Маргарита Олеговна Васюк
Вторая капля
– Даже если так. Тебе я верю, но она… Она– шеснадцатилетняя девочка, просто подросток. Ты ей явно не подружка. Да и на отца не тянешь, с этой ролью и Грег справляется. Я не утверждаю, но прими к сведению..
– Да, я понимаю, Стен. Все понимаю, но я ей нужен. Не знаю, как брат, как мама. Ей кто-то нужен.
– Почему ты?
– А кто?
– Да кто угодно! Это не ты ей нужен, это она тебе нужна. А может вы друг другу нужны…. Я запутался уже, разбирайтесь сами.
Стен почти бросил телефон на стол. Он хотел отпить, но остановился. Его взгляд уловил круглый водянистый отпечаток на белой каменной поверхности. Парень стер рукавом развод и сделал большой глоток.
Глава 8
Легкий мороз раздражал кожу, губы безустанно сохли, шелушились и лопались где попало. Маленькие раны были не слишком болезненны, но доставляли массу неудобств. Да и насморк уже перешел в стадию хронического. Сопли, кровяные подтеки, раздраженная кожа, слякоть и гололедица– вот все, что преследовало Рена в те ноябрьские дни.
Он уверенно шел по железной дороге, твердо ступая на скользкую щебенку. Она хрустела раздражающим скрипом под его ногой. А стоило наступить на край склизкой обледенелой шпалы, как тут же потеря равновесия выбивала парня из колеи.
Путь был не долгим, но тягучим. Поздний туман, не способный достигнуть городских улиц, здесь становился необычайно густым, он стилился и волочился белыми клубами по земле, закручиваясь в молочные вихри и заслоняя собой все, будто полупрозрачным листом бумаги. Последние капли солнца, пробивавшиеся слабым свечением сквозь серые тучи от неба до земли, ускользали быстро и незаметно. Из-завлажности становилось трудно дышать, казалось, что воздух можно резать ножом. Каждый мучительный вдох заставлял грудную клетку болезненно вздыматься. Запах металла и грязной воды раздражал нос, и так уже фарфоровый от мороза. А порывы ветра вырывали остатки кислорода, от чего начинала кружиться голова. А Рен все шел.
Очень скоро в пепельной дымке стали различимы темные очертания чего-то большого. Депо, где раньше оставляли много грузовых поездов теперь превратилось в пустынное полузабытое пространство. Хотя здесь порой еще появлялись редкие составы. Эта сеть из туннелей теперь была излюбленным местом всякого рода шпаны.
Рен подошел к небольшому туннелю. Даже через пелену ночного тумана можно было разглядеть чёрно-красные рисунки и надписи, заполнявшим все бетонное пространство, здесь было все: отматных слов и членов, до трудоемких граффити. Легкое чувство ностальгии ударило в голову парня: когда-то и он оставлял здесь свои автографы.
По мере приближения все заметнее становился оранжевый свет из темной глубины. Туман рассеивался а вскоре остался где-то позади, не способный забраться под изрисованную крышу. Теперь уже слышны были громкие разговоры людей. Слова разлетались по туннелю, разбивались о стены и рассыпались в эхо, заполняя все пространство.
Громкий скрип камней под тяжелыми ботинками вдруг остался единственным, что заполняло местный ледяной воздух, отдававший привкусом гари.
– Эй, а вот и Рен!– вдруг крикнул один из толпы. Все вокруг вдруг завопили:
– Привет!
– Мы уже замерли!
– Как делишки, гай?
Каждый считал своим долгом что-то сказать.
Группа, скорее, кучка состояла из четырех человек. Тот, что поприветствовал Рена первым был высоким худым парнем в черной измазанной краской кожанной куртке, которая плотно облегала его сухое крепкое тело. Длинные волосы были собраны в пучок, и больше походили на дреды. Даже едкий дым, наполнивший все вокруг, не мог перебить стойкий запах сигарет, исходивший от него.Рен ударил по жилистому кулаку этого парня.
– Привет, Лари! Я смотрю, вся банда в сборе!
– Конечно, такое событие нельзя пропускать, – промурлыкала девушка.
У нее были короткие черные волосы, открывавшие тонкую шею и слегка оттопыренные уши. Большая куртка странно висела на ее худой фигуре, заставляя тонкие ноги выглядеть еще тоньше в очень узких джинсах.Она, казалось, не в силах стоять, повисла на невысоком, особенно на фоне Лари, парне. Но выглядел он значительно крепче из-за широких плеч и заметной даже через теплую одежду, развитой мускулатуре. К тому же его ярко– красные глаза придавали ему еще большего веса.
– Салли, Генри, давно не виделись! Новые линзы? Очень стильно. А где же Анет ? – Покрутил головой Рен, наигранно ничего не видя.
За бочкой с огнем, прямо напротив парня, стояла девочка лет 12 с разбросанными в стороны рыжими волосами. Блики от огня, падая на ее голову, создавали нечто походившее на пожар. Из-под расстегнутой курткивиднелась объемнаятолстовка с очевидно набитым корманом в центре.
– Совсем поплохело от правидной жизни, гай? – надменно бросила девочка и протянула Рену кулак, держа его над огнем.
– Еще бы, уже на грани.
Парень усмехнулся и ответил на жест, успев немного обжечься.
Ноги немного ныли после утомительной дороги, но сесть тут можно было разве что на кусок картона. Не лучшая идея в такую погоду. Рен грел свои заледенелые руки над бочкой с мусорным костром . Гадкий черный дым очень скоро стал приятен и вовсе неразличим. Вокруг этой спасительно теплой ржавой развалины собралась вся компания, но пустое пространство туннеля заполняли лишь звуки трескающихся углей и хлопающих искр. Взгляды каждого были прикованы к огню, все молчали, но эту трещину нельзя было назвать неловкой. Она походила на молчание влюбленной пары в звездную ночь, когда слова– это лишнее, ненужное.
– Мой папа,– вдруг начала Салли, – сказал мне не связываться с вами, – она тихо засмеялась.
– Твой батя просто иди…
– Ан!– надавил Ларри. – Когда у тебя будут такие же связи, тогда и поговоришь.
– У меня плохие новости, гай, ты превращаешься в старпера! А связей у меня может и побольше будет…
– И то верно, прямо как папочка замечания делаешь.
Сказав это, Салли протянула руку и хотела тыкнуть в нос парню, но тот отклонился.
– Ничего не папочка. Че вы меня троллите? А тебя вообще сдам.
Ларри демонстративно наступил брови и покачал пальцем перед Анет. Потом показательно дёрнул своим сероватым хвостом и отвернул голову.
Маленькая девочка разразилась громким смехом, разлетевшимся всюду эхом. Он был таким странным и заразительно неправильным, что вскоре смеялись уже все, но, видимо, мало кто понимал, почему.
Глава 9
Ночь вступила в свои права. Темнота, зажатая между железными контейнерами– складами, смешивалась с запахом сырой земли и металла. Дневной мороз отступил, а ветер редко, но все же закручивал воздух в спирали, превращая его в звуковые волны. Под ногами мягко шлепала рыхлая полугрязь, бились о подошву редкие камешки. Все уже молчали. Мало кто из группы был готов к долгим ночным прогулкам.
Они шли по узким проходам, избегая широких обкатанных дорог: там могли быть рабочие или даже прохожие, хулиганы и собачники из близлежащих домов, решившие, что бродить ночью по складам– хорошая идея.
Контейнеры накладывались один на другой, каждый не меньше двух с половиной метров в высоту и шести в длину. Не лучшее место для клаустрофобоф. Даже на широких проходах, предназначенных для проезда машин и грузовой техники, стены из ящиков давили. Что уж говорить о местах, где едва можно было развернуться.
Монотонный звук шагов иногда прерывался внезапным шорохом или звоном столкнувшихся деталей. Все замирали и вглядывалась в силуэты подъемных кранов, ожидая чего-то. Когда ничего не происходило, они шли дальше. Первое время Рен, который был здесь впервые, вздрагивал и от звука поездов, проходивших неподалеку. Железная дорога была в паре шагов и предназначалась для грузовых локомотивов. Они привозили и увозили отсюда грузы, заставляя склад существовать.
Но живыми можно было назвать лишь половину хранилищ. Многие из контейнеров были брошены и забыты. Их вывозом никто не занимался, и они гнили под натиском времени.
Анет шагала впереди, подгоняя остальных. Ее нелепый силуэт качался в прыгучей походке, ноги, тонущие в широких джинсах, сами не могли понять, с каким ритмом следует ступать и какой длины должен быть шаг. Она петляла и много оглядывалась.
– Долго еще?– жалобно потянула Салли.
– Почти пришли!
Девочка указала на большой ангар, внушительно возвышавшийся над землёй.
– Может тебя понести? – Тихо спросил Генри.
Он не дождался ответа. Салли вскрикнула, когда парень подхватил ее тонкое тело и легко поднял, положив на плечо.
– Тише! – раздраженно процедил Ларри.
Так они шли еще некоторое время, пока не оказались у огромной двери, которая вблизи, казалось, простиралась до самого неба.
Рен постучал по металлу и тут же отскочил, в ночной тишине разлетелся оглушающий грубый звон.
– Нам сюда?– указал он на железную стену.
Анет покачала головой.
– Нет, гай, но мы близко, – процедила она шепотом.
Девочка, а за ней и все остальные, двинулась в левую сторону мимо двери, возвращаясь в лабиринт из ящиков.
Еще пару поворотов, и они остановились в нескольких шагах от проржавелого контейнера. Анет показала рукой, чтобы все оставались на месте, и подкралась поближе. Все последовали за ней.
Обреченно вздохнув, она беззвучно выругалась в воздух и жестом приказала быть тише. Сыпучая дверь ящика издала жалобный скрип под натиском тонких рук девочки.
Из темноты выскользнул стойкий запах пота, мочи, сигаретного перегара и еще чего-то, чему Рен не смог дать должного описания.Сквозь густоту пространства доносились едва различимые шорохи.
Под лучом яркого фонаря, корчась, как загнанная в угол крыса, жалось нечто, что едва можно было назвать человеком. Бегающие пустые глаза щурились от света и жадно пытались распознать того, кто перед ним. Тонкое тело билось в странной конвульсии, не понимая, что делать. Оно было одето в грязную, пропахшую всем, чем только можно, одежду. Куртка, джинсы и гнилые ботинки, все грязное и порванное.
Лохматые жирные космы, длину которых нельзя было определить, переходили в то ли бороду, то ли щетину. Отдельные места были короче других– неудачные попытки побриться. Даже брови будто отрасли и были лохматы. Их чернота выделялась на фоне остальных волос, словно присыпанных мукой и пеплом.
Все это в сочетании с острыми скулами и жилистыми руками, придавало существу бомжеподобный вид.
– Ну привет, Пит, – отрывисто простучала Анет и вошла внутрь.
Пит отшатнулся и скрючился на обжитом клопами матрасе. Его дергало и трясло, он постоянно кусал потрескавшиеся бескровные губы. Он напоминал старика, хотя ему было слегка за двадцать. Его старил то ли образ бомжа, то ли стаж наркомана– героинщика.
Анет села перед ним на корточки. Пит бегал глазами по незнакомцам, зашедшим следом. « Копы?! Или её дружки. Они убьют меня..» – дрожал парень, переминая воздух костлявыми руками.
Девочка кивнула головой в сторону своих спутников.
– Не парься,гай, они свои.
Все замерли и уставились на Пита. Рен с интересом, Ларри с презрением, Салли со страхом и брезгливостью. Генри в своих тяжелых красных глазах сочетал все это и добавлял недоверие.
Только взгляд Анет был спокойным и немного грустным, а может просто уставшим. Девочка потерла лицо рукой.
– Гай,я к тебе по делу.
– Б– б-б– начало заикаться существо, пятясь назад. Хотя оно уже было вжато в ржавую стену.
– Не, я не от босса .
Пит глухо выдохнул и немного осел.
– Слышь, гай, мне нужны Орканы. Место, где они отшиваются, где их найти?
Рен застыл, не веря своим ушам. Орканы до этого момента были легендой. Группировка вандалов – граффитистов славилась своими работами и неуловимостью. Они рисовали даже там, где была строжайшая охрана, на любой высоте, под камерами наблюдения и на оживленных улицах. И никому никогда не удавалось ни то что задержать, хотя бы увидеть их вживую. Темные силуэты на камерах, заспанные охранники и яркие картины– вот все, что оставалось после их ухода, только никто не знал, когда они приходили. Поговаривали, что это призраки или инопланетяне, или что их вообще не существует, а это лишь городская легенда. Но сейчас Рен был как-то никогда близок к ним.
– Нахрена? – пискляво резанул голос.
– Есть для них работа.
Впалые глаза Пита бегали по едва различимым с темноте силуэтам.
– Я им больше не поставляю.
– Гай, меня это не ебет,– монотонно продолжала Анет. – Тебе нужна доза, мне нужна инфа, все честно.
Ларри уже хотел что-то сказать, но сдержался. Его выбешивало, что Анет была крепко вплетена в теневую структуру преступного мира, в низшие его слои, в самую грязь и черноту. Но изменить этого он не мог, как и не мог это принять.
Рука Анет скользнула в карман.
Девочка отскочила, едва успев понять, что произошло. Пит кинулся вперед на кулекв хрупкой руке, как собака на кость. Застыв, словно под гипнозом, он продолжал дрожать, но его взгляд был захвачен жалким свертком пожелтевшей бумаги. Парень проглотил слюну и с придыханием выдавил:
–Я все скажу.
Глава 10
Наступило то странное время, когда один уже пробуждается ото сна, а другой только планирует ложиться. Ни того ни другого не смущает при этом кромешная тьма улицы.
Все стихли, только легкий треск шагов разбивал тишину ледяного воздуха, поглотившего мир.Легкие перепалки замерли в густом пространстве, будто наполненным битым стеклом. Им на смену пришло неловкое молчание, которое скоро стало просто усталым и необходимым.
Рена переполняло необъяснимое возбуждение. Он только что узнал место обитания Орканов. Хоть парень и предпочитал думать о них как о коллегах, все его тело переполнял восторг. Правда, он не находил отклика в лицах своих друзей, они были хмурыми, усталыми, а Ларри и вовсе выглядел необычайно злым.Поэтому Рен тоже приопустил брови, придавая лицу строгий вид, и погрузился в свои мысли, скакавшие от вопросов о смысле жизни, до рассуждения о жевательной резинке и ее вкусах. Последнее было особенно занимательно.
Ларри твердо ступал, вдавливая мокрые, когда-то белые кроссовки в сырую землю. Его тонкие губы вздрагивали, будто начиная разговор, но тишина была непоколебима, и парень в очередной раз глотал грубый промерзший воздух, выпуская изо рта сероватую дымку. Он уже устал злиться, но раздражение все еще трепало его разум. Он все думал и думал, безуспешно, но очень старательно.
Лабиринт на этот раз показался безмерно коротким и закончился, не успев начаться. Друзья разделились и растворились в переплетениях железнодорожных путей.
Анет полусонными шагами петляла из стороны в сторону. Большую часть времени она смотрела под ноги, пару раз и вовсе закрывала глаза. Хоть она и верила в свою почти безграничную энергию, ее детский организм был вымотан. Боль растекалась по телу, особенно ныла шея. Попытки ее размять делали все еще хуже.
Анет поглядывала на Ларри, почти крадущегося сзади. Он не поднимал головы и что-то старательно бубнил, периодически хлюпая носом и пиная все, что попадалось под ногу. Навык, которого ильное хватало большинству футболистов. Парень точно хотел поговорить, но не делал этого, по какой-то причине. Анет четко понимала о чем и глубоко внутри была этим раздражена, но усталость была сильнее. Анет ненавидела, когда в ее жизнь лезли, а Ларри делал это как-то особенно навязчиво и прямолинейно, хотя сам этого, по видимому, не осознавал.
Двое подошли к резной двери подъезда, тяжелой от собственных узоров.На ней не было замка или домофона, только обветшалая вывеска гласила: « библиотека на 5 этаже» . Само здание было старым, но ухоженным то ли из-за библиотеки, то ли по простой удаче. В коридоре пахло бетонной пылью, чистящим средством и жаренной курицей. Странный запах заглушался холодом, проникавшим сквозь бетонные плиты. Даже зимой здесь бывало холоднее, чем на улице.
Они шли, ступенька за ступенькой, твердая поступь Ларри эхом разносилась по подъезду, заставляя тонкие перила дрожать. Лифта здесь не было, может, не хватило денег при постройке или же дом строился еще до изобретения этого чуда устройства…. Второй вариант Анет нравился особенно, вероятно, из-за его бредовости.
Девочка петляла, преодолевая по две ступеньки за раз. Ее тонкие ноги странно сгибались и разгибались без какого-либо ритма, не в такт ничему.
На четвертом этаже Ларри остановился. Вышло так, что Анет оказалась чуть выше него, сделав несколько шагов по ступенькам вверх.
– Предкисвалили на пару дней, может у меня побудешь?
Густые выпуклые брови Ларри перекрывали его немного уставшие полузакрытые глаза. Хвостик растрепался, несколько тонких дредов неаккуратно свисали по краям лица. Он потер широкий, будто слегка приплюснутый нос, и тонкие губы сложились в странно неправильную, натянутую улыбку.
Анет бросила на него короткий взгляд и быстро задергала головой.
– Нет, гай, не хочется че-т.
– Ну лан, если что, заходи.
– Ок.
Кривые ноги простучали по лестнице.
На пятом этаже подъезд переставал быть похожим на себя, вместо двух квартирных дверей, была одна большая,изрядно проржавевшая, много раз перекрашенная и от того слегка облезлая.
Весь пятый этаж дома был занят старой библиотекой, тем не менее довольно популярной в районе, скорее всего из-за отсутствия иных. В прочем новые книги появлялисьредко и из-за поправок в учебной программе или пожертвований, которые зачастую делались старыми книгами.
Анет подошла к небольшому окну напротив двери, ловко забралась по проходящей рядом трубе вверх и полезла через форточку, минуя каменный подоконник. Ее тонкое тело легко прошло через щель и оказалось на высоте пяти этажей над землёй. Девочка даже не взглянула вниз, а ловко перелезла с холодного стального подоконника на пожарную лестницу. Металл был холодным в преддверии зимы, скоро такие трюки станут не возможными.
Жилистые грязные руки до боли вцепились в шершавый металл, оставляя небольшие царапины. Спустя мгновение Анет уже была на чердаке.
Сюда легко можно было проникнуть через окно, как эта сделала девочка, или через люки– дверцы внутри дома, к которым вели насквозь проржавелые лестницы. Замков на них не было уже больше трех лет. Их срезали еще до того,как это местечко облюбовала Анет.
Ничего интересного, кроме старых забытых там книг и вещей на чердаке не было. По крайней мере так все думали.
Анет сделала шаг внутрь. Низкий потолок из-за деревянных балок недоделанного отопления нисколько не помешал ей. Она даже не согнулась.
Пол был мягким от звукоизоляционных слоев, поверх которых никто не решился что-то делать. Он беззвучно прогибался под стопами девочки. Она сделала несколько шагов и оказалась перед своим жилищем.
На картоне, покрывавшем зыбкий пол, неровными складками лежали старые, сыпучие покрывала. Перьевые подушки, потрепанные временем, были свалены в кучу. Рядом с воображаемой лежанкой стоял небольшой ящик, на нем фонарь и книга, в мягком переплете, с торчащей бесформенной, но чистой закладкой.
Еще один фонарь висел на веревке под самым потолком, Анет его включила. В колонне света забегали пылинки, они метались из стороны в сторону, разбуженные яркостью сухого воздуха.
Целлофановые пакеты, набитые найденными или крадеными вещами, подпирали пологие стены. В них было все, что Анет смогла протащить. У жизни на чердаке были свои минусы, принести сюда матрас или кресло– для маленькой девочки непосильная задача.Даже эти немногочисленные пожитки проникали сюда с большим трудом.
Но Анет и не думала уходить. Нет, ей было, куда. В ее распоряжении весь Глемпт или даже больше, подвалы почище, убежища потеплее и добрая, на сколько это возможно в диком мире, компания. Все это она могла найти или даже уже находила, но променяла на этот маленький закуток над старой библиотекой. В этом и была разгадка.
Девочке села на покрывало, облокотившись на гору из подушек, немного помялась там и взяла книгу : « Крысиный король» . Пыль, накопленная за день, слетела и зависла в неподвижном воздухе.
Анет открыла ее, немного повернула, давая свету упасть на сухие листы и начала читать.Слова за словом, медленно, из-за сухого воздуха и темноты глаза неприятно напряглись, да и усталость давала о себе знать. Но Анет безумно хотелось узнать, как же выглядит Лондон.
Это было одним из первых ее воспоминаний, она сидит на коленях у отца и перелистывает яркие страницы, на них фотографии людей и домов, маленьких ярко красных телефонных будок. Папа рассказывает ей об этом городе, о Тауэре и дворце королевы, обещает, что обязательно отвезет ее туда. А мама в это время смеется и говорит, что там всегда дожди, а значит можно всегда танцевать. Наверное, она говорила не так, но это Анет плохо помнила, как и счастливое лицо матери, ее улыбку, смех отца. Какие они? Онане знала.
Потом она пошла во второй класс, время летело быстро. Это была уже весна, девочку почему-то пораньше забрали из школы, ничего не объяснили. Родители все время оглядывались и шли очень быстро, но такси они так и не поймали.
Все было как в тумане: какие-то люди, все бежали, старые дворы, слезы матери и страх в глазах отца, его пугающий, дрожащий голос. Он говорил бежать, и Анет бежала и не оглядывалась, как велел отец. Когда она остановилась, вокруг никого не было, только тяжелый рюкзак больно давил на плечи, кажется, она плакала. Потом полиция, они разводили руками и говорили что-то про Систему, даже не забрали ее в приют. Только теперь она понимала: ее стерли. Ее имя, дату рождения, номер шкафчика в раздевалке– все только в ее памяти, и немного в письме, которое Анет ненавидела перечитывать, но бережно хранила, вместе с маленьким рюкзаком, так больно давившим на плечи.
«Король и глава преступного мира. Я – тот, который воняет. Вождь тех, кто питается отбросами, и живу там, где меня не хотят видеть…» – прочитала она.
« И вправду, как иронично,– подумала девочка и принюхалась, – воняет» . Ей вдруг стало так мерзко от самой себя, от подушек, от одежды не по размеру, от злости и безжалостности взгляда, с которым она смотрела на Пита, от глупых пафосных слов, будто она и вправду что-то значит в этом мире. А что может значить двенадцатилетняя девочка– беспризорник, которой даже нет, с образованием в два неоконченных класса, едва умеющая считать и чудом научившаяся читать.
Легкая, почти истерическая усмешка мелькнула на лице Анет.
Она закрыла книгу и выключила фонарь, в прочем, уже начинало светать.
Глава 11
Декабрь только начинался. Внезапный снег обрушился на город, засоряя воздух белоснежным ледяным туманом. Мелкие водянистые осколки исчезали, едва успев коснуться горячего асфальта. Ничего не было видно из-за снежной ширмы. Машины, не успевшие еще переобуться, жадно сгребали дворниками вездесущую белизну, превращая ее в тающую кашу, и бесконечно сигналили, по поводу и без повода, теряясь из-за неготовности к зиме.Некоторые даже глохли прямо посреди дороги, у кого-то спускали колеса, сонные водители врезались друг в друга, в ограждения, один умник даже въехал в светофор, не вписавшись в порот на перекрестке.
Темные тонкие волосы, мокрые и заледенелые, касались красной от воды и холода кожи. Лиззи в сотый раз смахивала их рукой, пробиваясь сквозь ветер и людей, которых становилось все больше. Она шла почти на ощупь, глядя себе под ноги, чтобы спастись от снежного безумия.
Девушка свернула на центральную улицу и уперлась в толпу. Лизи обнаружила вокруг себя только полчища людей, все шептались : « Смотри!», «Жесть!», « Что за хрень?!» . Она лишь безуспешно толкала людей, словно ребенок, выглядывая и пытаясь рассмотреть что-то, о чем все говорили. Как вдруг она замерла, рот приоткрылся от странно трепета, а сердце забилось до безумия быстро. Страх, восторг, счастье, эйфория, безумие, глупость. Лизи не могла понять, что чувствует, да и не пыталась, эмоция захватила ее целиком.
На огромной стене, на высоте больше пяти этажей, поверх окон, рекламных баннеров и светодиодов расправил свои голубые крылья бабочка. Гигантское граффити было видно даже сквозь метель. Сияющий синий будто светился, а едкая кислотно– желтая надпись с болью впивалась в глаза и в ума людей:
« А ЕЙ НЕ НУЖНЫ ФОРМУЛЫ! »
Коил пил кофе и смотрел в окно, на тонущий в снежном потоке Глемпт. Так проходил его обеденный перерыв уже почти неделю. Даже сейчас телефон разрывался от звонков,каждый хотел застраховать все, что можно. Работа, работа, работа. А после сразу в штаб. Там работы было еще больше. Он отвечал за контакт с авторами, проще говоря, общался с Кетрин, отбирал лучшие ее лозунги и отправлял дальше, где их либо одобряли, либо отсеивали. Дальше, если повезёт, они попадали на листовки. Эти клочки бумаги распространялись всюду, в кафе, в офисе, в метро и на улице. Цветные буклеты разлетались за секунды, нельзя было найти человека, которому в руки хоть раз не попадали многочисленные экземпляры.
« Бабочка», теперь при это не просто насекомое, она стала символом свободы выбора, свободы мысли, свободы от Системы. Все больше людей отказывались пользоваться формулами, кто-то выступал открыто, кто-то скрывал это, как болезнь.
Голубые и синие крылья заполонили мир, полиция не успевала гонять граффитистов и уничтожать продукты их творчества.
Конечно, все не могло быть так гладко…
– Коил, я думаю, у нас с тобой какое-то взаимопонимание…
– О чем Вы, Честер Лиливайт?
– Ты знаешь о чем.
Босс медленно достал из ящика листовку и положил её на стол перед Коилом.
– До меня дошли слухи, что ты занимаешься распространением агитационных материалов,– Коил хотел возразить,но его перебили.– Ты как умный человек должен понимать, что это все не приведет ни к чему хорошему. Без Системы, которую Вы так яростно критикуете, наступит хаос. Только представь, что будет, если люди перестанут пользоваться формулами: бесконечные браки несовместимых людей, врачи, ученые, работяги без склонности к профессии. Еще, не приведи Система, выборы правительства, где каждый необразованный, не смыслящий и несведущий в политике и экономике получит право голоса. Так и до анархии недалеко.
Коил лишь кивал и молчал, как школьник, смотря в пол. Из-за усталости и желания спать его мало интересовало, что говорил Честер. Но вдруг он замер .
– Либо ты прекратишь глупости, либо мы будем вынуждены попрощаться, – мягко сказал директор, – Я тебя не пугаю и не ставлю ультиматум, ты должен меня понимать…
Рабочий день только закончился,но солнце уже скрылось, оставляя после себя лишь тусклое свечение фонарей. Снег прекратился и противно таял под ногами, превращаясь в грязь. Коил твердо шлепал по свежим лужам, не обращая внимания на замерзающие в мокрой обуви пальцы. Он смотрел под ноги, огрызаясь на неторопливый прохожих и пиная все, что попадало под ноги, и злился еще больше, когда не попадал. Он в сотый раз прокручивал в голове голос директора, с каждым разом делая его более противным и неестественно глупым, будто это могло как-то его оскорбить.
В штабе пареньбросил несколько взглядов по сторонам и, не обращаявнимания ни на что, засеменил по лестнице к мастерской, где надеялся успокоиться.
– Коил!– окликнул его Грег.
– Что? – неохотно ответил парень, остановившись.
– У нас экстренное собрание,– мужчина звучал взволнованный обычного.
– Прямо сейчас?– все еще неохотно спрашивал Коил.
– Эй Грег, где ты там?– позвала с нижних этажей Эмели.
– Уже идем! – ответил тот и поспешил вниз, в конференцзал, волоча за собой Коила.
Конференцзалом служила длинная комната с вытянутым столом, за которым, на самом деле, мало кому хватало места. Поэтому в обсуждениях обычно участвовали не все, но в этот раз зал был набит людьми. Коила затолкали в глубину помещения, откуда он не имел возможности скрыться, поэтому просто прислонился к подоконнику и смотрел на серый пейзаж города, нарушенный синей бабочкой.
У самого выхода торчал Рен. Чтобы он не убежал, Лиззи держала его за рукав кофты, периодически дергая его и что-то говоря. Джастин и Сара сидели за столом, они пришли сюда одними из первых, Ридчард жался где-то в углу и копался в телефоне. Грег, стоявший рядом, куда-то ушел и растворился в толще людей. Много знакомых и незнакомых лиц мелькало в толпе, но Стена Коил так и не нашел, Кетрин сегодня и вовсе не было в штабе. Парень остался один и уже начинал паниковать.
Вошел Крис, он сейчас был в должности координатора разросшегося штаба.На нем не было привычного костюма, а теплый махровый свитер делал его фигуру пухлой и неуклюжей, так он был похож на медведя. Даже лицо выглядело строже обычного, между бровей прорезалась глубокая складка.
– Друзья, попрошу тишины! – отрезал грубовато пугающий бас.
Все стихли.
– Наша агитационных компания, как вам всем известно, добилась больших успехов в борьбе с Системой. И реакция властей Союза Мирных государств, в частности наших властей, была лишь вопросом времени. Уже сейчас ужесточена охрана гос. учреждений от вандалов, буквально только что нам донесли о нескольких арестах распространителей нашего участка, – люди в зале закопошились,– Такого рода новости, вероятнее всего, будут продолжаться. Однако это, к сожалению, не единственная проблема. Сейчас Системарассматривает законопроект по запрету антисистемных движений и организаций, в том числе политических.
В зале поднялся шум. Как это: « Бабочка» вне закона. Это конец?
– Сейчас мы думаем о возможных выходах из ситуации… – продолжал Крис.
Глава 12
– Ты не куда не пойдешь! – Девушка стала у двери и скрестила на груди руки.
– Ты меня не остановишь.
– Рен! Это опасно! Уровень охраны сейчас гораздо выше. А если тебя поймают?
– Не поймают, и вообще, это не твое дело!
– Ты уже достаточно нарисовал, хватит!– Почти умоляла Лизи
– Нет, не хватит. Пока система существует, не хватит. Пока люди не могут думать своей головой, не хватит. Я не ребенок и могу сам решать, а ты не мешай мне. И вообще, классно устроилась, пока все тихо мирно, ты за, а как запахло жареным, так ты сразу хвост поджала и в кусты. Супер, прямо горишь идеей, всей душой за нее.
Рен набросил рюкзак на плечо и вышел из квартиры, захлопнув дверь. Лизи осталась одна.
Ночь сгущаась, но мороз последних дней отступал, оставляя после себя только густую грязь под ногами, хотя на небольших, промерзший до основания клочках земли все еще лежал грубый, хрустящий и пыльный снег.
Кое-как освещенные улицы города плавно перетекли в темные, скрытые от глаз мещан дворы и закоулки, по которым сейчас шел Рен. Он был один, в прочем, как всегда. Так было выгоднее, по крайней мере, он так считал.
В одиночку ты никогда не окажешься вынужден смотреть, как заметают твоих друзей. Или, что еще хуже, смотреть, как кто-то убегает, когда тебе нужна помощь. Либо все, либо ничего, в одиночку ничего не бывает наполовину.
На удивление парня, легавых он этим вечером не встречал. Может, выбрал удачный маршрут, или наоборот, забрался слишком глубоко в пучины города. Последнее было правдой. Как бы старательнониработала охрана, в итоге все равно центр был сплошь покрыты граффити. Оставались лишь окраины и совсем уж забытые дворы.
