bannerbannerbanner
Два мента и два лимона

Максим Шахов
Два мента и два лимона

Полная версия

Глава 6

Обозвав капитана Петрова уродом, Локтев развернулся и живо поскакал на крыльцо пансионата. Номер-то остался открытым, а лишаться вслед за документами еще и своих вещей Сергею никак не улыбалось.

В лифт как раз грузились несколько человек. Локтев бросился вперед, в последний момент втиснулся за ними в кабину и нажал кнопку с цифрой 6. Пожилая женщина подозрительно принюхалась и оглянулась на Сергея.

Тот ничуть не смутился и даже пошутил, широко улыбнувшись:

– «Дубль виски»!

– Что, простите? – не поняла женщина.

– «Дубль виски», одеколон такой! – еще шире улыбнулся Локтев. – От Диора!

Женщина с подругой вышли на втором этаже, лифт поехал дальше, постепенно пустея. Два молодых человека с хмурыми лицами покинули кабину последними. Они вышли на пятом этаже, Сергей в гордом одиночестве доехал до шестого и быстрым шагом добрался до своего номера.

Распахнув дверь, Сергей заскочил внутрь и убедился, что в номере никого нет. Только после этого он расслабился и двинулся к столу за сигаретой, как вдруг увидел нечто странное.

За креслом, на полу, валялся небольшой книжный томик синего цвета. Сергей наклонился за ним и увидел, что это сборник стихов. Тут уж Локтев удивился по-настоящему.

– Че это за фигня? – хмыкнул он.

Начав листать томик, Сергей вдруг обнаружил дарственную надпись. Красивым каллиграфическим почерком на пятой странице под названием сборника было выведено: «Дорогому Венечке от вредной девушки, которую он любит. Ирина».

– Не понял… – насмешливо хрюкнул Локтев, и тут его сознание вдруг «выплюнуло» из своих закоулков еще один утраченный эпизод.

Сергей неожиданно вроде как увидел себя со стороны… Вот он нырнул в какие-то ворота и направился к расположенному в зарослях двухэтажному корпусу. Уже по дороге Сергей увидел того самого симпатичного парня, с которым расстался на вокзале, и крикнул:

– Эй, Веник! Стой! Стой!

– А-а, это ты, Локтев, – без энтузиазма проговорил парень, оглядываясь.

– Конечно, я, а кто же еще? – удивился Сергей. Пожав парню руку, он тут же начал ему выговаривать: – Так я не понял, Веник, что это за фигня? Мы же с тобой, по-моему, русским нормальным языком договорились, что ты подгребешь ко мне в гости! Я вчера целый вечер прождал тебя как дурак!

– Да? – хмыкнул Веня.

– Да!

– А по-моему, Серый, ты вчера целый вечер пробухал…

– Что-что?..

– То, что слышал! Несет от тебя, как из винной бочки.

– Ну правильно! Я тебя ждал-ждал, а потом понял, что ты не придешь, да от расстройства и напился! Но коньяк, между прочим, не тронул! Для тебя оставил!

– Какой еще коньяк? – вздохнул Веня.

– Как какой? Тот, на который я тебя приглашал! Марочный, между прочим!

– А-а, – кивнул Веня. – Зря старался, Серый. Я его пить не буду.

– Это почему же?

– Потому.

– А конкретнее?

– Я тебе уже все сказал.

– Брезгуешь, что ли? – обиделся Сергей.

– Да при чем тут это, – вздохнул Веня. – Просто… В общем, мне нельзя!

– Заболел, что ли?

– Господи! Да не заболел я! Просто… В общем, тебе этого не понять.

– Да?

– Да!

– Короче, – вздохнул Сергей, – я вижу, ты, Веник, хочешь со мной окончательно поругаться? Умного из себя строишь? Да?

– Да никого я из себя не строю! Просто так надо!

– Для кого надо? – упрямо спросил Локтев.

– Вот же кишкомот! – потерял терпение Веня. – Замучил! Для ребенка так надо, понял?

– Для какого еще ребенка?

– Для нашего с Ириной Андреевной!

– Ни фига не пойму, – окончательно запутался Локтев. – Говори толком…

– Да я же тебе и говорю толком! Ирина от меня хочет ребенка, понимаешь?

– Ну?

– Да что ну? Чтобы ребенок получился здоровым, талантливым и умным, его нужно правильно зачать. Подруга Ирины отвела ее к знакомому специалисту по информационно-волновой терапии. И тот ей выдал рекомендации… Понимаешь?

– Ну? А коньяк-то тут при чем?

– Как при чем? Чтобы ребенок получился здоровым, я месяц перед зачатием должен не употреблять спиртного.

– Понятно, – с жалостью посмотрел на Веню Локтев. – И чем же ты тогда собрался тут заниматься?

– Как чем? На море буду ходить. В перерывах между сеансами.

– Какими еще сеансами?

– Информационного воспитания сперматозоидов…

– Чего-чего? – выпучил глаза Локтев.

– Сперматозоидов, – слегка покраснел Веня.

– И как же ты их будешь воспитывать?

– Информационно-волновым способом. При помощи книг.

– Дрочить, что ли, будешь на порнуху? – ужаснулся Локтев.

– Тьфу, дурак! При чем тут это? Просто существует гипотеза, что сперматозоиды информационно-волновым способом воспринимают переживания их владельца. И таким образом через них опосредованно можно влиять на способности и таланты будущего ребенка…

– Ты хоть сам понял, что сейчас сказал?

– Конечно, понял! – обиделся Веня.

– Ну тогда переведи. На русский язык.

– А что тут переводить? Ирина хочет, чтобы наш будущий ребенок был натурой возвышенной, поэтической. Ну, сам понимаешь… Поэтому она и подобрала мне соответствующую литературу.

– Какую еще литературу? – скривился Локтев.

– Как какую? Я же тебе толкую – соответствующую. Вот, например, Рубцов.

– Это кто – поэт? – уточнил Локтев, посмотрев на книжицу в Вениной руке.

– Да.

– Ясно. Ну?

– Ну я сегодня читал его на природе полчаса. А вечером буду читать Цветаеву. На случай, если получится девочка. А сперматозоиды информационно-волновым способом будут все это усваивать, чтобы потом передать…

– Ты это серьезно? – вдруг спросил Локтев.

– Ну да, – кивнул Веня. – А что?

– По-моему, это полная залепуха! В смысле, бред сивой кобылы. С ума твоя Ирка сошла со своей подругой…

– Сам ты сошел с ума!

– Чего ты сразу обижаешься, Веник? Я же тебе по-дружески говорю, так, как оно есть. Сорвало бабе немного крышу. Ничего страшного, конечно. Со всеми бывает. Но ты-то нормальный, не можешь не понимать…

– Сам ты ни фига не понимаешь! – махнул рукой Веня.

– Да? И чего же я не понимаю? – хмыкнул Локтев.

– Женщин.

– А чего их понимать? – осклабился Локтев. – Трахать их надо – и все дела!

– Вот-вот! – кивнул Веня. – Ты ограниченный, отсталый и мерзкий тип, Серж. Знаешь, в чем твоя беда?

– В чем?

– В том, что в силу своей ограниченности ты женщин воспринимаешь как вульгарных баб, то есть самок. Тебе даже в голову не приходит, что среди них встречаются возвышенные, утонченные существа… И, между прочим, не так уж редко.

– Ну не приходит, – согласился Локтев. – Ну и что с того?

– Как что? То, что ни одна нормальная женщина с тобой не пойдет!

– А ты откуда знаешь? – вдруг спросил Локтев. – Рассказал кто-то?

– О чем?

– О том, как я вчера пытался на танцах сняться… – грустно вздохнул Локтев.

– Небось пьяный был как свинья? Да?

– Зачем как свинья? Выпивши слегка, для настроения. А эти чертовы бабы все как сговорились, даже танцевать ни одна со мной не захотела, прикидываешь? – даже шмыгнул от возмущения носом Локтев.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Веня. – Ты, Серый, не там снимался.

– В каком смысле – не там?

– В прямом. Твои женщины, Локтев, это уборщицы, кухонные рабочие и продавщицы. С ними тебе и надо знакомиться.

– Да пошел ты! Тоже мне, аристократ выискался!

– Зря обижаешься, Серый. Я тебе говорю чисто по-дружески, как оно есть. Женщины – настоящие женщины – любят, чтобы за ними ухаживали. А твои, извини, ухаживания заключаются в том, что ты норовишь с ходу влить в едва знакомую женщину полбутылки водки, тут же ее облапить, а потом завалить. А с такими замашками рассчитывать на приличных партнерш нечего…

– Ну и пусть мои женщины – это отсталые уборщицы! – вдруг не выдержал Локтев. – Но твои-то чем лучше? Эта их информационно-волновая терапия – полная галиматья! А воспитание сперматозоидов – это вообще курам на смех!

– Отсталый ты человек, Локтев, – вздохнул Веня. – Информационно-волновые связи объективно существуют. Это факт.

– Да? – хрюкнул Локтев.

– Да.

– Например?

– Знаешь, как мы с Ириной Андреевной первый раз… в общем, вступили в интимную связь?

– В позе номер три?

– Да при чем тут поза? Я о другом. Я ей позвонил, и мы встретились после работы в одном кафе.

– Ну?

– Ну и сели за столик. Разговор не клеился, я мычал что-то как дурак, и Ирина уже совсем было собралась уходить, сославшись на срочные дела…

– Ну?

– Ну и тут я вдруг вспомнил одно стихотворение Рубцова. И прочитал его. Уже после первой строки Ирина задрожала как осиновый лист, потом на глаза ей навернулись слезы, а в конце она просто вцепилась в мою руку и сказала, что хочет меня немедленно. И мы сразу поехали к ней… А позже она мне призналась, что готова была отдаться мне прямо в туалете, настолько сильно на нее подействовали эти стихи…

– В туалете? – переспросил Локтев.

– Ну да, – кивнул Веня. – В смысле, в туалете кафе. Но дело не в этом.

– А в чем?

– В том, что информационно-волновое воздействие этого стихотворения оказало на Ирину Андреевну такой эффект. И превратило надменную неприступную женщину в пылающий костер страстей. Понимаешь?

– Понимаю… – почесал затылок Локтев. – А что за стихотворение, ты говоришь?

– Вот это, – сказал Веня через несколько секунд, протягивая Сергею открытый томик.

– Так, – проговорил тот. – «Вредная, неверная, наверно. Нервная, наверно… Ну и что ж? Мне не жаль, но жаль неимоверно, что меня, наверно, и не ждешь…» Что это за лабуда? – поднял голову Локтев. – Ты хочешь сказать, что из-за этой белиберды Ирка чуть не изнасиловала тебя в туалете?

– Горбатого могила исправит, – вздохнул Веня. – Давай книгу, Серый. Тебе этого не понять…

 

– Да нет, почему же, – поспешно спрятал руку за спину Локтев. – Я постараюсь, может, чего-то и получится…

Глава 7

Когда «луноход» РОВД подкатил к воротам станции техобслуживания, за ними возник Ашот Казарян. Гостеприимным жестом он пригласил водителя въехать.

Во дворе «уазик» вильнул влево и остановился. Ашот придержал пассажирскую дверцу и кивнул:

– Все готово, Вадим Иванович! Прошу, пожалуйста!

«Рено» стоял у бокса, сияя отполированными боками. Казарян-младший напоследок протирал тряпкой лобовое стекло. Кивнув Петрову, он сказал:

– Как новая «копейка», товарищ капитан! Зверь машина!

Старший Казарян, Ашот, тем временем протянул капитану комплект ключей и кивнул брату, чтобы тот открыл дверцу. Петров с удовольствием опустился на удобное сиденье, сунул ключ в замок зажигания и повернул его.

Движок завелся с пол-оборота. Петров слегка выжал педаль акселератора и убедился, что работает машина как часы. Опустив руки на руль, капитан блаженно вздохнул и повернулся к Ашоту.

– Сколько я тебе должен?

Армянин от удивления даже руки к груди прижал:

– О чем говоришь, Вадим Иванович? Это мы тебе должны!

– Я серьезно, – потянулся за бумажником Петров.

Казарян-старший вздохнул:

– Обидеть хочешь?

– Да не хочу я тебя обидеть, Ашот! Сколько?

– Тры рубля.

– Сколько-сколько?

– Тры рубля, – упрямо повторил армянин.

– Тьфу ты! – в сердцах проговорил Петров. – Ладно, как-нибудь сочтемся…

Захлопнув дверцу, капитан тронул машину с места. Казарян-старший расцвел улыбкой и помахал рукой:

– Счастливого пути, Вадим Иванович! Если что, всегда рады тебя видеть, дорогой! Заезжай почаще!

– Типун тебе на язык, – пробормотал Петров, переключая передачу.

Выехав со двора СТО, «Рено» набрал скорость и вскоре обошел тащившийся к РОВД «луноход». Сержант-водитель проводил иномарку завистливым взглядом, Петров же даже не обратил на него внимания.

Убедившись, что «Рено» в полном порядке, капитан тут же переключился мыслями на другое. Предметом его беспокойства был Локтев Сергей Иванович, двадцати семи лет от роду. Вернее, его странное поведение. А также то, что он оказался сотрудником отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. По отдельности все эти детали выглядели абсолютно безобидно. Но сложенные вместе образовывали какую-то уж очень подозрительную комбинацию. И чем дольше Петров об этом думал, тем больше начинал беспокоиться.

Некоторое время капитан колебался. «Рено» на большой скорости мчался по окраине станицы. Потом машина резко сбросила скорость и свернула в переулок.

Капитан достал мобильник и позвонил районному прокурору. Фамилия того была Гаспарян. Раньше Гаспарян служил в военной прокуратуре Дальневосточного округа. И дослужился там до полковника. А два с половиной года назад вышел в отставку и неожиданно появился в Межгорном районе уже в качестве прокурора гражданского.

С тех пор район и начали активно осваивать земляки Армена Рубеновича. Вернее, даже не земляки, а родственники. Но этих самых родственников у него было так много, что поначалу Петрову не раз хотелось устроить небольшую облаву с проверкой паспортного режима и последующим переселением горных народов обратно на историческую родину.

Но при этом, конечно, неминуемо пришлось бы схлестнуться с самим Гаспаряном. А тот был слишком серьезным противником, даже для начальника криминальной милиции. Для того чтобы бороться с ним, нужно было иметь серьезную «крышу». У Петрова такой «крыши» не было.

А теперь тягаться с Гаспаряном и вовсе было бессмысленно. Практически все его родственники, используя прорехи в законодательстве, натурализовались. И образовали в районе мощный клан. Правда, заняв свои ниши, армяне строго придерживались иерархии и установленных правил, так что проблем с ними у Петрова не возникало. Скорее наоборот, – как сегодня в автосервисе, представители землячества оказывали капитану подчеркнутые знаки внимания и старались всячески услужить. Чинопочитание у них было заложено на генетическом уровне.

И все же Петров армян не любил. Не за что-то конкретно, а просто так – тоже на генетическом уровне. Тем мучительнее ему дался звонок к Гаспаряну.

– Алло! – ответил тот.

За годы работы военным прокурором Гаспарян почти лишился акцента и разговаривал на удивление правильно.

– Здравствуйте, Армен Рубенович! – проговорил в трубку капитан. – Это Петров.

– Здравствуй-здравствуй, капитан!

– Мне нужно с вами переговорить!

– Так говори, я слушаю!

– Да нет, я думаю, нам лучше встретиться. Разговор важный.

– Ну давай завтра с утра. У меня в прокуратуре. Подойдет?

– Нет. Лучше сегодня. И сейчас.

– Как сейчас? Я домой на обед еду…

– Вот и хорошо. Я как раз мимо буду проезжать, заодно заскочу.

– Но… – начал было Гаспарян и вдруг сказал: – Хорошо, капитан, подъезжай.

Глава 8

Поток воспоминаний прервался так же неожиданно, как и начался.

– Вот блин! – вздохнул Локтев, тряхнув головой. – А дальше-то что было?

Но продолжения не последовало, и Сергей со вздохом опустился в кресло. Здесь он прикурил сигарету и задумчиво уставился в потолок.

В этой позе в его голове и начал как-то сам собой складываться план действий. Причем практически без усилий со стороны самого Локтева, который едва успевал бормотать:

– Так, перво-наперво словесный портрет, потом обход, потом опрос и, если понадобится, очная ставка… – На этом месте Сергей вдруг умолк, подпрыгнул и вскрикнул: – Вот блин, так я что, мент? Во дела!

Некоторое время он переваривал свое открытие и прислушивался к ощущениям организма. Ментовская личина, в отличие от кавказской, реакции отторжения у организма не вызвала.

– Ясно, – хмыкнул Локтев и вдруг нахмурился.

Тут до него наконец-то дошло, что с другими документами у него наверняка сперли и служебное удостоверение. А это было уже чревато. Интуиция подсказывала Сергею, что за такое могут и из органов уволить.

– Вот уроды! – вскочил Локтев.

Сергей понимал, что если он хочет вернуть свои документы и избежать серьезных неприятностей в будущем, то должен срочно действовать. Благо и план в его голове уже практически сложился.

Но тут обнаружилось, что все не так просто. Та часть мозга, которая отвечала за составление планов, функционировала нормально. А вот та, которая эти планы должна была претворять в жизнь, по-прежнему находилась в отключке.

– Вот же блин! – вздохнул Локтев. – Ладно, что там первое? Словесный портрет? Сейчас…

Бросившись к столу, он порылся в ящиках и отыскал помятый лист бумаги и ручку с надписью: «ЗАО „Самвел“ – 10 лет».

– Как же это делается? – почесал затылок Локтев.

Поскольку на ум ничего не пришло, он вздохнул и, высунув язык, вывел корявым почерком поверху листа: «Славесный партрет». Прочитав написанное, Сергей обнаружил две ошибки и поспешил их исправить. После этого заголовок приобрел законченный вид: «Славестный патрет».

– Ну?.. – вздохнул Локтев, наморщив лоб. Некоторое время он пытался вспомнить технику составления этих самых «славестных патретов», но так ничего и не вспомнил. Тогда Сергей на миг зажмурился, представил себе типа с пистолетом и принялся поспешно описывать его на бумаге. Когда с этим было покончено, Локтев перечитал написанное и вдруг вскрикнул: – Стоп! Нужен же еще этот, как его, блин?.. Ну этот… Фото… Фото… Во! Фоторобот! Точняк!

С фотороботом проблем не возникло. Перевернув лист, Сергей просто преобразил словесный портрет в обычный. Покончив с этим, он поднялся из-за стола с чувством выполненного долга и вдруг увидел ключ от номера с металлическим номерком.

Тот спокойно лежал на тумбочке возле телевизора. Локтев обрадовался:

– Вот блин! Как же я тебя раньше не заметил?

Схватив ключ, Сергей тут же покинул номер, заперев за собой дверь. В коридоре он повернул налево и хотел было постучаться в соседнюю дверь с номером 632, но тут его поджидала неожиданность. На соседней двери красовалась табличка «Прачечная».

Локтев хмыкнул и на всякий случай налег на дверь. Она не поддалась. Тогда Сергей опустил глаза к замку. В отличие от его номера, на двери прачечной замок стоял допотопный – врезной со сквозной замочной скважиной.

Локтев воровато оглянулся, присел и заглянул в нее. Увиденное его не заинтересовало. Внутри у стенки виднелась большая автоматическая стиральная машина. Кроме нее, в прачечной можно было рассмотреть еще какие-то шланги и пластмассовые корзины для белья.

– Ясно, – вздохнул Локтев.

Отпрянув от двери, он двинулся по коридору в противоположную сторону, к лифтам. По пути Сергей последовательно постучался в 630-й, 629-й и 628-й номера. И везде ответом была тишина. Казалось, что шестой этаж вообще вымер.

Локтев поневоле насторожился. Когда же на этаже неожиданно остановился лифт и двери с лязгом открылись, он даже вздрогнул. Но тревога оказалась напрасной, из кабины вышла молодая женщина с пылесосом.

При виде ее глазки Локтева вдруг стали маслянистыми, в уголках рта едва заметно проступила слюна. Женщине на вид было лет двадцать пять.

Одета она была в синий форменный халат. К халату была пришпилена табличка. Сама по себе габаритами женщина не впечатляла. Но некоторые части ее тела невольно приковывали к себе внимание, вызывая живой интерес.

Ягодицы женщины были столь пышными, что казалось, будто какой-то шутник только что подкачал их насосом. То же самое можно было сказать и о груди. По причине ее необыкновенной выпуклости табличка, пришпиленная к халату, находилась почти в горизонтальном положении.

При всем при этом лицо женщины производило не то чтобы отталкивающее, но как бы не совсем благоприятное впечатление. Вульгарный и чересчур обильный макияж не только не украшал его, но даже портил. А глуповатое выражение выдавало натуру не очень далекую и приземленную.

Хотя, конечно, все зависело от вкуса. Локтев, к примеру, тут же запал на появившуюся из лифта аппетитную блондинку. Хотя блондинкой она была липовой, как и большинство женщин.

– Привет! – облизнулся Локтев. – Помочь?

Уборщица одарила Сергея вульгарной улыбкой и энергично замахала головой:

– Не! Не нада! Я привычная!

– Да ладно, – ответил пошлой ухмылкой Локтев. – Знаю я, к чему вы привычные…

С этими словами он шагнул вперед и ухватился рукой за трубу пылесоса. Уборщица ее не отпустила, захихикав.

В ходе завязавшейся шуточной борьбы Локтев ее как бы невзначай облапил, отчего уборщица захихикала еще громче. По ходу дела Локтев также умудрился прочитать на табличке имя женщины и сказал, дернув за трубу пылесоса посильнее:

– Да ладно, Ларис, не выкобенивайся! Куда его тащить-то?

– Да не, я сама!.. – успела сказать уборщица и вдруг вскрикнула: – Ну вот, лопнул! И чего теперь делать?

Гофрированный шланг пылесоса не выдержал борьбы и от рывков выскочил из трубки. Локтев посмотрел на него и хмыкнул:

– Не боись, Ларис, щас сделаем!

Сергей наклонился над пылесосом, уборщица целомудренно одернула халат, кашлянула и спросила:

– А вы небось из 631-го будете?

– Из него, – кивнул Сергей. – Ну вот, порядок!

– Уже? – удивилась Лариса.

– Дело мастера боится, – хмыкнул Сергей. – Так куда его тащить?

– Так мне у вас в номере нужно убраться…

– У меня? – быстро спросил Локтев. – Чего ж ты раньше молчала? Пошли, уберемся…

Слово «уберемся» Локтев произнес с такой интонацией, что даже не очень далекая Лариса поняла, что он имеет в виду. И тут же испуганно замахала головой:

– Не, не… Я не могу, у меня работы много. Мне еще на третьем нужно убраться! И вообще – я не такая…

Последнюю фразу Локтев пропустил мимо ушей, зато слово «работа» вернуло его к суровой действительности. Он вдруг вспомнил, что у него самого дел невпроворот.

– Тогда это… – быстро проговорил Сергей. – Ты сегодня вечером чего делаешь?

– Да как чего? Как всегда…

– Ну тогда давай это… встретимся, что ли?

– Да я вообще-то занятая сегодня… А где?

– Да хоть здесь, внизу.

– Не, не, ты что? – испугалась уборщица. – Нам с отдыхающими якшаться нельзя. Наум узнает – выгонит. У него с этим строго.

– Ну тогда говори где.

– Лучше всего у источника. Там местные почти не появляются…

– А че за источник-то? – нахмурился Локтев.

– Так он у нас один.

– Ладно, найду. Во сколько?

– Да хоть в восемь. После ужина. Нормально?

– Нормально, – кивнул Локтев.

– Ну так я пошла тогда убираться?

– Подожди, – сунул руку в карман Локтев. – Ты этого человека случайно не знаешь? Или, может, видела мельком сегодня?

Лариса уставилась на протянутый Локтевым лист, потом покачала головой и испуганно спросила:

 

– А чего это?

– Как чего? Фоторобот. Да ты не бойся, я в милиции работаю…

– В милиции? – еще больше испугалась уборщица.

– Ну да. Только я сейчас в отпуске, – объяснил Сергей. – Так ты не видела этого человека?

– Не…

– Ясно, – вздохнул Локтев. – А у кого тут на этаже еще можно поспрашивать?

– Да не у кого. Тут на шестом этаже только один номер и занят. До тебя какой-то черный был, а теперь ты.

– Да? А чего так?

– Номера дешевые, без холодильников. Их позже занимают, студенты там всякие и другие-прочие. Сейчас ешо не сезон.

– Понятно, – кивнул Локтев. – Так тебе это, ключ дать от номера?

– Зачем?

– Ну чтобы убралась… А то у меня там бутылка разбилась, а мне срочно бежать надо.

– Так у меня свой есть, универсальный, – хмыкнула Лариса и показала Локтеву висящую на поясе отмычку.

– Ну тогда давай, до восьми! – махнул рукой Сергей.

– Ага! – кивнула Лариса и потащила свой пылесос по коридору.

В ожидании лифта Локтев еще немного потаращился на ее пышный зад и пооблизывался. Когда кабина приехала, Сергей нырнул в нее и нажал кнопку пятого этажа.

Он рассчитывал пройтись там с фотороботом, поспрашивать жильцов и выяснить что-нибудь конкретное. Но надеждам этим сбыться было не суждено. Пятый этаж по сравнению с шестым поражал роскошью и уютом.

Ковровая дорожка, постеленная в коридоре, отделка, панели, подвесные потолки – все это произвело на Локтева впечатление. Когда же он попытался ткнуться в ближайший номер, в двери возник мужик с внешностью вышибалы.

– Я тебя слушаю, – сказал он, окинув Локтева тяжелым взглядом.

Сергей сразу понял, что показывать этому типу фоторобот – пустая трата времени. И что-то промычал насчет ошибки.

– Так разуй глаза, – посоветовал тип и захлопнул дверь перед носом Сергея.

Тот немного подумал и решил сделать вторую попытку. Пройдя немного по коридору, он остановился у следующей двери и снова постучался.

Каково же было его удивление, когда за дверью возник тот самый охранник. Пока Сергей приходил в себя, тип спросил:

– Опять ошибся?

– Ага, – поспешно кивнул Сергей. – Я думал, это уже другой номер…

– Короче, так, фуцын, – вздохнул охранник, – если я тебя еще раз тут увижу, не обижайся…

Тут охранник резко подался вперед, наступил одной ногой на тапочку Локтева и тут же толкнул Сергея в грудь. Локтев такого подвоха не ожидал и вверх тормашками загремел на пол.

Охранник противно засмеялся и спросил:

– Теперь понял? Или нет?

Слегка контуженный при падении, Сергей тряхнул головой и вдруг увидел, что перепонка его замечательной турецкой тапочки лопнула.

– Ах ты, урод! – начал подниматься Локтев. – Ну я тебе ща…

Охранник ничуть не испугался. Он просто отступил в сторону и кого-то позвал:

– Эй, Сом! Тут товарищ не понимает! По твоей части!

– Ага! – послышался хриплый голос, и на пороге возник огромный громила с бейсбольной битой.

Отступивший в сторону охранник и сам был не маленьким, но на фоне этого мордоворота он казался тщедушным пигмеем. Ростом громила был за два метра и весил килограммов сто шестьдесят. Бейсбольная бита в его руке казалась игрушечной колотушкой.

– Этот, что ли, не понимает? – спросил Сом.

– Этот-этот, – кивнул охранник.

Локтев не стал дожидаться конца разговора, подхватил слетевшую тапочку и рванул к лифту.

Рейтинг@Mail.ru