Марина Сергеевна Воложакина
Из глубин моей души и памяти
Окрепли девченки уже к зиме. Китайцы все какие-то коренья носили, и сами они трав насушили, брусники и грибов насобирали. Муку из кореньев натолкли, и оладушки вкусные из нее пекли. Теперь уж без стеснения Ксения выставила в красный угол образок Богородицы, потемневший от времени, который мама ей тайно в узелок запрятала. И сразу все сомнения отпали – это Силы Небесные хранят ее и семью – вот ведь из какой передряги выкарабкались. Отступила цинга…
Ксения уже смело оставляла Иру со старшими девочками и работала. И так гладко и стремительно пронеслись следующие 10 лет ее жизни, что забылись старые обиды и тревоги. Шурочка и Зина окончили по семь классов и уехали в Сковородино, учиться в железнодорожный техникум. Теперь главной помощницей Ксении осталась Ираида. А семья за это десятилетие, ой, как пополнилась! Двух дочерей и двух сыновей родила Ксения Александру. Жили они очень дружно. Глава семьи был надежный и сильный, плохо только, что редко дома бывал. Да и Ксения теперь все больше в разъездах. Работы на селе всегда полно, а уж когда война началась и подавно. Люди в тылу трудились без сна, обеспечивая фронт. А все эти поездки Ксении в Магдагачи – 12 километров до центральной дороги, раньше на лошади, а потом и пешком, да еще на машине 75 километров выматывали до невозможности…
А тут она опять – беда, тяжелой ношей на Ксенины плечи, да такая, что и представить страшно…
Погиб ее Александр в шахте, как говорили, не будет больше такого грамотного парторга и надежного руководителя… Черной птицей металась душа Аксюты в горестных думках. Ну, не научилась она за всю свою жизнь выть и плакать, всегда все в себе держала…, Ираиде на то времечко всего десять годочков было, Аллочке восемь, Володе пять, а младшему Олежке всего-то три…
Дети у Ксении росли не по годам серьезные. Только младшенький всегда озорничал, да то и объяснимо – баловали его, как могли. Ксения освоила швейную машинку и перешила из одежды покойного мужа мальчишкам брючки и рубашки, а вот фуфайку новую выменяла на станции за слиточек золота, что за Александра ей руководство выделило. Так вот, Олежка ту фуфайку на рыбалке нечаянно в костер уронил…. А Ира с Аллой по очереди в школу ходили, потому что и фуфайка и туфли и валенки у них одни на двоих были…
«Вот как, пока ехала до дому, всю жизнь в голове прокрутила» – подумала Ксения, заворачивая Пулю в родной перелесок. Как ни торопились, а засветло до дому добраться не удалось. И, если б не Пуля, вернее ее стремительность, не остаться бы им в живых. Еле ушли тогда они от стаи волков… . Вернувшись в село, и сдав муку и крупу, Ксения написала заявление об освобождении ее от должности председателя, сразу предложив наверх объединить два хозяйства и поставить председателем Абрама.
Самую трудную должность для себя выбрала потом Ксения. Баня топилась дровами, которые надо было самой натаскать и расколоть. Мыться приезжали и с рудника и с драги, и местные захаживали помыться в свои короткие перерывы. А убирать приходилось не только баню, но и контору. Конечно, решение такое Ксения приняла и из материальных соображений, ведь приисковых работников снабжали значительно лучше колхозников. А запасы золота, которые остались после Александра, Ксения решила не расходовать. Приходила на работу к матери Ира, и во всем ей помогала. Так, не разгибая спины, не различая порой и лиц от усталости, проработала Аксюта два года. Если б не знания корешков и трав, полученные от китайцев, не поднять бы ей детей здоровыми и крепкими.
С радостными вестями о победе, на прииск пригнали много ссыльных. Узбеки, татары, грузины, появившись в поселке, преобразили жизнь местных женщин. Приоделись бабы и девки в платочки цветные, достали из сундуков платьица яркие. И клиентов у Ксюши стало невпроворот – кому юбку перешить, кому платье переделать. Во-первых, радости у жителей было море оттого что Победа и вот она – мирная жизнь, а во-вторых какие б ни были эти ссыльные, а все ж мужики!
С одним из них, как он сказал, Сашей, Ксения разговорилась, когда рыли окопы. Готовились к обороне, думали, что японцы нападут. Вот и шли после работы и местные и ссыльные и с рудника присылали копать укрепления, сооружать блиндажи вокруг драги и поселка. Сели передохнуть и Саша рядом оказался. Ксения сразу у него и спроси:
– Как же вы Родину – то предали?!
– Ничего мы не предатели! Меня как в Армию призвали, из нас – туркестанцев целую дивизию сформировали. Дрались мы дерзко, нас даже « дикой дивизией» назвали, а потом генерал Власов и приказал нам сложить оружие, а приказы ведь не обсуждаются. А я, так вышло, в плену у немцев, как «хиви» оказался – снаряды подносил и орудия, да, вот так же как сейчас, – блиндажи строил.
Были бы мы кровью замараны, не прислали бы нас сюда на вольное поселение. Многих и вовсе расстреляли.
Стал после этого Салиджан – Саша захаживать к Ксении. То с мальчишками поиграет, то поможет по хозяйству. Домик щитовой, в котором семья проживала, продувался жестокими ветрами, так Салиджан натаскал из лесу мох и, вместе с детьми, играючи, утеплил дом, да еще и украсил корой от деревьев, а понизу камнями красиво обложил. Окошки заложил мхом с веточками спелой толокнянки и брусники. Очень празднично получилось. И детки хотя бы за делом отвлекались от навязчивых мыслей о голоде, ведь после войны еды не хватало еще больше. Добыча золота на прииске упала, многие участки были признаны нерентабельными. Конечно, эти факты сказывались на заработках и снабжении. Ночами Ксения шила на заказ, но, много ли возьмешь за работу с таких же бедных, как она, односельчан?
Два года ходил в гости Салиджан, а Ксения все тянула с ответом на его предложение. Моложе он на двенадцать лет, да детей ведь у нее четверо, не считая еще двух приемных! А Салиджан все больше влюблялся в эту сильную, красивую женщину и к детям ее уже привык. Большая семья – это так по-восточному, и быт этого семейства мыслями возвращал его в родной Узбекистан.
Согласилась все же Ксения на совместную жизнь в 1947 году, а прямо под Новый 1948 год родилась в семье красавица дочка. По-французски Луизой назвал Салиджан доченьку, хоть и сам не мог выговорить это имя. Не зря говорят, что все метисы красивые – Люся не оказалась исключением.
Годы шли, а жить было все труднее. Ира во всем помогала матери, Алла уехала учиться в педагогическое училище в Сковородино.
Уже и амнистию объявили ссыльным. Начал Салиджан уговаривать жену в Узбекистан перебираться. Умом она понимала, что всем там будет легче, а вот как на деле выйдет?
Решение было принято от безвыходности – прииск закрыли. И в 1953 году, уже двумя семьями (Ираида вышла замуж за Леонида и только полгода назад родила сына Сашеньку), они двинулись в далекий, неизвестный никому, кроме Салиджана, край. Золото, что берегла Ксения на «черный день», она зашила в поясочки, обернув ими ребятишек, да в незатейливые детские игрушки спрятала.
Все семь дней тяжелой дороги на поездах, машинах и лошадях маленький Саша орал, не умолкая. Был он слабенький и светленький, просто копия – дед Александр, но голосом обладал очень сильным. У Иры, наверное, не было молока. Но, почему-то, никакие жванины: ни с солью, ни с сахаром не могли успокоить ребенка. Ехали с ними как-то хохлы и салом поделились для ребеночка. Отрезали тоненький кусочек и на веревочку, да в роток ему. Умолк Сашенька на часик, а потом опять орал, пока до места не доехали.
Привез Салиджан на Родину такую большую семью. Вся родня собралась. Куда же их восьмерых девать? Пока не холодно, на летней кухне поживут, а потом? А у Ксении и детей свои удивления: сколько еды на дастархане – фрукты, орешки, лепешки и каша, блестящая от жира (плов называется)! Неужели они всегда так едят?
Оставив Салиджана с родственниками, гости пошли в отведенную им кибитку. На полу матрасики и подушки, места всем хватит. Ираида с матерью выдраили комнату, да еще и побелили, найдя на улице известь для побелки деревьев…
– Вай, вай, вай, русская невестка, зачем окна выбросила, дождь пойдет, замерзнете, – всплеснула руками свекровь, а войдя в комнату, расхохоталась, поняв, что просто вымыла их чисто Ксения.
Недели две погостили они в доме у свекров, а потом жилье нашли на животноводческой базе, недалеко от поселка.
Салиджан уговорил жену отдать ему все золото, пообещав, что выручит за него большие деньги.
Ксения устроилась на работу в пекарню, печь хлеб и в свободное от работы время шила платья.
Даже сыновья приносили в дом копеечки, помогая деду Касымову торговать керосином в его лавке.
Вроде бы и жить полегче стало и голод остался в жутких воспоминаниях. А вот Салижан стал пропадать у друзей или родственников и часто приходил домой нетрезвым, требуя, чтобы Ксения родила ему наследника.
В это время Ира родила еще одного мальчика, Сережу. И муж ее, испугавшись трудностей, сбежал в неизвестном направлении.
Приехала, окончив учебу, Алла и устроилась на работу в школу, учителем русского языка и литературы.
Через год стала работать и Ираида, в больнице, сначала санитаркой, потом кассиром, а потом и бухгалтером.
Владимир отслужил в Армии в Польше, а Олег, спустя два года – в Чехословакии. Оба вернулись домой бравыми молодцами и с кучей заграничных подарков родным. Закончили они ремесленное училище. Владимир остался здесь же, на стройке, женился на Таисии и сам построил себе большой добротный дом. А Олег, женившись на красивой местной Валентине, уехал в Душанбе.
Салиджан еще какое-то время приходил и устраивал пьяные скандалы, грозя жениться на узбечке, чтобы та ему наследника родила.
– И что ж он от тебя наследовать-то будет? – усмехалась в ответ Ксения.
Так и ушел он от нее и судьба золота осталась ей неизвестной.
Местные власти выделили семье большую комнату в бараке, прямо напротив больницы и рядом со школой, так что девчатам было удобно ходить на работу. Тем более, одежда и обувь у них уже были не одни на двоих.
Удачно вышли потом все ее три доченьки замуж. Старшие совсем рядом, а младшая – Луиза, выучившись на фармацевта, осталась в областном городе Андижан, куда потом Ксения ездила каждые выходные на поезде.
И к сестрам и братишке в родные края ездила Ксения уже вместе со своими внуками, ведь связь с родными у нее не прерывалась никогда. Ох и смеялись сестры, что Ксения теперь, как городская – трусы с карманом носит и мочится не как они. Им-то привычно: юбки задрали, ноги расставили и все дела…
Любили приходить к Ксении в гости и многочисленные сестры и племянницы Салиджана. Кто платье пошить, а кто и просто на чаек. Никогда Ксения в магазине печений не покупала, а по привычке, каждый день сама стряпала. Рассказывали узбечки, что зря Салиджан на своей женился – так она и не родила никого, бесплодная оказалась…
