Марина Эльденберт
Хроники Бастарда. Ив
– Риган не монстр, – пробормотала Ив. Мысли сменяли одна другую с невероятной скоростью. Дюпон знал про измененных. Знал и не сказал ей. Наверняка, он сразу догадался про Ригана. – Ему нужен только медальон, – добавила она сдавленным шепотом.
– Тот, что у тебя на шее? – издевательски рассмеялся Тома. Девушка никогда не видела его таким злым и расстроенным. – Ему нужен ключ, который бесполезен без второй части. Поэтому он и отправился вместе с тобой.
– Ключ? – Ив растерянно посмотрела на него. Но отец не писал ни о каком ключе. Или писал? Один из дневников она отдала Томе. О чем еще он предпочел умолчать? Почему так поступил?
– Сначала так и было, но потом мы стали близки, – стараясь скрыть подкатившую горечь и предательски подступившие слезы, с вызовом произнесла она, – и в отличие от тебя Риган мне никогда не лгал!
– Очнись, дочка! – перебил он ее. – Он запудрил тебе мозги и использовал!
– Я не верю тебе, – прошептала Ив. – Мы любим друг друга.
Тома тяжело вздохнул, мгновенно остыв в своей ярости. Он притянул ее к себе и заключил в крепкие объятия.
– Они не способны на любовь, дочка. Подлые твари могут только убивать, постоянно живут во тьме и жаждут крови. Они больше не люди.
В его словах было столько искренних боли и горя, которые приходят не после изучения вопроса в библиотеке.
Ив страшилась ответа, и все же спросила:
– Откуда ты знаешь?
Тома закатил рукав, и Ив с ужасом увидела бесчисленное множество старых безобразных шрамов.
– Они у меня по всему телу. Подарок от бывшей возлюбленной и ее дружков, – безразлично объяснил Дюпон. – Моя невеста изменилась и решила поиграть. Жизнь мне спасли, но с того дня она круто повернулась. Лучше бы тварь меня тогда убила.
Ив верила человеку, который заменил отца, но сердце отказывалось признать то, о чем твердил разум. Ригану, прожившему сотню лет, ничего не стоило вскружить ей голову, сыграть на ее чувствах. Она решительно подавила сомнения в чувствах Ригана. Он с самого начала был честен и не обещал ничего, но потом все изменилось. Он предложил ей прожить с ним вечность.
– Дочка, – Дюпон заглянул ей в глаза, – послушай меня. Нельзя доверять монстрам. Вспомни о своем отце. Они убили его, случайно, когда пытались добыть информацию о Городе. Он не пережил вмешательства в сознание. Мы с тобой трудились годы, чтобы закончить его дело.
От спокойствия и уверенности Ив не осталось и следа. Теперь она задыхалась от слез, душивших ее, которым не могла позволить пролиться при Томе. Только не при нем. Она опрометью бросилась из палатки, опекун едва успел перехватить ее.
– Он не виноват в смерти моего отца! – выкрикнула Ив.
– Возможно и не виноват. Но они все одинаковы.
– Нет!!! – ее крик слился с чьим-то возбужденным возгласом, донесшимся снаружи:
– Тома! Мы нашли!
Еще вчера мир Ив перевернулся бы от таких слов, сейчас же она выбралась из палатки вслед за Томой, с трудом сдерживая слезы.
Изломанный угол плиты, поросшей травой, на первый взгляд казалась частью кносских руин, но часть символа, что была на виду, походила на рисунки в дневниках отца.
– Папа писал о вратах, – пробормотала Ив, когда все столпились возле находки. Тома говорил о замке с ключом. Они осторожно очистили плиту от земли и травы, и слева, за вертикальными символами, обнаружили небольшое углубление. Ив расстегнула цепочку, сняла медальон и вложила в нишу, в которую он идеально поместился. Не хватало второй части, но Тома протянул ей недостающий элемент. Ив догадалась, что он хранил его у себя годами.
Ничего не спрашивая, она добавила пластинку, и плита резко ушла вниз. Ив успела услышать за спиной крики, чья-то рука схватила воздух за ее спиной, а сама она покатилась вниз по лестнице.
Падение оказалось недолгим, но впечатляющим. Она больше испугалась, чем ушиблась, а мгновение спустя Робер уже помогал подняться, спрашивая, все ли в порядке. По лестнице осторожно спускался Тома, и в его глазах Ив прочла тревогу, но только передернула плечом – мол, со мной все хорошо. В этом были и свои плюсы: по крайней мере, плакать ей точно расхотелось.
Света хватало ровно настолько, чтобы рассмотреть обстановку внизу. На подземной площадке, отделанной узорчатыми перилами, обнаружился дверной проем. От нее в настоящем мало что осталось, и Ив могла только представлять, как место выглядело раньше и что из себя представляло. Был ли это один из балконов какого-нибудь дворца, а может быть, наблюдательный пункт?
Вооружившись фонариками, они спускались по ступеням, и Тома поддерживал ее под руку. Ив решила отложить все неприятные мысли и волнения до вечера. Прямо сейчас сбывалась ее мечта и мечта отца.
Лестница хорошо сохранилась, тусклый свет фонариков осветил подземный тоннель. Ив едва сдерживала возбуждение. Древний ход, по которому тысячи лет назад ходили такие же люди! Люди, цивилизация которых разительно отличалась от настоящей.
Здесь было холодно и сыро, но Ив ни за что на свете не вернулась бы назад. Коридор стремительно сужался, вскоре Тома выпустил ее руку, теперь она шла за ним и искренне радовалась тому, что никогда не боялась замкнутых помещений и темноты.
Они оказались в просторной зале, вниз вела еще одна лестница, каменная и широкая. Дожидаясь, пока ребята принесут необходимое снаряжение, чтобы идти дальше, Ив с восторгом разглядывала древние символы и рисунки на сводчатых стенах. Искушение прикоснуться к ним было слишком велико, но Ив все же удержалась. Не все тайны древних городов безопасны.
Какими они были, люди, создавшие Город? Во всех цивилизациях Ив всегда интересовали именно они, жители того времени. Сокровища, камни и история – ничто без тех, кто ее творит. Она хотела знать о них все.
Ушло немного времени, чтобы принести дополнительные факелы, и тяжелые рюкзаки. Кто-то из команды Томы поднялся наверх, но Ив наотрез отказалась возвращаться. Она рвалась своими глазами увидеть то, что было сокрыто под землей тысячелетиями.
Казалось, лестница никогда не кончится, а перед ней уже раскинулись залы и коридоры дворцов, узкие улочки и небольшие одноэтажные домики. Между ними сновали люди в длинных одеждах: светлые и приятные.
Ив сама не знала, почему так ярко представила местных жителей; полностью погруженная в свои фантазии она чуть не наткнулась на Дюпона, который резко остановился, и громко ахнула.
Она увидела то, ради чего стоило жить. Свет множества факелов осветил несколько арок, создающих коридор – врата в Древний мир. За ними действительно оказались развалины целого города, спавшего тысячелетиями.
Ив поняла, что последнюю минуту не дышала и не узнала собственный голос, когда выкрикнула:
– Мы нашли! Папа, мы его нашли! Твой Город!
В порыве чувств она радостно засмеялась и бросилась обнимать Дюпона. Тот ответил сдержаннее, но не скрывал довольства. Ребята оглядывались по сторонам, стаскивая вещевые мешки со снаряжением. Им предстояла долгая работа.
Округлые формы в архитектуре, необычные для минойской цивилизации, подтверждали теорию отца о другом мире. Удивительным было использование в постройках, внутреннем убранстве, найденных украшениях и предметах быта, того же металла, что и в медальоне Ив. За долгие годы он ничуть не потемнел и даже под пламенем факелов отражался холодным серебристым светом.
Казалось, для жителей Города он являлся священным, потому что они не нашли ни единой вещи, не отмеченной им. Похоже, именно благодаря использованию этого металла при строительстве город простоял под землей тысячи лет, и мог поведать о жизни людей давно минувшей эпохи. Он напоминал город будущего, замороженный под землей в прошлом, и от осознания этого у Ив мурашки шли по коже.
Она, как бабочка, порхала от одного огонька факела к другому, помогала археологам, пока после заката Тома не отправил ее наверх. Только вдохнув прохладный ночной воздух, раскинув руки и кружась под звездами, она вспомнила об их последнем разговоре. И о Ригане.
Глава 10
История нравилась Ригану все меньше и меньше. Измененные, интересующиеся древним золотишком? Почему нет. Такая версия его вполне бы устроила, если бы над невостребованной много тысяч лет сокровищницей не маячила тень Дариана, способная закрыть не только Европу, но и земной шар.
Риган знал, что не обрадуется знакомству с этими древностями, потому как от древности по имени Дариан постоянно возникали только проблемы. Правда пути назад не было. Теперь даже если бы Великий самолично отменил свое поручение, Риган не бросил бы Ив с ее бесценными и не менее опасными реликвиями, не разобравшись, что к чему.
Мало оказалось интереса Изабель и ее озабоченного подчиненного, следом состоялась встреча с опекуном Ив, далекая от идеала. Сей благопристойный муж с лицом, умоляющем о кирпиче на коленях, не понравился ему сразу. Как выяснилось, взаимно, но у Ригана хотя бы были на то причины.
Во-первых, Дюпон относился к Ригану как к обременительному дополнению Ив, с которым приходится мириться. Во-вторых, ему предстояло очередное путешествие с приключением на очень скромной диете. Финальным аккордом выяснилось, что тот не реагирует на внушение, хотя до встречи с ним подобных прецедентов не случалось. Вся его команда восприняла Ригана как багаж Ив, с той лишь разницей, что к багажу не испытывают неприязни. Скрыть свое отношение к нему бравым археологам не удавалось, хотя старались они знатно.
Самым сложным во всем приключении оказалась именно кормежка. Первые ночи удавалось выбираться в Ираклион и действовать с крайней осторожностью. Недавние военные действия сказались на доверии и гостеприимстве местных жителей. Если кого серьезно покусаешь и не заметешь следы, истерии не минуешь. Позже стало еще сложнее, особенно когда позади осталась крохотная рыбацкая деревенька. Пару раз они с Ив брали лошадь под благовидным предлогом ночных романтических прогулок, но на третий день Тома сказал, что ночью из лагеря больше никто отлучаться не будет. Рисковать и играть внушением с его археологами Риган не стал, хотя бы потому что каждую ночь не спали в лучшем случае четверо.
До сей поры ему не доводилось бывать на раскопках и принимать участие в экспедициях, но у Дюпона, вне всяких сомнений, была самая странная команда, которую только можно себе представить. Тридцать семь дюжих молодчиков, больше напоминающих солдат, чем ученых-исследователей.
Впрочем, в последние дни Риган больше переживал за Ив, чем за всех измененных и археологов вместе взятых. Самому ему все труднее становилось сдерживаться, сегодня ночью он только усилием воли заставил себя оторваться от нее. Ильга рассказывала, что у молодых измененных голод может сорвать планку еще до того, как он сам поймет, что произошло и советовала никогда не доводить себя до такого состояния. Что в сложившихся условиях было крайне затруднительно.
Ив не жаловалась, но Риган видел, что она тоже на пределе. Он ловил себя на мысли, что им надо возвращаться, потому что сам становился опасен. Не говоря уж о том, что он не только не сумеет ее защитить от других измененных, но может даже не почувствовать их приближение.
***
Ночью он вернулся в палатку, чувствуя, что его уже начинает трясти от голода. Тех крох, что он брал у Ив, хватало только чтобы окончательно не сойти с ума, а для нее и это было слишком много.
Двое его соседей не спали. Один копался в своем вещевом мешке, и зыркнул так, будто не прочь был обратить его в пепел. Риган криво улыбнулся и встретился взглядом со вторым. Мужчина сносно изображал безразличие и увлеченность своими открытиями, рассматривая что-то на карте, но явно переигрывал. Кажется, его звали Жиль.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался Риган, и тот поспешно отвел глаза. Пожалуй, слишком поспешно, как если знал о его способностях ко внушению.
Риган хмыкнул и устроился на подстилке в углу, на спине, закинув руки за голову. Ощущение надвигающихся неприятностей становилось явным, неотвратимым и суровым, как появление Дариана в алькове девственницы. Он не хотел засыпать, но не чувствовал в себе сил даже открыть глаза. Благодаря вынужденной голодовке сил становилось все меньше, а присутствие дружелюбно настроенных археологов, которые явно не собирались спать, тоже не способствовало расслаблению. Только когда забрезжил рассвет, Риган смог себя отпустить. Вряд ли Изабель решит напасть в самый разгар дня, под палящим солнцем.
Парочка полуночников обсуждали предстоящий день и историю пока еще не найденной цивилизации, а спустя какое-то время стали просыпаться и остальные. Археологи – народ увлеченный и фанатичный. Услышать в их разговорах что-то дельное, кроме касающегося настоящего места раскопок и ожиданий по поводу новых открытий и древних цивилизаций, не представлялось возможным.
После их ухода он все же проверил мешки тех двух парней, но ничего подозрительного не обнаружил. То же самое касалось и вещей остальных соседей. Чувствуя, что каждое движение дается ему со все большим трудом – днем клонило в сон с удвоенной силой, Риган отругал себя за паранойю. Тома ему не доверяет, а они своим к нему отношением просто поддерживают руководство, у людей такое бывает.
Перед тем как провалиться в тяжелый сон, Риган думал о том, сколько всего интересного ждет Ив в новой жизни измененной. Век человека недолог, но когда жизнь не ограничена несколькими десятками лет, перед тобой открываются совершенно иные возможности. Он представил ее счастливые, сияющие глаза и мысленно улыбнулся. К сожалению, у него не получится быть рядом с ней сегодня, или завтра, когда они обнаружат свою старую-новую цивилизацию, но в будущем он ни за что не пропустит самые важные для нее мгновения. Ради Ив Риган готов даже полюбить все древности этого мира, включая Дариана.
Просыпался он тяжело, будто выбирался из вязкой, липкой трясины болота. Они нашли свой город: это было понятно по возбужденным голосам, доносящимся снаружи, по крикам и суете. В палатку постоянно кто-то наведывался за вещами, но Риган не открывал глаз, пытаясь собраться с силами и подняться, при этом не напоминая залившуюся по самые уши пьянь. У него дрожали руки, приступы голода, неотвратимо преследовавшие его, путали мысли и мешали сосредоточиться. Что тоже не радовало.
***
Риган с трудом дождался захода солнца и выбрался из палатки. Он мог только представлять, как паршиво выглядит. Археологи устроились у костра, что-то оживленно обсуждали и ужинали, но Ив среди них не было.
Город обнаружился неподалеку, метрах в двухстах от их лагеря. Там над человеческими фигурками мелькали светлячки факелов, которые то и дело выныривали прямо из-под земли, а спустя какое-то мгновение снова ныряли вниз. Риган направился туда, и при его приближении все стихло.
К нему шагнул высоченный парень, Робер, кажется, перегородив дорогу.
– Тебе туда нельзя, Эванс.
Это прозвучало жестко и твердо, археолог смотрел на него и цедил слова с видом заправского боевого командира, привыкшего раздавать приказы. Не будь рядом Ив, он бы отправился в одну сторону, а Риган – вниз, исследовать находку, но сейчас он только пожал плечами.
– Не очень-то и хотелось, – он показал ему язык и добавил, – жадина.
От такого тот откровенно обалдел, а Риган, не позволив ему опомниться, тут же поинтересовался:
– Мадмуазель Ламбер оттуда еще не выбегала? Умоляю – да или нет. Длинных ответов я не понимаю, теряюсь в логической цепочке, а на попытке уйти от вопроса у меня сносит крышу, и я становлюсь буйным.
Насчет последнего Риган даже не лгал. От того, чтобы броситься на парня и вцепиться зубами в шею, сейчас удерживали только остатки здравого смысла. Ответить на его эпатаж Робер не успел. Из подземелья выпорхнула Ив.
– Я уже здесь, – она выглядела уставшей, но довольной. – Мы нашли его, – радостно сообщила она Ригану, подхватив его под руку и уводя за собой в сторону лагеря, потянулась за поцелуем. – Я скучала по тебе.
– Я тоже, – признался он, притягивая ее к себе и целуя в губы, – очень хотелось быть с тобой в тот момент, когда ты увидишь свой Город.
Ее запах сводил с ума. Хотелось коснуться губами бьющейся жилки, целовать ее, прокусывая кожу, а потом пить, пить, пить… Картина, возникшая перед глазами, была слишком яркой, и Риган судорожно вздохнул, до боли сжимая челюсти и отгоняя внутреннего зверя, в чьих руках билась Ив, которую покидала жизнь.
– Он прекрасен, – восторженно призналась Ив. – Бессмертный город. Я провела там весь день.
Она рассказала о находке и металле, о небывалой красоте. Но устала настолько, что под конец ей даже не удалось сдержать зевок – да и без этого Риган чувствовал, как восторг и возбуждение понемногу отступают. Бессонные ночи и насыщенные дни оставили Ив без сил.
– Я просто валюсь с ног, – призналась она, прижимаясь к нему. Никогда еще Риган не был так близок к помешательству, раздираемый на части звериной и человеческой сущностью. Ильга рассказывала, что со временем становится проще контролировать себя. Потому что становится сильнее человек, а зверь отступает, или же наоборот?
– Я провожу тебя до палатки, – произнес он, – как думаешь, твоего старика удар хватит, если я останусь с тобой на ночь?
Не самая лучшая идея, но почему-то именно сегодня ему не хотелось оставлять ее. Не хотелось уходить. Если бы Риган верил в предчувствия, он назвал бы это именно так. Но он предпочитал верить в себя и в желание просто быть рядом с ней.
– С Томы станется ворваться в палатку в самый неподходящий момент, – рассмеялась Ив, ей тоже не хотелось прощаться. Она верила в его искренность, и именно это сейчас придавало ему сил. Ее вера, а не ее или чья-то кровь.
Ив устало улыбнулась, когда они подошли к палатке.
– У меня есть для тебя подарок.
Она запустила руку в карман и достала амулет. Тот самый, который нужен был Дариану. Он состоял из двух половинок, точь-в-точь как на рисунке.
– Мне он теперь без надобности, – Ив вложила древнюю безделушку в его ладонь. – Он твой.
Риган плывущим взглядом смотрел на украшение, выполненное, по словам Ив, из древнего металла, похожего на серебро. Зачем он понадобился Дариану, можно только гадать, но пусть ему. Он не станет лезть во все эти дебри и не станет нарываться. Отвезет, передаст его Кло и забудет. У него есть дела поважнее. Например, новая жизнь рядом с Ив. Не говоря ни слова, Риган убрал вещицу во внутренний карман куртки.
– Все-таки я посижу с тобой, – он приоткрыл вход в шатер, пропуская ее вперед, – пока ты не заснешь.
Ив только улыбнулась и кивнула в ответ. Она наскоро умылась и легла, и Риган устроился рядом, укрывая ее одеялом и целуя в щеку.
– Доброй ночи, Котенок.
– Доброй, – она зевнула, прикрыв рот ладонью.
Ив заснула сразу, но он не торопился уходить. Тени от ресниц падали на щеки, пряди длинных волос рассыпались по подушке – она не стала даже заплетать их в косу, и это возвращало его к моменту их первой близости. Ригану хотелось как можно скорее увезти ее отсюда. Ее, а не безделушку. Подарить ей весь мир и быть рядом. Каждый день.
Риган не знал, сколько продлится их совместное безумие – в мире измененных все иначе, чем у людей. Со временем их пути разойдутся и каждый пойдет своей дорогой, но пока что ему не хотелось расставаться с этой чудесной женщиной даже на сутки. Скажи ему месяц назад кто-нибудь, что такое возможно, он в лучшем случае просто покрутил бы пальцем у виска.
Ив повернулась и чему-то улыбнулась во сне, и он улыбнулся вместе с ней. Раньше он даже подумать не мог, что просто смотреть на того, кто тебе дорог, уже счастье.
Риган неслышно поднялся, погасил керосиновую лампу и вышел из шатра. От голода штормило, уши по ощущениям напоминали морские ракушки, отражавшие шум волн. Археологи уже разбрелись по палаткам, даже вдалеке больше не плясали языки факелов.
Он отошел в сторону, бросил напряженный взгляд туда, где простиралась линия горизонта. Глаза измененных быстрее привыкают к темноте, да и по правде сказать, видел он не хуже, чем днем. Случись кому-нибудь из ему подобных нарисоваться поблизости, он бы почувствовал. Разумеется, если Изабель не заявится одна. Она старше его на две сотни лет и умеет маскировать собственную силу. Как этим гадам последнее удается – одному Дариану известно.
Дюпон возник рядом неожиданно. Он вышел из палатки, где ночевал Риган. Выглядел отчим Ив довольным, но сквозь фальшивую маску отчетливо проступало совершенно иное чувство. Ненависть. Ее не спутаешь ни с чем.
– Получили то, что хотели, месье Эванс? – издевательски произнес он. – Или вам нужно нечто большее, чем ключ?
«О как, – подумал Риган, – горизонты проясняются, пираты танцуют румбу».
– Нужно, вне всяких сомнений, месье Дюпон. Нечто гораздо большее.
Если бы Ив не дорожила этим типом, лежал бы он уже сейчас на земле, а Риган, трепетно глядя ему в глаза и сжимая руку на его шее, выяснял обстоятельства, пароли и явки. После чего с удовольствием закусил бы им и принялся за команду.
Тома смотрел на него так, будто в лице Ригана было сосредоточено все зло этого мира.
– Если из-за вас пострадает Ив, я не знаю, что сделаю, – Дюпон прервался, не уточняя, что именно. – Не желаете взглянуть на то, ради чего вы здесь?
– Ту, ради кого я здесь, я только что уложил спать. Дюпон, меня не интересует Город и все, что вы в нем откопали или еще откопаете. Только Ив и ее безопасность. Поэтому, – четко выделяя каждое слово, произнес он, – если Ив пострадает из-за вас, я точно знаю, что сделаю. Это не угроза, а предупреждение.
Он кивнул ему в сторону шатра.
– Прошу вас, месье Дюпон. Не думаю, что в данных обстоятельствах стоит оставлять ее одну.
– Стоит беречь ее от вас, – выплюнул Тома. – Я знаю, кто вы по сути. В лагере она в полной безопасности. А вы не проведете меня показным безразличием к металлу, который подобен яду для монстров.
– Ого, – спокойно, но довольно-таки выразительно произнес Риган.
Дариан снова забыл его кое о чем предупредить. Древний металл, смертельно опасный для измененных? Действительно незначительная деталь, о которой не стоит сообщать. Только сейчас он понял, что интуиция не всегда мешает жить, а иногда к ней и правда стоит прислушиваться. Под прикрытием невинных историков-археологов орудовал Орден. Получается, что вся команда Дюпона – охотники на измененных.
– В таком случае вам стоит срочно собрать пожитки и свалить, потому что кое-кто из наших всерьез заинтересовался этой дрянью. Не думаю, что они придут с миром и предложением дружбы на веки вечные. Я бы сказал, сваливать прямо сейчас. Вы меня поняли?
Риган не отдавал себе отчета, что невольно повысил голос. Впервые за долгое время он вышел из себя – не так, как раньше, когда в полубезумном забытьи убивал людей, нет. Он действительно переживал за Ив. Откуда об этом месторождении, точнее местовырождении, стало известно Ордену и измененным? Или и тем и другим одновременно?
– Мы ни за что не покинем Город, который дает надежду на истребление всех вас, – заявил Тома, и неприязненно процедил. – Нам есть, чем встретить твоих дружков, Эванс, не переживай.
Ригану раньше не доводилось встречаться с семейством орденцовых, Дариан миловал, но по отзывам они были на редкость твердолобыми упертыми фанатиками, не представляющими, на что в самом деле способны измененные. Их игры с теми, кому не перевалило за сотню, не шли ни в какое сравнение с расправами, которые учиняли старшие. Ригану было бы наплевать, если бы не Ив, поэтому он недобро прищурился, отшвырнув Тому в сторону и делая шаг к шатру.
– Продолжайте мериться хренами, мальчики, – произнес он, – я увожу ее отсюда.
Будь он старше, а еще менее измучен голодом, наверняка сумел бы уйти в сторону, перехватить стрелу, выпущенную из арбалета. Но сейчас не успел. Спина и грудь взорвались обжигающей болью, очертания шатра расплывались перед глазами, мир полетел кувырком к чертям собачьим, и Риган оказался на земле. Сознание упорно цеплялось за последнее, что не давало отключиться – Ив. Ив в опасности.
– Ты к ней больше не притронешься, – процедил Тома, склоняясь над ним, – да, это можно было сделать гораздо быстрее и менее болезненно. Но я не удержался.
Риган попытался двинуться, но понял, что дрянь, которой была смазана стрела, ослабляет, превращая в беспомощное никчемное существо. В свое время Ильга много рассказывала ему о ядах для измененных и их воздействии на организм. Вряд это теперь поможет.
Силы таяли с каждой секундой, а боль возрастала. Повезло, что не задело легкое, а то сейчас вдовесок ко всему харкал бы кровью и булькал, как дырявый чайник в борьбе за толику кислорода. Перед глазами уже было темно, но звуки и голоса он все еще различал. Обрывки фраз, преимущественно Томы:
– Займитесь им… Афины… срочно допросить…
Риган еще пытался цепляться за образ Ив, чтобы как можно дольше сохранить сознание, несмотря на боль, но темнота пришла внезапно, отрезав от нее и ото всего, что осталось вне забытья.
