своего поступка. Второе казалось Зотовой более вероятным. Если Веронику заказали, то вряд ли киллер или заказчик стали бы саму Зотову вовлекать в свою игру. К чему такие сложности? Разве что он сам творческий человек…
Если рассматривать убийцу именно как креативного товарища, почему он намекнул в эсэмэс на коменданта школы? Впрочем, с чего они вообще взяли, что крылья подбросил убийца? Нельзя исключать, что это свидетель, который все видел, знал, но боится по каким-то причинам открыто сдавать убийцу.
Разобрав первый ворох информации, Зотова окончательно запуталась. Одна надежда была на заключение экспертизы и Трофимова со Ждановым, которые работали со свидетелями и контактами Колесниченко.
В голове отчего-то навязчиво крутилась фамилия отчисленной девочки – Дербенева, Дербенева, Дербенева… Елена Петровна злилась, что не может понять причину. Ближе к дому Елена Петровна поняла, почему у нее ничего в голове не складывается в логическую цепочку. Она голодная!
Зотова попросила Славку остановить машину у ближайшего от дома магазина и бегом отправилась к прилавку мясных деликатесов. От созерцания прилавка ее отвлек телефонный звонок. Звонил Трофимов. Из трубки раздавались какие-то подозрительные звуки, охи, вздохи, причитания, шум воды и матюги самого Вениамина.
– Вень, ты где? – с беспокойством поинтересовалась Зотова.
– А вы сейчас где, Леночка Петровна? – преувеличенно бодро поинтересовался Трофимов, и Зотова поняла, что случилось что-то нехорошее.
– Сало покупаю в кулинарии, – напряженно сказала она.
– Вы это… Быстрее покупайте и домой идите. Только не пугайтесь, – заговорщически сказал Венечка.
– Что случилось?! – проорала Елена Петровна.
– Ах ты тварь! – выругался Трофимов.
– Что? – ошарашенно переспросила Зотова.
– Это я не вам, Леночка Петровна!
– Веня, ты где? Что там у тебя происходит?
– Не у меня, а у вас. Вернее, у вашей соседки сверху. Я это… Толчок починяю…
В трубке снова послышались матюги.
– Какой толчок, Трофимов? Веня!
Трофимов не отвечал. Елена Петровна сунула телефон в карман, расплатилась за сало и понеслась к дому.
Дверь в ее квартиру была открыта. Изнутри раздавалось истошное мяуканье Федора и матюги криминалиста Рыжова. Елена Петровна влетела в прихожую и обмерла: на полу было море разливанное, Федор сидел на шкафу. Зотова бросилась в ванную комнату, где Рыжов, мокрый и злой, вычерпывал совком воду с пола в ведро, а с потолка ему на голову лилась вода.
– Спокойствие, только спокойствие, Леночка Петровна! Мы с Венькой за крыльями приехали, а у вас потоп. Сантехника вызвали, скоро все будет хорошо, – успокоил ее криминалист.
– Трофимов наверху?
– Ага, пытается ликвидировать протечку. У вашей соседки сверху трубу от унитаза оторвало. Бегите туда, помогайте соседке воду собирать, чтобы меньше к вам просочилось.
– Володь, простыни в шкафу возьми и на пол брось, – скомандовала она, схватила охапку полотенец и рванула наверх.
У соседки бабы Зины по коридору плавали тапочки и прочий бытовой хлам. Вода разлилась по всей квартире. Сама баба Зина сидела на диване в позе лотоса, держала в руках икону Божьей Матери и невидящими глазами смотрела перед собой. Старушка явно находилась в шоке. Зотова проверила у соседки пульс, убедилась, что с ней все более-менее в порядке, и ринулась в туалет. Трофимов самоотверженно боролся с мощным потоком воды, который бил из трубы фонтаном.
– Вентиль сломался, перекрыть воду не получается, – проорал он, пытаясь заткнуть дырку подручными средствами.
Елена Петровна швырнула полотенца на пол, сняла сапог, отстранила Трофимова, изловчилась и заткнула дырку трубы пяткой. Поток мгновенно иссяк.
– Чума… – выдохнул Венечка. – В смысле, вы, Леночка Петровна, очень находчивая женщина. Я чем только не пытался: тряпками, пакетами, пальцем, даже свечкой!
– Не стой, воду убирай, – устало вздохнула Зотова. Труба шла горизонтально, и чтобы держать пятку на дырке, ей пришлось изловчиться и встать в балетную позу. Не зря она побывала в балетной школе, хоть какая-то польза!
Веня схватился за полотенце:
– Мы в диспетчерскую позвонили, а они говорят, что сантехник куда-то пропал. Обещали прислать аварийку. Сорок минут уже едут.
К туалету приплыла баба Зина, в руке она держала губку для мытья посуды и тазик. Выглядела старушка спокойной и слегка сумасшедшей. Нагнувшись, баба Зина начала собирать воду губкой и выжимать ее в таз. Трофимов незаметно покрутил у виска. Зотова пожала плечами.
Наконец появилась аварийка. Два хмурых мужика быстро перекрыли воду, поставили новый шланг, соединяющий трубу с унитазом, и застыли с одинаковыми философскими выражениями на лицах.
– Спасибо! Всего хорошего! – рявкнула Елена Петровна. Мужики мгновенно испарились. Вода стала потихоньку убывать. Ясно куда – к ней в квартиру.
Баба Зина отмерла и запричитала, как плакальщица:
– Лена, прости меня, Христа ради! Я все тебе компенсирую! У меня гробовые есть. Петька, паршивец, два раза приходил. Все без толку!
– Баба Зина, да успокойся ты! Компенсирует она мне. Миллионерша нашлась, – ворчала Зотова, собирая остатки воды полотенцем. – Меня сын давно уговаривал ремонт сделать. Как раз повод подходящий. Не переживай – никаких претензий к тебе нет. А Петруше нашему я уши-то пооткручиваю, когда встречу. Алкаш несчастный!
– Вы про того Петрушу, который сантехник? – спросил Трофимов. – Я вчера пытался его разыскать, чтобы показания взять. В ДЭЗе мне адрес его дали и телефон, он вчера выходной был. Я на квартиру ездил и звонил – бесполезняк.
– Не приболел ли наш Петруша? – неожиданно забеспокоилась баба Зина.
– Как же, приболел, – ехидно заметила Елена Петровна. – В запое, видно, товарищ.
– Петька-то? Не похоже на него. Он хоть и алкаш, да не запойный. Не больше чекушки в день выпивает. На работе всегда как штык. Неплохой он парень, неплохой. Неприкаянный только! Пить начал с горя, как мать схоронил. Пять лет лежала. Он ее на себе тянул, все деньги на лекарства тратил. Учиться не пошел и не женился поэтому.
Зотова уронила мокрое полотенце на пол и выразительно посмотрела на Трофимова. Венечка понял ее взгляд.
– Ну, мы вроде тут все убрали. Пойдем мы, баба Зина, – сказала Елена Петровна, натянула на мокрый чулок сапог и вместе с Трофимовым вышла из квартиры.
В квартире Елены Петровны было темно. Из полумрака выплыл Рыжов со свечой и в трусах.
– Я воду убрал. Свет вырубился – проводка намокла. Электриков сейчас бесполезняк вызывать. Пусть просохнет все. Дня три, как минимум, вам придется без света пожить.
– Замечательно! Только этого мне для счастья не хватало! Жить без света, когда рядом пасется убийца! – вздохнула Елена Петровна, вырвала у Рыжова свечу и направилась в спальню.
Зотова переоделась в брюки и свитер. Невероятно, но форма, которая еще с утра сидела на ней в обтяжку, сейчас выглядела, как с чужого плеча. После смены одежды Елену Петровну ждал новый сюрприз.
Тесные недавно брюки легко сошлись на талии и оказались свободны в бедрах, пришлось даже ремень надеть. Натянув некогда узкий свитер, Елена Петровна с удивлением отметила, что впервые в жизни одежда ей велика! Лишние килограммы таяли буквально на глазах.
Пошарив в шкафу, Елена Петровна нашла старые вещи сына и выдала их коллегам. Видок у них стал, мягко говоря, странный. Рыжов был ниже сына на голову, Трофимов – выше. Володя принял шмотки смиренно. Стиляга Венечка, глядя на свое отражение в зеркале, состроил такую физиономию, что Елене Петровне стало его жаль. Ничего, потерпит, не в мокрых же портках щеголять по морозу!
* * *
Сантехник Петя жил в соседнем доме. Через пять минут они втроем настойчиво звонили в его дверь, но Зотова уже чувствовала – бесполезно. Шутник вернулся и устранил свидетеля.
– Замок захлопывается снаружи, – сказал Рыжов.
– Вень, сгоняй в домоуправление. Пригласи слесаря и управдома. Я участкового вызвоню, – попросила Елена Петровна и позвонила в дежурную часть.
* * *
Петя лежал на полу в прихожей и невидящими глазами смотрел в потолок. Вероятно, преступник пырнул его ножом, как только вошел в квартиру. Удар пришелся точно в сердце. Шансов выжить у Пети не было.
– Жаль парня. Собирался новую жизнь начать и не успел, – сказала Зотова.
– Леночка Петровна, гляньте, – пихнул ее Рыжов. На грязном линолеуме рядом с телом было написано кровью слово «Демон».
– Это он писал? – поинтересовалась Зотова.
– Похоже, да. У него указательный палец в крови. Возможно, написал и умер.
Вскоре на место преступления прибыли сотрудники местной полиции, судмедик Григорий Плешнер и следователь Андрей Жданов.
Смерть потерпевшего, по предварительной версии Плешнера, наступила около суток назад от проникающего ранения колюще-режущим предметом в область сердца. Предположительно между шестью и девятью часами вечера. Никаких следов и орудия преступления в квартире обнаружено не было. Версию Рыжова относительно написания потерпевшим слова «Демон» судмедик сразу поставил под сомнение.
– Лена, после такого ранения пальцами не пишут и даже не шевелят. Обрати внимание: крови вокруг раны почти нет. Это говорит о том, что потерпевший умер мгновенно. Конечно, нельзя полностью исключать, что это он писал, но я склонен полагать…
– Что убийца писал его рукой, – закончила мысль Зотова.
– На девяносто девять процентов.
– Это подтверждает нашу версию о том, что здесь побывал Шутник, – пришла к выводу Зотова и обернулась к Трофимову. Способ убийства другой, но ведь это он играет в Демона. – Веня, мне надо знать, как он здесь оказался. Хоть какую-то зацепку. Опрашивай свидетелей и без показаний не возвращайся. Меня уже достал этот неуловимый монстр!
– Демон, – поправил Зотову Венечка и испарился выполнять поручение.
– Леночка Петровна, – позвал ее Рыжов. – Кажется, нам повезло: около ручки двери с внутренней стороны остались чьи-то пальчики. Свежие совсем. На первый взгляд – женские.
– Странно, откуда здесь женским пальцам взяться? Моя соседка уверяет, что Петя был одинок. В квартире кошмарный бардак. Я сомневаюсь, что сантехник романтическое свидание незадолго до смерти устраивал.
– Это вы уж сами соображайте, – завредничал криминалист. Зотова незаметно показала ему язык и подозвала к себе Жданова, который сосредоточенно строчил протокол осмотра места преступления. Елена Петровна нахально свалила на него черную работу.
– Андрюш, у тебя как дела по контактам Колесниченко? Что-нибудь интересное нарыл?
– Обижаете! Нашел я вашего Якова. Как вы и предполагали, он был зашифрован в телефонной книге под женским именем или прозвищем Барабаска. Колесниченко звонила Барабаске со своего телефона в шесть часов вечера. Выясняю личность.
Елена Петровна хихикнула:
– Не надо выяснять личность. Барабаска – это комендант балетной школы. Вообще-то ученицы называют его Барабас, но Колесниченко, видимо, относилась к коменданту с симпатией и поэтому прозвище немного смягчила. На самом деле Барабаску зовут Бурмистров Яков Сергеевич. Он подполковник ФСБ в отставке. Служил в горячих точках в том числе. Василиса наняла его год назад после того, как в школе случился неприятный инцидент с одной девочкой.
– Да, я в курсе этой истории и коменданта допрашивал, но имя как-то не ассоциировал с поклонником Колесниченко. Барабаска… – хмыкнул следователь. – Надо же так приличного мужика, подполковника обозвать!
– Он за куколками присматривает жестко. Думаю, отсюда и прозвище. Да, комендант мне сказал, что последний раз разговаривал с Колесниченко двадцатого декабря в шесть вечера. Девушка сообщила, что благополучно доехала до Киевского вокзала. Экспресс из Внукова как раз пришел на Киевский в шесть. Дальше дело темное.
– Потом Колесниченко позвонила Василисе Берн. Колесниченко звонила наставнице три раза. В восемнадцать часов пять минут, восемнадцать часов семь минут и в четверть седьмого, – сказал Жданов.
– Но Берн не ответила на звонки.
– Почему, на последний звонок наставница ответила, – возразил Андрей. – У меня в распечатке телефонных разговоров зафиксирована беседа, которая длилась минуту.
– Та-ак… – протянула Зотова. – Почему Василиса сказала мне неправду? Когда я Берн допрашивала, она сказала, что заметила звонки Колесниченко после девятнадцати часов вечера. Берн перезвонила Веронике в четверть восьмого. Вероника на звонок не ответила, а спустя пять минут прислала эсэмэс, что села в поезд и едет домой.
– Может, забыла? – неуверенно сказал Жданов.
– Не знаю. Как можно такую важную информацию забыть?
– Творческая личность, – философски заметил Жданов.
В квартиру вернулся довольный Трофимов.
– Есть контакт, Леночка Петровна! – доложил он. – Нашлась свидетельница, соседка с нижнего этажа, которая вчера около шести часов вечера видела, как к подъезду подкатила золотистая иномарка. Марку она не знает, говорит, маленькая и пучеглазая.
– «Порше», – заржал Жданов.
– Однозначно, – гоготнул Трофимов и продолжил: – Из машины вышла дама в шикарном норковом полушубке коричневого цвета и шляпке. Дама имела утиную походку и вошла в этот подъезд.
– Утиную, – заржал Жданов.
– Да что ты все ржешь, боже мой! – рассердилась Зотова. – Дай дослушать спокойно!
Андрей притих.
– Соседке стало интересно, к кому приехала столь элегантная дамочка, – продолжил Вениамин. – Короче, соседка утверждает, что дама поднялась на этаж выше, то бишь сюда, и позвонила в дверь над ее квартирой. Там как раз «апартаменты» Земцова. Потом соседка отвлеклась, у нее суп убежал. Но она видела в окно кухни, как минут через пять элегантная дама вышла из подъезда, села в машину и уехала.
– Да что это такое! – закатила глаза Зотова. – Золотой «Порше» и шоколадная норковая шубка у нашей несравненной Василисы Берн!
– А утиная походка на балетную вроде похожа, – сдерживая смех, сказал Жданов.
– Вот это номер, – ошарашенно сказал Трофимов. – Что Берн здесь делала? Убивала сантехника Петю?
– Это какой-то дурдом! – простонала Зотова. – Зачем известной меценатке, хозяйке элитной балетной школы, бывшей приме балета убивать нашего местного безобидного алкаша?
– Из эстетических соображений, – гоготнул Трофимов, но взглянул на Зотову и ржать перестал.
– Елена Петровна, а почему вы не рассматриваете версию, что это Берн вам крылья под дверь подбросила? – серьезно предположил Жданов. – Самой крылья в подъезд переть ей было не с руки. Тут и подвернулся местный алкаш. Берн его наняла, чтобы он крылья доставил на ваш этаж. Он поручение выполнил, а потом явился и рассказал вам занимательную историю про мужика с крыльями. Может, Земцов к вам приходил, чтобы детали прояснить, знаете вы что-то или нет?
– Какие детали? О чем? Я дело Колесниченко еще в глаза в тот момент не видела. А Земцов лыка не вязал, когда ко мне явился.
– Когда вам крылья подбросили, Колесниченко уже была мертва. А Земцов к вам приходил на следующий день. Может, его убийца отправил выяснять обстановку?
– Земцов ночью ко мне приходил. Кота принес. Он ходил-то с трудом, а ты говоришь – выяснять что-то пришел. Что я, пьяного от трезвого не отличу?
– Ну, допустим, он был пьян. Что это меняет? На место преступления потянуло Петю с пьяных глаз, вот он и явился. А потом, двадцать пятого декабря, мадам Берн заявилась к нему в гости под предлогом выплаты вознаграждения и грохнула парня. Все логично.
– Андрей, из твоего предположения вытекает, что Веронику Колесниченко убила Василиса Берн.
– Ну?
– Что «ну»? Зачем Василисе Берн убивать свою лучшую ученицу?
– А хрен ее знает, – бесхитростно ответил Жданов и почесал затылок.
– Предположим, меценатка с ума сошла, – влез Трофимов.
– Замечательная версия! – с сарказмом ответила Елена Петровна. – Тебе не кажется, что визит сюда мадам Берн на приметном золотистом «Порше» – это как-то уж слишком театрально?
– Жизнь вообще театр, – философски изрек Венечка. – Разве такого не бывает, скажите мне? Не слышали разве: я тебя породил, я тебя и убью! – торжественно провозгласил Трофимов, сделав страшное лицо. – Наставники учеников разве не мочат? Может, она не планировала убивать. Деньги приехала заплатить, а сантехник попросил больше, и она…
– Или уже заплатила, но сантехник ее вычислил и начал шантажировать, – предположил Жданов.
– Мотив, Андрей! Мотив убийства Колесниченко?
– Элементарно! Допустим, у Берн профессиональная зависть взыграла. Когда-то она ведь танцевала, но карьера оборвалась на самом взлете из-за травмы. Такое печальное событие не могло не оставить следа в психике. Неудовлетворение копилось, копилось… А Колесниченко делала стремительные успехи. Еще немного – стала бы примой и, возможно, переплюнула саму наставницу. Вот у нашей Василисы внезапно и случилось помутнение рассудка.
– Вполне рабочая версия, – оживилась Зотова. – Дербеневу Берн тоже безжалостно выгнала на самом взлете и обратно не приняла. Правда, в случае с Дербеневой действительно была веская причина.
– Вот я же говорил! – вытянул указательный палец Жданов и поинтересовался: – А это кто?
– Ее первая фаворитка, – объяснила Зотова и обратилась к Трофимову: – Вень, надо срочно разыскать эту девушку. Записывай: Юлия Дербенева, 1997 года рождения. Предположительно уроженка Питера. В данный момент может проживать там же. Ее отчислили из-за интересного положения полтора года назад. Собери мне о ней полную информацию. К слову, тебе ее фамилия никаких ассоциаций не навевает?
– Навевает ассоциации с Дербеневской набережной, – выдал Веня. Зотова поморщилась и покачала головой:
– Берн вчера была у меня в Следственном управлении. Уехала без четверти шесть, сообщив мне, что опаздывает на встречу. При мне она звонила человеку, с которым планировалось свидание, и сказала, что немного задерживается. Вероятно, из Следственного управления Берн рванула сначала сюда, на квартиру к Петру Земцову, а потом уже на встречу. Андрюш, проверь контакты Земцова. Да, вот еще что… Когда я описала, что преступник вытворял с Колесниченко, меценатка хлопнулась в обморок.
– Балерины вообще такие странные существа, – философски изрек Трофимов. – Я однажды на балете был, радовался еще как дурак, что в пятый ряд билеты достал. Потом только узнал, что балет надо смотреть издалека, потому что балерины как слоны топают.
– Это ты к чему? – спросил Жданов.
– К тому, что мы балерин воспринимаем воздушными и неземными, – пояснил Веня.
– А на самом деле они тяжелые и земные, – поддел Андрей. Трофимова перекосило. Между мужчинами снова начинался стихийный конфликт.
– Я хотел сказать, что на сцене они не только топают, но и постоянно хлопаются в обморок. Актрисы! Так что, возможно, Василиса Берн просто исполнила перед Леночкой Петровной миниатюру «Умирающий лебедь».
– Так и надо было свои мысли излагать, – вредным голосом сказал Жданов.
– Хватит! – рявкнула Зотова. – Мне надо подумать, а вы меня сбиваете. И вообще, я есть хочу. Сейчас уже одиннадцать вечера, а я еще не завтракала.
Услышав последнюю фразу, Плешнер тут же нарисовался рядом и льстиво залепетал:
– Лена, а поехали ко мне. Я тебя покормлю. Что у тебя с головой, к слову?
– В обморок хлопалась! От голода. Как лебедь умирающий, – соврала Зотова. – Спасибо, Гриша. У меня дома потоп. Надо хоть немного квартиру в порядок привести. Заканчиваем здесь, ребята. Андрюша, ты на дежурстве сегодня. В общем, без меня справитесь.
Плешнер уныло отплыл в сторонку, подумал, приплыл обратно.
– Хочешь, я тебе помогу квартиру в порядок привести? – с надеждой спросил судмедик. Профессор все еще надеялся, что она передумает и выйдет за него замуж. Григория было жаль, но она не могла ничего предложить профессору и не хотела его обманывать.
Пообещав коллегам вернуть им завтра сухие вещи, Елена Петровна простилась со всеми и отправилась домой. Только у подъезда она вспомнила, что Рыжов с Трофимовым опять не забрали эти поганые крылья с балкона. Ругая коллег и себя последними словами, она вошла в подъезд.
Какая-то сволочь снова выкрутила лампочки на этаже. В полумраке лестничной клетки она заметила на своем половике какой-то предмет. Сердце в груди глухо стукнулось о ребра. Елена Петровна присела и осторожно потрогала предмет рукой. Сердце забилось сильнее: на половике лежал роскошный букет роз. Елена Петровна подняла его и вдохнула аромат. На лестничном пролете мерцал огонек сигареты.
– Сало хочешь? С черным хлебом? – хрипло спросила Зотова в темноту.
– Хочу, – просто сказал Варламов и снова вошел в ее жизнь.
