Марина Валериевна Чекмак
Кролик в лабиринте
– Все может быть, Витя. Тогда следующий логический шаг – формирование в человечестве двухуровневого цифрового общества: бессмертная каста и оптимальное количество рабочих пчел. Для этого и новая система образования. Логично. Учитывая тренд на роботизацию с автоматизацией, чипизацию, сети и другие ништяки столько бессмысленных людей планете не нужно. Особенно, если производить нечего и не для кого. Прогресс или процесс, если хочешь, не остановишь. Надо оптимизировать. Это только Швейцария может каждому гражданину просто так давать в месяц две тысячи евро… Сколько тех швейцарцев! Вот, например, один продвинутый профессор из Томска с группой поддержки уже имплантировали себе под кожу электронные чипы. Проект лоббирует Сбербанк! Классно, правда? Ты готов?
– Да, что-то такое слышал…. Ну, это же просто новая оккупация… Двигаемся семимильными шагами в жуткое фэнтези.
– Лично мне не хочется ходить с каким-то барахлом в руке или в заднице. Не хочу также, чтобы мои потомки не вписались лет через сто, или даже двадцать, в рынок, систему или что там будет. Например, чтобы они были исключены из списка разумных существ, достойных жизни и права иметь потомство. Я могу представить, кто будет этот список формировать… Скорее всего вырожденцы и дегенераты… Возможно, у так называемой элиты и нет плана будущего. Их главная цель – просто продлить настоящее в бесконечность. Получается, исторические события имеют собственный смысл и даже цель? Позитивную или отрицательную – другой вопрос. То есть, история – это не естественный самоорганизующийся процесс, как думают все, а проектно-конструкторское решение. А у любого проекта есть архитектор или бригада архитекторов…
– Дэн, вот тебе «желтые жилеты». С одной стороны, никак нельзя сказать, что их требования несправедливы. А с другой, – все признаки прекрасной организационной работы: поставки еды, воды и тех же жилетов… Сети… Попробуй с соседями по дому договориться о субботнике во дворе…
– Витя, а ты слышал про GDELT?
– Нет. А что это?
– Это такой мега актуальный проект. Продвинутые оборонщики DARP, наши коллеги из Googl Adios вместе с деятелями из Джортаунского университета, решили подойти научно к социальным явлениям современности и к историческому процессу. На платформе Google BigQuery… Ну, данные, как и рукописи, не горят… Мониторинг каждого печатного, вещательного и онлайн новостного репортажа, выпущенного где-либо в мире, начиная с 1979 года. Сейчас и в реальном времени. Затем все это обрабатывается набором алгоритмов… Обладая информацией обо всех трендах, актуальных в каком-то регионе, используя сети, можно и влиять на процессы. Эта же команда оцифровала все подтвержденные факты истории крупнейших стран мира. И они обнаружили вполне обоснованные алгоритмы. Я не очень хорошо вникал в суть… Как-то это вне сферы моих интересов… Помню вывод, к которому они пришли. Примерно так: история России во всех ее конфигурациях – империя, СССР – не вписывается в общий контекст и существенно отличается от истории других стран. Так сказать, Россия имеет свой особый алгоритм. Наша история носит как бы случайностный характер. Но случайности могут быть представлены таковыми и заинтересованными силами. А на самом деле за этим может скрываться некая форма управления… Может быть в историческом процессе, как бы, на метафизическом уровне, действительно идет жесткая борьба неких сил? Возможно эти люди, или не совсем люди, уверены в собственном бессмертии… И поэтому мыслят категориями даже не десятилетий, а столетий.
– Почему бы нет? Я вот подумал, какая самая большая, даже величайшая, человеческая драма? А это же очень просто. Представь себе: у тебя огромное, просто невообразимое количество денег. Не примитивные миллионы с миллиардами, а триллионы триллионов, ну такие космические цифры, стремящиеся к бесконечности. И ты живешь себе. И все можешь. И каждое мгновение жизни доставляет тебе удовольствие, кроме мелочей вроде запора. Да и то легко решается. И вдруг ты осознаешь, что однажды наступит это последнее мгновение. А потом – все. Никаких космических возможностей! Конечно, можно раз по десять пересадить себе все органы или заняться йогой, но бессмертия все это не даст. Закончатся все удовольствия. У простых людей это называют состоянием экзистенциализма. Простые люди вообще часто хотят, чтобы какое-нибудь мгновение их жизни поскорее прошло. Эта тетка, которая сейчас жарит картошку фри, наверное, больше всего хочет, чтобы ее рабочее время закончилось… Да, так вот! Если у тебя, все-таки, есть триллионы, надо что-то делать…
– Витя, как я понимаю, ищут, ищут! Средство Макропулуса… Личное бессмертие с помощью технологий. Куда-нибудь перенести всю эту свою хрень, которую они считают бесценной и уникальной. Хоть в компьютер. Если то, что будет в будущем, можно, используя категории нашего времени, назвать компьютером… Тогда все проблемы будут решены. Бесконечная жизнь с сохранением всех привилегий и удовольствий реальности. Здорово, правда? Ни трансплантаций, ни угроз, ни эпидемий… Конечно, не для всех… Зачем для всех? Это неинтересно… Возможно, главные процессы проходят на другом уровне… Физика – это только пустота с крошечным количеством непонятных частиц. Как ты говоришь, контейнер для нашего сознания.
– Старик, ты думаешь, меня могут убить?
– Не знаю. Но такие открытия – слишком серьезно. Это не может стать достоянием человечества в том виде, который мы знаем сейчас. Найдутся пользователи. Чего-нибудь намутят.
– Что будем делать? Я хотел двигаться дальше. Мне пока непонятно, как перенести физические объекты… И возможно ли это в принципе… Я сейчас только этим занимаюсь. Даже не погружался больше, чтобы не отвлекаться.
– Времени мало для принятия решения. Давай попробуем меня снова туда отправить. Я хочу разобраться хотя бы в истории Павла. Считай, по приколу… Может быть, найду какие-то закономерности или механизмы, которые все это двигают. Для начала надо понять, с кем именно я тогда встречался. Кто они все? Я нашел какие-то исторические соответствия, но, конечно, почти никого не узнал. А вдруг смогу что-то сделать? Пока не понимаю, как. Книжку я с собой взять туда не могу, чтобы показать Павлу, как он кончит… Вселиться в Павла? Но там же в заговоре человек триста… По крайней мере так написано в современной истории. Не казнить же их всех? Я представляю, что это будет для истории… Да, возможно и даже наверняка за всем этим стоят серьезные люди. Ха! Мне так и сказали… Которые уже истлели… Это точно попахивает метафизикой. Они же проводят некую линию, можно сказать, через века. Хотя сами не смогут воспользоваться результатами. Передают эстафету преемникам… Зачем все это?
– Дэн, так ты готов снова погрузиться? А что ты будешь там делать? Внушать, убеждать людоедов? Не убивать же их?
– Хороший вопрос. Здесь тоже по большей части – людоеды. Либеральные ценности не улучшают человеческий материал. Кстати, а что будет, если меня там убьют? Что будет делать этот Зубов здесь?
– Пока не знаю. Здесь же его сознание в твоем теле находится очень короткий промежуток времени. Я надеюсь, что это не случится. Ты хоть там не буйствуй!
– Ладно! У нас впереди тяжелая неделя. Ты помнишь про новый проект? Сейчас надо напрячься. Кстати, завтра с утра общее совещание. А к концу недели посмотрим.
С утра Давид полностью заблокировал в своем сознании любые воспоминания о том мире. Он давно научился концентрироваться на поставленных задачах. Совещание затянулось. Надо было изложить коллективу суть проекта в доступной форме, правильно распределить нагрузку на отделы, поставить задачи и определить реальные сроки. Давид знал, что управление людьми – одно из самых сложных искусств.
Глава 8
Когда он вышел из митинга, уже наступил полдень. Давид наконец попал в свой кабинет и почувствовал эмоциональную усталость от напряженного разговора с сотрудниками. Он подошел к огромному, до пола, окну. С тридцать четвертого этажа открывался эпический вид на Москву. Экспрессивное осеннее небо, раскрашенное миллионами оттенков серого, с движущимися в разных направлениях, перетекающими друг в друга облаками и тучами, нависло над распластавшимся до горизонта мегаполисом. Мутное урбанистическое месиво шевелилось и дышало, опутанное километрами дорог. Машины, транспорт, пешеходы… Прямоугольники строений с редкими вкраплениями растительности. Отсюда, сверху, казалось, что внизу копошится колония неведомых микроорганизмов, занятых бессмысленным хаотическим движением. Драматические события, столкновения и слияния, происходившие в небе, выглядели намного более значительными, чем монотонная суета внизу. «Наверное надо задуматься о смысле жизни. Причем не только своей, а всего человечества сразу. Но я не буду это делать… Просто очень красиво. И приятно смотреть на мир с высоты…»
В дверь постучали, и в кабинет вошла Инга, начальник отдела тестировщиков.
– Извините, Давид Анатольевич! К вам можно?
– Да, конечно. Проходите. У вас вопрос? По совещанию?
– Нет, но можно сказать, корпоративный…
Инга с неискренним смущением улыбнулась и присела на стул возле стола. Давид заметил ее продуманный женственный наряд. Вообще у Инги была нестандартная внешность, хотя и не в его вкусе. Она напоминала компьютерную модель девушки из какой-нибудь стрелялки. Стройная, ноги даже слишком худые в икрах. Совершенно нереальное лицо с резко подчеркнутыми скулами и большими миндалевидными, немного на выкате, глазами. Светлые волосы затянуты в высокий тугой хвост. Настоящий компьютерный вамп.
– Давид Анатольевич, как вы знаете, у нас нет ПР-службы. Я на общественных началах этим как бы занимаюсь… А скоро у нашей компании круглая дата… Надо что-то решать. Как мы это отмечаем? Отмечаем ли вообще? Коллектив интересуется. Мы же можем позволить себе небольшой корпоратив? Хочется чего-нибудь нестандартного… Не просто пьянку. Надо подумать… Я хотела бы отвлечь на этот вопрос ваше внимание. Можем как-нибудь это обсудить?
– Даже не знаю. На этой неделе, да и возможно на следующей, я занят. Вы же знаете, что у нас жесткие сроки по новому проекту?
– Мы можем поговорить об этом в нерабочее время…
– Я не люблю заниматься работой в нерабочее время…
– Ну это как бы не совсем рабочий вопрос. Да и вообще, мне кажется, мы можем многое обсудить…
– Давайте не забегать вперед. В ближайшие дни мы ничего обсудить не сможем. До юбилея еще есть время, больше месяца. На той неделе посмотрим!
Инга улыбнулась и вышла из кабинета. Давид невольно посмотрел ей вслед. «Интересно, почему она до сих пор никого не подцепила в нашей мужской компании? А может у нее уже есть какой-нибудь гуманитарий? Мне-то что?»
Всю неделю Давид занимался только производственными вопросами. Он даже не виделся с Машей. Они иногда созванивались, Маша была погружена в размышления о новой работе, но Давид не мог дать ей совет. Это был чужой и чуждый для него глянцевый мир. Во время одного из созвонов Маша сказала:
– Дорогой, запиши телефон. Это историк, как ты просил. Алексей Колесников, говорят, довольно известный в узких кругах. И специализируется, как ты просил, на России начала девятнадцатого века. Мне сказали, что он большой спец по эпохе Павла.
– Маша, ты – супер! Спасибо! С меня Турандот или какой-нибудь Новиков. Но позже… Сильная запара.
– Окей! Ловлю на слове. Освобождайся поскорее, а то мне придется завести говорящее домашнее животное…