Марина Ушакова
Королева Дома
Арта стояла, боясь поднять глаза. Мать говорила, что нельзя рассматривать чужие дома. Это неприлично и оскорбительно для хозяев.
– Проходи, садись за стол. Там есть лепешки, поешь. Завтра у тебя тяжёлый день.
– Спасибо, госпожа Гун, я не голодна.
В ответ раздался оглушительный смех. Хозяйка грубо толкнула княжну к столу и силой усадила её на табурет.
– Ешь! И не спорь! А я пока за девчонками схожу. Позову кого-нибудь тебе в помощь.
Арта отвела глаза от широких бедер хозяйки нижнего города. Госпожа Гун обеспечивала одиноких мужчин девами, от которых отказались лицитаторы, не сумевшие их продать на аукционе. Благодаря госпоже Гун многие девушки спаслись от жадных рук рыскачей и страшной, мучительной смерти. По слухам, больше, чем защиту и кусок лепешки, госпожа не могла дать своим подопечным ничего. Девушки были ей благодарны и за это, не отказываясь ни от какой работы, даже самой грязной. Арта слышала, что под землей её дома несметное количество ярусов, в которых проживают другие жертвы мытарей. Учитывая находящиеся недалеко болота и близкое расположение грунтовых вод, как женщины только своими силами сумели построить под землёй целый город?
Множество раз юная княжна видела, как девушки госпожи Гун ходили толпой на охоту. Иногда они забивали кого-нибудь из рыскачей, когда не могли найти животное. Между рыскачами и армией воинственных куртизанок госпожи Гун постоянно велась кровопролитная война. Арта сильно рисковала, обратившись к ней: если рыскачи узнают о визите княжны к госпоже Гун, дом Лдоров разграбят и сожгут.
Гун вернулась через несколько минут в сопровождении нескольких девушек. Арта удивленно уставилась на них. Они чистые! Их волосы яркие, блестящие! Их кожа белая! На улицах девушки Гун, похоже, прятали волосы и тела под безобразными лохмотьями, грязными платками, мазали лица сажей, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание!
Арта восхитилась сообразительностью хозяйки.
Та, заметив взгляд княжны снова расхохоталась.
– Ты поела?
Арта испуганно засунула в рот кусок лепешки и закивала.
– Тогда иди за моими девочками. Они помогут тебе. Да, кстати, подшейте и почистите ей кто-нибудь платье! Девочка принесла наряд своей матери, его нужно привести в порядок.
– Да, госпожа Гун, – девушки поклонились и повели Арту в глубины подземелья.
Проходя длинный коридор, девушка удивлённо замедлила шаг, разглядывая гигантскую нишу, в которой явно расположена больница и что-то ещё, напоминающее лабораторию, какие видела Арта на картинках в очень старых книгах, выпущенных ещё до Третьей Мировой Войны. Выходит, госпожа Гун имеет собственного штатного врача?
– Это больница и лаборатория? – не удержалась от вопроса Арта.
– Да, – улыбнулась одна из девушек. – А ты-то, откуда знаешь, что это такое?
– В книгах библиотеки своего отца видела. Но всеми книгами отца матушка топила зимой печь после его смерти. Они все сгорели, – с глубочайшим сожалением промолвила Арта.
– Ты умеешь читать?
– Да. Можно взглянуть поближе?
– Конечно, проходи. Госпожа Гун не запрещала тебе гулять по лабиринту. Идём.
Её схватили за руки и потащили к столам с изобилием всевозможных реторт, колб и старинных микроскопов. Возле одного из них работала пожилая брюнетка с крупной седой прядью в длинных и густых волосах. Она подняла голову и пристально посмотрела на гостью, удивив ту изысканными чертами лица и большими, тёмными, влажными глазами.
– Новенькая?
– Нет. Гостья, – ответила за Арту одна из девушек.
– Это княжна Арта Лдор, – представила другая. – И она умеет читать!
– Читать, говоришь? Меня зовут Анж, – женщина тяжело поднялась и придвинула к гостье причудливый флакон нежного сиреневого цвета.
– Взгляни, княжна. С такими “подарками” к нам иногда приходят из верхнего города, когда опасаются обращаться за анализом к своим персональным врачам и лаборантам. Как думаешь, что это?
Арта взяла в руку флакон и осторожно поболтала содержимое, внимательно вглядываясь. Нюхать не стала, вспомнив, что некоторые запахи и пары веществ могут быть смертельными.
– Не знаю, госпожа Анж. Я впервые вижу такую консистенцию. И я не сильна в фармакологии.
Женщина засмеялась, но в следующее мгновение нахмурилась. Забрав флакон, она пояснила:
– Этот флакон принёс поверенный одного очень уважаемого человека, который является хорошим другом и благодетелем нашей госпожи Гун. Его, похоже, пытались лечить этим составом. Но ирония в том, что это оказалось не лекарство, а яд. Однократное употребление вреда не нанесет, а длительное применение приведёт к образованию необратимого отравления. Полгода, и человек умрёт мучительной смертью. Такой яд может сделать только врач. Смесь в этом флаконе смешана со слюной клиента, который заподозрил своего врача в предательстве и выплюнул обратно, а потом передал нам на анализ.
Анж вздохнула и огорчённо прошептала:
– Он обречён. Клиент признался, что пил этот состав больше года. Удивительно, что он до сих пор жив! Ему осталось от силы месяц, учитывая его преклонный возраст. Мне тяжело будет сообщать такие скорбные новости госпоже Гун и её другу.
Женщина встрепенулась, отставила флакон в сторону и склонилась над княжной.
– Запомни этот флакон, княжна, такие пузырьки изготавливает только один мастер в верхнем городе. И только для одного врача. Но ты молодец, княжна! Не стала нюхать! А теперь идём, я осмотрю тебя.
В огромном гроте с текущей по стене водой, Анжела потребовала, чтобы Арта полностью разделась. Женщина долго её осматривала, и наконец, воскликнула:
– О, предки! У тебя все зубы целые! Но вылечить тебя нужно. Вши, глисты, язвы… Какая гадость!
Женщина брезгливо качала головой, раздавая массу поручений своим ассистенткам и могуче жестикулируя мозолистыми руками, привыкшими держать тяжёлый боевой нож или топор.
Арту затащили под воду, долго тёрли жёсткой мочалкой и щёткой с головы до ног. Девушка то плакала от боли, то смеялась от щекотки. Волосы намазали чем-то невыносимо едким, и вынудили стоять с этой массой на голове обнажённой и мокрой почти час. Как объяснили девушки, это от вшей помогает. После мытья её завернули в лоскут мягкой ткани, ткнули в руки стакан с тёмной горькой жижей.
– Пей. Это избавит тебя от глистов. Туалет там.
Последующие часы Арта помнила смутно. Почти до рассвета она не могла покинуть клозет – её выворачивало раз за разом. А понос прошёл только ближе к полудню. В промежутках между рвотой и поносом Анж приносила ей травяные настои и насильно вливала в рот, приговаривая:
– Пей, пей, давай, а то от обезвоживания помрёшь.
Арта открыла глаза и вытерла пот со лба, измученно, без капли благодарности уставилась на вошедшую госпожу Гун. Следом за ней вернулась Анж.
– Что вы со мной сделали? У меня всё болит. Я умираю?
Женщина хмыкнула, метнув на неё острый, насмешливый взгляд.
– Нет, – ответила она. – Теперь ты будешь жить долго, пока снова не съешь заражённую пищу. А потому, мой руки и еду часто и очень тщательно кипячёной водой. Не пей сырую воду никогда. Глисты ещё сутки будут покидать твоё тело. Потерпи. Через две недели выпей это.
Женщина протянула флакон.
– Это полностью исцелит тебя от паразитов и поспособствует восстановлению внутренних органов. Только смотри, живот будет справа болеть, вот тут, под ребрами и будет тошнить иногда. Придётся терпеть. Через месяц всё наладится.
– Спасибо, госпожа Гун.
Арта задумчиво наблюдала за ней, пряча в карман флакон. Не многие девушки осмелились бы прийти к госпоже просто за помощью. Все аристократки её панически боялись, в том числе и мама. Мать говорила, что эта женщина растлевает юные души девушек. Но на деле госпожа Гун спасает их от смерти.
– Расскажи, Арта, что ты видела в книгах? – Анж внимательно осматривала подшитое платье на предмет пятен и дырочек.
Арта задумалась, понимая, что рассказывать нужно о том, что может принести этим женщинам пользу. А такой информации было много. Но тут же вспомнила одно приспособление, которое мечтала изготовить для облегчения охоты на крыс.
– Я видела чертежи самострелов.
Анж бросила озадаченный взгляд на девушку, затем повернулась к вошедшей госпоже Гун и кивнула ей, прошептав:
– Пошлите кого-нибудь в мою лабораторию за бумагой и карандашом.
– Арта, ты сможешь повторить чертёж? – строго спросила госпожа Гун, успевшая услышать девушку.
– Да. Я хорошо его помню. Но мне не хватало длинной жилы для его изготовления. Корпус я сделала. Он хранится в погребе. Закопан в правом дальнем углу. Вы можете его забрать, как образец.
Женщины терпеливо стояли за её спиной и с любопытством следили за линиями на бумаге, появляющиеся под тоненькой рукой княжны.
– Вот так он выглядит. А это я нарисовала отдельно каждую деталь. Стрелочками я указала последовательность сборки самострела. А так выглядят стрелы. Они короткие.
– Ты сделала нам невероятный подарок, Арта! Такого оружия нет даже у гвардейцев Трио, – Анж подняла к глазам лист бумаги и, подмигнув девушке, ушла.
Гун склонилась над княжной, которая взяла следующий лист и начала рисовать чертежи обрезов, записывать формулы для сборки патронов. Госпожа погладила Арту по волосам и задумчиво улыбнулась.
– Ты рыжая. Твои волосы цвета огня, как у леди из рода Лекола и Фриззов. Это очень редкий цвет. До Третьей Мировой Войны женщин с огненными волосами боялись и возносили. Их называли шельмами, будто сам Дьявол покровительствует им. Их считали сильными, стервозными, знающими себе цену. Рыжие могли добиться всего, чего их душа желала. Не забывай об этом, княжна Арта. Среди моих девушек нет ни одной с огненными волосами. Ты истинное сокровище. Тебе необходимо понять какая ты на самом деле, раскрыться. В тебе кроется огромная сила.
Гун выпрямилась и нахмурилась.
– Тебе пора. Я слышала звук экипажа. Кажется, твой лицитатор приехал. Иди. И постарайся, чтобы рыскачи не увидели, как ты вышла из моего дома.
– Я знаю, что шкатулка стоит гораздо меньше, чем мыло и вода, госпожа Гун, а потому, прошу вас, возьмите шкатулку и заберите из моего дома аквариум и другие ценные вещи. Аквариум дорогой. В нём ещё даже кто-то живёт. Мне жаль его оставлять рыскачам или бродягам. Вы заберёте его?
Арта застёгивала на груди платье, не глядя в лицо своей спасительнице.
– Да, княжна, заберу девушкам на потеху. Но у меня к тебе будет поручение в уплату за мыло и воду.
– Да, госпожа, я всё сделаю, что смогу.
Арта была немного удивлена неожиданной просьбой и подняла голову.
Женщина снова затряслась от смеха, увидев серьёзное, напряжённое личико. Она махнула рукой.
– Сделаешь, если выживешь и устроишься в верхнем городе в порядочную семью. Выживи, добейся положения и помоги тем, кто последует из нижнего города за лицитаторами. Помоги им всем, чем сможешь, невзирая на жёсткий патриархат в нашем мире. Но сначала, позаботься о себе. Не добившись ничего, ты и помочь никому никогда не сумеешь. Иди по головам, если нужно, но спаси себя, чтобы помогать другим. Не помню, кто сказал, но мне очень понравилась одна цитата: “Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи”.
Гун тяжело вздохнула и продолжила:
– Неделю назад в верхний город лицитаторы забрали более двух сотен человек. Почти все они вернулись назад с клеймом “на мясо”. Места работы или семьи в верхнем городе получили лишь пять человек из двухсот. Понимаешь, о чём я? Должников перестали покупать, лицитаторы несут убытки. Лицитаторы шестого ранга уже вяжут узлы со скарбом, готовясь спускаться в нашу вымирающую Долину в наказание за недостаточные заработки – они ведь тоже платят налоги Трио Дворца. Если так и дальше пойдёт, то лицитаторы сами начнут торговать людьми на мясо, а ряды рыскачей значительно пополнятся. Этого нельзя допустить, княжна. Дело-дрянь.
Поклянись, княжна Арта, что сделаешь всё от себя зависящее, чтобы остаться в верхнем городе! Не смей возвращаться сюда с клеймом!
– Обещаю, госпожа, – вымолвила через силу Арта и обняла женщину.
– Возьми это, – Гун отстегнула с пояса свой боевой нож и вложила в тоненькие руки девушки. – Однажды этот кусок отменной стали спасёт твою жизнь или защитит честь. Иди.
“Или станет причиной смертного приговора и виселицы за убийство высокородного извращенца” – с грустью подумалось девушке. Но нож она взяла.
3. Арта добралась домой без приключений, надежно спрятав тяжёлый подарок в складках платья. У дверей стоял экипаж, запряжённый двумя гибридами осла и буйвола; пассажира не видно. Чуть замешкавшись, Арта вошла в дом, быстро переобулась в свои самодельные туфли и остановилась, с интересом рассматривая гостя.
Высокий, очень сухой старик с болезненным, желтоватым лицом брезгливо оглядывался по сторонам, опасаясь к чему-либо коснуться серой мягкой перчаткой. Он оглянулся на звуки шагов и высокомерно вскинул брови: перед ним стояла маленькая, хрупкая девушка с копной кудрявых огненно-рыжих волос; тоненькое лицо с отпечатками вечного недоедания и страха; огромные сияющие серые глаза взирали на него с детским любопытством. Старое, целомудренного кроя платье некогда благородного зелёного цвета всё же удивительно подчеркивало белоснежную кожу и огненные волосы крошки.
– Княжна Арта Лдор?
– Да. А вы, если не ошибаюсь, мой лицитатор.
– Так и есть, – старик медленно обошёл девушку, будто пытаясь угадать фигуру под приятным старинным свадебным платьем. Вероятно, сей наряд, которому завидовали все модницы верхнего города, малышке достался от почившей матери, чьё тело всё ещё лежало в кресле у аквариума и уже изрядно смердело. Да, её мать тогда блистала. Она была первой и самой яркой красавицей Дворца. Сколько похотливых глаз провожали Астру Лдор! Сколько политиков и бизнесменов охотились на её мужа, чтобы убить его и завладеть Астрой № 801 и состоянием семейства Лдоров! Погубили всё же и Сина, и Астру, и их наследника Моба. Только девочка выжила. Как странно, учитывая, что именно девочек убивали в первую очередь. Малышка определённо родилась в рубашке. Но действительно ли это дочь Сина Лдора? Или подкидыш, которым Астра заменила погибшую девочку?
Лицитатор тяжело вздохнул, мысленно проводя аналогию со своей судьбой и вспоминая смерть своей прекрасной и бесконечно любимой жены Веллы. Первый верхний город насквозь прогнил ещё тридцать лет назад. От воспоминаний о своей жене лицитатор ощутил прилив неприязни к дочери Лдоров.
Старик сглотнул, пытаясь освободиться от воспоминаний. Но теперь не выйдет – Арта напоминает ему Веллу, и она здесь, прямо перед ним. Такая же тонкая и рыжеволосая. Такая же хрупкая и нежная. Астра постаралась, похоже, подобрать похожую девочку. Тварь бездушная, эта Астра № 801! Истинная принцесса не могла выжить в таких отвратительных условиях в среде людоедов, грязи и смертельных болезней!
– Аквариум будете с собой забирать, княжна? – Через силу выдавил он, отворачиваясь.
– Нет, – чуть подумав, мотнула головой девушка. – Я не хочу вспоминать о своей прошлой жизни. Раз уж так вышло, и мне предстоит начать жизнь заново…
– Я вас понял, – холодно перебил лицитатор и добавил, направив руку на дверь:
– Прошу в экипаж, княжна Арта.
– Благодарю.
Арта подобрала юбки и аккуратно поднялась в открытый двухместный фаэтон, косясь на старика с суровым и ледяным лицом. Он метнул на неё взгляд и поджал губы. У неё наверняка куча вопросов, но лицитатор отвечать на них не намерен. Все девицы из опальных аристократов третьих и более низких рангов, попавшие к лицитаторам щебечут без умолка, восхищаясь богатым экипажем, выливая ушаты ограниченной лести, выведывая свою предположительную судьбу, которая их может ожидать в верхнем городе. Они все лезли из шкур, чтобы понравиться, а то и соблазнить лицитатора, обнадеживая себя, что подобное поведение способствует их благоприятному будущему. Но чаще выходило кардинально иначе: недобросовестные, похотливые лицитаторы использовали глупышек и выбрасывали их с клеймом прямо в придорожные канавы междугородного тракта. Особенно этим промышляли лицитаторы пятых и шестых рангов, не надеющиеся на карьерный рост. Эта же девица молчит, опустив глаза. Её руки покойны, не трясутся, не теребят платье или волосы; глаза не бегают из стороны в сторону и не сверкают неуёмным кокетством. Она не вульгарна и не распущенна. Но и смиренной она не выглядит. Скорее, почтительное ожидание хищника перед прыжком на жертву. Красиво охотится эта юная тигрица с остреньким, кошачьим личиком. Рыжая. Надо же! Но столько лет прошло!
Старик не выдержал.
– Сколько вам лет, княжна Арта?
– Пятнадцать.
И всё. Снова молчит. Даже по сторонам не смотрит.
Она не просила времени, чтобы проститься с домом, где выросла. Не плакала о почившей матери. Не оглядывалась.
– Вы не спросите, из какого я рода, юная княжна?
– Нет необходимости, уважаемый лицитатор. Я оставляла заявку на лицитатора из рода Лекола или Фризз. Судя по вашему костюму, вы Фризз.
Старик едва сдержал улыбку. Удивительно, как это дитя Долины приняло решение доверить свою судьбу семейству Фриззов, прославившихся во всех нижних городах мстительностью своего беспощадного генерала Фураппа и его сильной, бесстрашной армии. Забавное дитя. Жаль малышку, если попадёт к Дриттам или сыну генерала Геда Фураппа. Придётся позаботиться о ней. Она непременно должна попасть в хорошую семью, уж очень она похожа на его жену и ту девочку, что он некогда знал. Старик облегчённо вздохнул, вспоминая как минимум последних десятерых девиц-лотов. Какие они были ужасные! Кичливые, требовательные, грязные людоедки. Их волосы по древней моде возвышались отвратительными пирамидами, кишащими вшами. От них несло немытыми телами и гнилыми зубами! О, предки! Наконец-то старому лицитатору довелось увидеть истинное сокровище! Астра, вероятно, много сил положила, чтобы обучить эту мелочь хорошим манерам.
– Мое имя Эльб Фризз, Третий ранг, – представился он, вопреки собственным правилам и слегка поклонился, коснувшись шляпы кончиками указательного и среднего пальцев.
Он не обязан был представляться лоту и никогда этого не делал ранее.
– Рада знакомству, господин Эльб Фризз. Мне очень приятно, – тихо вымолвила в ответ Арта и улыбнулась одними уголками губ, скрывая радость – она понравилась лицитатору! У неё теперь есть шанс попасть в хорошую семью!
– Что вы думаете о человеческом мясе? – поинтересовался лицитатор. Он смотрел на неё с недоброй усмешкой, превратно расценив её улыбку. – Каково оно на вкус?
– Не знаю, – Арта нахмурилась. Очевидно, ей этот вопрос не понравился. – Я никогда не ела человечину.
– Вот как? А чем же вы питались?
– Крысами, болотными змеями и насекомыми. Кореньями, заболонью, травой, когда был сезон, грибами, побегами рогоза с южных болот. Иногда мне везло: находила гнезда с яйцами птиц на краю Долины. Но ходить туда мама запрещала – это было слишком опасно.
– Но вы всё равно ходили?
– Да. Голод толкает и не на такие поступки. Простите, господин лицитатор, но я не хочу вас шокировать подробностями.
Старик отвёл взгляд, догадавшись, что девушка периодически воровала на базаре продукты. Этим промышляют почти все опальные аристократы, чтобы выжить и помочь своей семье. Определённо, Арта Лдор не гордится своим прошлым.
Родители девушки не смогли смириться со столь ужасающими условиями в нижнем городе Долины. Они предпочли морить себя голодом, но никогда не есть мясо себе подобных. И им удалось воспитать достойную дочь. Только Моб сорвался… Арта прикусила нижнюю губу и на мгновение зажмурилась, чтобы не дать скатиться слезе. Она с благодарностью вспоминала родителей и брата.
Теперь она могла позволить себе поднять голову и полюбоваться приближающимся верхним городом. Глядя на шпили, сверкающие крыши домов, выложенные овальными камнями живописные заборы, Арта никак не могла понять, нравится ей этот город или нет. Кажется, она разочарована. Над головой со свистом пронёсся по тонкой полосе металла пустой аэробус, тащащий за собой несколько вагонов со знаками Лекола, гружёных колбами с радиоактивными породами. Прохожие шли, стараясь не касаться каменных заборов. Деревья все хилые и слабые, но по-настоящему живые, с зелёной листвой, не так как в нижнем городе.
– Это не рукотворные заборы, – заговорил лицитатор, словно догадавшись о её изумлении.
– Они растут сами на корнях Дома. К примеру, Дом начинает двигаться, то и заборы поднимаются высоко над землей, тогда камни могут падать на людей. Когда Дом замирает, то камни сами собой прилипают друг к другу, снова воссоздавая заборы, но уже по новым траекториям положения корней. Иногда, правда, крайне редко, такие заборы проламывают наши дома насквозь. И нам приходиться переезжать в новое жилище, так как там, где проходят каменные заборы Дома, начинают твориться странные вещи: летают предметы, слышатся голоса или иные, незнакомые звуки. В моём доме пробитым таким забором, однажды случились миражи. Я видел удивительные живые картины неведомых миров и призрак юноши с длинными белыми волосами. Мне пришлось строить себе новое жилище.
Старик вдруг тихо засмеялся, заметив вскинутые тёмные брови девушки.
– Мы будем проезжать мимо Дома, – предвосхитил её вопрос лицитатор. – Но, я также, был бы счастлив, если бы вы не опасались задавать мне вопросы. Ваше молчание меня угнетает, княжна Арта.
Щёки девушки мгновенно вспыхнули. Однако в интонации лицитатора она не почувствовала искренности. Он явно чем-то раздражён и едва это скрывает.
– Простите меня, господин лицитатор. Моё воспитание не позволяет быть навязчивой. И, действительно, я очень бы хотела увидеть Дом. Но, если вы торопитесь, я не хотела бы вас задерживать.
– С радостью покажу его вам.
Вопреки собственным правилам Эльб устроил своей протеже небольшую экскурсию по верхнему городу, показав места, где собираются творческая молодежь, театр, парки для аристократов, рестораны и другие заведения. К Дому они подъехали ближе к вечеру.
Лицитатор был сражён искренностью девушки. Она определенно, честна, что заставило старика расслабиться рядом с ней и вести непринужденную беседу. Неприязнь к ней медленно исчезала. Уж в людях лицитатор разбирался очень хорошо, за исключением одного человека из близкого своего окружения. От воспоминания о нём, он резко нахмурился и потемнел, с силой сжав в кулаках вожжи.
Эльб опустил глаза и изумленно раскрыл рот, заметив обувь княжны из грубой бумаги, в которую продавцы южного базара заворачивают человеческое мясо покупателям. Туфельки расписаны изысканными узорами вручную обыкновенным углем! Лицитатор усмехнулся, догадавшись, что кроме продуктов, девушка воровала плотную бумагу.
Большинство лотов садились в его экипаж босыми, пачкая пол открытой коляски и распространяя неприятные запахи. Кажется, мастерство создавать из бумаги фигурки называется оригами. Очень древнее искусство. О нём Эльб читал в старинных книгах. Никто уже не владеет этим навыком. Аккуратные туфельки получились у девчушки.
– Сама делала туфли? – деланно строгим голосом полюбопытствовал он, отворачиваясь, чтобы не дать слабину и не улыбнуться во весь рот.
Арта испуганно поджала ноги, накрыв их длинным подолом платья. Она с трудом оторвала взгляд от гигантского Дома с деревянными, не крашеными окнами, простеньким, но широким крыльцом, но снова завороженно уставилась на него с изумлением. Двери будто вырезаны инсталляцией на поверхности стены. Кажется, они никогда не открываются, столь нереально выглядят. Весь Дом “построен” из белого ракушечника или его имитации. Многоярусная вальмовая крыша с сотней вариаций тяжело нагружала весь вид огромного Дома. Псевдобаллюстрады под окнами, выпуклые бассажи на углах, простенькие капители, колонны, полуколонны. При приближении коляски лицитатора и его пассажирки здание внезапно задвигалось, вытягиваясь вверх, светлея стенами. Крыльцо потянулось вперёд, раздвигаясь и украшаясь белоснежными периллами, словно приглашая войти. Захрустели на ступенях белые мраморные плиты, разворачиваясь откуда-то из нутра всей конструкции. У двери справа возникло светящееся красным окошечко с отпечатком небольшой руки, внутри которой бежали сверху вниз значки и цифры.
– Да, господин лицитатор, – с опозданием, чуть рассеянно ответила девушка, не в состоянии оторвать взгляд от гигантского компьютера в виде здания. – Вы видели? Дом зашевелился.
В ответ старик вытянул свои ноги, демонстрируя отменные узкие туфли в полоску из неизвестного девушке материала, имитирующего кожу животного.
– Да, видел. Он часто меняет форму и цвет. А мои туфли не так привлекательны, как твои. Отличная работа. Думаю, в высшем обществе ты бы могла стать законодательницей новой моды. Особенно, если украсить твои туфли цветами или бижутерией.
– Или узорной росписью золотой краской. Если покрасить бумагу в тёмный, глубокий, благородный красно-коричневый цвет, то золотые узоры будут смотреться достаточно импозантно, чтобы подчеркнуть неординарность и статус хозяйки, – нерешительно мяукнула Арта и покраснела.
– Восхитительная идея! Любой насыщенный цвет будет прекрасно сочетаться с золотой росписью! – Против воли рассмеялся старик. – Кстати, это и есть Дом. Похоже, ты уже сама догадалась.
– Да, господин лицитатор. Он удивителен.
– Все части строения самопроизвольно двигаются, изменяя облик Дома невероятным образом. Он никогда не повторяет предыдущую форму. Но я никогда не видел, чтобы он проявлял свой кодовый замок с фронтальной своей части. Этот замок многие годы был доступен только с внутреннего двора. Удивительное событие мы застали. И открывается Дом, а вернее, только его вестибюль Хранителям – это тем, кто занимается обслуживанием аэробусов, доставляющих Дому ресурсы для существования. А еще он “дышит”. Хотите послушать?
– Да, с удовольствием.
– Идём.
В глазах старика внезапно загорелись шаловливые юношеские огоньки. Он быстро схватил девушку за руку и, буквально, стянул её с сиденья, потащил к Дому. Арта едва поспевала за его размашистыми шагами. Приблизившись к белой стене, лицитатор прижался к ней щекой, подавая пример, которому девушка незамедлительно последовала. Через кости черепа мгновенно ударила тяжёлая, густая волна звука, неслышимого ушами. Она медленно затухала, снова импульс и снова затухание. Каждый импульс проходил через всё тело, отдаваясь во всех костях, отчего возникало ощущение полёта и потери ориентации. Каждый удар отрывал слушателя от земли все выше и выше.
– Войди. Войди. Войди, – твердил пульс Дома, согревая шершавую стену под щекой девушки.
Лицо старого аристократа было так близко, что Арта рассмотрела каждую морщинку. Карие глаза лучились удивительным умом и силой. Длинный с горбинкой нос с резными ноздрями, тонкие губы правильной и приятной формы, волевой, твёрдый подбородок надменно выпирал вперёд и чуть вверх. Он определённо в молодости сводил с ума женщин. Таких мужчин в Долине Арта никогда не встречала.
Она забыла о Доме, рассматривая породистое лицо человека, который в скором времени выставит её на аукционе, чтобы продать за самую возможную высокую цену. Лицо именно породистое. Такое сравнение в голову девушке пришло за всю жизнь впервые. А породистые существа, как известно, вымирают быстрее, чем смешанных кровей.
– Ты слышишь это? – Прервал её размышления лицитатор, и аж хрюкнул от удовольствия.
– Ух-ты! Он как будто зовёт меня! Будто приглашает войти! – задохнулась от восторга Арта и закрыла глаза, погружаясь в звуки Дома.
Но не только пульс Дома она слышала. Запах лицитатора приятно щекотал нервы. Чистый, истинно мужской запах с нотками чего-то удивительно свежего и терпкого.
– Ну, хватит, княжна, – старик со смехом оттянул её в сторону. – Те, кто долго слушает “дыхание” Дома сходят с ума. Не хотел бы я рядом видеть безумицу. Нам пора. Скоро стемнеет, а я проголодался. Съел бы сотню рыскачей под горчично-медовым соусом.
Лицитатор подал княжне руку, помогая подняться в экипаж. Его взгляд застыл на крыше Дома. Две фигурки, сидящие там, мгновенно исчезли. Близнецы Лекола снова изучают Дом. Сегодня их удалось заметить. Обычно, они погружались в “дыхание” Дома так, что за пределами стен здания их никто уже не мог видеть или слышать. Они словно попадали в некое иное, неизвестное пространство или измерение. Эльб много раз видел, как юноши растворялись в миражах Дома, и появлялись спустя сутки или более уже за пределами влияния Дома. Старик догадывался, что мальчишки нашли что-то в Доме, но никому ничего не рассказывают и не расскажут. Самый общительный из них Эрик поведал зевакам, что он с братом, просто, собирает в Доме “пасхалки”. Но ни одной такой штуки показать не смог. Его брат Шилл вообще угрюмо молчит, а за излишние вопросы может всадить кулаком в переносицу. Удар Шилла сбивает с ног даже крепких амбалов. Но случается, порой, нечто странное – братья будто меняются телами, тогда Шилл становится застенчивым и болтливым, а эрудированный и интеллигентный Эрик звереет.
В Дом кроме братьев Лекола никто и никогда не мог войти, хотя отчаянные смельчаки не перевелись среди сынков аристократов. Дальше вестибюля Дом не пускал гостей, а однажды попытавшегося проникнуть через окно воришку, рама здания сдавила и оставила снаружи половину туловища, которое со временем высохло и отвалилось. Тело торчало в стене с исчезнувшим окном очень долгое время как предупреждение.
Арта уставилась на трость лицитатора с тремя золотыми кольцами у основания. Не он ли был гостем госпожи Гун? Неужели этот тощий и высокий старик пользуется услугами куртизанок?! Девушка поджала губы и отвернулась. Однако, уже через несколько минут раскаянно покраснела, заметив прохожего с такой же тростью и тремя золотыми кольцами.
– Вас что-то смутило, княжна Арта? Вы покраснели.
Старик сверлил её пристальным взглядом, управляя экипажем.
– Да, господин лицитатор. Не посчитайте меня нескромной, но что означают три золотых кольца на вашей трости?
Как же так? Почему мама не рассказывала об этих кольцах?
– Третий ранг, дитя. Чем выше ранг аристократа, тем шире кольцо. У носителей второго ранга два кольца, но они вдвое шире, чем мои. Первый ранг носит трости, наполовину покрытые золотом. А нулевой ранг не снимают золотых масок, и их трости полностью золотые с крупными набалдашниками в виде голов древних животных: льва, орла и кобры.
– Нулевой ранг? – Изумилась девушка.
– Трио Дворца. Три руководящие миром нашей Долины семейства. Когда близнецам Лекола исполнится восемнадцать лет, кто-нибудь из них займёт место своего отца на троне Трио, а его лицо будет скрыто. Со временем его внешность забудут. Но так как братья похожи друг на друга как две капли воды, то однажды того, кто не стал одним из Трио, убьют доктора или поверенные лицитаторов второго или третьего ранга, чтобы не смущать подданных. Высший, то есть нулевой уровень власти не предполагает открытого общения с людьми. Они общаются только с монитором Дома, а с людьми с помощью своих поверенных. Их поверенными могут стать члены первого ранга.
