Маргарита Ардо
Дезмонд. Огонь твоих крыльев
Глава 4
Похожий на разъярённого льва с вздыбившейся гривой, он рявкнул на меня так, что я оторопела. Захотелось плакать от обиды, но я вскинула подбородок и процедила холодно:
– Тебе не давали право повышать на меня голос. Нет, так нет. Иди куда хочешь.
И пошла вглубь пещеры, в сизые хлопья тумана. Его многие боятся – только не я. Мне он с детства кажется живым, ничуть не страшным. Я ему как-то даже песенки пела. Вот и сейчас туман ластился, как кот, обволакивая ноги, окружая запястья.
– Я тоже скучала, – сказала я туману. – Привет.
Подсвечивая себе путь гнилушкой, я прошла сквозь синеватую прозрачную завесу, которая пританцовывала, клубясь во мраке и скрывая за собой скальную комнату.
Насупилась. Но отбросила обиду к чертям: для неё здесь не было места. Освободил меня рыжий от пут, и на том спасибо. Я и сама обязательно справлюсь! Найду наставницу, выпрошу у неё старое форменное платье Ордена. Как-нибудь доберусь до столицы, а уж там взгрею Кирана: свои деньги за дом отниму и выкуп тоже! Я не курица, чтобы меня на ярмарке продавать, пусть расплачивается за всё, что сделал!
Я обернулась: рыжий за мной не пошёл. Наверняка, как многие, испугался тумана. К чужакам тот бывает недружелюбен, на моей памяти взрослые мужчины из деревни бежали отсюда сломя голову.
Бабушка не позволяла слугам пересказывать страшилки, а нам запрещала к Сарским пещерам подходить. Но запретный плод сладок: мы с братьями, конечно, сунули нос куда запретили. Но ничего особенного не нашли. Зато зверьё сторонилось этого места, люди тоже, и никто не мешал нам играть в разбойников и исследовать подземные лабиринты. Отчего-то нас туман принял.
И почему хворь не забрала Кирана вместо Лада и Гора? Мне их так не хватает!
Я громко выдохнула и посветила себе гнилушкой. В углублении пещеры, похожей по овальную комнату с неровными стенами и выступами, было суше и теплее. Хотя вряд ли «тепло» в данном случае правильное слово.
Я нащупала мешочек, подвешенный на поясе, и достала из него огниво. Эх, чего я только не припрятала, собираясь в дорогу, а бумаги при себе держать не догадалась… Ладно, будут деньги, найду и того, кто сделает документы. Теперь уже только подложные.
Огниво без хвороста было мало полезно. Пришлось возвращаться к выходу из пещеры и рыжему хаму. Я приостановилась со своей стороны туманной завесы: тихо. В самом деле ушёл? Выглянула осторожно и тут же бросилась вперёд. Рыжий распластался на полу, раскинув одну руку в сторону и неуклюже подмяв под себя другую. Сизый дымок облепил его жирными хлопьями.
– Эй! Ты что? – воскликнула я, подбежав к рыжему. – Если это шутка, то очень плохая шутка!
Сердце заколотилось взволнованно. Я склонилась, почему-то ожидая, что рыжий сейчас захохочет и прижмёт меня к себе. Дурная какая фантазия! Конечно, он этого не сделал. Я разогнала туман и приложила кончики пальцев к шее мужчины: пульс прощупывался, но был слабым, нитевидным. Только этого не хватало!
– Эй, а ну очнись! Приди в себя, слышишь?! – приказала я рыжему на ухо.
Веки мужчины слабо дрогнули и только. Лицо, обрамлённое рыжими прядями, было совсем белым. Лоскуты тумана вокруг него заклубились, заворачиваясь комками во всевозможные фигуры, будто радовались. Никогда такого не видела!
Сердце моё сжалось: а вдруг то, что в деревне болтали, правда? Я нахмурилась и мотнула головой: но меня же и братьев туман не тронул за все годы!
Я решительно отгребла рукой уплотнившиеся хлопья, похожие сейчас на мыльную пену, и убрала их от рыжего.
– Это мой гость! Не трогай!
И скорее из страха хлопнула могула ладонью по щеке сильнее, чем стоило бы – голова его дёрнулась. Он тут же раскрыл глаза.
– С ума сошла? – Мужчина приподнял голову, часто моргая.
Начал садиться.
– Стой. – Я вытянула руку. – Ты потерял сознание. Ты чем-то болен?
Рыжий всё-таки сел и оперся о стенку.
– Нет. – Он коснулся рукой затылка и скривился. – Это ты меня по голове приложила?..
– Хотела бы, но нечем. Ты сам упал. Сильно ушибся? Тошнит? Дай посмотрю!
Я подалась к нему с гнилушкой в руке, он сначала отпрянул, но затем послушно склонил рыжие вихры, убрав ладонь. На затылке багровела кровь. Я присмотрелась. Затем выудила из кармана платок и придавила рану. Рыжий втянул сквозь зубы воздух.
– Там ничего страшного, – сказала я. – Череп не проломил, просто содрал кожу. Держи, скоро затянется.
В чёрных глазах с огненными зрачками мелькнуло удивление.
– Ты врач?
– Ещё нет. Планирую выучиться на целительницу, но кое-что знаю: у меня была наставница из Ордена.
Рыжий облизнул губы и выдохнул:
– Спасибо.
Я оглянулась на пляшущие словно в нетерпении остатки тумана, кивнула на него.
– Он не любит чужих.
Рыжий посмотрел недоверчиво.
– Хочешь сказать, что эта хмарь обладает сознанием?
Я усмехнулась.
– Осторожней. В лесах Деона всё может быть живым, даже гнилушки. – Ко мне пришла мысль, которая заставила меня улыбнуться и кивнуть туману с благодарностью. – Может быть, тебя только что проучили? За грубость.
– Кхм, а ты местная повелительница тумана?
– Возможно, – соврала я.
– Красиво звучит. Но думаю, мне стало плохо просто после кривого перемещения через портал, – пробормотал рыжий и, прижав платок к собственной макушке, поморщился.
– Картал – это про то, что ты с неба свалился?
– Портал. Но в общем, да, угадала.
– И почему перемещение было кривым?
– Как минимум, потому, что в портал я входил одетым, а выпал голым, – хмыкнул рыжий и глянул так, что заставил меня покраснеть. – К тому же я должен был выйти не здесь, а на центральной площади Аэранха. И это приблизительно… – Он сощурился на один глаз подсчитывая. – В десяти тысячах миль отсюда.
– А, может, всё было прозаичнее? Тебя ударили по голове, раздели и ограбили собратья-демоны, с которыми ты хлебнул лишнего, и ты только что складно наврал про тысячи миль?
– Если в такое тебе проще верить, верь. – Он пожал плечами. – Кстати, пора знакомиться, а то я уже без штанов, а мы всё ещё не представлены. Я Дезмонд… Ламар. Как тебя зовут, детка?
– Яни Ума, – ответила я, сердясь на то, что он вновь заставил меня смутиться. – Можешь называть меня госпожа Яни.
– Ага, значит, Ума – это имя. Без одежды я не люблю официоз, зови меня Дезмонд, не промахнёшься.
– Так это имя или?..
– Имя.
– Ладно. Не скажу, что мне очень приятно, но куда деваться. Встать сможешь?
Несмотря на то, что рыжий хорохорился, лицо его было по-прежнему бледным, словно измазанным белилами.
– Я разве похож на инвалида?
И поднимался он как-то слишком медленно, придерживаясь за скалу.
– Угу, на голого.
– В набедренной повязке.
– В моей пелерине.
– Хочешь, чтобы снял? – ехидно подмигнул он.
– Нет! – Я хотела сказать это безразлично, а получилось, что выкрикнула.
– Можно так истошно не привлекать тех, кто за тобой гнался. Или хочешь обратно к мужу?
– Надо науськать на тебя туман, чтобы сожрал.
– Может?
– Иди вперёд! – фыркнула я. – Возьми гнилушку и следи за стенами, приводить тебя в сознание каждые пять минут не входит в мои планы.
– Какая-то ты не добрая. Может, ты не сбежала, а муж тебя выгнал за сварливость?
– Угу, выгнал. Я испортила ему первую брачную ночь. Поэтому он полночи гнался, чтобы досказать, какая я противная.
Рыжий прыснул.
– А ты мне нравишься!
– Не могу сказать того же…
Он остановился, с нахальной улыбкой на бледном лице согнул руку и поиграл бицепсом.
– А так?
Говорить ему, что с таким телосложением можно было запросто подрабатывать у ваятелей, если те соберутся лепить фигуру бога мужской красоты, не стоило. Потому что, кажется, это грозит появлением бога мужского зазнайства, а к такому количеству богов я была явно не готова.
Дезмонд вдруг пошатнулся и быстро ухватился рукой о выступ. М-да, а с ним всё совсем не хорошо!
– Что такое портал? – спросила я.
– Магический способ попасть из пункта А в пункт Б, не тратя время на дорогу.
– Это опасно? Как портал может навредить человеку… эммм, прости, могулу?
Дезмонд распрямил плечи, пожал одним словно невзначай. Сказал невозмутимо, словно всего-то о сучке, о который споткнулся:
– Раньше можно было распасться на частицы. И соответственно умереть, если кто-то вовремя не восстановит ауру. Но теперь технологии усовершенствовали. Как видишь, смерть невозможна даже при ошибке.
А сам был белее белого. Мне всё это не нравилось. И вдруг он добавил, покривившись:
– Хотя ошибки быть не могло…
– Кто-то сделал гадость с порталом специально? У тебя были враги?
– Если за тобой никто не гонится, значит, ты отстал, – мрачно сказал Дезмонд. – Меня пытались догнать многие.
– То есть ты важная персона. Кто ты?
Дезмонд посмотрел на меня долгим взглядом, словно пытался считать мои мысли, затем медленно ответил:
– Я очень влиятельный маг. По крайней мере, был. Но сейчас мои заклинания не работают. Если у вас на Деоне нет каких-то глобальных атмосферных отклонений, то это просто временное влияние портала. Сколько продлится, не знаю. Но всё будет в порядке, я уверен.
При этом он так сжал зубы, что скулы заострились. Нос, впрочем, тоже. А это всегда плохой признак.
«Если ауры способны распадаться от этого самого портала, очень похоже на то, что именно это как раз и происходит, – судорожно думала я. – У него магия исчезла, силы явно на исходе, и спал он мертвецки слишком долго, потому что ресурсов у его тела практически не осталось. Последнее потратил на пробежку сюда и всплеск магии на освобождение от оплётки. С ума сойти, он же умирает! Что делать в таком случае?!»
Как было бы хорошо, если бы наставница была рядом! Но в наличии имелись только я и туман. Я расстегнула пояс и сняла верхнюю юбку. Рыжий ухмыльнулся.
– Прости, детка, ты прекрасна, но сейчас я не очень настроен.
– Закутайся и ложись, – буркнула я, испытывая сильное желание его стукнуть. – Но не смей спать!
– Знаешь, не люблю, когда мной командуют…
Я развернулась и пошла искать хворост. И ещё кое-что. Туман увязался за мной, это было очень кстати.
* * *
Туман принял мою просьбу за игру и с готовностью облепил меня. Мне представилось, что со стороны я похожа на сизое облачко с размытыми контурами. Может, так в самом деле и было…
Я осторожно выглянула из-за камней, преграждавших вход в пещеру. Прислушалась. Ночь дышала ветром, переговорами ветвей, плеском реки и стрекотом сверчков. Изредка подавали голос ночные птицы. После рёва динозавров и стука колёс по земле всё это было блаженной тишью. Я как вор спустилась к перекатывающей волны по валунам реке.
Где-то тут за камнями находила я похожие на хвою стебельки хазора, который ещё называют колдовской травой.
Думая о нём, я подхватила гнилушку, потому что в ночи под деревьями было ни зги не видно. И вдруг сизые с белым штрихи очертили тьму, словно показывая мне дорогу – как тогда, когда я бежала через овраг. Продолжая оглядываться, я скользнула по склону, решив последовать знакам. И, о чудо! В голубоватом свете гнилушки я увидела торчащие из-под камня «хвойные» веточки, на которых висели крошечные круглые шишки с прорезями. Это был хазор!
Я протянула к стеблям руку и на мгновение засомневалась: хазор считается лучшим лекарством для восстановления после тяжёлых болезней и ран для человека, а для могула? Они же, наверное, другие… Стало не по себе, но я отбросила сомнения: если ничего не сделать, рыжий хам умрёт наверняка!
Я решительно сорвала все торчащие стебли. И вдруг услышала рёв динозавра, затем второй. И треск поломанной ветки. Боже, это ведь мои преследователи возвращаются!
Я припала к земле, в траву и прошлогодние листья, отползла за выступающий небольшой камень. Зажмурилась, но потом раскрыла глаза, ругая себя за то, что слишком быстро расслабилась. Хватило же ума выйти из пещеры в белой нижней юбке. А достаточно ли дымка надо мной, чтобы меня не заметили?
Лежа в траве, окружённая запахом прелых листьев и грибов, я начала изо всех сил молить о помощи все высшие силы, хозяина леса, оврага, реки и сам туман. Топот и рёв, заставивший утихнуть даже сверчков и птиц, послышались совсем близко. Я вжалась в землю.
И вдруг сизая дымка надо мной начала растекаться, заполняя ложбинки и ямы, поднимаясь между камнями. Стала белесой с синей проседью, как в лощинах перед рассветом. Поползла во все стороны от меня: к реке и ниже – в сторону звуков от динозавров.
Овраг наполнился такой зловещей тишиной, что, казалось, только моё сердце стучит на всю округу, как часы. И туман, словно беззвучный хищник, замер в ожидании жертвы. Я вдруг поняла это до мурашек по рукам и дрожи в животе, и окоченела сама, как впечатанная в камень ветка.
Топот по верху оврага вдруг прекратился. Я вскинула глаза и увидела красноватый отблеск – это же кристалл подчинения!
– Не нравится мне это, – услышала я жёсткий голос Ринзода Чжаши. – Мертвечиной пахнет.
– Здесь, говорят, опасные туманы, господин, – сказал кто-то осторожно рядом.
В наступившей гробовой тишине любой звук и даже шёпот звучали громко, отчётливо.
– Сам чую! Обходим это место кругом! – шикнул Ринзод.
Сверкнул выше в синеватом молоке тумана алый кристалл. С рёвом, а следом за ним и с басистым курлыканьем прогромыхали, ломая ветки, галлимим и цератопсы. Они удалялись!
Я боялась поверить своим ушам и продолжала лежать, припав к земле, пока всё вновь не затихло. Лишь затем я подняла голову.
– Спасибо! – прошептала туману, покрываясь вся мурашками от благодарности и благоговейного трепета перед казалось бы просто насыщенного парами воздуха, но который только что меня спас.
Привычные сизоватые завихрения заклубились возле моих рук, словно ласкаясь.
– Спасибо! – повторила я, опасливо поднимаясь.
Туман медленно собирался обратно, ко мне. Лес задышал ветками. Удивлёнными вскриками вопрошала что-то ночная птица, загулили перекличкой мелкие птахи, ожили сверчки.
Сглотнув, я стиснула в руке собранные стебли и пошла к пещере. То, что произошло, не укладывалось в моей голове – туман меня понял, туман меня спас! Он был на моей стороне!
Говорят, что стихии подчиняются только настоящим колдунам, неужели это обо мне?! Но медлить было некогда, возможно, уже было поздно!
* * *
Я влетела в пещеру. Что там с рыжим? Надеюсь, он ещё жив?!
Дезмонд лежал на каменном выступе – эдакий здоровенный клубок. Из-под моей юбки выглядывали руки и мощные ноги, такому верзиле в одном подоле не уместиться! Зато голову прикрыл.
– Эй ты, могул! – громким шёпотом крикнула я.
Не ответил. Я отвернула ткань, скрывающую его лицо. Серое, глазницы запали с тёмными кругами под ними, на вид почти труп. Да чтоб тебя!
– Так, могул, ты у меня не умрёшь! Ещё одну чёртову смерть я просто не выдержу! Сколько можно уже?!
– А сколько?.. – еле слышно хрипнул он, но глаз не открыл, лишь ресницы дрогнули.
– Все, к преисподней, понимаешь, все мои близкие умерли! Кроме одного гада!
– Не такой уж я и гад… – еле прошевелил синими губами он.
– Я не о тебе! – выпалила я и щёлкнула огнивом.
– Вот и думаю: когда мы были близки? Обычно я такое помню…
Я вспыхнула, но заставила себя сдержаться. Подожгла пару подсохших стеблей хазора – даже запах этого растения восстанавливает ауру.
– Ты вызываешь у меня только одно желание: отколошматить! На большее и не надейся, – буркнула я.
Рыжий хмыкнул. Но вдруг дёрнулся, резко открыл и закатил глаза, как в агонии. Большой рот приоткрылся. Могул замер, веки опустились. Время шло на секунды.
Хазор заварить было не в чем, жевать он его не сможет. Молясь всем святым, я сама принялась яростно пережевывать жёсткие стебли. Сплюнула измельчённую зелёную кашицу в ладонь и сунула рыжему под язык. С усилием закрыла тому рот, надавив на квадратную челюсть и зажав губы как следует. На рефлексе рыжий глотнул. Не к месту вспомнилось, что так же я заставляла глотать лекарство кота.
Я придержала подбородок ещё немного, чтобы не выплюнул. Рыжий сморщился, скривился, когда до него, почти бессознательного, дошла вся мерзость и горечь вкуса.
– Терпи. Это полезно, – прошептала я.
И вдруг чёрные глаза распахнулись, да так, что чуть не выкатились. Огонь зрачков полыхнул, словно взорвавшись на всю радужку. Рыжий громко вздохнул, с хрипом, и выгнулся дугой.
Мне стало дурно, я подалась к нему. Рыжий схватил меня за грудки, рванул на себя. И тут же обмяк, словно тело его превратилось в кисель. Я упала сверху, не удержавшись. Взгляд могула стал сонным и пьяным. Внезапно скользнул по мне с ласковым удивлением.
– Ты жива… Оля? – еле расслышала я.
Убрала со своей рубашки здоровенные руки, теперь податливые и мягкие.
– Жива. Но я не Оля.
– Ври… – выдохнул он, и голова его упала набок.
Умер?!
Во мне всё всколыхнулась от отчаяния. Рыжий вздохнул с хрипом. Я попробовала его пульс: ускоренный, и всё-таки не критично. Громко, судорожно, он дышал! Неужели получилось?!
Успокаиваться было рано, я знаю, что мгновенно не действует ничего. Я продолжила поджигать один стебель за другим и раскладывать их вокруг рыжего – если беда в ауре, запахи как ничто другое воздействуют на тонкое тело. Горький дым с медвяной нотой заполнил пространство. Какой-то зверь взвыл в лесу. Мне стало жутко, я вздрогнула, обернулась и увидела, что туман, зависший у порога в скальную комнату, пятится наружу. Ему явно не нравился дым хазора.
– Прости! Так нужно, – сказала я.
Стеблей больше не осталось. Подожжённые дымились и тлели, наполняя мерзким запахом всю пещеру.
Я вспомнила о «точке жизни», нащупала снизу от наружного края коленной чашечки рыжего небольшое углубление. Нажала пальцем что было сил и начала растирать. Моя наставница говорила, что эта точка спасает от смерти и даёт долголетие.
Увы, при эпидемии это знание не пригодилось, вирус был слишком сильным: я никого не спасла. А ведь могла бы, если б не тянула время, а раньше уехала учиться, ещё когда все были живы и счастливы! Зря послушала наставницу, говорящую, что я не готова, что нет во мне пока нужной силы, не наступил срок… Вот так и бывает, когда думаешь, что ещё рано, а оказывается слишком поздно!
Поэтому я с безудержной яростью на подкравшуюся смерть, массировала углубление под коленом рыжего. И было плевать, что касаюсь голой ноги едва знакомого мужчины, – сейчас это была борьба со смертью. Будь тут хоть динозавр, я бы тоже кинулась спасать!
Я давила на точку жизни одной рукой и размахивала другой, сжимая тлеющие стебли хазора, пока рыжий не задышал нормально. Тихо, размеренно – теперь он просто спал.
Я попробовала пульс, убедилась, что тот в норме, и поняла, что совершенно выдохлась. От ярости, усилий, страхов, сомнений сил почти не осталось. Глянула на проём в скалах, и обнаружила, что туман расстелился по полу и почти растворился. Обижен?
– Прости… – ещё раз шепнула я, чтобы не разбудить могула рядом.
За пределами пещеры припустил дождь. Ударил гром. Меня окутало холодом, сыростью пробрало до костей. Я обхватила себя руками – нижняя рубашка совсем не грела. Быстро наброшенная и застёгнутая на все пуговицы верхняя кофта была слишком короткой и тоже не помогла. А про хворост я и забыла, спасая этого верзилу. Теперь поздно: дождь намочил всё.
Но отнимать у только что спасённого собственную юбку я не стала. Любой целитель знает: чтобы больной выздоровел, ему нужен сон.
Я осторожно села на каменный выступ рядом с рыжим. От его бедра исходил жар. Не лихорадочный, он был просто тёплым, как печка. Умопомрачительно тёплым. Меня потянуло к нему, я себя одёрнула. Но холодно было до чёртиков. Я нахмурилась, потёрла лоб меж бровей, а потом легла к рыжему под бок.
Боже, какой он был приятно тёплый! Даже камень собой грел.
Я зевнула и положила под щёку ладонь. Рыжий всхрапнул, и я улыбнулась: он спит, а это значит, что я сделала свою работу хорошо, и сила лекарская у меня всё-таки есть! То есть из меня получится настоящая целительница, кто бы что ни говорил! Я придвинулась к Дезмонду ближе.
Думать про то, что он голый, не буду. Тепло мне нужно для выживания. Умирать после всего от холода – жуткая глупость!
Я ещё раз зевнула, почувствовала спиной горячую громадину, издающую драконий храп. И отключилась.
Глава 5
Спала я крепко после всех переживаний. Только снилась мне какая-то чушь: то я плескалась в огне и вынырнула из лавы посреди чёрного озера. А потом выскочила из него, и выяснилось, что купалась я в глазах могула. Он расхохотался и исчез. И на его место на крупные лапы передо мной упал саблезубый тигр с рыжими подпалинами и длинными синими усами. Хохотнул, почти как человек, несмотря на торчащие клыки в двадцать сантиметров, обтёр меня шерстяным боком, щекотнул по шее хвостом и растворился.
«Это, видимо, от голода», – подумала я. Открыла глаза и едва не захлебнулась слюной от запаха сочного жареного мяса. Желудок, прилипший за вчерашний день к спине, свело. Я подскочила и села в недоумении, чуть не уронив укрывающую меня широкую юбку на пол.
Прямо на камнях, сложенных в подобие очага, алели угли. На вытесанных из веток рогатинах жарился нанизанный на грубый деревянный вертел поросёнок. Тушка уже прилично подрумянилась. Сок капал в кострище, шкворчал на углях, и с дымком на всю скальную комнату разносился аромат.
Совершенно здоровый, словно и не умирал ночью, Дезмонд сидел на круглом камне и мешал палкой угли. По-прежнему, с голым торсом. Будто почувствовав мой взгляд, он обернулся.
– Проснулась? – Рыжий улыбнулся в тридцать два зуба и протянул мне… плошку. – Как насчёт чаю?
Я моргнула. Квадратное подобие посуды было сделано из бересты, прочно скрепленной по четырём углам расщеплёнными веточками. Изнутри поднимался пар!
– Что это?.. – ошеломлённо пробормотала я.
– Чай. У меня на съедобное отличный нюх, не бойся, отравы не заварю!
Он сунул мне в руки бересту. Та была тёплой, в углублении из коры берёзы остывал кипяток, а в нём плавали веточки чабреца, шалфея, листики и несколько ягод малины. И это себя я считала отлично ориентирующейся в лесу и в походах? Или он точно наврал, что чужак!
Дезмонд пошевелил угли. Те раскраснелись, выпуская с брызгами спрятанный внутри рубиновый жар. Рыжий взял с камня кинжал и надрезал кожицу с поджаренной тушки. Ткнул и снова обернулся ко мне:
– Завтрак готов, детка. Будешь?
– Откуда?! Где ты всё это взял?!
Дезмонд с улыбкой подмигнул и кивнул в сторону выхода из пещеры.
– Поохотился немного. – И съел кусочек мяса прямо с ножа.
– Моим кинжалом?
Рыжий не ответил, лишь весело повертел в руках мой нож и положил его на камень. Развернулся и взял ещё одну берестяную плошку – я успела рассмотреть, что она стояла в углях. Странно, что не загорелась…
Дезмонд глотнул горячей жидкости и глянул на меня без привычной чертовщинки в глазах, внезапно очень серьёзный.
– Благодаря одной начинающей целительнице я всё-таки не отдал свету душу, а тьме – копыта. Так что решил тряхнуть стариной и приготовить завтрак. В благодарность.
Он обвёл рукой вертел, костёр и плошки с царственным видом, словно показывал на праздничный пир на триста персон. Впрочем, в наших условиях это он и был. Но главное – рыжий хам был жив и даже вполне бодр! Меня пробрало мурашками, пощекотало гордостью и счастьем от того, что у меня получилось победить смерть. По-настоящему! Впервые!
– Скажи, что ты рада, детка!
– Рада. Я почти сутки ничего не ела… – выдохнула я, краснея, и тоже глотнула горячего лесного чаю. – Спасибо!
Рыжий с интересом в сощуренных глазах разглядывал меня, и отчего-то под его взглядом стало неловко…
– Отвернись, – сказала я. – Мне надо привести себя в порядок.
– Пожалуйста.
С ехидной ухмылкой он отвернулся к костру. А мой взгляд невольно приклеился к красиво перекатывающимся под его кожей мышцам. Сколько силищи было в нём! Впрочем эта красота и мощь была какой-то очень звериной, отчего сразу захотелось подумать о душе, об обете, который я дам, и о том, что отсюда пора бежать, пока все в поместье не проснулись.
– Что ты сделала, чтобы привести меня в норму? – спросил Дезмонд. – Мне мерещилась какая-то дьявольщина.
Он снова обернулся, застав меня за затягиванием пояса на юбке.
– Родственники привиделись, да? – съязвила я, скрывая смущение от его пристального взгляда, в котором появилось что-то завораживающее, сладкое и тягучее, словно мёд.
– Тебе не говорили, что ты прекрасна, пока молчишь?
– Говорили всякие дураки и задиры. Не смотри!
– Да ладно! Ты так прижималась ко мне во сне, храпела и даже лягалась пяткой, словно мы прожили с тобой не один десяток лет.
– Отвернись! – прорычала я.
И в наше углубление в скале пополз туман, разрастаясь комьями, но не решаясь занять всю «комнату». Кажется, его и в этот раз отпугивал запах. Я оправила юбку и кофту, обернулась и погладила голубоватые облачка тумана, подкравшиеся ко мне со спины. Зачерпнула немного и, перевернув на ладони, посмотрела на хлопья. Поднесла их к губам.
– Спасибо ещё раз, ты так меня выручил, – пробормотала я.
– С кем это ты? – Дезмонд вновь обернулся. – А, опять со своей хмарью?
– Не смей обзывать мой туман! Он меня спас вчера, пока ты собирался отдавать Богу душу: укрыл, когда Ринзод с помощником вернулись к оврагу.
– Ринзод – это твой благоверный?
– Это мерзавец, который доверил матери купить ему жену. Потому что ему всё равно, кто там будет детей рожать и ноги ему растирать, лишь бы здоровая была! – в сердцах выкрикнула я.
– Угу, а ты против.
– Я не товар!
– А каков твой план теперь? Напомни. Про фиктивного мужа опустим. Вчерашний день я помню смутно.
Я выпустила туман из ладони и скрестила на груди руки, словно это поможет закрыться от охотничьего взгляда, направленного на меня. Желудок заурчал предательски громко. Дезмонд усмехнулся и поманил меня.
– Планы подождут, иди поешь.
Сопротивляться я не стала. Села, отпила чаю, уткнувшись глазами в самодельную чашку. Могул срезал румяный кусочек с туши, положил на заготовленный широкий лист катальпы и вручил мне.
Румяный, сочный кусочек еды! Как же он пах! Умопомрачительно! Я вцепилась в мясо зубами так, словно никогда не слышала об этикете, вилке-ноже и утренней молитве. Мгновенно одолела угощение и чудом не заурчала.
– Ещё! Пожалуйста… – сказала я и протянула ему листок.
Дезмонд, посмеиваясь, отрезал мне кусок за куском, жевал сам с аппетитом и с явным удовольствием смотрел, как я ем. Я же, напротив, сосредоточилась на еде и старалась на него не смотреть.
С умирающим было как-то проще. А тут… с этой его условной набедренной повязкой, с теснотой и полутьмой в скальной комнате, разбавленной чудом пробравшимися снаружи лучами, рассыпавшимися пятнами света по полу, ситуация складывалась неоднозначная.
– Одна моя знакомая говорила, что если человек хорошо ест, значит, он и сам человек хороший, – заметил он.
– Оля? – спросила я.
Рыжий тут же нахмурился.
– Откуда ты про неё знаешь?
– Ты вчера в забытьи назвал меня её именем и обрадовался, что она жива. Кто она?
– Слишком долгая история. Об этом не будем! – сказал он резко, как точку поставил.
– Извини.
Тишина между нами теперь была неловкой, словно кто-то кого-то обидел, но ведь это не так. И Дезмонд всё-таки может мне пригодиться.
– План простой, – сказала я. – Столица отсюда не так уж далеко, туда поехал мой двоюродный брат Киран. Он обманул меня и, считай, продал, подлец, вместе с домом бабушки и дедушки. Он себе забрал выкуп за меня и мою половину денег за дом.
Рыжий развернулся ко мне всем телом, не вставая с камня.
– Ушлый хмырь. И как же ты деньги у него отнимать собралась?
Я сжала кулаки.
– Отниму как-нибудь. Я сильная. Я бы и проклятой старухе, так называемой свекрови, не поддалась. Вырвалась бы сразу и уехала. Но у неё какая-то магия плюс слуг полон дом. Меня просто скрутили, как пленницу, и заперли. Охотник этот, Ринзод, сын старухи, к вечеру только явился. Глянул на меня и сказал: «Завтра». Хоть в этом мне повезло!
Дезмонд присвистнул.
– Да уж, всем свадьбам свадьба! Подашь на развод в городе. И в суд. Или что у вас там…
Я горестно вздохнула.
– Отменили у нас разводы. Мол, Богу противные.
– А у вас ритуал был какой-нибудь разве? Чтобы клялись Богу, жрец, священник?
Во мне зародилась надежда.
– Нет. Только договор брачный подписали брат и старуха.
– Даже не муж? Пффф, филькина грамота это, а не договор! В суд иди!
Я отвела глаза. Стало ясно: Дезмонд действительно не из наших краёв. А вот говорить ли ему, что в последнее время женщин лишили почти всех прав? Не позволит ли он тогда себе лишнего? И так постоянно намекает неизвестно на что. Поэтому я промолчала, кивнула только. Но потом всё же у меня вырвался вздох.
– Эй, что за грусть, детка? – Рыжий подался ко мне.
– Думаю, хоть бы в столице всё получилось, – соврала я. – Потом отправлюсь учиться – это дальше, на другом конце острова. Доеду до школы, и считай, я свободна! Когда вступаешь в Орден, все бывшие связи, договоры аннулируются, ты просто даёшь клятву, обет и становишься сестрой ордена и всё, тебя даже другим именем нарекают. Главная сложность – дороги, вдоль них ходят стражи, в маленьких деревнях и городках тоже чужаков проверяют. А наш остров Деон большой: отсюда до школы Ордена больше пятисот километров, через столицу добавится крюк, плюс ещё километров пятьдесят.
– А что за обет?
– Безбрачия и верности Ордену.
Дезмонд кашлянул.
– Нахрена такие жертвы?
– А как иначе стать целительницей? В нашей стране нет вариантов. Замуж я не хочу, а людей спасать – очень!
Рыжий постучал пальцами по колену, затем сощурился, рассматривая меня ещё пристальней.
– Но ведь это на всю жизнь…
– А я и хочу свободу на всю жизнь. И не упрашивать кого-то: пойдём со мной туда или сюда. Это унизительно.
– Слушай, – сказал он. – А ты хоть целовалась когда-нибудь?
– Вот этого не надо! То, что мы волей случая оказались рядом, не даёт тебе права…
– Ясно, не целовалась. И мужских рук не чувствовала, – кивнул Дезмонд. – Прежде чем от чего-то отказываться, нужно знать, что именно ты собираешься вычеркнуть из своей жизни.
– Мне это всё не нужно.
– Всем нужно. Это базовая потребность.
– А вот об этом я говорить не буду. И точка! – отрезала я.
Рыжий покачал головой.
– Интересно, если у вас такие законы, откуда взялась ты, такая строптивая?
– Законы изменились недавно. После эпидемии пришли к власти Святые старцы и стали управлять страной так, как полвека до этого, все порядки из прошлого вернули.
– Как же вы их допустили?
– Все правители погибли во время эпидемии, в стране начался хаос. Старцы навели порядок. Так что, как ни странно, но многие даже довольны, другие просто боятся.
– Угу, ясно. Хаос – отличное время для перемен и шанс для особо ушлых.
– Тебя казнят, если назовёшь старцев ушлыми.
– Ну разумеется! – поморщился Дезмонд. – Узурпаторы любят стращать, ведь у них трон под задницами шатается. Поэтому казнь, тюрьма и женщин гномить – любимые развлечения слабаков.
