Мария Берестова
Сердца не покоряют силой
– Зависит от того, что именно вы подразумеваете под дворцом, – выкрутился Эртан, гордый таким ловким пассажем.
– Королевский дворец, – лекторским тоном принялась пояснять Рэми, – это место, где живёт королевская семья и двор.
Правитель просиял, выяснив, что именно ей нужно, и весело отрапортовал:
– Ну, дом нашей семьи вы видели, а двор – кто где. В ратуше только старцы живут, у остальных свои дома и усадьбы.
До Рэми с минуту доходила мысль, что дворца в столице не существует – не считать же за таковой довольно скромный особняк, в котором её поселили!
Потом до неё ещё минуту доходило, что в этот особняк её определили с концами – не просто как пока ещё невесту, но и как жену повелителя.
Следующим выводом была мысль, что Алиссию и гувернантку, конечно, там тоже разместили с комфортом, но места для регулярного женского дворцового штата там явно нет.
– Но где же мне поселить мой двор! – огорчённо воскликнула принцесса, которая, конечно, не собиралась задерживаться в Мариане на такой срок, чтобы обзаводиться собственным двором, но нервы-то жениху потрепать надо!
– Ваш двор? – не подвёл жених, кажется, слегка побледнев и вообразив, что откуда-то из Ниии на него медленно, но неотвратимо надвигается длинный караван карет, битком набитых чопорными девицами, планирующими расселиться в марианском королевском дворце.
– Кто у вас положен по штату для жены ралэса? – невозмутимо уточнила Рэми, чувствуя себя, наконец, на своей почве. – Статс-дамы, фрейлины, камер-фрейлины, обер-гофмейстерина?
Лицо Эртана вытянулось, он принялся что-то подсчитывать: «Лис, Вента, Бени» – после чего выдал:
– Считайте, что первые три уже есть, а вот четвёртой можно сделать Алиссию, – кивнул он через плечо.
Несмотря на всю склонность Рэми к скандалам и язвительности, в этот момент она даже растерялась, осознав, что ей предлагается закрыть все придворные должности всего четырьмя женщинами, включая компаньонку.
– Не любите раздувать штат, да? – уныло переспросила она.
Отец неоднократно жаловался на «раздутый» женский штат во дворце – немудрено, четыре принцессы и одна королева, и у каждой – свой маленький двор. Речи о том, что нужно быть умеренной и экономной, Рэми слышала неоднократно, но даже в страшном сне ей не могло присниться, что в альтернативу её прекрасному «экономному» штату из двадцати дам ей предложат всего четыре!
– Было бы кем раздувать! – беззаботно рассмеялся Эртан.
Сопоставив его возглас с размерами города, Рэми заподозрила нечто ужасное, что и поспешила уточнить:
– А сколько вообще людей живёт в столице, ваше повелительство?
Неопределённо поведя плечом, тот покрутил рукой в воздухе, что-то прикидывая, и не разочаровал:
– Тысяч пять.
Теперь уже вытянулось лицо у принцессы.
– Ты слышала, Алиссия? – повернулась она к подруге. – Это же как в нашей Гончарной слободке!
Ранее непробиваемый её пассажами ралэс на этом месте ощутимо нахмурился. Алиссия сделала круглые глаза: мол, что ты несёшь? Слободка, на самом-то деле, была совсем даже слободой, и жили там отнюдь не только гончары.
– Наконец-то отдохнём от шума, – мило улыбнулась Алиссия Эртану, пытаясь сгладить впечатление от слов принцессы. – Всегда любила очарование небольших уютных городов!
Эртан облегчённо заулыбался и подтвердил, что да, марианцы тоже предпочитают небольшие поселения, потому что сроду не любят тесниться.
Однако шпильки Рэми, судя по всему, всё же попали в цель, потому что его разговорчивость на этом иссякла, и дальнейшая прогулка прошла скучно и вяло.
В этот же день после ужина принцесса достала из своих вещей удобный блокнот и принялась составлять коварный план. Сегодня она славно потрудилась, выискивая слабые места противника, и с однозначной точностью обнаружила главные болевые точки, которые нужно было использовать против него. Во-первых, Эртан явно гордился родной страной, и поэтому очень остро воспринимал сравнения не в её пользу. Во-вторых, этикет и протокольные нормы его весьма тяготили, а тут уж Рэми знала, где развернуться! В-третьих, он привык к живому неформальному общению, поэтому лучший способ отвратить его от всяких идей о женитьбе на ней – это держать выдающуюся дистанцию, быть неприступно-ледяной и всячески подчёркивать, что брак ничего не изменит в этом отношении.
Перечитав споро набросанные пункты, Рэми довольно потянулась. Возвращение домой замаячило на горизонте, и всю эту поездку вполне можно обозначить как приятные летние каникулы. А значит, нет ничего странного в том, что этими каникулами она наслаждается – а Рэми должна была признать сама с собой, что Мариан ей весьма понравился, и в такой вольной и почти дикой жизни есть что-то, несомненно, привлекательное.
Что касается Эртана, то он ощутимо приуныл. Попытка сойтись с невестой, пользуясь привычными ей средствами, не удалась – а ведь он потратил столько усилий, пытаясь придерживать язык, изъясняться куртуазно и вести себя дипломатично!
Надо отметить, что неудача подобного рода была у него первой. Обычно Эртан сходился с новыми людьми легко и непринуждённо, не прилагая к этому особых усилий – фамильное обаяние досталось ему вполне, чем он и пользовался. Впервые это самое обаяние дало осечку: Рэми явно не была очарована, и у него даже сложилось впечатление, что её мнение о нём успело ещё больше упасть за этот день.
Больше всего его огорчало, что она словно отгородилась от него высокой стеной – это ощущалось так, будто он так и не сумел наладить с ней контакт. Даже с её дамами он чувствовал себя более привольно и уверенно – они обе оказались настроены дружелюбно, и он уже сложил некоторое впечатление об их характерах.
Про характер же Рэми он не мог сказать ничего, потому что так и не сумел пробиться к ней-настоящей, а вся эта внешняя идеальная мишура не казалась ему хоть сколько-то живой.
Немного поразмышляв, Эртан выдвинул гипотезу, что принцесса переживает, как бы в Мариане не снизился тот уровень комфорта, к которому она привыкла под крылом отца. Тут, конечно, ему не удастся соперничать с ниийским королём, но и опускать руки он не намерен. Внутри себя ралэс принял решение доказать невесте, что здесь ей будет даже лучше, чем там.
Для этого, в первую очередь, неплохо было бы выяснить, зачем ей потребовались все эти камер— и обер-, но, к сожалению, Эртан даже названия должностей не запомнил, не говоря уж о том, чтобы догадаться, чем все эти дамы должны быть заняты, и почему их отсутствие может служить огорчением. Учебник по этикету таинственно молчал, не давая никаких комментариев по этому поводу, а в исторические трактаты, посвящённые Ниии, он заглянуть не догадался, так что решил отложить вопрос до прибытия сестёр – три светлые женские головы наверняка найдут решение!
Глава седьмая
Когда шумная компания, состоящая из младшего поколения А-Ларресов, соизволила вернуться в столицу к свадьбе своего родича, их ожидал весьма странный и, чего греха таить, холодный приём.
Нет, сперва всё как раз было удивительно дружелюбно – встреча карет, проводы до дверей, обе створки которых услужливо придержали переодетые в лакеев садовник и повар.
А вот дальше понеслось!
Для начала хозяев напугал тот самый слуга, которого мы уже заставали за вязанием чулка. Раздобыв где-то огромную дубину, он шумно грохнул ею о паркет и принялся звучно и басовито возглашать:
– Его светлость Аркаст А-Ларрес, глава рода А-Ларрес, управитель Ан-Насо, с супругой и наследницей!
Поименованный Аркаст аж пригнулся от неожиданности, ожидая нападения; кроме того, должны признать, что он за двадцать пять лет своей жизни впервые узнал, что у него, оказывается, есть какой-то таинственный титул, и звучит он как «его светлость».
В Мариане титулы были не в чести. Когда кто-то из марианцев уж очень хотел выпендриться куртуазностью, использовали слова «сударь» и «сударыня». Единственным исключением из этого правила стал многострадальный титул правителя – то самое «ваше повелительство», которое и выговорить ещё попробуй, и без смеха же слушать невозможно! Эртан вон до сих пор на каждый третий раз смеялся, хорошо хоть, нечасто его так величали.
В общем, только спустя пять секунд Аркаст разглядел брата, который торжественно восседал в роскошного вида кресле, скорчив весьма кислую физиономию. Сбоку от него сидела в высшей степени высокомерная девица, коя взирала на вновьприбывших холодно и строго.
Старик с дубиной, тем временем, грохнул ещё раз, и принялся объявлять дальше, представив ещё трёх девиц и за компанию – Рассэла.
После столь странного приветствия Эртан встал (девица незамедлительно проделала то же) и сухим, но хорошо поставленным голосом повторил весь тот набор титулов принцессы, который мы уже слышали.
– Рада знакомству, – сладко улыбнулась Рэми, наслаждаясь всеобщим потрясённым молчанием.
Далее на минуту воцарилась тишина. А-Ларресы были слишком шокированы приёмом, Эртан слишком устал за последние два дня, полные придирок и шпилек, а Рэми лихорадочно искала повод сказать что-то язвительное.
Первым пришёл в себя Рассэл, как самый опытный в деле взаимодействия с отдельно взятыми ниийскими принцессами.
– Ваше высочество! – с идиотской шутовской улыбкой раскланялся он. – Вы распространяете элегантность и изысканность везде, где появляетесь! – умело ответил он ей её оружием, спрятав насмешку за вполне благолепным комплиментом.
– Завидую удачливости брата, – картинно приложил руку к груди Аркаст, незамедлительно получив ревнивый тычок от супруги. Впрочем, после двухсекундных переглядок та мгновенно включилась в игру, присев в реверансе, достаточно изящном для находящейся в положении дамы, которая при этом ещё и держит за руку непоседливого двухлетнего ребёнка:
– Счастливы оказаться в вашем сиятельном обществе, ваше высочество! – прощебетала она.
Все они, в особенности три промолчавшие девушки, выглядели слишком весёлыми и явно с трудом сдерживали смех, поэтому Рэми без труда поняла, что над ней издеваются, и слегка покраснела.
– Мне нужно заняться почтовыми делами, – с достоинством сообщила она жениху, найдя предлог сбежать. – Буду счастлива разделить с вами обед, мессиры, дамы! – величаво кивнула она остальным и ушла нарочито медленно, чтобы показать, что вовсе даже не сбегает, и вообще, вполне владеет ситуацией.
Стоило её шагам смолкнуть на втором этаже, как присутствующие всё-таки рассмеялись.
– И что это было? – весело поинтересовался Аркаст, подходя к слуге, забирая у него дубину и начиная её с любопытством разглядывать. В дубине несомненно узнавалась коряга, которой подпирали заднюю дверь, чтобы ветер не хлопал.
– Она что, всегда такая? – спросила одна из девушек у Рассэла.
– А она в курсе, что это, вообще-то, мой дом? – сердито выступила вперёд другая.
– Боюсь представить себе обед в её обществе! – закатила глаза третья.
Заговорили они все практически одновременно – уж очень хотелось поделиться впечатлениями.
Эртан со стоном рухнул в кресло и прикрыл глаза рукой.
– Нет, я, конечно, знал, что всё запущено, – возроптал Рассэл, – но чтобы настолько!
Меж тем та девушка, которая претендовала на звание хозяйки дома, присела на подлокотник кресла к брату и строго заявила ему:
– Эрт, сели её где хочешь, хоть в ратуше, хоть у Ланишки, но я в своём доме таких порядков не потерплю!
Со всех сторон послышался одобрительный гул.
– Поддерживаю! – флегматично отвлёкся от дубины Аркаст. – А то так недолго и получить… – помахал он для наглядности этим «оружием».
Их было сейчас слишком много в этом холле, и все стремились высказаться одновременно, поэтому следить за ходом беседы оказалось проблематично. Так, две сестры уже отщепились от общего разговора, живо обсуждая свои впечатления от предполагаемой невестки.
– Лииис, я сам не знаю, что с ней делать, – признался Эртан сестре-хозяйке. – Она мне за эти дни доконала, – провёл он ребром ладони по горлу.
– А я говорила, что жениться на ниийке – дурная идея, – ввернула третья сестра, отвлёкшись от разговора.
– Попрошу! – возмутилась жена Аркаста. – Вообще-то, мой дед – тоже нииец!
По правде сказать, она была в большей степени занята дочкой, чем разговором, и среагировала только на ключевое слово.
– Прости, Вин, я имела в виду принцесс, – мгновенно переиграла сестра, не желая ссориться.
Жена Аркаста махнула рукой – чего уж там – и удалилась наверх. Остальные потихоньку двинулись за ней, и вскоре с Эртаном остались только Лис и Рассэл.
– Вот и чего ты всё это устроил? – насмешливо поинтересовался последний, устраиваясь в кресле принцессы.
Эртан неопределённо помотал рукой в воздухе.
– Понравиться ей хотел, – мстительно расшифровала Лис, прожигая брата недовольным взглядом.
– Ууу! – прокомментировал Рассэл.
И без того бывший на взводе Эртан вскочил:
– Между прочим, это ты обеими руками выступал за укрепление союза с Ниией таким способом! – помахал он в воздухе руками, видимо, обозначая «такой способ».
Рассэл выгнул бровь и мягко отметил:
– Ну, я точно не советовал тебе устраивать подобные игрища, – кивнул он на кресла. – Это ей следует привыкать к нашим обычаям, а не нам – копировать её, – тоном объяснения прописных истин добавил он.
Безусловно, Эртан и сам это прекрасно знал.
– Не ты тут с ней торчал три дня, выслушивая! – буркнул он. – Легче было устроить «подобные игрища», чем все эти… – он передёрнулся лицом и торсом и слащавенько передразнил: – «Конечно, в первобытных обществах люди не разделяются по статусу, но, безусловно, признаком цивилизации является деление на социальные ступени и уважение статуса…» Тьфу.
Рассэл и Лис скептически переглянулись.
– Она вправду настолько ужасна? – не поверила Лис.
Задумчиво почесав щёку, Рассэл на правах знатока, проведшего с принцессой бок-о-бок целую неделю, резюмировал:
– Она, безусловно, девица себе на уме и с претензией, но чтобы уж настолько кошмарна? Эрт… – задумчиво протянул он. – А ты её ничем не обидел, нет?
Расхаживающий по холлу Эртан раздражённо взмахнул руками и воскликнул:
– Да её на ровном месте тысячью способов обидеть можно! Почём я знаю!
Поражённая вспышкой обычно сдержанного брата Лис тихо предложила:
– Ну ты бы поговорил с ней, что ли… это ж невозможно – вот так.
Лицо Эртана стало ещё отчаяннее.
– Ты думаешь, я не пытался? – вопросил он.
– Делааа… – протянул Рассэл, сочувственно вздыхая.
– Нужно просто поставить её на место! – закатила глаза Лис, настроенная более чем радикально.
Она приходилась Эртану и Аркасту родной сестрой, и ничто так не задевало её за живое, как дела братьев. Если милая Лис и была способна стать гневной гарпией – то только в тех ситуациях, где задевали интересы её семьи. И она однозначно уже записала ниийскую принцессу в должники.
– Лис. – Неожиданно сурово пресёк её мстительные планы Эртан. – Давай я сам разберусь, ладно?
Закатив глаза к потолку ещё раз, девушка согласилась, про себя подумав, что выдрать принцесске все волосы всегда успеется.
Рэми, к счастью, об угрозе своей шевелюре не подозревала: она и впрямь занялась почтовыми делами. Следовало написать домашним и заверить их, что она прекрасно устроилась – как именно «прекрасно» можно устроиться в городишке с пятитысячным населением, отсутствием дворца и совершенно неподобающим её положению размером свиты, было прописано на пяти листах, мелким убористым почерком. Суть посыла сводилась к «проникнетесь, в какую несусветную глушь вы меня отправили!» и долженствовала вызвать у родичей угрызения совести.
Если же говорить откровенно, то Мариан принцессе скорее понравился, и она была в восторге и от его природы, и от такой уютной и зелёной столицы, и особенно – от вольной, не обременённой этикетом жизни. Но признаваться в подобных глупостях Рэми, конечно, не собиралась! Пусть страдают, представляя, как ей отчаянно плохо в этом краю дикарей и отсутствующих удобств!
Собрав письма от своих дам – гувернантка писала сестре, а Алиссия выдала целый ворох конвертов, видимо, отрапортовавшись чуть ли ни всем знакомым, – принцесса передала корреспонденцию пожилому слуге из холла. Все мелкие поручения такого рода лежали на его плечах.
После этого оставалось лишь приготовиться к обеду. Охотно верилось, что с поддержкой такой многочисленной толпы недовольных ею А-Ларресов вопрос отмены её брака решится в кратчайшие сроки.
Глава восьмая
Перед обедом в курительной собрались трое братьев. Что характерно, никто из них не курил. Младших А-Ларресов вообще было справедливо причислить к вымирающему виду «приличных мальчиков из хорошей семьи» – из вредных привычек у них методично прослеживалась разве что фамильная дурость, ввиду которой они зачастую сперва действовали, а потом уж думали.
Возможно, отчасти их исключительной «приличности» способствовала манера матушки двоих из них вместо страшилок на ночь пересказывать особенно яркие эпизоды богатых семейных хроник. История про то, как один курящий сверх меры А-Ларрес трижды довёл свою жену до выкидыша постоянным дымлением в её присутствии, и продолжал бы и дальше, если бы на третий раз бедняжка не отдала бы Богу душу, была одним из самых ярких впечатлений детства. Матушка третьего не отставала, щедро делясь схожими историями своего северного рода, в котором один из бравых предков сгорел заживо с кучей своих матросов, забыв потушить папиросу на корабле. Правда, вот к этой истории у подросших братьев возникли вопросы, до того неправдоподобной она казалась, но в детские-то годы их проняло насквозь, так что взрослый скепсис уже не смог прорваться через те яркие впечатления.
Поэтому курительная использовалась исключительно как совещательный кабинет.
Аркаст, самый старший из них, устроился в проёме окна – это было его любимое место. Богатый плющ не только обрамлял стену снаружи, но и настойчиво лез в проём, из-за чего здесь было особенно уютно. Старший не любил город и камни, большую часть жизни провёл в фамильном замке, на природе, и сейчас полностью принял от отца основные дела рода – а их, надо сказать, было немало, ветвей семейства хватало, и заботиться о благополучии всех дальних родственников ой как непросто. Собственно, из-за этого отец спихнул дела на сыновей и уехал с женой на юга, поближе к морю.
Эртан присел на краешек стола, болтая ногой. Он был вторым по возрасту, и как уже отмечалось, приходился родным братом Аркасту и Лис – самой младшей из них троих. Бремя правителя ему досталось также от отца. Благо, сложный и запутанный титул ралэса предполагал, что его можно в любой момент свободно передать тому, кого предыдущий правитель сочтёт хорошим наследником. Из своих сыновей, многочисленных племянников, троюродных братьев и прочей родни предыдущий ралэс выбрал Эртана за усидчивость и методичность, умение доводить дела до конца и счастливый талант легко сходиться с людьми. Последнее было для Мариана, с его раздроблённостью и воинственно настроенным населением, особенно важно.
Рассэл, самый младший, остался у дверей, прислушиваясь, не идёт ли кто. Он приходился первым двум двоюродным братом – его мать была младшей сестрой отца Эртана и Аркаста. Бени, та из трёх девушек, которая переживала о сегодняшнем обеде, была его родной сестрой. Из всех них Рассэл обладал наиболее стратегическим типом мышления и был хорош в продумывании долгоиграющих комбинаций, поэтому почти непрестанно находился в разъездах, претворяя в жизнь свои грандиозные идеи.
Собственно, брак с Рэми был одной из этих грандиозных идей. Отношения Мариана с соседями были более чем отвратительны – можно сказать, что дипломатические контакты почти отсутствовали. Угроза внешних завоевателей висела над страной непрестанно, и являлась самой главной внешнеполитической проблемой.
У Мариана было три могучих соседа – Ниия, Ньон и Даркия – и налаживание отношений решили начать с первой. Во-первых, ниийцы и марианцы были родственным народом, их языки практически не отличались друг от друга, а вера была одной. Во-вторых, граница с Ниией была самой безопасной – собственно, все лесные территории Мариана ниийцы завоевали ещё полтораста лет назад и остановились как раз у той естественной преграды, перекинуть за которую войска было проблематично. Да, ниийцы могли обойти эту преграду по морю, но берега Мариана скалисты и неприветливы, и нападение с этой стороны тоже столкнётся с большим количеством естественных преград. И, наконец, в-третьих, король Ниии относился к соседям благосклонно, и хотелось закрепить этот успех. Было бы очень удачно, если бы в следующем поколении ниийский король был дядей марианскому ралэсу.
Хотя политические браки в Мариане и практиковались, обычно расчёт происходил между различными кланами и семействами внутри страны. Вот уже лет двести, как ни один марианский правитель не пытался закрепить своё положение на международной арене дипломатическим браком, и братья, по совести говоря, просто не знали, как всё это положено делать. Рассэл высказал саму идею, Эртан раскопал в архивах образец дипломатических предложений такого рода, – и понеслось.
Тогда, когда это только пришло им в голову, все трое переживали скорее о том, что ниийский король ответит отказом, и никто из них не подумал, а что делать дальше, если он согласится. Но вот, принцесса у них, и оказалось, что все проблемы только начались.
– Ну в самом деле, она не так уж и плоха, – уныло защищал Рэми Рассэл, который за короткое путешествие успел разглядеть в ней пару хороших черт.
Эртан смерил его тяжёлым мрачным взглядом, глубоко вздохнул, передёрнул плечом и ответил:
– Плоха или нет, а отказываться поздно.
– Сочувствую, – от всей души откликнулся от окна Аркаст.
– Всегда можно что-нибудь придумать, – оптимистично начал строить планы Рассэл. – Пусть родит наследника, а там – поселим её куда подальше, и пусть там скандалит. Вон, к А-Лерси отправим. Самое милое дело.
Между А-Ларресами и А-Лерси вот уже третье поколение шла непримиримая вражда.
Постучав пальцами по наличнику, Аркаст хмыкнул:
– А это было бы даже интересно. Кто кого, она или Рейн?
Эртан фыркнул:
– Хотел бы я на это посмотреть!
– Давайте его пригласим? – азартно подорвался Рассэл. – Готов оплачивать все его кружева ради такого дела!
Братья рассмеялись, потом замолчали: проблема так и не была решена.
– Знаешь, что, Эрт? – задумчиво протянул Аркаст. – Тебе просто нужно её хорошенько… – вставил он непечатное слово, заставив младших братьев слегка покраснеть.
Как человек женатый, в вопросах подобного рода он пользовался среди них авторитетом.
– Думаешь, поможет? – скептически переспросил Эртан.
– Наверняка, – весомо кивнул Аркаст, который привык разрешать ссоры с женой именно таким образом, поэтому полагал себя великолепным знатоком женской психологии.
Младшие переглянулись и пожали плечами.
– Попытка не пытка, – поддержал предложение Рассэл. – Может, у неё это вообще чисто нервное перед свадьбой? У девиц же бывает, – с некоторым сомнением заметил он.
Не то чтобы у Рассэла была хоть одна причина считать себя знатоком женской психологии, но он ещё помнил, как они всей толпой успокаивали перед свадьбой Вин.
– Тогда, наверно, стоит форсировать процесс, – с глубоким сомнением протянул Эртан, потирая подбородок и бросая вопросительный взгляд на старшего.
Тот скорчил неопределённую гримасу, покулупал краску на наличнике, сделал рукой странный жест и пробормотал:
– Ну, в конце концов, мы все сюда для этого и сорвались… – и, внезапно приняв решение, выпрямился: – Пойду тогда со священником договорюсь. Завтра тебе подойдёт?
– Форсировать так форсировать? – скептически высказался Эртан. – Впрочем, лучше уж поскорее со всем покончить. Давай завтра, – согласился он. – Только я ей бал и пир в ратуше обещал.
– Рас? – вопросительно выглянул бровь Аркаст.
– Всё организую! – поспешно взмахнул руками он. – Сейчас прям и начну! – и вылетел за дверь.
Аркаст, выходя, хлопнул младшенького по плечу:
– Крепись, Эрт! – сурово выговорил он и ушёл договариваться.
Оставшись один, Эртан тяжело вздохнул. Назвался ралэсом – изволь соответствовать!
Но кто ж знал, что жениться на принцессе – такой геморрой!
…Рэми же пока ещё пребывала в счастливом неведении. Ей даже в голову не могло прийти, что её столь тщательно и толково продуманные манёвры могут привести к прямо противоположному результату. А всё от того, что она слишком привыкла действовать окольными путями. С батюшкой-королём лоб в лоб не очень-то поспоришь, так что поднаторела Рэми именно в обходных манёврах, которые должны бы выводить её к цели не напрямую.
Вот и перехитрила сама себя: все её ужимки приняли за нервозность невесты и вместо того, чтобы свадьбу отменить, решили, напротив, её поторопить.
Глава девятая
К обеду было разбежавшаяся семья снова собралась вместе. Аркаст благополучно договорился со священником и даже заскочил по дороге в ратушу, предупредить старцев. Рассэл уже успел оббегать часть города, и теперь деловито давал распоряжения сёстрам: кого пригласить, за кем послать, у кого чего прикупить и кого для дела принанять.
Все заметно оживились, как-то слегка подзабыв то неприятное впечатление, которое на них произвела невеста, и поддались настроению радостного предвкушения. Даже Эртану показалось, что брат-то дело говорит, и уже завтра основная проблема будет решена, и дальше всё пойдёт тихо-гладко.
Рэми же всё ещё пребывала в неведении – не то чтобы она с кем-то их них общалась, не то чтобы кто-нибудь додумался сообщить счастливой невесте о дате празднества.
Атмосфера радостного оживления в столовой умерла в тот момент, куда туда ступила принцесса: торжественно разодетая, в высшей степени чопорная и более чем высокомерная. Она выделялась среди них как нечто неуместное и чужеродное, и особенно это было видно в наряде и в уборе.
Рэми носила платья, привезённые из Ниии: богато расшитые, с жёстким корсетом, с пышным подъюбником. Такие платья подразумевали высокую причёску и изысканные драгоценности.
Мода Мариана была куда как проще. Даже сёстры правителя одевались в простые однослойные платья, под которые в лучшем случае надевали рубашку или облегчённый корсет. Дома волосы носили не собранными или заплетёнными в косы, на улицу надевали косынки, повязки или шляпки. Просто и сдержанно. У принцессы же даже повседневные домашние платья были пышнее и наряднее.
К большой досаде Рэми, Алиссия сразу же влюбилась в марианскую моду, и уже вовсю щеголяла местными обновками, которые ей были весьма к лицу.
В одиночку изображать из себя парадный портрет было… неуютно, да.
Хотя никто из А-Ларресов и слова ей не сказал, Рэми почувствовала себя неуместно расфуфыренной. У принцессы был прекрасный вкус, и он теперь страдал от её собственной неуместности в этом простом и домашнем окружении. Обычный деревянный стол явно покрывали скатертью только ради неё, фарфоровой посуды на всех присутствующих не хватило – очевидно, сервизом тоже пользовались нечасто. Оживлённые девушки в простых платьях не стеснялись перегибаться через стол, опираться локтями, стучать посудой. На другом конце дочка Аркаста так и вовсе пыталась ложкой на тарелке играть какую-то ей одной понятную мелодию. Эртан перебрасывал Рассэлу яблоки, тот большую часть со смехом ловил, но одно ускользнуло и со стуком понеслось куда-то по полу. Лис, размахивая руками, что-то громко объясняла Аркасту, а тот отвечал, даже не дожевав.
И Рэми, чинно сидящая с идеально прямой спиной, как будто её снова, как в детстве, привязывали шейным платком к спинке стула, Рэми, у которой на коленях лежала накрахмаленная салфетка, и которая аккуратно зачёрпывала суп именно под тем углом, какой приписывается для зачёрпываний грибных супов, Рэми, которая ела совершенно беззвучно… ни за что бы не призналась, что хотела бы сейчас оказаться на месте Алиссии, которая, в тонком марианском платье, скорчившись, полезла под стол за яблоком, уроненным Рассэлом и, выпрямляясь, пнула Аркаста, от чего он расплескал компот прямо на платье Бени, а та только рассмеялась и в ответ отвесила ему шутливый подзатыльник.
Всё это было таким недоступным для Рэми и таким… заманчивым, что от огорчения она только сильнее сжимала столовые приборы, да отчаянно боролась с почему-то неотвязным желанием расплакаться.
Сидящий рядом на правах жениха Эртан был первым, кто заметил её странное состояние. Было трудно не заметить сжатые до белизны костяшки пальцев да блестящие от непролитых слёз глаза!
– Что-то случилось? – в безыскусной тревоге склонился он к ней, разом позабыв о сложности её характера.
Рэми, впрочем, не замедлила о своём нраве напомнить. От прозвучавшей в голосе Эртана заботы ей ещё больше захотелось плакать, поэтому она совсем обозлилась и даже громче, чем предполагала, заявила:
– Случилось. В этом свинарнике просто невозможно есть! – сбросила салфетку и вышла в мёртвой тишине.
Даже малышка отвлеклась от своих музыкальных упражнений и, напугавшись вдруг установившейся тишиной и хмурым выражением лица родителей, зарыдала.
Её рыдания словно стали знаком, что можно отмереть: Вин тут же подхватила дочь на руки и стала успокаивать, Алиссия, прижав кулачок к губам, испуганно посмотрела на Эртана и пробормотала: «Прошу прощения» – после чего выскочила вслед за принцессой.
– Ну, это уже чересчур, – хмуро резюмировал Аркаст, прожигая Эртана таким взглядом, будто это он был во всём виноват, и вставая из-за стола к жене с дочерью.
– Лезет со своими порядками! – с обидой сверкнула глазами на ралэса Лис.
– Может, ну её, эту свадьбу? – вопросил у потолка Рассэл.
– Пусть катится в свою разлюбезную Ниию! – сдвинула брови Лис.
Эртан почему-то чувствовал себя так, как будто это он сказал за столом столь выдающуюся грубость.
«Ещё жениться не успел, а уже чувствую себя ответственным за неё», – внутренне поморщился он.
Несмотря на глубокое чувство вины перед роднёй, острое недовольство ситуацией в целом и крайне унылые мысли о перспективах этого брака, Эртан, тем не менее, заметил некоторое несоответствие. До этого момента, хотя принцесса и отличалась крайне невыносимым характером, и говорила вещи острые и злые, она, тем не менее, ни разу не сказала ничего напрямую грубого, и сегодняшняя мерзкая фраза никак не вписывалась в обычный арсенал её изысканных шпилек.
Эртан был из тех, кто подмечает такие нюансы; это была одна из причин, которая делала его удачным правителем.
Сопоставив все события скопом: её странное напряжение за столом, её грубую фразу и её поспешный и такой нетипичный побег – он пришёл к выводу, что что-то тут не так.
Гадать впустую можно было сколько угодно, поэтому он встал и пошёл искать невесту – благо, домашние были так заняты перемыванием её косточек, что даже не заметили его ухода.
