Марина Орлова
Кошкин дом
К ужину миссис Харрис и мисс Фрэмптон спустились вместе, болтая о белилах и охре словно заправские подружки.
***
Как обычно, после ужина обитательницы пансионата расположились вокруг камина и принялись за вышивку.
– Вы уже видели свежую подборку «Мы бы хотели, чтобы они нас спасли»? – начала мисс Филпот. – На первом месте снова констебль Гейнсборо. И неудивительно – у него столько поклонниц!
Дамы единодушно вздохнули.
– А кто на втором, голубушка? Снова Хогарт? – поинтересовалась с дивана миссис Триклбэнк.
Агата Спунер фыркнула из недр своего любимого кресла:
– Нет-с, никак не угадали, дорогая! На втором месте – констебль Вулнер! И моё мнение таково, что он заслуживает и первого места. Гейнсборо уж слишком слащавый. Мужчина должен выглядеть солидно, а не как оперный тенор.
Миссис Триклбэнк неторопливо провела кончиками пальцев по своей вышивке с рождественским пейзажем.
– Ах, к красному мундиру Гейнсборо так подходят его розовые перчатки!
Миссис Спунер в ответ только закатила глаза.
Марта Харрис подняла голову от своей вышивки с пышным букетом роз и, бросив взгляд на мисс Фрэмптон, серьёзно проговорила:
– Право, не знаю. Иногда хочется чего-то другого, чем эти популярные дамские угодники! Ведь наши сердца для них как игрушки… – и она наигранно вздохнула.
Мисс Филпот и миссис Спунер обменялись взглядами.
– Ну-ка, ну-ка, милочка, рассказывайте! – Одетта Филпот улыбнулась. – Неужто вы решили сменить фаворита? А констебль Стивенс уже в курсе?
Харрис возвела очи горе.
– Господь с вами, Одетта, наш союз с господином Стивенсом благословлён на небесах…
Мисс Гриффит-Джонс поперхнулась слюной и возмущённо уставилась на Харрис, но та продолжала как ни в чём ни бывало:
– Однако, – и Марта наставительно подняла палец, – я говорю о том, что иногда склонности нашего сердца даются нам не как благословение, а скорее как проклятие. И господин Гейнсборо – яркий тому пример! Конечно, у него такая статная фигура, широкие плечи, страстный взгляд… – голос миссис Харрис замер мечтательно, но она тут же взяла себя в руки. – Тем не менее, всем известно его непостоянство. Знакомый доктор рассказывал мне, сколько валиума приходится выписывать женщинам, покинутым господином Гейнсборо, и этот список пополняется каждый месяц!
Дамы вздохнули и понимающе переглянулись. Миссис Харрис, вдохновлённая молчаливой поддержкой слушательниц, продолжила:
– Вот я и говорю, что иногда лучше, когда сердце склоняется к мужчине более спокойному, более домашнему… Вроде господина Рейнольдса.
Мисс Фрэмптон громко ойкнула. Оглянувшимся на неё дамам она со смущённой улыбкой показала иголку и палец с выступившей каплей крови. Переведя взгляд обратно на Харрис, миссис Спунер фыркнула:
– Рейнольдс?! Он такой тихоня! Наверное, не знает, с какой стороны подступиться к женщине!
Стрельнув глазами на Элизабет Фрэмптон, вновь увлечённую шитьём, Харрис возразила:
– Иногда я подозреваю, дорогая Агата, – слова «дорогая Агата» она выделила особо, – что вы плохо разбираетесь в мужчинах. Знаете поговорку про тихий омут? В таких мужчинах как раз страсти поболее, чем в некоторых, потому что они не распыляются во все стороны. Вы видели, какой взгляд у господина Рейнольдса, когда кто-нибудь при нём заговаривает о преступниках? Это же чистый огонь! Я думаю, что если бы нашлась женщина, способная пробудить его чувства, он бы смог сделать её очень счастливой.
Мисс Филпот уставилась на миссис Харрис в раздумье, да и остальные притихли.
– Итак, – продолжила Марта, – нам очень повезло, что господин Рейнольдс завтра придёт к нам на игру. Однако я не сомневаюсь, что привлечь внимание такого достойного мужчины сможет только особенная женщина.
Дамы покивали, переглядываясь украдкой.
***
На следующий день в пансионате уже с утра царила радостная суматоха. Дамы одалживали друг у друга атласные и бархатные ленты, просили совета по укладке волос, обменивались модными журналами. Мисс Филпот во время любых разговоров безостановочно массировала кисти рук, каковым жестом чрезвычайно смущала своих собеседниц. Миссис Триклбэнк утром вышла из своей комнаты с лицом, густо намазанным сметаной, и ходила так несколько часов подряд, пока, наконец, миссис Спунер не напомнила ей о приличиях.
У Марты Харрис, помимо стандартных дамских забот, было ещё одно дело, требующее внимания. Утром после чая, когда на кухне остались только она и Агата Спунер, Харрис упомянула, что у неё совершенно случайно оказались два билета в кино – на сегодняшнюю премьеру нашумевшего детективного фильма.
– Ах, какая жалость! Так повезло получить билеты, но ведь сегодня – игра!..
Миссис Спунер отмахнулась несколько раздражённо.
– Так почему бы вам со Стивенсом не сбежать с этой дурацкой игры в кино?
Харрис бросила на неё взгляд из-под ресниц.
– К сожалению, господин Стивенс терпеть не может кинотеатр! Но… Ведь, кажется, господин Вулнер – большой поклонник детективов? Впрочем, сейчас, когда он попал сразу на второе место списка журнала «Модница», у него, наверное, совсем нет свободного времени… – она сочувственно вздохнула.
Агата уставилась на неё с удивлением.
– Я бы, конечно, позвала его, но… Вы бы отдали нам билеты?
Харрис тепло улыбнулась.
– Конечно, моя милая. Я ведь помню, каково это – быть молодой…
Миссис Спунер фыркнула, но не так самоуверенно, как обычно.
– Дорогая Марта, я младше вас только на четыре года!
Харрис мечтательно подняла глаза на тканевый абажур под потолком.
– Ну, вот и наслаждайтесь этим. Четыре года – это большой срок. При желании за четыре года можно прожить целую жизнь… – она перевела взгляд на миссис Спунер. – И да, я с удовольствием отдам вам билеты. Надеюсь, вечер будет приятным.
