Максим Сергеевич Макаров
Взмокинские истории
Старичок заерзал на месте.
– Ох, как бы мне хотелось знать что думают другие, проникать в чужие мысли полезно… Впрочем, наличие власти возмещает незнание… Хотя теперь повелевать самому мне нет нужды. За меня повелевают другие, а я лишь советую. Согласитесь, так спокойнее.
– Ну да, – согласился Кош. – Так вы чего хотели, собственно?
Старик заерзал еще больше.
– Мудрый, о премудрый Кош, меня интересует один вопрос… Скажи, как жить без конца. С некоторого времени во мне поселилась ядовитая ветхость, и чем дальше, тем сильнее эта болезнь…
– Как жить вечно я не знаю,– сказал Кош – но я знаю как не умереть.
– Не умереть?! – вскричал старичок. От возбуждения и радости он подпрыгнул, но, запутавшись в мантии, приземлился очень неловко. Щеки его горели. – Не умереть – это же то, что мне нужно!! О милый, несравненный, великий, славный Кош, приоткрой завесу тайны, хочешь, я дам тебе за это…
– Нет, мне не нужны ваши вещи – сказал Кош. – Мне от вас вообще ничего не нужно. В сущности, здесь и тайны-то нет никакой. Чтоб не умереть, надо просто себя поддерживать. Поддерживать изнутри.
– А чем именно поддерживать?
– Это зависит от индивидуальных свойств. Одни способны поддерживать себя чисто биологически. Так делает природа. Другим необходима великая мощь, энергия. Но лучше не связываться с ними. Лично меня поддерживает стремление к знанию.
– Но ведь я же всю жизнь собирал мудрость! – воскликнул старичок – я всю жизнь учился воевать, повелевать, обольщать… Это порой было трудно и даже опасно. Но отчего же – он потрогал свои морщины – вы молоды, а я не молод? Отчего с каждым годом конец все настойчивей стучится в дверь, презирая все накопленные мною знания?! Почему вы – он поглядел на Коша – сохранили тот же вид, что и пре- жде, а я нет? Может у меня мудрость не та?…
– Дело не в мудрости, – ответил Кош – а во внутреннем состоянии. Это состояние я развил в себе благодаря долгим тренировкам, и теперь оно наполняет меня всего. Оно велит мне стремиться к мудрости, сохранять и преумножать ее… Это состояние выше всех биологических и физических явлений.
– А вот мне… можно не умирать?… – спросил старичок.
– Все зависит от вас – сказал Кош.
– А можно это… купить? Купить внутреннее совершенство? Или средство для него?
– Не знаю, – сказал Кош. – Вероятно, можно. Только знайте, что эликсирами бессмертия торгуют одни лишь шарлатаны.
…
Кош умел видеть то, что не видно было другим; он способен одним лишь взглядом проникать внутрь вещи и рассматривать мельчайшие ее частицы. Про такое говорят «глядит насквозь». Кош действительно мог видеть материю, а вот мысли, их бег и превращение он разглядеть не в состоянии.
Из-за этого он имел множество вопросов.
– И все-таки, если зло существует – а оно, безусловно, существует, – то откуда оно берется? Где запрятан тот тайник, что рождает злые чувства самых разных проявлений? В любом случае, это интересно.
Он анализировал материю слой за слоем, на всех ее уровнях.
На первом, самом простом уровне прыгали мельчайшие частицы материи, а также энергетические волны. Энергия постоянно превращалась в материю и наоборот, и причиной тому были простейшие законы космоса. Кош посмотрел на первый уровень и не нашел там никаких признаков зла; разве что голова немного закружилась. Частицы бились об затылок.
Кош потер голову и перенесся на второй уровень материи, молекулярный.
В мире молекул движение было посложней; молекулы не только перемещались, но и конкурировали друг с другом. Там, где гибла одна, сразу же возникала другая, третья; сотни живых цепочек перепутывались, тряслись и умирали от внешних сил; а потом вновь возникали. Вещества, призванные действовать, действовали – пилили все подряд.
Яды встали в боевой порядок и, дрожа, поползли в лицо Кошу. Кош облил их кислотой.
– Зерна зла я уже вижу здесь, но они все неоформленные, бессознательные. Что ж, стоит посмотреть на целые части живого.
Клеточный мир бурлил. Клетки передавали сигналы, донесения, жалобы. Кош стал их расшифровывать, но запутался; сигналов оказалось слишком много, и почти все были очень возбужденного характера. Клетки кричали и ругались, он понимали лишь фрагменты фраз:
– За активную борьбу за нормальные права! Даешь несотрудничество!
– Отвяжитесь от меня!!
– Не будем делиться! Саботаж борьбы с проростом! Прекратить специфический синтез!
– Не бу-у-де-ем!
– Разве можно им нам мешать
жить?!
– Не позво-о-о-лю!
– А не вспениться ли вам, такая сякая?!
– Все рецепторы с мембран съехали.
– Я тебе покажу, пустожуй!
Кош почувствовали, как его обливают едкой массой, и вовремя выдернул себя из клеточного мира. Так он оказался в Мире обычных существ.
Тамошний властелин имел вредный, недовольный, вечно мнительный характер; он страшно подозревал всех подданных, считал их поголовно убийцами, ворами и предателями. Властелину мерещились страшные цепи заговоров, вырастающие из подземелий, корни, которые ползут далеко и питают неподчинение. Он стал теребить Коша.
– Вот вы – умеете покорять умы других?! Да?! Продайте-ка мне немного этой мудрости! Хочу знать, что про меня всякая чернь рассказывает!
– Мудрость не продается – говорит Кош, – она закреплена внутри. Но вот записки продать можно.
– Так давайте, давайте, давайте!!!
За клубок странной материи властелин получил от Коша груду запыленных записей. Прочитал их, кое-что понял и стал проникать в сознание подданных.
– Погодите, умы дерзкие, я пойму все ваши планы! Узнаю, что за ковы вы куете.
Только как властелин ни старался, ничего не мог узнать, ни строчки, ни слова единого не мог он выдернуть из чужого ума. К примеру, видит камергера – чурбан чурбаном, а вид-то надутый – стало быть, знает что-то, прохвост. Что-то замышляет слуга, подлость, хитрость или еще что-то. А что именно – не ясно.
Вызывает властелин Коша.
– Что же это, говорит, такое? Мудрость-то твоя не действует? Не работает?
– Работает, – ответил Кош, – только надо уметь ею пользоваться. Как и любым инструментом.
– Ну, научи меня!
– Не могу, – говорит Кош – я еще и сам полон тяги к учебе.
– Ладно, – проворчал властелин – раз в тебе такая тяга…посиди-ка ты в темнице! Думаешь, ты один такой мудрый? И другие сыщутся.
Согнали властелину на двор множество мудрецов, из разных краев Вселенной; мудрецы и вправду были очень умны, у некоторых были даже вычислительные машины, тоже очень умные. За вознаграждение властелин велел им растолковать секрет Коша. Мудрецы и машины толковали, толковали целых девять дней, а на десятый говорят, что никаких зацепок нет, и для понимания тех записей необходим особый ключ.
А он – у Коша в голове.
Властелин поморщился и велел всех мудрецов взашей прогнать – без награды. Машины он себе оставил.
– Болтуны, болтуны, и ничего больше, могут только языком работать. Бездари. Таких обдалбливать сама судьба велит…
Властелин обожал ложь и всю жизнь всех обманывал. Даже самого себя. Но обманываясь, не добудешь смысл из записей, принесенных Кошем.
Вытолкали Коша снова:
– Ключ покажешь или нет?!
– Зачем показывать, – говорит Кош, – он и так есть у всех. Этот ключ запрятан в сердце. Это, в зависимости от личных свойств, добро или зло, движущее поступками.
– Ну, добра, мне никогда не требовалось – пробормотал властелин, – ибо оно лишь для глупцов и неудачников, а что касается зла… посиди-ка ты опять в темнице.
Коша потащили, а он и говорит:
– Ну что ж, хоть будет время поразмыслить.
– Стой, стой – кричит властелин вдогонку, – а это не вредно –
таким ключом пользоваться?
– Не знаю, – говорит Кош. – Вероятно, нет. Только учти, правитель: добро и зло обладают обратной связью. И порой возвращаются.
– А к бунту это не приведет?
– Нет, не приведет.
Используя свое внутреннее зло, властелин активировал поле, особое поле, которое вдруг возникло, невидимое и плоское, словно полотно, а потом накрыло всю округу. Тайные энергетические нити стали проникать в тела и головы, не повреждая их, но собирая информацию. Властелин узнал все мысли своих подданных, все их чувства и страхи.
– Ну, думает властелин, теперь я развернусь. Довольно я тратился на шпионов, и изнурял себя чтением доносов! Теперь я всех сомну. Закачу такую власть – сами небеса затрясутся!
Властелин стал в спешке ковать цепи нового порядка, чтоб опутать ими мировое пространство. Только не успел.
Не зря Кош говорил, что зло и добро обладают свойством отражаться в сознании, будто в зеркале. Проникающий в умы оставляет в них часть себя, и от этого хозяева умов узнают нечто новое. Властелин проникал и проникал в чужие мысли, и они наполнились злом. А поскольку он имел желание знать все обо всех подданных, то зло во всех и засело. И стало всех терзать, черной невидимой пеленой, цепкой, непонятной.
Каждый испытывал острое чувство недовольства, и никто не мог понять его причины. Наконец один паренек сказал:
– А ведь власть-то у нас плохая…
Все вскочили:
– Власть-власть-власть! Вот что плохо! Злая власть! Оттого покоя нет! Власть-власть-власть! Скинем ее и тогда приятно станет…
И народ забунтовал. Стражи и войска не действовали – ведь владыке очень хотелось знать, что они там про него думают, все эти мастера рубить и резать, и от этого их мысли тоже пропитались злом. Чувством острого недовольства.
– Да какой же он подлец! Да как же мы не разглядели! И зачем еще терпеть! Вперед!
«Вперед! Вперед! Вперед!» гремело по всему свету.
Вышел Кош из темницы (на самом деле, он мог выйти когда угодно, просто ему хотелось подумать в неподвижной обстановке) и увидел, как волокли сброшенного властелина, жалкого, почти раздавленного. Властелин увидал Коша и кричит.
– Да как же это?! Ты ж сказал, что зло невредно!!
– Выходит, я ошибся, – ответил Кош.
– Ты меня обманул!!
– Ну и что? Все равно счет в твою пользу. Ты обманывал всю жизнь, а тебя самого обманули лишь однажды. По-моему, это вовсе необидно.
Освободившись от властелина, жители принялись решать как жить дальше. Но про Коша они боялись даже заикнуться.
– Он есть нечто сверхъестественное, ниоткуда снизошедшее! И его нельзя тревожить! Нельзя, дабы не произошло новых бед и потрясений…
«Но я же не делаю зла другим! – думал Кош. – Другие сами творят свое зло, а потом страдают. А зачем – не ясно…»
Кош летел между мирами. Скопления пыли и мелких камней бились, терлись друг о друга, попадали в газовые облака. Появлялись спутники, планеты, звезды; они порой мешали друг другу и в борьбе за место в космосе постоянно происходили разрушения. Рушились целые миры и даже скопления миров.
И здесь было зло. И опять – бессознательное. Кош поднялся над мирами и попал на уровень Вселенной.
– Воображаю масштабы здешней драки!
Но к изумлению Коша, на уровне Вселенных было тихо.
Галактики казались просто атомами, которые движутся и дают энергию, и возникают новые галактики – точно так же, как и на первом уровне. И никакого зла не наблюдалось – только превращение.
– Что же получается? Из простейших форм сложилось зло, накопилось, выросло, а потом опять исчезло? Неужели оно просто растеклось по Вселенным, действуя как смазка, как источник превращения? Но этого не может быть! – зло не может быть в основе всего! Так куда оно девалось, а?
Это действительно был вопрос, потому что выше Вселенского уровня Кош не мог подняться. Запрещено было.
…
Мудрость – ее материальное воплощение – Кош хранил в сумке. Эту сумку он соорудил из видимой и невидимой материи, из простых и сложных волокон, и все скрепил энергией.
Сумка получилась крепкая. Но из-за груза информации постоянно сползала вниз, ее лямки оттягивались и оттягивались. Из-за это она вечно путалась под ногами. Кош даже спотыкался иногда:
– Ах ты мудрость растяжелая! Куда же ты сползаешь!
Кош подтягивал лямки, укорачивал их, а они все растягивались, снова сумка съезжала ниже пояса. И стучала по ногам.
Однажды Кош попал в бурю – страшный ветер скомкал море, и оно проглотило корабль, где у Коша были какие-то дела. И как назло, опять сумка вокруг ног навертелась, а пока Кош ее раскручивал, его утащило на самое дно, вслед за кораблем. А матросы уцелели.
Опустился Кош на дно, нащупал скользкую почву. Вода опутывала его со всех сторон и давила нещадно, но ведь Кош-то был Кладезь Премудрости. Его не утопишь. Но всплыть ему трудновато.
– Ничего, я сперва пройдусь, посмотрю на здешние правила.
Смотрит Кош – вокруг чудища морские, малые и огромные, ходят, что-то делают, едят друг друга. Все как на простой земле.
Морскими чудищами правили странные создания, похожие на насекомых, только металлические; у них было очень мало ума и крайне много суеверий. Они верили в мистику и колдовство.
Кош тут же стал над этим насмехаться. А ему говорят:
– Смотри, пожалеешь! Или ты не знаешь, что у нас везде проклятие? В каждой капле, в каждой губке. Всю оно проникает. И если выйдешь отсюда – всегда оно с тобой останется. Не видать тебе счастья!
– А что такое счастье? – спросил Кош.
– Когда весело и хорошо!
– Какая жалость, я не помню, когда я веселился в последний раз, – признался Кош, – а хорошо мне бывает лишь от мудрости, которая и так всегда со мною. В чем же тогда ужас вашего проклятия?
Вместо ответа насекомые схватили Коша, зажали – не пошевелишься – и с морским течением перенеслись в морской улей. Там было ужасно тесно, грязно, и, несмотря на все это, пахло жженым сахаром.
Кош увидел, что все насекомые облепляют гору с множеством гибких колец. Кольца вздрагивали и выбрасывали желтую муть. Подводный рудник, подумал Кош. Но оказалось, что это не гора, а самое большое насекомое, размеров поистине исполинских, невозможных на воздухе.
Коша стали жалить иглами, а потом говорят:
– Хозяин, вот этот смутьян не верит в проклятие!!
Насекомое-хозяин прошипело:
– Зря. Очень зря-а-а. Проклятие сделает тебе плохо, пло-о-хо-о…
– А что значит плохо? – спросил Кош.
– Плохо когда нечего есть, е-е-есть…
– Но я давным-давно уже ничего не ем. Очень надо пачкать рот.
– Плохо – когда негде жить, жи-и-ить…
– Так я и так нигде не живу. Зачем мне дом со внутренними пустяками?
– Плохо – когда знаешь, что неизбежно умрешь!
– Ну, я до сих пор не помер, – сказал Кош, – а вы, пищалки, меня вряд ли уничтожите.
Огромная стая бросилась на Коша, а он всех их победил. Всех рассек на части.
– Слушай – говорит насекомое-хозяин. – А где ты держишь свои сведения?
Кош спрятал сумку за спину.
– Мудрость у меня во всем существе.
– Неужто? А говорят, что она лишь в голове. А ни в ногах, ни в прочих местах ее нет! Поглядим.
Кош и моргнуть не успел, как ему голову сорвали. Но она тут же встала обратно. И Кошу – хоть бы что!
– Может, и верно – не в голове мудрость – прошипело насекомое-хозяин. – А ну, порождение мое, проверь. Потревожь-ка мою голову.
Выскочил огромный таракан, с клинком алмазным. Он был ужасного вида и ужасно трусил.
Насекомое-хозяин говорит:
– Ну – чего ждешь? Или хочешь на своей голове проверить?
Таракан, дрожа всем телом, пополз по вздыхающему брюху, по его твердым и гибким сегментам; между ними были складки, настолько огромные, что скрывали тараканье туловище целиком. Охая, кое-как таракан добрался до головы, поднял клинок – и квэрк!
Голова отлетела. А назад уже не вернулась.
Улей застыл в страхе. Все были уверены, что проклятие вот-вот произойдет.
Насекомое-хозяин остолбенело. Оно было живо, но не могло ничего сказать.
Слуги зашептали:
– Сердится хозяин! Ох как сердится! Нельзя ли голову на место поставить?
Стали они просить Коша, а Кош говорит:
– Ишь вы быстрые какие! Думаете, мне легко дается мудрость? Думаете, легко носить ее в себе? Дайте-ка мне чего-нибудь ценного, и если оно меня удивит, то, возможно, я отыщу способ привертеть вашему повелителю головешку.
Насекомые притащили морской жемчуг – белые горошины на подносе из морской травы.
От жемчуга пахло серой.
Кош говорит:
– Да, такие запахи и впрямь встречаются нечасто. Не нужны мне ваши россыпи жемчужные, оставьте вы их себе, да используйте в хорошем деле.
Но часть жемчужных горошин он положил в карман.
Потом подошел к хозяину насекомых и говорит:
– Живешь? – Так живи!
– А как же голова? – спрашивают его.
– Такая голова назад не приставляется – ответил Кош, –она слишком несовершенна. Все равно ваш хозяин способен лишь на всякие пакости – проклятие сеять, да рождать вас, уродин…
Насекомые затрещали от гнева. Но Кош был уже далеко.
Сумка все тянула Коша вниз, и ему приходилось идти по дну. Это было не очень интересно, но Кош развлекал себя тем, что вспоминал разные курьезы и математические парадоксы.
Идет Кош, идет. А навстречу ему – каракатица. Плывет животом вперед и глядит вредными глазами.
Кош хотел обойти стороной; но каракатица – нарочно – двинула щупальцами, и наткнулась прямо на него.
– Куда идешь, Ноги?
Всех неводных созданий каракатица называла «ноги».
– Я иду вперед.
– Ты утоп?
– Утопают безголовые. Сама будто не знаешь.
Каракатица цеплялась к нему.
– Коли ты не утоп, так чего идешь по дну?
– Мудрость у меня очень тяжелая.
– А я думала, самое тяжелое – не мудрость, а глупость!
– Да, по всей видимости, раз ты ползешь так низко!
– Злой ты.
– А ты что, добрая?
– Я – великая!
– Дрянь желеобразная! – пробормотал Кош, отплевываясь от морского сора. Кругом было очень мутно, и он не мог многого видеть.
Каракатица плыла не одна – на ней, прицепившись, ехали морские жучки-точки, мелкие, проворные. Едва Кош остановился, как они сразу наползли на его штаны, стали их дырявить. Жучки-точки имели слабые челюсти и вообще они –ничтожные создания; но все же они прогрызли в кармане Коша дырку, да весь жемчуг из него и вытянули. Горошина за горошиной.
Кош понял: западня! – и хотел каракатицу прикончить; но она выпустила в него черное пятно – ядовитое, и настолько плотное, что совершенно ничего не было видно. Кош махнул рукой, но чернота не уходила; он споткнулся и попал в какую-то яму. Вылезти удалось лишь на четвереньках.
– Желепузая злит меня напрасно. Нет такой темноты, которую бы не преодолела мудрость…
Тут Кош почувствовал непривычную легкость за спиной.
Он посмотрел и увидел – сумки с мудростью нет!
Каракатица стащила, пока он ничего не видел.
Впрочем, вся мудрость осталась вместе с Кошем; но терять ее материальную основу он не собирался:
– Ах ты ведьма морская! Сумка наша дорогая! Целиком исчезла! Я не могу допустить, чтоб такая замечательная вещь досталось подлой твари.
Кош помчался вдогонку. Он прыгал по камням, по острым скалам, попадал внутрь морских течений. Кругом были преграды, не говоря уже о злых чудовищах, которые и существовали лишь ради того, чтоб навредить. Все хотели съесть Коша.
Но Кош был Кош – Кладезь Премудрости! Его не остановят силы природы. Кош бежал вперед. Наконец он увидел огромную впадину; вдоль нее ползали тысячи, миллионы каракатиц, а в самом центре сидела та самая, с его сумкой. И насмехалась.
Кош заметил, что сумка лежит рядом с дырой, из которой выходит подземный газ. Газ струился из недр мира, из подземных залежей, и если сумка упадет туда, то энергия ее смешается с газом и произойдет страшный взрыв. Ищи тогда свою мудрость.
Кош обернулся черным пятном – таким же, как у каракатиц. Он прыгнул внутрь впадины, и каракатицы не заметили ничего странного. Они были очень заняты – обсуждали, как использовать то, что в сумке.
– Накачаюсь мудростью – говорит одна, – отращу щупальца мощные, хлесткие, и начну есть! Все ракушки мои будут!
– Разолью вокруг мудрость – говорит другая, – создам поток, мощный, управляемый, и он принесет мне тьму богатства!
– Когда у меня будет мудрость – пропищала самая мелкая из каракатиц, – я создам великое войско, великое оружие, и покорю весь свет. Все мне будут подчиняться, абсолютно все, даже вы, старые и заслуженные!
Ну, тут все захохотали, запрыгали, зашипели. Каракатица, что украла сумку, вдруг задергалась, задрожала. Наклонилась к сумке, послушала и говорит:
– Чувствую тревогу. Мудрость сердиться. Она не хочет служить всем. Она хочет, чтоб ее отдали самому достойному. Что ж – пусть так будет. А что всего достойнее?
«Ну, сейчас она скажет нечто нелепое» – подумал Кош
– А достойнее всего творчество!
«Умно сказала, странно. Или она уже лазила в сумку?»
– Кто нарисует круг ровный – тот и мудростью овладеет.
Каракатицы стали тучами выпускать из себя чернила, двигать брюхами, чтобы создать изображение круга.
«Каракатицы бездарны, у них не выйдет ничего. Сумка наша. И откуда она только узнала про круг? Образованная бабка. Впрочем, ладно» .
Кош создал немного чернил, обмакнул в нее палец, провел… Но странное дело – палец болтался как вывихнутый; он сгибался и трясся, либо вообще не гнулся. Кош не мог ничего понять. Он совершенно точно представил себе форму идеального круга, но вместо этого изобразил какую-то кляксу. Даже линию замкнуть не удалось.
К счастью, каракатицы тоже не смогли ничего нарисовать. А гигантское облако ядовитых чернил отравило треть океана.
Каракатица наклонилась к сумке, потом произносит:
– Ладно. Круг – это для великих. Для нормальных созданий это слишком много. Сумка просит изобразить квадрат. Кто нарисует, то и получит…
«Ну, ведьма, подумал Кош, уж квадрат-то я точно сделаю».
Стал писать квадрат и опять вышла клякса. Что за напасть!
Другие тоже зря старались. Ползет, ползет чернильная туча, и уже два трети волн испорчены ею. Все живое гибнет.
Каракатица говорит.
– Бедные вы бедные, совсем убогие; впрочем, таких же большинство. Нарисуйте-ка отрезок прямой. А то я мудрость проглочу…
Все зашипели стремительно. Кош хотел уж было рисовать, но тут понял: все равно не удастся. Эта вредная каракатица специально создала наваждение, туман, препятствующий действию. Наваждение проникло в головы и разбило связь идей, запрещая создавать. А раз так, нельзя медлить.
Кош подлетел к каракатице, сшиб ее, схватил сумку:
– В пропасть ваше творчество!
И исчез. Мудрость перебросила его на поверхность воды.
Кош вынырнул и очень долго отплевывался. Потом он думал, почему не вырвал сумку сразу, а пошел на то глупое состязание, выиграть в котором нельзя было никак. Кош, мудрый Кош не мог этого понять. Он знал, что бывают всякие наваждения, но не привык становиться их жертвой.
– Я все понял – больше всего зла творят способные творить. Творение есть высшая форма действия, и дает наивысшее зло. Понятно. Что за мерзость!
Кош почувствовал, как его сквозь сумку колют. Острые, жгучие иголки.
Каракатица, залезавшая в сумку, конечно же, ничего не поняла в мудрости, но в награду оставила россыпи мелких яиц. Из тех яиц вылупились личинки, и хотя они не могли вырасти, они стали грызть материю. Они кололи Коша сзади. И нельзя было их вытряхнуть, поскольку вместе с ними улетели бы и собрания космических знаний.
– Ничего, – решил Кош – теплый воздух их присмирит.
Он мигнул и оказался в пустыне. Но личинки, острые, злые, продолжали грызть сумку изнутри, совсем не страдая от жара.
– Если жар вас не берет, так поможет холод. В Космос!
Кош полетел вверх – прямо на осколок ледяной кометы.
Мороз был велик. Кош глянул в сумку:
– Как, вы и здесь живы?! Поразительно. Возмутительно!
Даже не знаю что подумать…
Рядом возникло светило. Спалить червей вместе с сумкой? – но это слишком расточительно, и вообще недостойны эти твари такой чести. Кош думал-думал-думал… Мудрость не давала ответа. Он решил привлечь глупость.
– Ах как жаль, у меня совсем нет глупости! Впрочем, она же есть у других.
Кош ринулся вниз, на первый же населенный мир; увидел первого попавшегося простофилю и говорит строго:
– А ну, милый, скажи что-нибудь!
Тот от удивления заэкал:
– А? э? А что говорить-то?…
– Да что хочешь.
Но тот забыл все слова и мог выдавить из себя только:
– Э-э-э-э… трудно что сказать без подготовки, э-э-э…
Кошу это надоело.
– Ну хорошо – скажи, для чего на небе звезды!
– Чтоб их было можно считать – промямлил дурачок.
Кош поймал глупость в сумку и стал трясти; из глупости возникла масса, она ловила личинок, проникала в их тела, становясь чем-то вязким и тягучим. Чем-то таким, отчего им жить нельзя было.
Так Кош, Великий Кладезь Премудрости, победил внутренний вред. Правда, ему потом пришлось долго залатывать сумку. Она совсем износилась.
А дурачка в награду он одарил знаниями. Тот был очень горд, но поскольку не привык соображать, то так и прожил дурачком. Но просвещенным.
Трудно просвещать других, говорит Кош. Ох как трудно.
Бесконечно жить гораздо легче.
…
Последнюю фразу Кош произнес уже в мире Взмокиных.
Взмокины тогда только-только появились, а их будущий руководитель, Взмокин-Делай, был еще совсем молоденький.
У него была куча вопросов, в том числе – существует ли вечность в реальном мире?
Кош говорил:
«Безусловно, Жизнь бесконечна – но только на уровне больших групп, классов или целых систем. Сама система жизни бессмертна, ибо самообновляется, тогда как отдельные ее частицы, миллиарды живых существ, поживут, поживут и исчезнут. Вместо них будут другие, новые.
Так как же сохранить индивидуальность? Мне лично известны три способа. Первый – это биотехногенный путь, совмещение живого и неживого, искусственного. Неживые элементы, встраиваясь в части живого, придают им новые свойства; правда, предмет может быть и целиком искусственным, но если он умеет воспроизводить сам себя, то его можно считать отчасти живущим – с точки зрения сохранения своего образа.
Вероятно, через некоторое время – скажем, спустя миллионы лет – такие существа будут считаться вполне живыми, и никто не вспомнит их «неестественное происхождение»
Это самый простой путь, ибо основан он на удовлетворении чьих-то потребностей. Природа потребностей различна.
Это может быть и желание развлечений, и желание не умереть. Но это не меняет ее биологической основы.
Второй путь – это биоэнергетический путь, совмещение материального и нематериального. Энергия, наполняющая Космос, до того разнообразна, до того пластична, что с ее помощью можно добиться самых грандиозных успехов – в плане усиления мощи. Многие так и поступают – например, Ничтов, – но в основе своей такой подход дает все же мощь, а не бессмертие. Тут разница принципиальна: мощь может быть безгранично велика, ее замечательные свойства служат обладателю очень долго; но еще не было такого силача, чтоб не имел соперника сильнее. Опыт показывает, что силачей часто побеждают не более сильные, но более… ловкие и изобретательные. Более находчивые, что ли.
Направление, связанное с накоплением мощи, имеет известные пределы – нельзя увеличиваться бесконечно. Никакой объект – будь то дерево или вселенная, не растет бесконечно. Существуют известные пределы роста, но большинство тех, кто выбрал биоэнергетический путь, останавливаются далеко до этого края. Край опасен хотя бы тем, что уже не оставляет пространства для развития. Гигантизм всегда ведет к ограничению. Так, знаменитый Зой (Огненный Скакун) при своих планетарных размерах не умеет даже говорить, хотя, с другой стороны, это не снижает его ценности.
Среди известных мне созданий в области биоэнергетического пути наибольшего личного успеха достигли Ничтов и Вор-Юн-Гак; однако вред их деятельности очевиден. Им не достичь той высоты, которую дает третий путь.
Это – путь творчества, идейного созидания. Не являясь Вечным, я все же с полной уверенностью могу сообщить, что истинные произведения творчества (литература, живопись, музыка и т.д.) сохраняются навеки благодаря Красоте, которые они несут, а также Смыслу, который она рождает. Увы, здесь я становлюсь беспомощен и не могу объяснить ничего. Сущность смысла мне ясна, но вот как создавать Красоту, как отличать ее от некрасоты и прочего, что такое надо иметь в голове – это сокрыто тайной. Эта великая тайна будоражит умы многих; в разных мирах «красоту» изобретают ради выгоды, славы и других целей, которыми тешит себя живой ум.
Именно живой – не мертвый. Ум исчезает, но Смысл остается. Парадокс заключается в том, что в процессе творчества конечное производит бесконечное, укрепляя тем самым и свой мир, и потомков своих, и все Сущее, что есть во Вселенных. А, может и вне Вселенных, но здесь я могу только строить догадки.
– Развитие идет без конца, – сказал еще Кош. – Просвещение бессмертно. А из моего рассказа вышла бы неплохая история! Даже книгу можно написать. И вам, и другим она была бы полезна!
– Напишем, обязательно напишем! – обещал Взмокин-Делай. – Если только не помрем. А можно ли хранить плоды растений так, чтоб они вечно не повреждались?
– Этого я, признаться, еще не изучал; впрочем, один храбрец так объелся старых яблок, что с ним стали происходить вещи – совершенно удивительные…
Кош рассказал Взмокин-Делаю множество историй, но Взмокины тогда еще не умели печатать книг. Потом они научились, но из-за всяких приключений многое забыли и начисто растеряли записи. Их пришлось воссоздавать по памяти – уже потомкам тех Взмокиных, и потомкам их потомков. Так что Кошу пришлось подождать, пока книга о нем наконец-то вышла. Впрочем, Кош совершенно не обижается – он же Кладезь Премудрости.
