Марина Повалей
(Не)мимолётный роман
глава 19
“Развеять стихийного призрака возможно лишь большим потоком некромантской силы и только имея останки тела. После ритуала останки необходимо предать погребению”. Личные дневники Элеоноры Ракос.
Герцог нынешний и будущий стояли неподалёку о чём-то тихо переговариваясь. При нашем приближении их разговор тоже прекратился. Я скользнула взглядом по кретину, на которого старалась не смотреть все эти дни.
Угрюмый взгляд, плотно сжатые губы. И, вроде бы ничего не изменилось. Тот же светский костюм, положенный для церкви, ёжик жёстких волос за который я бесполезно пыталась ухватиться, проваливаясь в свою собственную бездну.
Проклятые мысли. Проклятые воспоминания!
Проклятый живот, низ которого сводит при этих мыслях!
Забыть! Стереть из памяти эти сухие, уверенные руки, горячее тело. Голодный рот и его вкус. Вкус мимолётного, очень быстрого, почти секундного счастья и горького разочарования.
Ненавижу! Как же я его ненавижу!
И ни капли не жаль его. Вовсе не хочется прижаться к твёрдой груди, вдохнуть запах свежей, белоснежной накрахмаленной сорочки. Уткнуться носом в ямку у ключиц, зарыться носом в волосы… ощутить этот запах мужчины.
Терпкого, мужского, сильного… который въелся мне под кожу!
Пусть не смотрит глазами голодной, побитой собаки. У него своя дорога, у меня своя. Это всё равно скоро закончилось бы. Так почему не сейчас?
– А где его трость? – спросила шёпотом у бабушки. Вместо изящной, явно непростой вещицы, маркиз сейчас опирается на тонкую деревянную ветку. Отшлифованную и явно укреплённую магией.
– Вы так и не заказали новую трость, ваша светлость? – спросила старая леди, беря под руку мужчину. Мы с папой пошли чуть позади.
– Боюсь, что нет, леди. Мне нужен артефактор. Простая трость, к сожалению, меня не вполне устраивает. Мастер, изготовивший прежнюю, уже отбыл в чертоги Создателя. Он мог бы повторить заказ. Чтобы сделать заказ другому магу, необходимо моё личное присутствие. Поехать в столицу я сейчас не могу. Пока хватит и самоделки. Разберусь потом.
Напыщенный хранитель собственных секретов так и не рассказал мне, как умудрился схлопотать ранение. Знаю только, что рана зачарована и не беспокоит его в то время, пока он служит королевству. О себе она напоминает только стоит снять мундир. Вывод – зачаровал её сильный маг. Либо сильнее, либо влиятельнее самого генеральчика. Иначе, он бы давно снял заклятье. Я-то видела его силищу!
– Эльташа, ты ведь состоишь в переписке со своим профессором артефакторики? – негромко спросил отец. – Возможно, ты могла бы помочь его светлости?
– Нет, – сказала громче, чем требуется. Сама не знаю, кому и что хочу доказать?
Папа же, явно опешил от моего категоричного отказа.
– Мы не настолько дружны, чтобы я могла злоупотреблять его вниманием. У него по горло своих дел. Едва ли разумно просить его об услуге для посторонних, – пришлось пояснить.
– Милая, но лорд Прасгал не посторонний. Он не единожды уже доказал свою дружбу к нам. Не ожидал от тебя такой чёрствости.
– И тем не менее. Прости отец, он мне никто, чтобы его проблемами я озадачивала такого занятого и уважаемого человека.
Сама не представляю, как смогла проговорить это до конца. Буквально на выдохе. Каждый миг казалось, что сейчас запал кончится, что слова застрянут в горле. Но нет. Не знаю, достигла ли моя речь того, кому адресовалась, реакции никакой не последовало.
Я словно в шторм попала. Без корабля и яхты, даже без дощечки, за которую можно зацепиться. Меня бросает в лопасти волн из одной в другую и я сама не знаю, чего хочу. Зацепить его, обидеть, задеть, опечалить? Или стереть из памяти и жизни, чтобы не видеть и не слышать никогда? Или чтобы он еще на десяток лет остался в Эстесадо. Увидел, какой самой красивой на свете невестой я буду. Как стану самой лучшей женой. Каких прелестных дочек рожу мужу. Пусть смотрит и локти грызёт!
Герцог же, шокированный моим ответом, больше ничего не спросил. Собственные выводы так же оставил при себе.
– Таша! – не знаю, чего испугалась больше, громкого окрика или того, как папа сжал мою руку. – Где знак?
Ноги вросли в землю.
Так торопилась, захваченная историей с телом Лиззи, что забыла начертать Создателев знак на руке. Переоделась в надлежащее платье, и бабуле всё доложила честь по чести, а вот то, без чего невозможно присутствие на мессе – забыла!
– Что такое? – обернулась ба.
– Забыла… знак забыла. Совсем вылетело из головы, – жалобно пролепетала, досадуя на собственную безалаберность и потирая уже покрасневшую кожу. Словно руна от этого может появиться. Дура!
– Эльташа! Да как так? Как можно войти в храм без символа Создателя! – бабушка разозлилась. Очень разозлилась. Побагровела даже. А я, вместо того, чтобы оправдаться, или хотя бы огрызнуться, почувствовала, как влага подступила к глазам. – Отправляйся домой немедленно! Чиркни знак и возвращайся. Лучше уж опозоришься опозданием, чем ТАК привлечь внимание!
Сдерживая готовые хлынуть слёзы, я было развернулась, как помощь пришла откуда не ждали.
– Я могу помочь леди, – голос Криса спокоен, чего не скажешь о моём, пустившемся вскачь сердце.
– О, вы и так умеете, ваша светлость? – ехидство так и сочится из голоса герцогини.
– С недавних пор, ваша светлость. Местный воздух благотворно действует на мой дар, – безэмоционально отбил маркиз.
– Да, конечно. Пусть будет так. Что вы придумали? – ба перешла к делу.
Ничего не объясняя и не глядя на меня вовсе, словно я безликая кукла, генералишка взял меня за руку и принялся читать заклинание. Большая ладонь крепко сжимает мою, губы мужчины что-то шепчут. Он присел, потянув меня за собой и я увидела маленькую, с монетку диаметром лужицу из грязи. Лорд взял с земли сухую травинку и обмакнув кончик, принялся водить ею по моей руке. Едва ощутимо, щекотно, быстро начертил мне знак на коже.
Краска быстро высохла и мой символ стал неотличим от остальных. Глина (мне всё же хочется надеяться, что это была именно она) высохла так же быстро.
Что же он делает со мной? Зачем помогает, если считает падшей женщиной? Почему поглаживает мою руку изнутри и не отпускает?
Вопросы, вопросы. Выбросить бы из головы их все, чтобы та перестала кружиться при взгляде на подлеца!
– Единственный момент – леди придётся быть подле меня, – это его “подле меня”! Прозвучало как “у моих ног”. Не знаю, как сдержалась и не скривилась. – Глина – не чернила. Мне придётся подпитывать её своей магией.
Жёваный крот! Сколько снисходительности, едва уловимого презрения в голосе!
– В который раз вы нас спасаете, ваша светлость. Мы вам очень благодарны, – сказав это ба уже взяла отца под руку. Мне надлежит последовать её примеру и ангажировать оставшегося кавалера.
– Эта ваша благодарность всегда так скоротечна, что вообще не ощутима, – пробубнил маркиз себе под нос, уводя меня вперёд. – Не успеваю я удовлетворить одну просьбу герцогини, как она тут как тут со следующей. Я задаюсь вопросом, как вы тут вообще все держались без меня? Стоило мне поступить в распоряжение полковника, как я только и делаю, что решаю дела вашего семейства. Поразительно, как вам удалось меня во всё это втянуть! – говоря, он сам не заметил, как прибавил шаг. Тихо приговаривает, смотрит вперёд, будто и не ко мне обращается. – Словно спруты! Отвлекаете внимание морскими красотами, окутываете своими щупальцами, затаскиваете в пучину! Ваш отец – удивительно бесхребетное создание, когда дело касается женщин. Как только в одном человеке уживается талант блестящего командира и абсолютное попустительство к вашим выходкам?! Загадка для меня!
Я слушаю, слышу, и… улыбаюсь. Никак не получается не улыбаться, слушая эту отповедь малыша, которого заставили учить дополнительный урок. Наслаждаюсь едва уловимым терпким цитрусом и улыбаюсь…
– Уж вы бы навели здесь порядок, – подула на угли, только начавшие потухать.
– Ты смеёшься надо мной? – крепко сжал мои пальцы. Так, что мне даже больно стало. – Ты ничего не понимаешь! Демоны! Вы все не понимаете! Живёте, как рыбки в аквариуме в своём Эстесадо! Магией балуетесь, на проблемы нарываетесь. Вы не понимаете, что все здесь под колпаком!
– О чём ты говоришь? – мне стало дурно от его слов.
Долгий, пристальный взгляд на меня. Взгляд полный безмолвного раскаяния.
– Забудь.
– Кристофер! – я потянула мужчину за рукав, схватив за руку. – Что ты говоришь? У кого мы под колпаком?
– Таша, тебя ничто это не касается. Не лезь. Я просто… вспылил! Вспылил, разозлился за твою беспечность. Письмо от дяди с его вопросами, странная болезнь графа, святоша этот что-то вынюхивает… ересь какая-то вокруг творится.
Мне не хотелось сдаваться, хотелось расспрашивать дальше. Выведать, о чём он говорил. Пусть мы и не стали близки, но что я точно поняла – Кристофера Эуку, эту глыбу келского льда, вывести из себя – нужно постараться.
В одном он точно прав: событий вокруг – хоть ложкой чёрпай. Хоть бы не лопнуть.
Но сейчас интуиция шепчет, – “нужно отступить, затаится”.
А возможно, что пока я отсижусь в лаборатории, завершу эксперимент, всё само как-нибудь и рассосётся.
Но Лиззи всё же попрошу приглядеть за ним. Во избежание.
За всю дорогу мы с инженеришкой больше не обмолвились ни словом, не коснулись друг друга и пальцем. Лишь уже в церкви, куда мы едва успели к началу мессы, моё запястье внезапно попало в капкан чужих пальцев.
Длинных, худых. С продолговатыми лунками коротких ногтей и редкими завитками тёмных волос. Почему я раньше не видела ни этих волос, ни этой шишечки от писца на среднем пальце.
Видение-вспышка: эти самые пальцы во мне… я стону и извиваюсь в исступлении у Криса на руках… это фантомное ощущение сладостно-мучительного удовольствия…
Перевела взгляд на мужчину, встретившись с серыми глазами и увидела в них те же картины. Те же воспоминания, те же чувства… то же желание…
Ни один из нас не может первый отвести взор… видя в глазах друг друга то, что могло бы быть тогда, не остановись мы. Каждый из обоих зрителей жаждет увидеть, почувствовать… это и правда было бы так восхитительно?
– Эльташа, сядь рядом с его светлостью сегодня, – как сквозь липкое марево раздался шёпот ба.
Он и вернул с собой реальность. С шепушением толпы, ярким светом и ощущением чего-то сотрясающего, что уже никогда не случится.
глава 20
“Очень легко поднять мертвеца, что почил недавно. Будь лишь недавно убит, – и уста неостывшие трупа громко начнут говорить, а коль солнце сожжёт ему тело – будет загробная тень бормотать невнятно для слуха”. Пособие по некромантии за авторством Тиресия Ааида.
Служба-службой, но лёгкое тёплое покалывание, как от тысячи мелких иголочек я чувствовала на тыльной стороне ладони пока возносила молитвы Создателю и слушала песнопения.
Сильна же его земля! Удивительно, что при всей сокрушительной силе своего дара, он не выбрал огонь, или менталистику – то, что обожают мужчины, меряясь друг с другом. Чертит себе свои форты да дороги, совсем не пытаясь куда-то прорваться. Даже наоборот – приехал из столицы в глушь.
Кто же его ранил? Даже не так: кто настолько силён и наделён властью, чтобы ранить внука короля и проклясть рану?! И чтобы при этом тот самый внук, переполненный силищей, даже не пытался снять или хотя бы притупить проклятье? Вариантов-то: раз, два и обчёлся!
В который раз украдкой взглянула на соседа: чеканный, строгий профиль. Тонкие губы сжаты, брови сведены к переносице, лишь подбородок любопытно выпирает.
Всё же он очень красив. Пусть не агрессивно, но весь его профиль говорит о постоянной работе мысли. Не удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что когда он додумывает все свои мысли, то начинает перемножать в уме четырёхзначные числа. Так, от скуки…
– … – губы мужчины шевелятся. И довольно давно.
Однако!
– Простите, что? – попросила Криса пошевелить губами, но теперь со звуком.
– Спрашиваю: вы знакомы? – покорно повиновался.
– Знакома? С кем? – переспросила так же тихо.
– Со священником!
– Конечно знакома. Мы ведь вместе ужинали. Запамятовал?
– Кроме этого? Почему он постоянно косится в твою сторону? Вас что-то связывает?
– Ну конечно связывает! Эстесадо нас связывает, жёваный крот. Он священник прихода, стоящего на моей земле. Достаточная связь? – всё же Крис, не смотря на все свои способности, бывает редкостным идиотом!
– Здесь что-то другое…
Я одарила его ещё одним взглядом в духе “всё же, ты безнадёжный кретин” и вернула всё своё внимание проповеди. Попробовала.
– Я передумал на счёт предложения герцогини о помощи. То, как даже сейчас, перед службой, местные тебя приветствовали… думаю, твоё появление на стройке пойдёт на пользу, – долго же он запрягает.
– То, что тебе предлагала помощь герцогиня, ещё не значит, что это интересно мне.
– Думаю, что сегодняшней моей услуги достаточно, чтобы рассчитывать на ответную, – шах и мат. Мне. Отказать ему сейчас – низко и недостойно.
– Хорошо. Я сделаю, что смогу.
По губам инженеришки скользнула самодовольная ухмылочка, так мне ненавистная.
– В начале сотворил Создатель небо и землю, – пересказ создателевой книги о сотворении мира. Не самая интересная проповедь. Так себе дебют у нового служки. – Оставив мир процветать Создатель отправился дальше по мирам, дабы обратить детей других миров к свету своему. Прошли тысячи лет, когда Создатель наш вернулся к любимому своему творению и увидел, что дети его погрязли в грехе, главным из которых было невежество. Они предали забвению Создателя своего и создали себе кумиров, возведя их до божеств. Я напомню вам имена этих предателей, дабы никогда и никто не забывал, что насколько наш Создатель милостив, настолько он будет и карающим к отступникам. Шокех – главная среди них. Заплутавшие овцы чтили её верховной богиней, богиней любви, на деле же – отродье и похотливая девка, отравлявшая умы людей, не пожалевшая и ввергнувшая в пучину греха даже собственного брата, – глаза святого отца блестят, врезаясь в меня на несколько секунд, руки активно жестикулируют в такт словам, он только и успевает протирать покрытый испариной лоб. Нехорошая какая-то проповедь. Словно что-то личное рассказывает. – Шион – единоутробный брат грязной девки, соблазнённый греховным телом сестры и отравленный её похотью. С его именем на устах шли на бой безмолвные войска, как овцы на заклание, почитая его, как бога войны, на деле же – неся новые богатства к ногам грязной твари. Шуклу – отродье инцеста, считавшаяся богиней домашнего очага и покровительницей детей и младенцев, – каждый раз, говоря бог или богиня, он словно выплёвывает это из себя. – Шрайс – ещё один ублюдок, ставшая богиней земли. Ей несчастные молились об урожае и дожде. Шлит – морской покровитель. Шаведа – охранительница подземного, загробного мира. Я напомню вам, дети мои, какие непотребства творили те обитатели осквернённого рая. Нескончаемые оргии и возлияния…
– А это становится всё интереснее. У вас случайно тут нет капища? – подал голос любитель оргий? Или возлияний?
– Есть, – и поймав удивлённый, смеющийся взгляд продолжила, – на том месте, где ты строишь дорогу, – лицо маркиза вытянулось. – Да-да. И оргии, и возлияния, и жертвоприношения из девственниц. Всё там и проходило. Хочешь повторить?
– Если только жертвоприношение одной девственницы, – злобно прошипел в ответ, – и старухи, – вперился глазами в ба.
– Но, но. Нужно было интересоваться, советоваться. А не удивляться, почему местные не хотят работать в проклятом месте несмотря на посулы.
Разошедшийся тем временем проповедник продолжал:
– Милостивый наш Создатель, сотворивший людей, вдохнувший в них жизнь и поделившийся магией мира своего, ужаснулся их делами, грехами. Призвав учеников своих, первомагов других миров, он покарал отступников, провозгласивших себя божествами, – слушаю его, и, словно картины прошлого разворачиваются передо мной, настолько эмоционально и далеко от книжной монотонности рассказывает рясник. Почувствовала солоноватый вкус собственной кожи, с объеденных губ. – Не смог великодушный и добродетельный наш творец смотреть на мучения чад своих и покинул наш мир в глубокой печали, оставив здесь своих учеников, дабы те окончательно истребили всю мерзость нашего мира. Сотни лет понадобилось сильнейшим магам, чтобы призвать к порядку отродье отступников – ведьм… – запах неприятностей буквально распространяется в воздухе. Поймала обеспокоенный взгляд Криса, – грязные порождения, потомки детей и внуков мнимых богов уже расселились по всей земле. Бесконтрольно, в своё удовольствие питались силой природы, а значит и Создателя. Грязные животные, только облечённые в тело человека. Их умы пропитаны похотью и развратом, так же, как и их прародительницы. Сотни лет чистейшие умы слуг Создателя пытались с ними договориться, обуздать их грехи. Уважаемые и великодушные маги не хотели напрасной крови, но вместо этого получали они лишь предательство. Сколько войн было развязано из-за желания обладать этими отвратительными Создателю тварей, сколько людей полегло, ради удовлетворения их жажды богатств! Святейшие люди погрязли в пучине их скверны, когда стало понятно, что справиться с гадкими отродьями можно только силой, – честное слово. Будь я пастушкой, не прочитавшей и пары книг, пусть и запрещённых, об альтернативной официальной истории нашего мира, прямо сейчас сорвалась бы с места, огнём и мечом выжигать скверну. – Безжалостно и хладнокровно маги начали истреблять нечестивок, сжигая их в святом пламени, чем очищая. Лишь тогда простой люд смог вздохнуть свободно, забыв об украденных и замученных младенцах и пакостных проклятьях. Но дети мои, каждый день своей праведной жизни ради жизни вечной, у престола Создателя, вы должны помнить, что скверна могла сохраниться. Смешаться с нами, чистыми созданиями и затаиться, набираясь сил. Она готовится к удару, решающей битве, в которой победит, если мы не будем противостоять ей все вместе! Тогда реки крови вновь прольются по нашей благословенной земле! Плачем зайдётся весь мир, который уже никто не сможет спасти! Запомните, добрые люди – не каждая рыжеволосая женщина ведьма, но каждая ведьма – рыжеволосая. Ведьме тяжело смотреть в глаза, – ну мне же не показалось, что он опять посмотрел на меня? – При прямом взгляде у них всё переворачивается с ног на голову. В зрачках у ведьмы отражается огонь, – Создатель! Где он понабрался этой чуши? – Так же, они не отбрасывают тень. Странные, мерзкие отметины на теле – могут быть меткой ведьмы. Если заметите странные, неведомые ритуалы – это может быть ведьма. Запомните эти признаки, добрые дети Создателя! Если что-то из них заметите, не рискуйте, пытаясь самостоятельно пленить пакостное отродье. Они настолько коварны и сильны, насколько и красивы, отравленные греховной красотой. Идите в церковь и сообщайте мне. Двери прихода всегда открыты для вас! Если в ком-то заподозрите гнусную тварь, заприте её, но не простым замком! Воткните в дверной косяк иглу, – Создатель! Я содрогнулась от этих слов, в ужасе закрыв рот рукой. Лицо свело, задёргалось. Рука Кристофера дёрнулась к моей, на лице, но поздно. Священник смотрел на меня в упор. – Игла запрёт скверну, запечатает для неё выход!
Так вот, что это было такое! Я посмотрела на Криса, безмолвно моля его о помощи.
У меня в лаборатории запрещённая книга! Я вызвала и привязала духа ведьминским ритуалом! А прямо сейчас в холодильном шкафу настаивается ведьминское зелье, которому осталось два дня до готовности!
Да, я не ведьма. Я прекрасно понимаю, что ведьмой быть не могу. У ведьмы нет собственного магического резерва. В моей же метрике чёрным по белому написан размер моего. Но! Столько всего компрометирующего! Если кто сунется и найдёт – хватит на костёр! Этот фанатик, если у него есть полномочия, разбираться долго не станет!
Слова Змея, его подозрения о ведьминской силе, Лиззи – полноценная ведьма в предках! Всё это калейдоскопом проносится в голове!
– Успокойся, – косясь на меня, процедил Крис. – Леди Элеонора, Эльташе нехорошо. Наверное, здесь душно. Я выведу её на воздух, – обратился он к ба, но всё это прошло как будто мимо меня. Я безуспешно пытаюсь ухватиться за этот голос, но ничего не выходит. Меня трясёт и я уже вижу, как пламя сжирает меня…
– Нет, – резкое. Не терпящее возражений, хоть и едва слышное.
– Но ей плохо! К демонам эту службу!
– Таша не может сейчас выйти. Нельзя, – кажется, ну какие могут быть возражения!
– И всё же я наст…
– Уймитесь, молодой человек! Детка, потерпи немножко. Ты не можешь сейчас выйти. Это слишком опасно. Ты ДОЛЖНА потерпеть причастие. Справишься?
– Мама! К чему это всё? Опять твои интриги? Моей дочери плохо здесь и я не вижу ни одной причины, чтобы ей здесь оставаться!
– Таша? – бабуля проигнорировала взбесившихся мужчин. Я лишь кивнула, стараясь сдержать подкатившую к горлу тошноту от вони ладана.
Тем временем причастие началось. Герцогская семья, обычно причащается первой, но сегодня мы сидели на своих местах, наблюдая, как ошарашенные, впечатлённые и задумчивые горожане потянулись к святому отцу.
– Солнышко, готова? – спросила бабушка, дожидаясь только меня.
Кивнув, мы не торопясь поднялись с мест и двинулись к алтарю. Остановились недалеко от толпы прихожан, словно наслаждаясь зрелищем.
– Ты пила настойку сегодня? – едва слышно спросила герцогиня.
Я кивнула ей, не отрываясь взглядом от жены мясника, с которой обменивалась приветствиями. Конечно пила, вряд ли я могла про неё забыть.
Я давно уже привыкла ни о чём не расспрашивать ба. Все её странные поступки всегда мне во благо. Вот и сейчас, я сама понимаю, что уйти после ТАКОЙ проповеди – навлечь на себя подозрения. Мне бояться нечего. Я ни в чём не виновата. Ну почти.
Причащаться мы подошли почти последними. Несколько прихожан настоятельно пропустили герцогскую семью вперёд себя.
Бабушка первой испила из ритуальной чаши и поблагодарив святого отца, уступила мне место.
Мне отчаянно не хочется причащаться. Пить сладкое вино и прикладываться к руке этого молодого, внешне привлекательного священника. Но деваться некуда.
Почтительный полупоклон, коему ответили довольным взглядом. Глоток вина…
Несколько мгновений и я поняла, что вкус у вина не тот, что обычно. А ещё… Я не могу и пальцем пошевелить, только глазами моргать.
Что это такое? Что происходит? Захотелось кричать и плакать, но даже слёзы не могут литься. Чужая магия вперемешку с собственным нутряным ужасом сковали меня изнутри.
– Что происходит? Что вы себе позволяете? – голос отца звенит от ярости.
Конвульсии… они опять подступили, но не смогли затронуть застывшее лицо, сотрясая меня изнутри. В глазах темнеет и яснеет с этой тряской.
– Это, ваша светлость, новое изобретение матери-церкви. Отец Фейдред, – обратился он к кому-то за моей спиной, кого я не могу сейчас увидеть, – прошу вас засвидетельствовать применение зелья проявления силы в отношении Эльташи Ракос. Зелье определило и парализовало в ней ведьминскую сущность, – говорит спокойно и степенно. Словно произносит эту фразу по сотне раз за день, только руки. Его руки, сжимают ритуальное барахло так сильно, что костяшки побелели.
– Принимаю и подтверждаю. Зелье выявило ведьму, чему я, старший инквизитор, стал свидетелем, – голос низкий, хриплый. Незнакомый.
– Эльташа Ракос…
– Да как Вы смеете! – это уже Крис. – Вы разговариваете с леди! С герцогиней! Как вы посмели что-то подмешивать в питьё! Вы!
– Успокойтесь, ваша светлость, – священник остаётся всё так же спокоен. – По недавнему распоряжению архиепископа, это зелье теперь в обязательном порядке добавляется в вино. Его действие скоро закончится. Осталось не больше минуты. После этого ведьма будет арестована и отправлена в столицу на суд.
Что? Чтооо? Не знаю, что отразилось в моих глазах, но я не одна здесь не согласная.
– Если ты, мерзкий червяк, ещё раз неподобающе упомянешь мою дочь, я тебя в порошок сотру! – папа.
– Ведьма лишается всех титулов и званий. Имущества, если таковое имеется. Закон велит вычеркнуть её из родового древа! – начал повышать голос священник.
– Да я тебя сейчас вычеркну! – с этими словами герцог схватил служку создателя за грудки. Мужчина, схожей комплекции с папой, с лёгкостью вспорхнул над землёй.
Именно в этот момент оцепенение спало с меня. Глубоко и громко, с полустоном я вдохнула полной грудью… и чуть не упала.
– Таша! – в унисон от всех родственников и Криса. Последний успел подхватить меня на руки.
Липкий пот в мгновение покрыл открытую кожу лица, шеи и рук. Не смотря на духоту, стало отчаянно холодно. Меня затрясло.
– Мы уходим отсюда. Сейчас же. Прекращайте этот вертеп! Не знаю, какую игру вы ведёте, но никто не смеет просто так арестовать герцогиню, – чёткий и уверенный голос Криса должен был поставить точку в этом фарсе.
– Вы плохо знаете законы, ваша светлость. И плохо понимаете, что влечёт за собой покрывательство ведьмы, – трясясь я обернулась на говорившего. Взрослый, почти пожилой мужчина. Тёмно-коричневая ряса. Её капюшон почти полностью скрывает лицо. Птичьи, большие и выпуклые глаза. Больше ничего не видно. Нет сил вглядываться.
Я прикрыла на мгновение веки.
Будь что будет. Мне всё равно. Совершенно нет никакого дела, пусть хоть судят, хоть жгут. Лишь бы побыстрее это закончилось…
– Плевать. Я, Кристофер Эука, маркиз Прасгал. Заявляю о своём праве на иммунитет. Я внук короля и судить меня смеет лишь сын короля, – произнёс он ритуальную фразу. После такого никто не посмеет его останавливать.
Со мной на руках он двинулся к выходу из церкви. Немногие свидетели смотрели на нас в полной тишине. И мне бы преодолеть сковавшее бессилие, поймать их взгляды, оценить. Но не могу.
– Потерпи немножко. Потерпи, девочка моя… как только посмели! Выродки! Отребье!
Крис тихо посыпал проклятья, я же почти уснула, когда мы остановились у дверного проёма.
– Демон подери! Открой дверь!
– Вы не понимаете, за кого заступаетесь, ваша светлость… – голос священника уже не такой уверенный. – Ваш иммунитет даёт вам право быть судимым лишь королём. Вам, не ведьме. На неё ваш иммунитет не распространяется!
– Да как ты смеешь! Падаль! – руки Криса сжали меня сильнее. Его, обычно бесстрастное лицо исказилось от гнева.
– Мне так страшно… не отдавай меня… пожалуйста…
Он не ответил.
– Если вы не отдадите ведьму сейчас… святая церковь и архиепископ уже в курсе произошедшего. Возможно и король. Вам не скрыться и не спрятаться. К утру братья ордена будут здесь, а вас, маркиз, отдадут под суд.
Меня затрясло. Ледяными ладонями, в которых совсем не чувствую силы я ухватилась руками за крепкую шею.
– Не отдавай меня… пожалуйста… не отдавай… я боюсь…
– Не бойся.
– Леди Элеонора, придите уже наконец в себя! Сделайте что-нибудь! Лорд Тадеуш! – яростно, зло выплюнул маркиз, ни на секунду не ослабив хватки.
– Он прав, ваша светлость. Если не отдадим Ташу сейчас. Её арестуют завтра. Отпустите девочку. Пусть она идёт с ними. Мы докажем её невиновность, – нет. Никто не слышит, кроме меня. Но в голосе ба нет уверенности. И да, она права. Я не должна терять достоинство. Завтра меня уведут под конвоем, сейчас ещё есть шанс уйти красиво, а там что-нибудь придумаю…
