Мария Берестова
Спустя пять лет
Глава третья
Едва войдя в малую столовую – роскошное помещение с панелями из светлого дерева и золотым декором – Ней тут же покосился на стол в попытках оценить сервировку. С большим облегчением он заметил, что приборов подано совсем немного – одна ложка, одна вилка и один ножик. Кажется, есть шансы не опозориться! Он, конечно, проштудировал пособие по этикету, но количество упомянутых там нюансов ввело его в полной уныние: совершенно очевидно было, что по книжке такие вещи не выучить.
Нервно расхаживающая по столовой Лея оптимизма ему не прибавляла: она явно не ждала от встречи ничего хорошего, несмотря на, казалось бы, добродушный тон приглашения. Ней, впрочем, подумал, что, если и запутается, сможет повторить за нею – и уж как-нибудь выплывет.
Позволять им и дальше накручивать себе нервы никто не стал; не прошло и двух минут с их прихода, как двери торжественно распахнулись, и к ним присоединилась царствующая чета.
Ней на секунду замер, пытаясь сообразить, нужно ли приветствовать каждого из них по отдельности – или следует отдать общий поклон обоим? Времени вполне оценить ситуацию не было, поэтому он решил, что лучше уж перестараться.
– Ваше Величество, – отдал он поклон королеве, а после повторил второй для короля-консорта: – Ваше Величество.
За ним эхом отозвалась Лея – правда, придерживаясь формата семейного завтрака, она обратилась к родителям неформально: «Матушка, отец!»
Королева благосклонно кивнула дочери:
– Лея! – перевела взгляд на Нея и с лёгким холодком в голосе приветствовала и его: – Господин Дорне.
Король-консорт на приветствия размениваться не стал.
– Что за славненькое утро! – вместо того, весьма весело и живо отметил он, подвёл жену ко столу и выдвинул для неё стул. – По всем приметам, погода теперь установилась летняя!
Ней поспешил последовать его примеру и отодвинуть стул для Леи.
Дальше, впрочем, его ожидало некоторое затруднение. Стол был квадратный, и сервирован так, чтобы на каждой стороне сидело по человеку. Король вполне уверенно сел напротив королевы, а Нею, соответственно, оставалось место напротив Леи – но, чтобы до него добраться, ему нужно было обойти либо королеву, либо короля. Ней не очень хорошо разбирался в этикете, поэтому совершенно не представлял, с какой стороны ему следует пройти.
«Хоть под столом пролазь!» – досадливо подумал он, даже покосившись на край роскошной накрахмаленной скатерти, но в итоге решил обойти со стороны короля-консорта – наверно, так будет правильнее? Королева же главнее, и ей за спину заходить совсем уж недопустимо?
Гневных окриков не последовало, и Ней сделал вывод, что если и напортачил, то не так уж сильно.
Как только все расселись, слуги подали первое блюдо – к облегчению Нея, вполне себе обычную кашу! Едва ли здесь можно что-то сделать не так!
Впрочем, прежде, чем есть самому, он украдкой поразглядывал остальных: мало ли, какие тут есть подводные камни. Как минимум, он помнил, что есть какое-то правило про то, что то ли нельзя есть, пока не начнут монаршие персоны, то ли нужно закончить есть, если закончили они. Что-то сложное и непонятное, в общем.
Королева, отломив кусочек булочки, ножичком намазывала на неё хлеб. Лея делала так же, но Ней решил не рисковать и обойтись кашей. Про булочку он тоже помнил что-то странное: то ли её нельзя резать, то ли её как-то по-особому держать надо. Нет уж, нет уж! Лучше простая и безопасная каша!
Король-консорт, вон, благополучно ест её ложкой, как и все простые смертные. Так что и Ней решился приступить к трапезе.
Разговор не клеился, потому что единственным, кто имел расположение говорить, был король-консорт.
Ней слишком стеснялся и боялся сболтнуть что-то не то, Лея дулась на мать, а та была, в свою очередь, недовольна ссорой с дочерью.
После каши принесли какие-то незнакомые Нею кургузые и маленькие колбаски, кучкой на едином блюде для всех; он впервые видел такое и даже не представлял себе, как их едят. Он осторожно скосил глаза на королеву: та, вилкой перенеся одну колбаску себе на тарелку, аккуратно отрезала кусочек ножом, придерживая остальную часть вилкой. По правде сказать, колбаска была такой маленькой, что из неё только два куска и получалось. Лея, как обратил внимание Ней, заморачиваться не стала, и просто откусывали с вилки, не пытаясь ничего резать. Решив, что лучше перебдеть, Ней принялся тщательно копировать манеру королевы.
Колбаски оказались безумно вкусными, и он даже взял себе вторую.
Он бы и третью взял – на блюде их было достаточно – но постеснялся показаться несдержанным.
Беседа всё ещё не клеилась. Король-консорт бросал на жену раздражённые взгляды: мол, почему я тут один отдуваться должен? Та эти взгляды благополучно игнорировала.
Ней подумал, что ему стоило бы проявить любезность и светскость и что-нибудь сказать; но он решительно не знал, что именно. Он попытался взглядом спросить совета у Леи, но та как раз насуплено переглядывалась с матерью и не заметила. Тогда он отважился взглянуть на короля-консорта – тот казался самым оживлённым участником трапезы.
Король не подвёл. Перехватив взгляд Нея, он тут же почуял, что нашёл собеседника, готового вступить в разговор, и тут же легко открыл новую тему:
– Мне говорили, господин Дорне, вы интересуетесь науками? – вполне дружелюбно поинтересовался он, попутно выхватывая вилкой с общего блюда колбаску.
– Очень интересуюсь, Ваше Величество, – с радостью ухватился Ней за понятную и близкую ему тему. – Правда, – поспешно добавил он, – я не достиг пока каких-то успехов… просто читаю… – тут он совсем смутился, сообразив, что показывает себя не с лучшей стороны.
– Все мы начинали с просто чтения! – легкомысленно отозвался король, отрезая кусочек колбаски. – Тут главное – любознательность! Не так ли, дорогая? – попытался он вовлечь в разговор королеву.
Та посмотрела на него строго и возразила:
– Я всё же полагаю, что тут важнее систематичный подход, дорогой, – тут она обратила внимание на то, как огорчилась от её слов Лея, и тут же с некоторой поспешностью добавила: – Впрочем, так или иначе, именно любознательность обеспечивает успех в учёбе.
Лея рассиялась улыбкой, увидев в этих словах некоторую поддержку. Ней тоже почувствовал себя ободрённым.
– Вам интересна какая-то определённая наука, или вы энциклопедист? – меж тем, вполне любезно спросила у него королева.
– Мне действительно интересно всё, Ваше Величество, но наибольшей интерес я питаю к физике, – ответил Ней.
Разговор о физике неожиданно вышел столь оживлённым, что на следующие четверть часа Ней забыл о неловкости, и даже взял себе ещё одну колбаску, а потом и вовсе не заметил, как на столе появились сладости и напитки.
Оказалось, что физика тут интересует абсолютно всех, и король-консорт весело и с азартом рассказал, как они всем министерством ставили опыты по газированию воды с помощью медных и цинковых проводов и лимона. Ней слушал, развесив уши: это было некое новшество, о котором ещё не успели написать книг.
– Пока совершенно непонятно, что из этого выйдет, – охотно включилась в разговор королева, – но кажется чем-то невероятным!
– Говорят, электричество планируют использовать в медицине, – изящно ввернул в речь новый термин король. – Но точно пока никто не скажет: учёные исследуют свойства…
– Это же может стать источником энергии! – пылко высказался Ней, опасаясь, впрочем, пытаться повторить новое незнакомое слово.
Сказав это, он тут же и сконфузился, припомнив, в сколь высоком обществе находится. Тут его восторженные юношеские идеи точно не уместны!
– Каким же образом? – пытливо и серьёзно переспросил у него король-консорт, покачивая чашечкой с кофе.
Ней покраснел.
– Право, – признал он, – я же ничего пока не знаю про э… – он замялся.
– Про электричество, – спокойно напомнил слово король, явно не спеша раздражаться. – Но вы почему-то подумали именно про энергию?
Совсем смутившись, Ней всё же попробовал объяснить свою мысль:
– Если под влиянием… элек-три-чества… происходит выделение водорода из воды… а водород ведь горит… – неуверенно отметил он. – Получается, можно сделать топливо из воды?
– Смелая идея, – похвалила королева, пригубив чаю.
Лицо Леи совсем прояснилось; она была очень горда тем, что Ней сумел произвести впечатление.
– Весьма смелая, – поддержал вывод королевы король-консорт, а после испытующе посмотрел на Нея: – Вы бы хотели заняться исследованиями такого рода?
– Очень хотел бы, Ваше Величество! – горячо заверил его Ней, радуясь, что его идеи и увлечения одобряют.
– Что ж, – король поставил чашечку на стол и декларировал: – Королевский дом готов оплатить ваше обучение в Кармидере.
Он отметил, что на этих словах Ней просиял, а вот Лея помрачнела: ей совсем не хотелось расставаться с возлюбленным.
– Ваше Величество! – от избытка чувств Ней чуть не вскочил, в последний момент вспомнив, что этикет не предполагает таких ярких проявлений эмоций; однако и взгляд его, и выражение лица красноречиво отражали всю глубину его радости.
– Вот и прекрасно! – хлопнул ладонями по столу король-консорт. – Тогда собирайтесь, после обеда мои люди будут ждать вас в министерстве, до начала семестра всего два месяца, так что стоит поспешить! Дорогая? – закончив с речью, он, не дожидаясь ответа, вскочил со стула и подал руку супруге.
Ошеломлённо моргающий от такого скорого решения своей судьбы Ней услыхал, что королева едва слышно с укоризной воскликнула: «Рэн!»
– Позвольте нас простить, дела не терпят отлагательств! – никак не отреагировал на её укор король и благополучно утащил её с собою куда-то в дворцовые дали.
– Рэн! – воскликнула королева уже в голос, когда они вышли. – Что ты творишь!..
Она раздражённо и с опаской обернулась на прикрытые слугами двери, за которыми её дочь осталась наедине с этим нахальным мальчишкой.
Король возвёл глаза к потолку.
– Будь великодушна, – мягко попросил он супругу. – Они видятся в последний раз в жизни.
Королева поморщилась, но больше ничего не сказала. На душе ей было смутно тревожно: на краю сознания скреблась паршивая мыслишка, что она была в этой ситуации слишком сурова.
«Нет, в самом деле, – постаралась вернуть себе уверенность королева, – не могла же я поощрить это безумие? Лея всё-таки принцесса королевского дома Райанци!»
Хотя упомянутый ею аргумент играл, безусловно, важную роль, совесть ей успокоить так и не удалось, и она себе пообещала, что впредь будет особенно внимательна к дочери и всячески постарается загладить перед ней свою нынешнюю строгость.
…предоставленные сами себе дети, вопреки опасениям королевы, не целовались.
Они прощались; безмолвно, держась за руки, просто глядя друг другу в глаза и пытаясь запомнить друг друга.
Сердце Леи сжималась тревогой; она была уверена, что отец только для того и задумал всю эту интригу с обучением, чтобы их разлучить. Она бы даже воспротивилась этой идее – если бы не то неподдельное счастье, которым засветились глаза Нея, когда тот понял, что сможет учиться в лучшем университете мира. Отец, как всегда, всё просчитал, и предложил вариант, от которого они оба не смогли бы отказаться.
«Он просчитал всё, – упрямо подумала Лея, – кроме наших чувств».
Она была совершенно уверена, что пять лет ничего не изменят ни для неё, ни для него.
– Я буду тебя ждать, – твёрдо и спокойно пообещала она.
– Я приеду, как только закончу учиться, – незамедлительно отозвался он с той же твёрдостью.
Ей хотелось как-то закрепить эти высокие обещания.
Она забрала у него свои руки и сняла с себя крестик.
– Обменяемся? – предложила она ему.
Он покраснел.
– Мой тебе не подойдёт, – неловко ответил он, глядя на её ладошку, на которой лежал изящный золотой крестик тонкой работы, опутанный столь же изящной золотой цепочкой.
Крестик Нея был простой, из меди, и висел у него на шее на простой верёвочке. Не то, что может подойти принцессе – с придворными нарядами эта верёвочка смотрелась бы ужасно неуместно.
– Как мне может не подойти твой крест? – горячо возразила она, вглядываясь ему в глаза. – Носить его будет для меня честью!
Ней вздохнул и согласно снял свой крестик тоже.
Принимая его из его рук, она строго заявила:
– Пред лицом Господа клянусь быть верной тебе, как своему будущему мужу.
Она поцеловала крест и надела его на себя; в её движениях чувствовались торжественность и благоговение.
– Пред лицом Господа клянусь быть верным тебе, как своей будущей жене, – с глубоким чувством повторил её слова Ней, поцеловал её крест и надел на себя.
Они оба полагали, что браки совершаются на небесах, и что их брак теперь совершился.
Глава четвёртая
Эти пять лет пролетели для Нея необыкновенно быстро.
Сперва он исступлённо принялся учить анжельский – преподавание в Кармидере велось именно на этом языке, а Ней совсем его не знал, и ему было нужно до начала учёбы овладеть им на высоком уровне.
– В смысле – не знает анжельского?! – с глубоким потрясением переспросил король-консорт, когда его люди донесли, что парень всё свободное время зубрит язык.
Король сам родился и вырос в Анджелии, и в своё время ему самому пришлось учить райанский язык в катастрофически сжатые сроки. Однако анжельский-то был самым сложным из языков, и решительно не представлялось возможным, чтобы даже самый усидчивый и талантливый ученик сумел бы овладеть им за два месяца на таком уровне, чтобы слушать университетские лекции.
– Ну, значит, не одолеет и первую сессию, – с некоторой даже досадой резюмировал король.
Мальчишку ему было жалко, и он и впрямь был готов поспособствовать его образованию; но про своё незнание анжельского ему следовало сказать сразу.
Впрочем, провал парня так или иначе решал проблему, и король только постановил помочь ему пристроиться где-то в Анджелии после того, как его выгонят из университета.
Естественно, анжельским за два месяца Ней овладеть не смог, но упрямство не позволило ему сдаться. Он исправно посещал все лекции, на слух записывал совершенно непонятную ему тарабарщину и потом так же её и заучивал, по мере сил пытаясь разобрать хоть что-то. Первую сессию он так и сдал – на чистом зазубривании. Пару раз даже сам не понял, о чём именно его спрашивали преподаватели и что именно он им отвечал – просто выдавал заученные наборы незнакомых слов.
Как ни странно, это шарлатанство никто так и не разоблачил.
Возможно, потому что преподаватели делали некоторую скидку старательному иностранцу, который проявлял такое рвение.
Так что весь первый год обучения прошёл для Нея как в чаду – в попытках овладеть одновременно и самим языком, и тем материалом, который на нём излагали.
Несколько раз Ней писал Лее письма. Поскольку возможности писать прямо во дворец у него не было, он адресовал их в канцелярию Его Величества. Письма эти благополучно оседали в ящике стола короля-консорта и до Леи не доходили.
На втором году обучения, осознав, что письма его не доходят – поскольку от Леи он так и не получил ни ответа, ни весточки, – Ней стал изобретать иные способы с ней связаться. Он узнал, кто из его преподавателей собирается читать лекции в университете Райанци, и постарался произвести на него хорошее впечатление.
Как оказалось, преподаватель как раз и занимался изучением электричества, так что два фанатика нашли друг друга. Весь второй год Ней занимался опытами – энергия из воды у него, определённо, не получалась, но получалось много чего другого, не менее интересного. Преподаватель был в восторге от его пытливого ума и азарта, так что письмо передать согласился.
Конечно, у него тоже не было выхода на дворец, поэтому в Райанци он передал его ректору местного университета – самому высокому должностному лицу из тех, кого знал. Ректор охотно согласился поспособствовать, и позже передал письмо министру науки, вхожему во дворец. Министр науки посчитал, что самый короткий путь передачи письма принцессе, с которой он так-то пересекался разве что на балах и приёмах, – это передать его на совете через её родителей. Так что с таким трудом доставленное письмо не дошло до Леи лишь чуть-чуть, и осело в том же ящике стола, что и предыдущие.
Третий год прошёл для Нея в угаре опытов с электричеством. Он не ел, не спал и не вылезал из лаборатории. Письма он уже отправлять и не пытался, сообразив, что всё равно – не дойдут. Однако время от времени он их всё-таки писал, оставляя у себя. Образ Леи отнюдь не померк в его сердце за все эти годы.
Свидетельством тому был тяжёлый выбор, который Нею пришлось совершить к середине третьего курса.
И Ней, и его преподаватель были абсолютно уверены, что из энергии, создаваемой электричеством, можно получить устойчивый световой источник. Их коллеги отнюдь не разделяли их энтузиазма, поскольку все опыты их в этом направлении упрямо проваливались. Однако смелые экспериментаторы не желали опускать рук, и придумывали всё новые и новые способы получения света из электричества.
Опыты их, конечно, финансировал университет; но идей у них было гораздо больше, чем выделялось финансов, а где взять денег – было решительно неясно. Не раз и не два Ней думал продать если не крестик принцессы, то хотя бы цепочку к нему – в конце концов, что толку в той цепочке? Лея наверняка одобрила бы его решение, потому что она знала, как важна ему наука!
Однако ж, каждый раз, когда он уже было решался, и даже направлялся в город для совершения сделки – его что-то останавливало.
Крестик и цепочка были единственным, что у него осталось от Леи; и потому он наделял их ценностью куда большей, чем те деньги, которые он мог бы за них получить.
Скрепя сердце, он снова и снова отказывался от этой идеи, и, в конце концов, решил, что нипочём не расстанется ни с крестом, ни с цепочкой – до самой своей смерти.
Так закончился уже и третий курс, и Ней показывал себя талантливым и перспективным студентом.
К тому времени король-консорт начал испытывать некоторое беспокойство по поводу упрямства и настойчивости проблемного кавалера – с такого станется и впрямь явиться после выпуска со сватовством! И как он это явление королеве объяснять будет?
В очередной раз листая папки с донесениями, он бурчал и возмущался: подумать только, парень не был замечен ни в чём предосудительном! Студенческие гулянки и попойки стабильно проходили без его участия; его вообще никто ни разу не видел пьяным, да и горячо любимые остальными студентами леди известной профессии его тоже совершенно не привлекали. Ничего компрометирующего! Сплошная учёба да научные опыты!
– Да что ж такое! – раздражался король-консорт, не зная, за что бы зацепиться.
Однако мозги его прочно были настроены на многоуровневые интриги, поэтому, в конце концов, он решил, что возвращение парня им не грозит, если он обретёт в Анджелии свою настоящую любовь.
Кандидатка в настоящие любови были подобрана его агентами весьма скоро, и не составило труда через подставных лиц устроить дело так, чтобы она получила возможность поступить в университет, а там – подтолкнуть молодых людей к знакомству и сближению.
Судя по отчётам агентов, дело пошло на лад: девушка и Ней и впрямь сошлись на почве бешеной любви к электричеству, и всё свободное время проводили вместе за опытами.
Король довольно потирал руки, считая, что эта интрига ему удалась как по нотам. Два хороших дела разом! Помог парню и хорошее образование получить, и любимой женой обзавестись!
…на пятом курсе Нея выяснилось, что радовался король преждевременно.
Девушка замуж вышла – но не за Нея, а за своего однокурсника.
– Да как же так! – раздражённо воскликнул король, когда ему доложили об этом тревожном обстоятельстве.
Руководитель анжельского направления внешней разведки лишь растеряно разводил рукам: сами не знаем, ведь и впрямь всё время вместе были, кто ж знал!..
– Прошляпили! – резюмировал король-консорт с глубоким недовольством.
Интрига не выгорела, пять лет подходили к концу, и оставалось лишь уповать на то, что за это время новоявленное светило науки и думать забыло о какой-то скучной райанский принцессе.
Король вполне справедливо полагал, что за пять лет, наполненных новыми знакомствами, яркими событиями, учёбой и опытами, первая юношеская любовь просто обязана была поблекнуть и забыться.
А даже если и нет – она наверняка поблекла и забылась в сердце самой Леи, так что проблема, так или иначе, всё-таки была решена.
