Маргарита Блинова
Печать Карателя
Накаркал! На поясах завибрировали белые прямоугольники для связи, информируя, что упомянутый лейтенант Пэрри ждет объяснений о причинах нашей задержки.
Мы переглянулись, после чего я решительно встала.
– Тяни время.
– Трис, это Мэйсон Пэрри… – сделал большие глаза Бурый. – Он мое испуганное блеяние и слушать не станет!
В ответ хищно улыбнулась:
– На костер из твоих комиксов я созову всех желающих, и пока стажеры будут жарить зефирки, а Пэрри – разглагольствовать на тему никчемности патрульного, читающего нечто подобное, я начну медленно, с нескрываемым наслаждением рвать страничку за страничкой…
– Все, все! Хватит мотивации! – рыкнул напарник, дергая пластину связи.
Слушая далекое: «Да, сэр. Еще на вызове, сэр. Нет, златокудрочка пока не закончила… Лейтенант Пэрри, мне кажется, не стоит тревожить Карателя… Понял! Уже засунул свое личное мнение куда подальше…» я опустилась перед Дарианом на корточки.
Огромный косматый волк скользнул в траве и устроился рядом.
– Альфа Лиам, рисунок на его морде… – кивком указала на темные полосы поперек морды Дариана. – Так и должно быть?
– Нет. Раньше Дар был светлее, полосы появились пару месяцев назад. Такое бывает в период полового созревания… Дариан – молодой альфа, – с неохотой пояснил каннис, видя мое удивление. – Для нас созревание заканчивается после формирования промежуточной формы.
Мысленно присвистнула. Пометкой «угробила альфу» в личном деле может похвастаться не каждый Каратель, молчу про патрульного!
Раздражающе пища, на мой вспотевший лоб сел комар, я машинально подняла левую руку, рассчитывая прибить надоедливое насекомое, и замерла, когда в поле зрения попали странные полосы на морде волка и мои собственные тату.
Ну конечно! Есть только одно заклинание без ментального вмешательства, остаточной магии или отпечатка на ауре – магия чернил. Оборотни крайне щепетильно относились к татуировкам на своих телах, так как вводимая под кожу краска появлялась на шкуре и могла испортить природный окрас. При обращении в волка или обратно кто-то из членов стаи обязательно бы заметил на теле Дариана знак, оставленный неизвестным магом. Если только тот не был искусно спрятан!
– Альфа, заставь его перекинуться!
Дариан еще не до конца принял человеческий облик, а я уже копошилась среди длинных светлых волос на голове парня, одновременно желая и не желая, чтобы моя догадка подтвердилась.
– Что? Неужели все-таки блохи? – чуть криво улыбнулся подошедший напарник.
– Хуже… – прошептала я, разделяя волосы на затылке так, чтобы среди светлых прядей стала видна тонкая линия вбитых под кожу чернил. – Бурый, кажется, у него одна из печатей Карателя.
Глава 3
В участке нас ждали.
– Златокудрочка! – радостно воскликнул лейтенант Пэрри, заприметив нашу компанию в холле участка.
Бурый бочком-бочком попятился в сторону и нырнул за угол, проявив удивительные для такого массивного тела способности к незаметному исчезновению. Я к побегу друга отнеслась с философским пониманием – кому ж приятно попасть под гневную тираду Милмэна Пэрри! А в том, что она последует, не сомневался никто.
– Красавица моя! – Лейтенант подошел ближе. – Раз эволюционный скачок развития ушел вперед, забыв о тебе, маленькой лохматой неудачнице, то буду изъясняться доступными для твоего крохотного разума выражениями. Плохая! Плохая девочка! – Он пару раз шлепнул меня по голове скрученной газетой. – Когда папочка кидает папку в ящик «дело закрыто», это значит, что расследование закончено! Плохая! Плохая девочка! Сахарной косточки на ужин не жди!
– Лейтенант Пэрри, – я устала и была вымотана настолько, что даже не чувствовала обычного трепета перед жутким и язвительным Пэрри, – если бы вы не были так заняты придумыванием красочных метафор для своих ехидных речей и ознакомились с материалами дела, то уже знали бы, что расследование получило статус «особо важное» и возобновлено по приказу капитана Балбери. И еще, – решила я идти до конца, – лейтенант, будьте так добры не орать на меня в присутствии посторонних!
В просторном холле участка повисла напряженная тишина.
– Подождите минутку! – громкий шепот дежурной был хорошо различим. – Ничего страшного с вашим трупом уже не произойдет, пусть и дальше себе тихонечко лежит. Ну и что, что он в вашей постели. Спали же вы как-то до этого, значит, потерпите еще пару минут, – заявила женщина непререкаемым тоном, накрыла рукой крохотный микрофон у рта и выжидательно уставилась на лейтенанта Пэрри.
Глаза мужчины превратились в два колодца обжигающей ярости, желваки заходили ходуном, на виске запульсировала жилка. Ой, что сейчас будет…
– Вы только поглядите, – чеканя каждое слово, насмешливо начал мой начальник, – у златокудрочки наконец-то опустились яички и вырос кадык! Дай посмотрю, может, на щеках уже полезла жиденькая бороденка? Девочка моя, это железка в твоей спине сотворила такое или кто-то продал тебе капельку самоуважения? Ой, и не надо сверкать глазками, мне плевать, Каратель ты или баба на чайнике! Рассказывай, что у вас стряслось?
– Сэр, есть доказательства, что каннис Дариан…
Лейтенант Пэрри показательно широко зевнул и издевательски пропел:
– Ску-ка! Честно говоря, даже если сами создатели явят себя прямо здесь, на пороге участка, возьмутся за руки и начнут водить голые хороводы, то и тогда уровень моего интереса к этому делуне поднимется с отметки «скучища, скука скучная»…
Я скрестила руки на груди в защитной позе и приготовилась внимать желчной тираде.
– Недалекая моя, позволь напомнить тебе о прописных правилах участка 9–9, – лейтенант был явно в ударе. – Некоторые из них не лишены смысла, как, например, то, что, подходя к полицейскому кару, надо всегда проверять – не забыл ли какой-нибудь дебил из прошлой смены выгрузить задержанных, да, Дерек?
Патрульный смущенно опустил голову.
– Другие правила, откровенно говоря, странные. Я каждый год дарю капитану Балбери коробку импортного лубриканта и мазь от радикулита, сопровождая свой подарок словами: «Держи, дружище! Тебе ведь целый год прогибаться под начальство!» и мысленным посылом «Когда ты сдохнешь, мразь продажная?» А теперь внимание! – Мужчина пощелкал пальцами у кончика моего носа. – Главное правило участка: патрульные никогда не вмешиваются в расследования. Никогда-никогда-никогда! Распутывать дела – задача следователей, патруль – для быстрого реагирования и поддержания порядка на улицах, Каратели – для немедленного суда, стажеры – пустое место с бесплатной опцией «принеси-подай». Ты все уяснила?
– Да, сэр.
– Тогда проваливай с глаз моих, а то вид твоей кровоточащей руки вызывает у меня стойкое желание добить тебя поскорее! Волчонка вниз для оформления задержания и сдачи личных вещей… Чего застыли? Работаем-работаем!
Все скоренько разбежались по своим делам. В участке вообще все двигались так, словно жили в состоянии внезапно грянувшего аврала, и только капитан Балбери позволял себе такую роскошь, как неспешные прогулки от кабинета до кафетерия, но и он обретал невероятную прыткость, едва порог участка пересекал кто-то из начальства.
Перед посещением медиков я заглянула в лабораторию к Ларсу, чтобы предупредить приятеля о скором поступлении канниса. Магия чернил была сложной, уникальной и, честно говоря, давно забытой, а мне хотелось, чтобы Дариану помогли избавиться от этой заразы как можно скорее.
Молодой вундеркинд пришел в неописуемый восторг от новой загадки и полез под стол в поисках машинки для бритья. Ларс дневал и ночевал в своей лаборатории, поэтому наличию личных вещей на рабочем месте я не удивилась, а вот тот энтузиазм, с которым приятель покосился на столик с инструментами, откровенно говоря, испугал. Надеюсь, Ларс пощадит Дариана и не оставит волчонка с чем-то наподобие боевого хаера подгорных народов.
После посещения медиков, стянувших края раны фиксаторами и наложивших тугую повязку, я попробовала активировать печать для связи, разочарованно вздохнула и поплелась в диспетчерскую.
Девочки встретили меня сладковато-приторным певучим воплем «Привет, Беатрис!» вкупе с ядовито-убийственными взглядами. Я окинула равнодушным взглядом этот террариум подруг с табличкой «Диспетчерская» на входе и направилась к Кайре.
Кайра была тем самым диспетчером экстренной службы, с которым я общалась во время взрыва департамента. Ее перевели в наш участок где-то с месяц назад, и с тех пор мы стали лучшими подругами.
– Патрульный Клауд, – спокойным голосом выговаривала девушка, аккуратно подпиливая острые ноготки, – еще один сальный подкат, и я позвоню вашей матушкой, заявлю, что беременна, а вы отказываетесь на мне жениться. Потом объединю вызовы, и пущу этот разговор на открытой волне, чтобы каждый слышал, как мадам Клауд орет о своем страстном желание покачать внуков. Все ясно? – И уже мне: – Привет, Трис! Участок полон слухов…
Я громко вздохнула и устало привалилась на край стола. Порой казалось, что сплетни по участку передаются не от человека к человеку, а воздушно-капельным путем, как грипп! Узнать, насколько сильно переврали первоначальную версию событий, хотелось жутко, но было и кое-что поважнее.
– Кайра, пусти в Сферу, – тихо попросила я, демонстрируя перебинтованную руку. – Печать пострадала, а мне нужно срочно связаться со своими.
Сферой называли площадку метр на метр в дальнем конце зала, которая при работе излучала голубоватое призрачное поле, окружавшее голову и грудь человека. Это была портативная станция связи, покрывающая все Темные земли, причем этой штукой мог пользоваться даже тот, в ком магический дар отсутствовал. Сферой для связи с Карателями я воспользовалась впервые, поэтому слегка растерялась, увидев перед собой заспанного мужчину в бордовой шелковой пижаме.
– Трис? – Он был удивлен моему звонку не меньше, но после того, как я рассказала о случившемся, лицо мужчины окаменело и приобрело хищнические черты. – Ты уверена, что это наша печать? Точно? Хм… – связной задумался, а потом решительно хлопнул в ладони. – Ладно! Будь там, пока не приедут наши. Я попробую уговорить мастера Фоука посмотреть на канниса.
Закончив разговор, я с благодарной улыбкой приняла подсунутую Кайрой чашку с кофе и заторопилась в лабораторию. У распахнутых дверей, ведущих в вотчину науки, тихонько переругивались два лаборанта – темноволосый Бакстер и веснушчатый Рауди. Ларс дал парочке задание побрить волчонка, причем не только голову, но и пах, и теперь эти двое неудачников кидали жребий, решая, кому какую часть тела предстоит лишать естественного покрова.
Представив боевой ирокез в интимном месте, причем почему-то ярко-зеленого цвета, я тихонько фыркнула и решила зайти попозже. Мало ли чего? А вдруг Бакстер и Рауди вспомнят, кто приволок канниса в управление, и сделают меня крайней.
Решив переждать следующие пять минут на лестнице, потягивая приготовленный подругой кофе, я завернула за угол и уже начала спускаться вниз, как на меня налетел один из стажеров нового пополнения. Поднимающийся парень боднул меня головой в живот, я ойкнула от неожиданности, села на ступеньку и выпустила чашку из рук. Та с печальным «бряк!» плюхнулась на керамический бок, дала трещину и начала истекать кофе.
Лохматое несчастье, кажется, его звали Шоном, бросилось собирать выпавшие папки, попутно извиняясь передо мной, схватилось за голову, воскликнуло: «Забыл!» и умчалось прочь, оставив меня оплакивать чашку, разбитую на две неравные части, в гордом одиночестве.
И как теперь возвращать безвременно почившую посуду Кайре?
Вздохнув, я поднялась, отряхнула филей, заодно проверив его целостность, и обнаружила листок, сиротливо притулившийся на ступеньке в трех пролетах подо мной.
В участке была принята цветовая схема сортировки информации, поэтому за каждым отделом прикрепили свой цвет бумаги: лаборатория – лимонный, криминалисты – цвет мякоти арбуза, юристы – крем-брюле, бухгалтерия – фисташковый, для капитана Балбери – зеленый, как сочные листья салата…
Стоп! И с чего меня так на еде заклинило?
Желудок безрадостно булькнул, напоминая, что пончик и бурда, которую в круглосуточной кафешке выдавали за кофе, совсем не то, чем должен питаться добропорядочный Каратель. Напомнила себе, что «добропорядочный Каратель» из меня не выйдет, даже если за дело возьмутся все Ведущие разом, и посмотрела вниз. Лежащий на ступеньках листок был светло-голубым, что означало: стажер потерял отчет кого-то из патруля. Возможно, даже мой.
Прихватив осколки чашки, я спустилась вниз, подобрала бумажку и пришла в неописуемый восторг – у меня в руках оказался отчет патрульного Эрика Дабела. Высокий, темноволосый, с алебастровой кожей, полукровка из клана Охраняющих ночь славился на весь участок неповторимыми литературными перлами. Его перу принадлежало:
«Труп лежал ровно, руки, ноги вдоль тела, все твердое и невкусно пахнет. Голова разбита в хлам». Фразу цитировали весь прошлый месяц, а потом скинулись и подарили иностранцу сертификат на пять уроков у репетитора. Учитель не помог. Как я это поняла? Видела утренний отчет Дабела, где черным по голубому было выведено:
«Рядом обнаружилась лужа белесоватой жидкости, по вкусу и цвету напоминающей мужское семя…»
Предвкушая очередной перл, я вчиталась в кривые закорючки патрульного и замерла. Дабел был на месте гибели той самой женщины, что разорвал вышедший из-под контроля волк Дариана. Елка Юмай, так звали жертву, оказалась юристом по семейным спорам, причем защищала исключительно женщин. Год назад открыла с друзьями свою контору, дела шли неплохо. Одинокая, детей и постоянного парня не было…
Что тут у нас еще полезного? Девятнадцать процентов магии от общей площади? Хм… это уже интересно.
Существовало всего два способа определить магические способности: любительский подход – разозлить индивида и бежать, тот, в ком есть магия, начнет нагревать пространство вокруг себя, некоторые могут даже воспламенить что-то; научный подход – просканировать подопытного с помощью тепловизора. Тепловое изображение даст температурное представление и возможность подсчета «белых», самых горячих зон, отвечающих за магические способности.
Тех, у кого показатель превышал минимальный порог двадцать процентов от общей площади тела, брали на обучение в школы магии, остальным – увы и ах!
Убитой не хватило одного несчастного процента, чтобы стать магом. Представляю, как ей было обидно. С другой стороны, кое-что, наверное, она могла…
Озарение пришло спонтанно. Я вскочила и со всех ног кинулась в кабинет к лейтенанту Пэрри.
– Сэр! Можно вас на минуточку!
Сидящий за своим столом мужчина даже головы не поднял.
– Нет. Я занят!
Но я не собиралась отступать.
– Сэр, я по поводу канниса Дариана. Патрульные прибыли на место убийства в девять вечера, а через час с небольшим в участок позвонил альфа Лиам. За это время патрульные не успели бы провести качественный осмотр…
Милмэн Пэрри резким движением откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и недружелюбно уставился на застывшую в дверях меня.
– Бестолочь моя надоедливая, думаешь, за сорок лет в этой пчелиной клоаке я не уяснил, что патрульные те еще трутни? Если есть хоть крохотная возможность что-то не делать, они тут же собираются в группки и с радостью валяют дурака! Именно поэтому мои ребята уже связываются со свидетелями для повторной дачи показаний, а Катер и Бамбино, вооружившись лупами, в позе «четвереньки» исследуют тот самый тупичок. И раз речь зашла про тупые предметы, муха ты приставучая, почему ты зудишь у меня над ухом свои маловнятные «Бз-з-з! Бз-з-з!», вместо того, чтобы пойти и в оба глаза следить за своим полоумным волком?
– Сэр, я видела убийство глазами канниса Дариана, – скороговоркой выдала я. – Вместо того чтобы сразу разгрызть женщине шейные позвонки, волк сдавил голосовые связки и повалил ее на землю. Он оторвал запонку и пряжку ремня и только потом принялся убивать.
– Ну и?
Я подошла к столу и протянула светло-голубой листок с каракулями Дабела.
– У женщины девятнадцать процентов магии в ауре. Этого недостаточно, чтобы стать магом, но этого в самый раз, чтобы пользоваться артефактами, накопителями и другими магическими штучками. Сэр, я предполагаю, что запонка и пряжка – защитные артефакты.
Лейтенант с неохотой взял отчет, пробежал глазами, хмыкнул:
– Да, златокудрочка, спокойно работать ты мне не дашь…
В этот момент серебряная пластина связи на моем поясе завибрировала.
«Трис! Скорее сюда!» – раздался испуганный вопль Ларса.
Ойкнув, я развернулась и рванула в лабораторию.
К тому моменту, как я добежала до дверей вотчины молодого гения, там уже лаэрд знает что творилось. На полу, похрапывая и причмокивая мясистыми губами, бессовестно дрых охранник, вырубленный своим же заклинанием. Забившиеся под широкий металлический стол лаборанты отсвечивали симметричными синяками – один под правым глазом, другой – под левым, Ларс наблюдал за всем, сидя наверху огромного сейфа, где хранились особо опасные реактивы. И в центре всего этого безобразия стоял Дариан, вооруженный злостью и штативом для капельницы.
Есть присказка – «красив как бог», так вот полуголый волчонок был олицетворением данной фразы. Нетипично высокий для каннисов, с широкими плечами, плавно перетекающими в плиты грудных мышц, ровные кирпичики пресса и узкие бедра. Наслаждаясь бесплатной обнаженкой, я окинула парня жадным взглядом и застопорилась на жестких завитках темно-золотой дорожки, спускающейся от пупка вниз, за резинку серо-голубых бесформенных штанов, выданных участком взамен одежды.
– Трис! – радостно воскликнул Ларс, спрыгивая со своего бронированного насеста. – Угомони своего подопечного, пока он мне ценные реактивы не побил.
Дариан смерил говорившего чуть высокомерным взглядом, опустил штатив и посмотрел на меня. Жадно, не скрывая удовольствия от встречи и искреннего интереса, и мне как-то разом стало жарко.
Ларс что-то спросил, но не дождался ответа и убежал к диагностическим мониторам, спрятанным за перегородкой. Из-под стола выползли побитые лаборанты и начали жаловаться. Из их путаных объяснений я поняла следующее – Бакстер и Рауди подключили лежащего на кушетке волчонка к системе сканирования, сделали стандартный забор крови и вооружились бритвами. Но стоило Бакстеру, вытянувшему короткую спичку, потянуть завязки штанов, как оборотень открыл глаза. Увидев двух парней в белых халатах с бритвами наголо, каннис решил, что его планируют оскопить, офигел и ринулся на защиту своего мужского достоинства.
Дариан слушал рассказ молча, все так же не отрывая голодного, потемневшего взгляда от моего смущенного лица.
– Трис! Давай ко мне, – позвал из-за перегородки Ларс, и я торопливо ушла к нему.
Мне нечасто перепадало внимание от вот таких красивых, уверенных в себе парней, как Дариан, да и не верила я, что моя растрепанная, не слишком симпатичная мордашка может заинтересовать такого самца, поэтому чувствовала себя крайне неуверенно.
– Смотри, – Ларс вывел на экран изображение, – это снимок канниса, когда тот просто лежал на кушетке. А вот через пять минут, когда он решил, что ему хотят стручок отчекрыжить.
Я удивленно приоткрыла рот – разница между изображениями была невероятной, все равно, что сравнивать между собой всполохи солнечной короны и едва тлеющий уголек. Фигура разозлившегося волчонка была окутана ровным светом желто-оранжевых, молочно-белых и кроваво-янтарных всполохов.
– Это из-за той татуировки у него на затылке?
– Трис, – снисходительно протянул мое имя Ларс и глянул так, словно я великую глупость сморозила, – это всего лишь выброс энергии. Волчонок в будущем станет альфа-самцом, вожаком стаи и все такое… А для них характерен вот такой огненный вихрь вокруг тела. Этот еще молодой и зеленый, а вот в картотеке хранится снимок альфы Эрта, вот там вообще жуть. У меня три датчика сгорело, прежде чем я снимок сделал. Но сейчас о другом, посмотри на область вокруг головы.
Я чуть сощурилась, сверяя изображения, и осторожно спросила:
– Воронка?
– Ага, – коротко кивнул Ларс. – Ставлю свой завтрак, что печать работает как мощный поглотитель энергии. Эта штука впитала внедренную тобой силу Карателя, из-за чего каннис очнулся, а теперь печать принялась жрать самого оборотня.
Я кинула быстрый взгляд на часы, которыми в закутке Ларса было увешано все свободное от мониторов пространство. Молодой гений питал страсть к подобным приборам. Каких только моделей не было в его коллекции – водные, песочные, солнечные, кварцевые, огненные, магнитные, электронные и механические ходики с чокнутой кукушкой, которая голосила аки голая селянка, укушенная в речке за филей. Теперь Ларс мечтал об атомных часах, но капитан Балбери был категорически против соседства с такой опасной штуковиной, поэтому мечта коллекционера оставалась мечтой.
– Четыре ночи… – задумчиво пробормотала я. – Ларс, я связалась со своими, но ты сам понимаешь – пока ребята раскачаются, пока подготовят все необходимое, пока обеспечат мастеру должный по статусу эскорт, пока доберутся, волчонок уже будет остывать в морге.
Приятель смешно наморщил длинный нос, в задумчивости погрыз кончик карандаша, встрепенулся и придвинул к себе одну из консолей.
– Есть идейка, но сперва хочу поглядеть на печать поближе. Так… Бакстер! Рауди! – крикнул он лаборантам. – Вы чего ждете? Пока каннис состарится и сам облысеет?
Но лаборанты наотрез отказались приближаться к скромно притулившемуся на краю кушетки каннису. Пришлось брать в руки лезвие мне.
– Вы когда-нибудь делали это? – уточнил оборотень, наблюдая за тем, как я с сомнением кручу в руках бритву.
– Однажды брата стригла, – рассеянно пробормотала я.
Дариан неожиданно широко и весело улыбнулся.
– Может, первым делом нанести пену для бритья, а там посмотрим?
Под таким очень ненавязчивым руководством волчонка я намылила светлые волосы, потом не удержалась и слегка помассировала кончиками пальцев, печально вздохнула, прощаясь с чужой шевелюрой, и взяла в руки бритву.
В процессе мы разговорились, как-то очень легко и естественно перейдя на «ты». Дариан интересовался работой в участке, я в свою очередь засыпала его вопросами про каннисов. Волчьи премудрости оказались для меня в диковинку, поэтому я жадно впитывала новую информацию. Рассказчик из волчонка получился замечательным – я до того заслушалась, что даже не заметила, как обрила его макушку и уже минуты три вожу туда-сюда лезвием по гладкой коже.
– А я молодец! Всего каких-то штук десять порезов и только! – подвела итог.
А что такого? Ведь сама себя не похвалишь, другими в голову не придет!
Пока я, украдкой наслаждаясь своими действиями, водила влажным полотенцем по мощной шее Дариана, его удивительно широким плечам и накаченной спине, убирая пену, мыльные дорожки и мелкие волоски, из-за своей перегородки выскочил Ларс. Он сделал около сотни снимков темно-фиолетовых линий печати во всех мыслимых и немыслимых ракурсах, для чего увлеченному гению даже пришлось вскарабкаться на стул, и убежал обратно.
Правда, ненадолго, уже через пару минут молодой гений вернулся, и фотосъемке подверглись уже мои татуировки.
– Для сверки, – буркнул Ларс в качестве объяснений и вылетел вон.
Пока я мыла руки, Дариан вызвался побрить пах самостоятельно, но желающих давать в руки нестабильному оборотню холодное оружие не нашлось. Бакстер и Рауди с безнадегой покосились на меня, вздохнули и пошли кидать жребий по второму кругу. Охранник, которого парни отволокли в уголок, безмятежно дрых. И я ему дико завидовала.
Пока каннис был на сеансе интимной стрижки, я сбегала в кафетерий, нагрузила поднос тарелкой бутербродов, чашками, большим кофейником и вернулась обратно.
Но легкий перекус ситуацию не исправил, в следующие полчаса Дариану стало хуже – поднялась температура, на лице выступил пот. Оборотень храбрился, пока не потерял от слабости сознание.
Парня уложили на кушетку и вновь подключили к аппаратам. Ларс тихонько матерился и пытался замедлить процесс, но загадочная печать поглощала энергию с невероятной скоростью. Первым делом Ларс сделал несколько разрезов поперек основных линий, но, вопреки ожиданиям, печать продолжила работу.
– Халтурщики твои Каратели, – фыркнул Ларс, недовольно косясь на мою руку.
Дальше были попытки перенаправить поток, закачать в печать стороннюю магию, зациклить действие печати так, чтобы она поглощала ту энергию, что уже впитала в себя, и многое другое. Еще через час Дариана начала бить крупная дрожь, он уже с трудом дышал, даже со специальной маской на лице. В итоге уставший Ларс сдался и скомандовал:
– Трис, садись рядом и вливай в него свою силу. Может, хоть так получится продержать его до приезда твоих.
Я тут же опустилась на стул рядом с кушеткой, взяла холодные пальцы парня и почувствовала, как печать потянула из меня силу.
Вливание помогло, уже через пару минут кожа парня потеплела, с губ сошла синюшная бледность, и его перестало трясти. Почувствовав прикосновение, Дариан поднял веки, встретился со мной глазами и слабо улыбнулся.
– Все будет хорошо, – прошептала одними губами и тоже улыбнулась.
Дариан переплел наши пальцы, прикрыл глаза, наблюдая сквозь густые ресницы, и начал поглаживать мою руку. Движения были мягкими, волнующими и удивительно приятными. Я чуть сдвинулась, устраиваясь поудобнее, потом наклонилась вперед, уронила тяжелую голову на постель и тоже прикрыла глаза.
Бессонная ночь давала о себе знать, чувство усталости обнимало за плечи, и я почувствовала, как медленно, но верно начинаю проваливаться в сон.
Проснулась оттого, что кто-то жарко дышал мне в висок. Открыла глаза, с удивлением обнаружила прямо перед собой мускулистое плечо, прислушалась к ощущениям в теле и окончательно растерялась. Я лежала на боку, а чьи-то сильные руки властно держали меня в своих объятьях, притиснув к голой груди и зажав мои ноги между своих.
Попробовала было осторожно отстраниться, но стоило лишь чуть-чуть шевельнуть головой, как захват усилился, став почти болезненным, послышалось недовольное рычание, и все вернулось на круги своя.
– Дариан… – хриплым ото сна голосом позвала я.
– Спи, – сонно проворчал парень, мазнул губами по моему виску и засопел.
Во мне тут же проснулась воспитанная девочка и начала возмущенно выговаривать что-то в адрес обнаглевшего канниса, за ней из спячки вышла феминистка, напомнив, что вот такое вот подавляюще-унизительное отношение нам не нравится и нравиться ну никак не может, а потом голову от подушки подняла лень. Лень сонно зевнула и здраво рассудила, что возмущаться мы сможем в любой удобный момент, а вот поспать – не факт.
И ведь знала, что ничего хорошего с подсказки лени не случается, но почему-то послушалась, уткнулась в приятно пахнущее морем и солнцем плечо парня и уснула.
В следующий раз я проснулась резко, словно от толчка, и тут же испуганно распахнула глаза. В лаборатории было темно – видимо, Ларс выключил верхний свет. Дариан тихонько лежал на боку рядом, продолжая обнимать меня на манер любимой игрушки. У изголовья кровати, сразу за моей спиной, негромко пищали приборы, своей стабильностью подтверждая, что волчонок чуток оклемался, но меня не оставляло настойчивое ощущение тревоги. Игнорируя недовольное рычание оборотня, тоже проснувшегося по моей вине, я подняла голову, выглянула из-за мускулистого плеча и напоролась на взбешенный взгляд серых глаз.
– Выспались, голубки? – негромкий баритон заставил мое сердце прыгнуть в пятки, вернуться на место и заколотиться в ускоренном ритме.
Я зажмурилась от страха и позорно спряталась обратно за оборотня.
