Марина Эльденберт
Мой первый, мой истинный
Дэй вернулся достаточно быстро. Быстрее, чем Шан успел смешать себя с пеплом и развеять по ветру. Он злился на себя и злился на Изабель. За то, что она оказалась такой неприступной. Она – будущая жрица, она должна чувствовать их истинность. Так почему ничего не чувствует?
– Почему она ничего не чувствует? – выплеснул он собственное раздражение на брата.
Дэй, в отличие от него самого, был спокоен. Рассматривал его, сложив руки на груди. Будто ему вообще было все равно и на Шана, и на Изабель. Хотя почему «будто»? Ему и есть все равно.
– Ты слышал почему. Бабкин дар к ней не перешел. Может, Сараси вообще облажалась. В очередной раз.
– Нет, она моя истинная. Я чувствую. Ее аромат сводит с ума.
– Она отмеченная предками, поэтому тебя и ведут твои инстинкты. Ни больше ни меньше. Не факт, что это вообще нужная нам жрица.
Для Шана это звучало как бред.
– Изабель первая и единственная, кого мы встретили.
– Это не значит, что она та самая.
– Для меня она та самая!
Дэй шагнул к ней почти впритык и серьезно поинтересовался.
– Так почему ты ведешь себя так, будто она проходная девка?
Шан уставился на брата, словно у того вместо человеческого лица появилась волчья морда. Волчья морда с телом человека.
– Никогда бы не подумал, что придется учить тебя и этому, – усмехнулся Дэй. – Если она проходная, то ты знаешь, что делать. Просто развлекайся, а Сараси скажем, что никого не нашли.
Шан сжал зубы и с утробным рычанием бросился на Дэя. Тот почти сразу перехватил его, удерживая за горло. Она уставились друг на друга: глаза в глаза на расстоянии в несколько сантиметров. Каждый знал, что легкая трансформация, и когда на пальцах Дэя появятся когти, они вполне способны распахать Шану горло. Умереть он не умрет, регенерация у него отменная, но не самые приятные минуты ему гарантированы.
– Она не проходная, – прорычал он. – Она моя.
– Так соберись и найди к ней подход. Мы можем ее украсть, но тебе потом с ней делить жизнь. Хочешь начать эту жизнь с войны?
– Нет, – мотнул головой Шан. – Я не хочу войны с истинной.
Дэй убрал руку и отступил на шаг:
– Тогда действуй тоньше. Через подарки и слова. И перестань ее лапать!
– Тебе это не нравится, – ревниво заметил Шан.
– Главное, чтобы ей нравилось, идиот.
Он проглотил оскорбление, потому что понимал – брат прав. Шан действовал с Изабель так, как хотелось ему, не подумав о том, что хочется ей.
– Сегодня я прощаю тебе оскорбление, – сказал он, прищурившись, – но в следующий раз будем драться.
– Идет, – кивнул Дэй, а Шан вспомнил, что брат выходил следом за девушкой.
– Что ты ей сказал? – спросил-потребовал он.
– Что ты идиот.
Шан поперхнулся.
– Зачем?
– Первое правило общения со жрицами, – Дэй хлопнул его по плечу, – всегда соглашайся с тем, что они говорят.
– Сказал тот, кто постоянно спорит с верховной жрицей.
– Ты не дослушал! Всегда соглашайся, но делай по-своему. Мы всегда можем перенести твои любовные ухаживания на острова джайо.
Это было бы проще. Или нет? Там будет земля Шана, а рядом с Изабель не будет ее многочисленных родственников. Но…
– Давай, сначала я попробую здесь, а потом посмотрим.
Правда, вспомнив о том, как быстро Изабель сбежала, он добавил:
– Если, конечно, я все не испортил.
В конце-концов, она могла пожаловаться на него своей семье.
Дэй посмотрел на него как-то странно, но затем кивнул.
– Все поправимо. Пойдем. Мы все-таки в гостях.
Глава 7
Они узнают родственные души по запаху.
Слова вервольфа врезались в мое сознание. Я действительно сначала подумала, что это шутка. Вообще первым делом захотелось вовсе принюхаться следом за Хуаном, только не для того, чтобы ощутить свой привлекательный аромат, а для того, чтобы проверить – не несет ли от меня потом. Втянуть носом запах, как это сделал вервольф. Что я и сделала. Но вместо собственного почувствовала острый мускусный аромат мужчины. Почему-то мне всегда думалось, что волки пахнут мокрой шерстью и хвойным лесом. Ничего подобного! Хуан пах мылом, пряностями и опасностью. Я никогда бы не смогла объяснить, что можно пахнуть опасностью, как она вообще пахнет, но вервольф пах именно ею. Чем-то остро-сладким, таким невероятным, что сбитая с толку я пропустила момент, когда оказалась в его объятиях. Мной будто овладело что-то звериное, дикое. Пугающее настолько, что я тут же вывернулась из этого ощущения и врезала Хуану по коленке.
Отпустил.
Не знаю, что бы я делала, если бы не отпустил. Кричала бы и звала на помощь? Хорошо хоть брат его появился. Хотя в первую минуту мне показалось, что он меня тоже перехватит, заставит со всем этим разбираться. Не перехватил, позволил мне сбежать из кухни. Уже в темном, неосвещенном холле я прислонилась спиной к стене и закрыла лицо ладонями, не зная, что делать дальше.
Логично было ворваться в гостиную и рассказать семье правду: о том, что Хуан меня… нюхал. За что его немедленно надо выставить за дверь и больше не пускать на порог. И его брата!
– Знаешь почему люди и вервольфы живут тысячи лет рядом, но так и не стали друг к другу ближе?
– Потому что вы все время бесшумно подкрадываетесь? – огрызнулась я, поворачиваясь к тому самому брату, который, оказывается, пошел за мной.
В ответ на мой сарказм он только выгнул бровь.
– Потому что мы изначально разные и не всегда понимаем друг друга.
– То есть для вас это нормально?!
– Нормально – что? Для волчицы признание ее аромата – большой комплимент, – как ребенку, скучающим тоном объяснил он.
– А объятия? Вы не терпите прикосновений.
– Мы не терпим случайных прикосновений. Прикосновения того, кто тебе нравится, всегда желанны. Будь ты волчицей, ты бы поняла.
– Но я не волчица, – напомнила я.
– Согласен, у моего брата странный вкус на женщин. Но какой есть.
Я задохнулась от возмущения. У этого вервольфа просто феноменальная способность меня бесить!
– А у тебя мерзкий характер, но вы миритесь с недостатками друг друга? – поинтересовалась я, а Даниэль вдруг усмехнулся: улыбка смягчила жесткие черты его лица, и я вдруг поняла, почему сестра считает его симпатичным. Сестра, но не я. Потому что помним про «мерзкий характер». – Это не дает ему права меня нюхать. Поэтому, – я указала пальцем в сторону двери в гостиную, из которой сочился яркий свет, – я сейчас пойду и расскажу все родителям.
Вервольф недобро прищурился и шагнул ко мне. На расстояние вытянутой руки.
– Я скажу им тоже самое, что рассказал тебе. Правду. Мой брат не сделал ничего плохого, ты ему просто понравилась, и он извинится перед тобой, как только ты предоставишь ему такую возможность.
– Или сегодня наше знакомство закончится, и я больше с ним никогда не увижусь.
– Увидишься. Этот городок слишком мал, а мы ваши соседи.
Бес! Так и есть.
– Мои близкие примут мою сторону.
– Или решат, что ты все придумала. Например, твоя сестра.
Именно так Мира и решит. Что я пытаюсь привлечь к себе внимание. А папа уверится в мыслях, что я против всех вервольфов. Поверит ли мне вообще кто-то? Моя семья меня любит, это бесспорно, но им также нравятся братья Рамирес. Им всем нравятся вервольфы. Если они примут сторону Даниэля и Хуана, я буду выглядеть глупо. Очень глупо!
Пока все эти мысли роились в моей голове, я почувствовала, что Даниэль будто подвинулся, стал ко мне ближе. Присмотрелась: нет, он остался на месте. Но почему-то я теперь чувствовала его сильнее и не могла себе это объяснить.
– Ты можешь разрушить мостик зарождающейся дружбы, – предложил он, все время следя за моим лицом, – а можешь попытаться понять нас, вервольфов. Узнать нашу культуру, взамен рассказать ему о вашей.
– А если я не хочу? – я упрямо задрала голову, глядя ему в глаза. – Не хочу иметь с ним ничего общего.
– Тогда тоже скажи об этом. Но будь достаточно убедительной: иногда волки воспринимают отказ как приглашение пофлиртовать.
Час от часу не легче! Но прежде чем я успела возразить, Даниэль подался вперед, положив ладонь на стену над моим плечом:
– И не смотри альфе в глаза. Не угрожай мне.
– У вас это означает угрозу?
– Еще волчица смотрит на волка так, когда она приглашает его поиграть. Но мы, кажется, с тобой уже разобрались, что вервольфы тебя не интересуют.
Огорошив меня этим, он оттолкнулся от стены и вернулся на кухню, а я поняла, что, несмотря на все прослушанные передачи, ничего не знаю о вервольфах. Вопрос в другом: хочу ли я узнать?
Дело в том, что я сама уже не знала, сказала ли я правду Даниэлю или нет. Я не хотела иметь ничего общего с Хуаном, он мне даже не нравился. Если честно, меня оба брата настолько выводили из душевного равновесия, что я не представляла, что должно произойти, чтобы я вдруг воспылала к ним симпатией! Но сами вервольфы, как раса, меня интриговали. Я бы с удовольствием расспросила Хуана о его жизни в стае, еще больше о силе альфы, о которой он говорил, об их обычаях, да даже о брачных традициях.
Но он решил, что я ему нравлюсь. Понюхал меня и решил.
Что теперь с этим делать?
Расставлять точки над i. Других вариантов я не видела. Поэтому прошмыгнула в гостиную, сказав маме, что потом домою посуду и что хочу узнать больше про наших гостей. Но братья Рамирес, как назло, надолго у нас не задержались. Даниэль успел рассказать, что он альфа своей стаи – я это уже знала, и что лунный календарь не делает его перевоплощения в волка легче или сложнее – не знаю, причем здесь лунный календарь, но деда это очень интересовал этот вопрос. Хуан все это время молчал и бросал на меня расстроенные взгляды, когда, видимо, считал, что я не вижу.
Видеть мне было и не обязательно: я их чувствовала. То ли из-за его силы, то ли из-за чего еще. Вот это меня и интересовало больше всего. Почему я чувствовала, что он как-то воздействовал на других своей силой? Я не волчица, как сказал его старший брат, тогда что со мной не так? Я ненавидела это чувство, когда со мной было что-то не так! Я предпочитала знать о себе все.
Возможно, это можно узнать у самих вервольфов. Но предупредить сразу, что никаких взаимных унюхиваний! Даниэль сказал, что волки воспринимают отказ как приглашение к флирту? Надо отказать так, чтобы он точно понял – между нами ничего нет и быть не может. Ни флирта, ни тем более чего-то больше. Я человек, а он вервольф. Я не заинтересована в нем, как в мужчине. Точка.
Идея, как довести эту мысль до Хуана, пришла мне в голову почти сразу. Как только я увидела, каким голодным взглядом Мирабель провожает братьев, покидающих наш дом. В другой раз я бы, наверное, отказалась использовать симпатию сестры для собственной выгоды, но сейчас решила наступить на горло принципам.
– Ты знаешь, я прониклась, – сообщила я ей, когда перемыла всю посуду и поднялась в нашу общую комнату. Мира успела принять ванную, смыть косметику и разобрать сложную прическу, но еще не уснула. Что было для нее нехарактерно, ведь время было уже позднее. Словно сестра меня поджидала. – Вервольфами. Они все-таки другие. Необычные.
– После того, как пообщалась с Хуаном на кухне? – Мира села на постели и ревниво ткнула в меня пальцем.
– После того, как пообщалась с его братом, вообще-то, – не стала я скрывать.
– Как ты могла?! – едва не прорычала она.
– Общаться с ними?
– Да. Зная, что мне они мне нравятся.
Это было вполне в духе моей слишком эмоциональной сестры. Додумать о том, что случилось на кухне, сильно-сильно приукрасить. Но лучше бы ей не знать, что Хуан меня нюхал и почему.
– Мне они теперь тоже нравятся.
– Что?!
– Не так как тебе, конечно, – я выставила руки вперед, пока ревность Миры не вышла из берегов. – Как другая раса, живущая с нами на одной планете.
Я уселась на свою постель, как раз напротив сестры, которая в кои-то веки была в шоке и не пыталась меня переубедить.
– Я же столько о них слышала: от дедушки, из радиопередач, из кино. Но не знаю, что из этого правда, а что нет. А тут, можно сказать, два живых справочника по вервольфам.
– Изабель, нельзя называть мужчин справочниками, – Мира так мастерски передала мамин ворчливый тон, что я усмехнулась.
– Говорю, как есть. Мы о них многого не знаем, но можем узнать.
– Как? – Сестра посмотрела на меня скептически, нервно потеребив кончик своей косы. – Они даже на меня сегодня не смотрели. Я так намучалась с волосами. И платье три раза отгладила. Но все зря…
– Вообще-то не зря, – остановила я поток самокопания Мирабель. – Я действительно успела немного пообщаться с братьями Рамирес, и Даниэль предложил нам с тобой узнать вервольфов получше. То есть, можно задать им любые вопросы об их расе.
Я выдала заранее заготовленную ложь и порадовалась, что выдающие меня горящие уши не видно под волосами. С надеждой, что хорошая новость перекроет подозрительность Миры.
– Нам с тобой? – уточнила она. – Так и сказал?
И я нагло соврала сестре в глаза:
– Так и сказал. Ты не рада?
Она захлопала ресницами, а затем слетела с постели и сжала меня в крепких объятиях так, что у меня чуть кости не затрещали.
– Рада? Да я просто неприлично счастлива!
Мира пустилась в какие-то дикие пляски, проскакала в одну сторону, потом в другую, и, успокоившись, наконец-то поинтересовалась:
– Когда мы идем к ним в гости?
– В гости? – опешила я.
– Конечно. Как еще мы останемся с ними наедине?
– Пригласим на прогулку?
– Ты погоду за окном видела, Иззи? До завтра не утихнет! – Издеваясь, набирающий обороты ураган буквально постучал веткой в окно. А сестра включила тот самый взгляд, от которого все окружающие должны были чувствовать себя неумными. – Мы идем к Рамиресам в гости! Кстати, днем? Вечером? Может, с утра? Это все равно лучшая новость за весь вечер!
Лучшая. Миру не пришлось уговаривать, она сама согласилась мне помочь. Так почему у меня ощущение, что я вошла в клетку, а та захлопнулась?
В любом случае, пока все складывалось для меня самым удачным образом: сестра согласилась, даже настаивала на немедленной встрече с вервольфами, и я тоже решила не затягивать с этим. Чем скорее Хуан поймет, что человеческие девушки другие, тем лучше.
Правда, глядя на то, как Мира собирается идти в гости, даже я в этом начала сомневаться. Ее бело-голубое платье, второе по красоте в гардеробе сестры, просто кричало о том, что вервольфы ей нравятся. Оно открывало плечи и соблазнительную ложбинку между грудью, подчеркивало талию и широкие бедра. Сестра всю ночь проспала в бигудях, и утром у нее были роскошные, гладкие и блестящие локоны. Она даже собиралась надеть туфли.
Ветер за ночь слегка утих, но ливень продолжался, и я не представляла, как она собирается в таком виде дойти до братьев Рамирес. Чем с ней и поделилась.
– А дождевики нам зачем? – хмыкнула непоколебимая Мирабель. – И лак для волос.
– И порывы ветра, чтобы туда долететь, – я выразительно посмотрела на ее обувь на каблуке. Сама я оделась как обычно: в джинсы и рубашку, а волосы стянула в высокий хвост.
– Не будь занудой, Иззи, я пойду в резиновых сапогах, а затем переобуюсь!
Я лишь закатила глаза к потолку.
Наверное, мне надо было успокоиться и радоваться тому, что сестра, сама того не подозревая, исполняет мой гениальный план. Но я начинала нервничать: как бы Хуану или его брату не понравился запах лака для волос гораздо больше моего аромата, и они бы не решили перенести фокус своего внимания с меня на Миру. Она точно из тех, кто залезет в клетку с тигром. Раньше мне казалось, что она сама голыми руками скрутит этого тигра.
Но братья Рамирес не тигры. Не львы. Они волки.
К сожалению, передумать я уже не могла. Могла, конечно, сказать, что это была шутка. Но подобного мне Мира не простит. Значит, надо идти до конца. До дома Рамиресов.
Правда, на нашем пути возникло препятствие в виде мамы.
– Ты куда такая красивая? – поинтересовалась она у Миры, увидев нас в холле.
– На свидание, – соврала сестра и глазом не моргнув. Как всегда, плохо.
– Вместе с Изабель? – мама приподняла брови.
– Мне было скучно, – поспешила я объяснить, – и Артурио согласился.
– Ну если согласился, – развела руками мама, а мне на минуточку стало стыдно. Не привыкла я ее обманывать, если честно, вообще не обманывала, поэтому мама легко мне верила. И доверяла.
Поэтому я поспешила нырнуть в резиновые сапоги и стащить дождевик с вешалки. Мира собиралась дольше, но тоже вылетела за мной с хорошей скоростью.
– Зачем ты сказала про Артурио? – зашипела она, перекрывая шум ливня.
– Хотела, чтобы я рассказала про Хуана? Семья, конечно, от братьев в восторге, но сильно сомневаюсь, что мама отпустила бы нас к ним!
Сестра яростно засопела мне в спину, но больше ничего не сказала до самого дома Рамиресов.
Мы даже не успели промокнуть или вспотеть – все-таки под дождевиками это было легко, как уже стояли на пороге старинного особняка и стучали дверным молотком в не менее старинную дверь. Каким же он был мрачным! Но для таких хищников, как братья, наверное, в самый раз. Впрочем, именно Даниэль и Хуан не ассоциировались у меня с волками-аристократами. Они вообще с трудом представлялись в каких-то домах. Было в них что-то дикое, первозданное, свободное… Поэтому мое воображение рисовало либо грубо сколоченную дикарскую хижину на берегу моря, либо вообще-то какую-то пещеру или скалу, устланную мхом. Умом я понимала, что примерно половину жизни вервольфы все равно проводят в человеческом аватаре, и им гораздо удобнее спать на кровати, но ничего не могла поделать со своей разгулявшейся фантазией.
Мы постучали раз, постучали два и принялись ждать.
– Может, их нет дома, – предположила я. – Ушли по делам.
– Нет, в это время они всегда дома, – отвергла эту теорию моя Слежу-За-Соседями-Сестра. – Может, они не услышали звук этого молотка. Кто вообще придумал оставить эту штуку? Нет чтобы нормальный звонок провести! Будто не в современном мире живем…
Дверь открылась раньше, чем Мира успела разбушеваться по поводу звонка. На пороге застыл Хуан, не сводя с меня потрясенного и в то же время жадного взгляда.
– Изабель? – переспросил он, будто глазам своим не верил. Только потом перевел взгляд на мою сестру и прокашлялся: – Мирабель. Что вас сюда привело?
Мира не растерялась и тут же просочилась мимо мужчины в холл.
– Любопытство, – улыбнулась она Хуану и сдала меня с потрохами: – Даниэль предложил нам с Иззи поведать тайны вервольфов. И вот мы здесь!
– Тайны? – Хуан нахмурился и, как мне показалось, насторожился.
– Не ваши личные тайны, – поправила я сестру, – для нас, людей, все традиции вервольфов – секретны. А мы бы хотели их узнать получше.
Хуан тут же улыбнулся.
– Я буду только счастлив узнать друг друга получше.
И почему мне кажется, что Мира в этом уравнении не фигурирует, а мы говорим вовсе не про вервольфов в целом? Мой план все правильно ему объяснить под угрозой!
– Мы с братом готовим мясо, присоединитесь к нам?
– К готовке? – влезла сестра.
– Нет, – усмехнулся Хуан. – К обеду.
– А я думала на обед у вас мы! – хихикнула Мира.
Я как никогда не была близка к тому, чтобы треснуть себя по лицу ладонью, а лучше – треснуть сестру. Что она несет?! Но вервольф вдруг рассмеялся, нагнулся к Мирабель и заговорчески сообщил:
– Тайна вервольфов номер один. Мы не едим людей.
– Какое облегчение, – выдала она с самым влюбленным взглядом. – Вот я бы вас попробовала.
– Где у вас кухня? – поинтересовалась я резко.
Вопрос лишний, потому что кухню я нашла по методу вервольфов – по аромату жареного мяса. О том, что не стоит вести себя так по-хозяйски в чужом доме, я вспомнила уже на пороге. Когда взглядом споткнулась о полуобнаженного Даниэля. Широкие плечи, мощная спина, переходящая в узкую талию, бугрящиеся под смуглой кожей мышцы – и все это было выставлено на всеобщее обозрение. Я опустила глаза и порадовалась, что на нем хотя бы есть штаны. Если бы штанов не было, не уверена, что моя психика выдержала бы подобное зрелище.
Он действительно переворачивал большие стейки, но стейки – последнее, что я заметила в этой совсем не для моих глаз картине. Мой взгляд будто прилип к его плечам, а затем переместился на грудь, когда вервольф обернулся. Правда, в отличие от меня, которая, как рыбка, хватала ртом воздух, остался совершенно невозмутим. Разве что медленно повел носом и приподнял бровь. Мол, что ты здесь забыла?
Не знаю, что я здесь забыла, у меня вообще из головы все повылетало. Осталось только желание высказать все Хуану за то, что не предупредил о брате-нудисте. А затем самому брату-нудисту за то, что он ходит вот так. Хуан и Мира меня еще не догнали, а Даниэль был на месте.
– Вы всегда ходите вот так? – поинтересовалась я вместо приветствия, при этом пытаясь коситься на стейки, на сковороду, на длинные кухонные столы, а не на упругий, словно филигранно вычерченный пресс. Впрочем, коситься на мясо и скороду было плохой идеей: я залипла на руках Даниэля, его длинных гибких пальцах. Я сглотнула, и вовсе не потому, что хотела есть.
– А ты всегда вламываешься в чужие дома без предупреждения?
– Вы меня пригласили. Скажете, не почувствовали меня еще с порога?
– Почувствовал, – кивнул этот грубиян. – Но не посчитал это поводом бежать за рубашкой.
– Дикарь, – проворчала я себе под нос. Правда, потом спохватилась, но вервольф снова вернулся к стейкам.
Надо что-то с этим делать. Я рядом с этими вервольфами тоже становлюсь беспардонной.
– Даниэль, привет! – выдохнула догнавшая меня сестра. Мирабель точно себе в желании созерцать вервольфа в первозданном виде не отказывала, поэтому прикипела к нему взглядом, будто Рамирес сам был сочным сладким бифштексом. Хотя как по мне, он горький и слишком острый.
Мясо вызывало в Рамиресе-старшем гораздо больший отклик, чем присутствие гостей, поэтому он лишь молча кивнул, а вот Хуан отодвинул стул сначала для меня, затем для Миры, а сам занял место между нами. К счастью, сегодня я не чувствовала давящей силы: ни его, ни брата.
– Так какие тайны вас к нам привели?
«Хотели на твоего брата в чем мать родила посмотреть», – ответила я мысленно и села боком, чтобы Даниэль не попадал в поле моего зрения. Хотя бы частично.
– Нам интересны все традиции вервольфов, – сказала вместо меня Мирабель, демонстративно покосившись на бесстыдного Рамиреса. – Об одной мы уже догадались.
– Нам правда мешает человеческая одежда, – усмехнулся Хуан.
– Тогда почему ты одет? – все, что интересовало мою сестру – это обнаженные и полуобнаженные мужчины. Постеснялась бы хоть немного! Но я тоже хороша. Сама ее сюда привела.
– Не поверите, пока вас интересуют вервольфы, нас интересуют люди.
– Это логично, – прервала я флирт Миры. – Мы живем на одной планете не одну тысячу лет. Естественно пытаться узнать, понять, как живут другие.
– Давайте поедим, – предложил Хуан, – а затем я отвечу на любые ваши вопросы.
– Любые-любые? – Азартный блеск в глазах сестры я посчитала приметой не к добру.
– На какие смогу, – правда, тут же переобулся Хуан, а я вспомнила о своих подозрениях. Вот и сейчас снова вернулось это ощущение, что братья Рамирес что-то скрывают. От нас или в принципе, но у них точно есть какая-то тайна, которой они вряд ли поделятся с нами. Тогда насколько я вообще могу доверять их словам?
Даниэль поставил перед собой тарелку с жирненьким, сочащимся соком стейком и устроился напротив нас. Его уровню гостеприимности можно было только в очередной раз удивиться, как, впрочем, и манерам. Но Хуан быстро исправил ситуацию, поднявшись и вернувшись с нашими порциями. Ну что сказать? Размерчик стейка был волчьим. Не уверена, что я смогла бы съесть хотя бы половину, но мясо оказалось настолько божественным, что после первого же кусочка я простила Даниэлю все его заскоки.
– М-м, – буквально простонала от блаженства. – Как вкусно!
– И это говорит поклонница рыбы, – хихикнула сестра.
– С рыбой покончено, – пообещала я, отправила в рот кусочек побольше и довольно прищурилась. – Как ты это сделал?
Вопрос был к Даниэлю, но ответил Хуан:
– Все дело в свежести мяса. Мы способны выбрать самые свежие куски.
– Своим супернюхом? – усмехнулась я.
– Своим супернюхом, – подхватил он.
– Везунчик! – Кто забыл про Миру? Она о себе быстро напомнит! – У меня с детства нос заложен, я половину запахов не чую.
– Будь ты волчицей, это была бы трагедия. Потому что мы выбираем партнеров по их аромату.
– Ну если я близко-близко к тебе подойду, – не растерялась сестра, – точно почувствую твой запах.
Владыка! Она действительно подалась вперед и понюхала Хуана. Мне от такого захотелось не то под стол залезть, не то смеяться до колик в животе. Я не удержалась и хрюкнула, и встретилась взглядом с Даниэлем. При всей невозмутимости этого брата, кажется, его тоже забавляла эту ситуация. Ну, или люди в принципе. Его красивые губы изогнулись в усмешке, и я поняла, что, если на секундочку, на одно мгновение, выбирать между ним и Хуаном, кто больше мне нравится, я бы выбрала его. Потому что, как мне казалось, мы с ним похожи. Глупости, конечно, но все же.
– Чувствуй на здоровье, – разрешил Хуан, и я поняла, что моя неловкость давно растаяла. Да, Рамиресы – хищники, но ничто человеческое им не чуждо.
– Так что там с парами? – поинтересовалась довольная собой Мира.
– Даниэль учуял свою несколько лет назад, – «сдал» брата Хуан. – Когда они с Юмали были детьми.
– Значит, у тебя уже есть пара? – разочарованно протянула Мирабель, а я почему-то почувствовала себя обманутой.
