Марина Сычева
Маша и Медведь
Медведь нагнал её в коридоре, схватил за растрепанную косу, поволок на кухню. Бил молча, но сильно. По спине, по животу, по лицу. Маша только всхлипывала. А после лежала на холодном полу, рассматривала пятна крови на линолеуме.
– Прибери за собой, – рыкнул медведь из прихожей. И вышел из дома, не позавтракав.
Маша прислушалась: в спальне было тихо. С трудом села, провела пальцами по распухшему лицу и тихо завыла:
А не то придёт медведь,
Станет топать и реветь.
Станет топать и реветь,
Маму Вани бить и рвать.
Побои вернулись в Машину жизнь. Стали обычным делом. Теперь упрёки касались не только хозяйства, но и Машиного тела. Орыхлевшее после родов, оно никак не хотело возвращаться в прежнюю форму.
Жри меньше и займись собой. Полгода прошло, пора бы уже. Всё равно дома сидишь. Пока сын спит, могла бы гимнастикой заняться.
А стряпать когда? Убираться? Сил даже на это у разбитого Машиного тела едва хватало. Красивой быть и не хотелось. Разве можно быть красоткой с синяком на всю скулу?
Маша, кажется, и поднималась-то с кровати только ради Вани. Не будь его – давно бы сдалась, позволила бы медведю себя растоптать. До смерти. Но сын в ней нуждался. Потому Маша после каждого избиения поднимала себя с пола. Ковыляла за тряпкой и протирала пол. Ставила на плиту кастрюлю и варила. Запихивала в себя еду. Ворковала над сыном. И молилась, чтобы вечером медведь вернулся довольным. С флером чужих духов, смутно напоминающих давно пропавшую с горизонта рыжую Алису, – Маша то и дело ловила аромат на рубашках мужа, – но довольным.
Уйти было некуда. Маша об этом даже не думала. Матери давно нет. Кому она с сыном нужна? Ещё и без диплома. Пусть медведь бьёт – главное, чтобы её. Она привыкла.
Сын рос. Лепетал первые слова. Иногда болел. И казалось, медвежья наука обойдёт его стороной. Казалось.
У фирмы медведя начались трудные времена. Маша поняла это по участившимся побоям и резко пошедшему на убыль количеству мяса. Даже закрытая наконец ипотека не помогла. Медведь зверел.
Однажды он вернулся особенно не в духе. Пах потом и алкоголем. Маша сжалась. Хорошо, что сын спит. Попробовала заманить медведя свежим варевом. Он тяжело протопал на кухню, недовольно сморщился, сунув нос под крышку – опять курица. И вдруг схватил Машу и ткнул лицом прямо в горячее нутро сковородки: сама жри это говно, тварь. Маша взвыла, упёрлась руками в столешницу, силясь отпрянуть.
– Мама, – донеслось испуганно от двери. Медведь сильнее нажал на Машину голову, и вдруг отпустил. Маша толкнулась руками и рухнула на пол.
– Иди спать, Ваня, – всхлипнула она. Закрыла голову руками и сжалась. Над ней ворочались огромное и яростное. Маша ждала. Удара не было.
– Куда лезешь, – рыкнул медведь. Ваня завизжал. Что-то глухо ударилось о стену.
