Максим Привезенцев
Дихроя. Дневники тибетских странствий
Племянник Цыбикова, Жамсо Тумунов, попрощавшись с любимым дядей, отступил в сторону и окинул толпу рассеянным взглядом. Внимание Тумунова привлек человек, сильно выбивавшийся из толпы, – молодой парень с темными волосами, собранными сзади в хвост.
«А это кто? – озадачился Жамсо. – И почему мне кажется, что я уже видел его прежде?»
Наконец церемония подошла к концу, и люди побрели прочь, оставляя грубое тело Гомбожаба на земле, чтобы тонкое тело поскорее покинуло его и отправилось на поиски новой оболочки.
Внезапно, когда процессия уже отошла довольно далеко, со стороны кладбища послышался чей-то крик:
– Украли!
Все, включая Жамсо, стали оборачиваться на голос и увидели, что возле тела покойного стоит пожилой седоусый бурят. Поняв, что на него смотрят, бурят воскликнул:
– Голову украли!
Селяне, недоуменно переглядываясь, устремились обратно к телу Цыбикова. Седоусый не соврал: голова Гомбожаба действительно пропала.
– А почему «украли»? – спросил Жамсо, подойдя к пожилому буряту. – Ты что, видел вора?
– Дык, видел, конечно, – невесело фыркнул тот. – Оглянулся, смотрю – парень какой-то к телу подходит, наклоняется, а потом поворачивается резко и уходит.
– А как он выглядел, этот парень? – продолжал допытываться Тумунов.
– Да как… как будто не из наших он… молодой такой, с волосами, собранными в хвост…
«Тот самый!..»
– И куда он пошел?
– А, ну… туда, – неуверенно ответил пожилой бурят, ткнув пальцем влево. – Или нет… не помню.
По инициативе Жамсо разбрелись по сторонам, ища чужака, укравшего голову, но того уже и след простыл. Проклиная вора на чем свет стоит, Тумунов бросился домой.
– Где я тебя видел?.. – листая дядин альбом с фотографиями, бормотал Жамсо.
Он перевернул очередную страницу… и замер, наконец найдя нужное фото.
На нем Цыбиков пожимал руку Эндрю, сотруднику американского журнала National Geographic, который в 1905 году опубликовал снимки Тибета, сделанные путешественником в 1900–1901 годах.
У Эндрю были длинные темные волосы и серые выцветшие глаза древнего старика.
•••
12 октября 2019 года
Дихроя. Габала
Дом в Лхасе, куда нас направил монах-отшельник из окрестностей озера Нам-Тсо, оказался двухэтажным и довольно большим – возможно, в былые времена здесь была коммуна или гостиница. Культурная революция не пощадила это здание – оставила множество отметин на потрепанном фасаде и крыше.
– Пошли? – спросил Джимми, и я, кивнув, выбрался из машины.
Дорога в Лхасу отняла у нас весь день – сначала нас подвели байки, не желавшие заводиться после ночи на морозе, затем – пробки на въезде и прокат, сотрудники которого, памятуя о случившемся с Пашей, подолгу осматривали каждый мотоцикл, прежде чем его принять. В итоге к дому мы с Джимми подъехали только в семь, когда уже стемнело.
Мы подошли к двери, и я постучал.
– На ужин с группой мы уже опоздали, – заметил Джимми.
– Ерунда. Зато если приедем с дихроей…
Лязг засова оборвал меня на полуслове. В следующий миг дверь открылась, и я увидел на пороге женщину лет шестидесяти. Лицо ее, в котором причудливым образом сплелись азиатские и европеоидные черты, показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где видел его прежде.
Женщина с немного растерянной улыбкой что-то произнесла.
– Она говорит, что лавка уже закрыта, просит прийти завтра, – перевел Джимми.
– Скажи ей, что мы ищем дихрою и завтра прийти уже не сможем, так как утром улетаем в Москву, – попросил я.
Гид кивнул и перевел женщине мой ответ. Выслушав его, женщина немало удивилась и, окинув меня взглядом, сказала что-то еще.
– Она говорит, что мы можем войти и подождать внизу, пока она сходит за дихроей.
– Хорошо, – памятуя о прошлых разочарованиях, сдержанно ответил я и первым шагнул через порог.
К моему удивлению, внутри оказалась не аптека с лечебными травами, а антикварная лавка с прилавком и кассовым аппаратом, а также стеллажами в центре; стены были увешаны различными статуэтками, картинами, масками и прочими колоритными тибетскими вещицами. С интересом рассматривая старинные предметы, я думал лишь об одном:
«Откуда здесь взяться дихрое?»
Женщина, сказав, что скоро вернется, отправилась на второй этаж.
– Что думаешь? – проводив ее взглядом, спросил Джимми.
– Пока даже не знаю, что сказать, – признался я. – Помнишь тот чайный магазин, где меня напоили отваром из карликовой розы, сказав, что это – дихроя? А тут вообще – антикварная лавка…
Скрип половиц и женские голоса привлекли наше внимание к лестнице. Повернувшись, мы увидели, что хозяйка спускается вниз вместе с красивой девушкой лет двадцати пяти в национальном тибетском платье. Подойдя к нам, девушка что-то сказала, но я просто стоял и рассматривал ее лицо.
«До чего похожа…»
– Она спрашивает, зачем ты ее искал, – неуверенно перевел Джимми.
– Ее? – не понял я.
– Дихроя – это она, Макс. Ее так зовут.
Тут я растерялся окончательно, и девушка, видя мое недоумение, сказала еще что-то.
– Говорит, что, раз ты из России, может, это ее тетя Дарина, живущая в Санкт-Петербурге, попросила тебя что-то передать?
«Дарина!»
В памяти сразу всплыл тот день – десятое сентября, тибетологические чтения в институте восточных рукописей и дама, давшая мне визитку Андрея.
«Выходит, Дихроя – племянница Дарины? Тогда понятно, почему лицо матери, впустившей нас в лавку, показалось мне таким знакомым…»
Я буквально в нескольких предложениях рассказал, что искал вовсе не девушку, а цветок с таким названием. Когда Джимми перевел мой ответ, Дихроя рассмеялась.
– Говорит, тот монах-отшельник жил с ними по соседству, – сказал гид. – Поэтому, видимо, и назвал этот адрес.
Мы поговорили какое-то время, и я между делом поинтересовался, знакома ли им фамилия Цыбиков, но ответ получил отрицательный. Зато выяснилось, что Дихроей девушку назвали в честь бабушки.
– Очень красивое имя, – согласился я.
Дихроя хотела сказать что-то еще, но тут в разговор вмешалась мама.
– Говорит, что, если это все, может, ты купишь что-то в их лавке? – выслушав ее, перевел Джимми.
– Да, конечно, куплю, – легко согласился я.
Женщина удовлетворенно кивнула, мы втроем с Джимми и Дихроей отправились в маленькое путешествие вдоль стеллажей. Взгляд мой заскользил по хранящемуся там антиквариату, но ничего подходящего ситуации я не находил…
…пока не обратил внимания на крохотную неприметную полку, висевшую в самом дальнем углу комнаты.
– Вот это, – сказал я, взглядом указав на привлекшую меня вещь.
Дихроя оглянулась, с виноватой улыбкой покачала головой.
– Говорит, что это – семейная реликвия, и она не продается.
– Могу я хотя бы сфотографировать вас с ней? – спросил я.
Девушка замотала головой еще энергичней, а мама, подойдя к нам, что-то негромко сказала Джимми.
– Дихрою фотографировать не надо, но реликвию – можно.
Вытащив телефон, я сделал несколько снимков заинтересовавшего меня предмета – инкрустированной металлом костяной чаши на крепкой стальной подставке.
– Что-то еще? – через Джимми спросила женщина.
Желая отблагодарить хозяев за наш разговор, я приобрел темно-коричневые буддистские четки и, попрощавшись, покинул антикварную лавку.
«Что с нами только что произошло?» – думал я по дороге к машине.
С одной стороны, хотелось верить, что круг действительно замкнулся. С другой стороны, подобное стечение обстоятельств казалось слишком невероятным.
– Это случаем не твой розыгрыш, Джимми? – спросил я напрямик, когда мы подошли к джипу.
– Что? О, нет… – отмахнулся наш гид. – Я и сам удивлен не меньше твоего…
Его слова показались мне не очень убедительными, но я решил не допрашивать Джимми. Забравшись в джип, я открыл снимок, который только что сделал, и уставился на экран телефона.
«Помнишь, что я говорил тебе про судьбу? – ухмыльнулся Андрей, молчавший со вчерашнего вечера. – Она никогда не дает нам то, что мы ищем. Но иногда дает то, что мы не искали, и это даже охуенней».
«Наверное, в этом и смысл? Пока есть азарт, есть желание искать что-то, ставить цели и пытаться их достичь… пока все это есть, жить не скучно, поэтому важно не останавливаться… чтобы не превратиться в тебя, верно?»
Андрей не ответил. Собственно, те слова, про судьбу, стали вообще последними, которые я от него услышал. По возвращении в Москву я все еще ждал, что он как-то проявит себя, но, похоже, эти акустические галлюцинации прошли вместе с горной болезнью.
Месяц спустя, собираясь в Питер по делам, я позвонил Андрею, надеясь увидеться с ним, выпить чаю и обсудить наши ментальные диалоги, чтобы понять, насколько они были реальны, но компьютерный голос сообщил, что номер заблокирован. Немного разочарованный, я во время поездки улучил момент и заехал в Новую Голландию, чтобы заглянуть в кафе, где мы встречались перед поездкой в Тибет. Двери его оказались закрыты, а на окне висел плакат с одним-единственным словом – «СДАЕТСЯ».
«Что это значит? Что мне все… привиделось?»
Дом масонов на Мойке тоже оказался необитаем – заколоченные окна и двери, общий удручающий вид. Хмуро глядя на ветхое здание, я открыл на телефоне фото из антикварной лавки Дихрои.
На блестящей стальной подставке покоилась ритуальная чаша габала, сделанная из человеческого черепа.
КОНЕЦ
Слова благодарности.
Выражаю признательность своим друзьям и попутчикам в тибетской экспедиции без которых путешествие не было бы таким ярким и интересным.
Борису Кацу, Александру Нахмановичу, Борису Гринбергу, Денису Фокину, Виталию Кошелеву, Артему Абрамову, Ларисе Артюх, Михаилу Серебряникову, Роману Федосееву и нашему проводнику Джимми.
Благодарю Всеволода Лисовского за помощь в работе над монологами «Андрея». Любезно предоставленные права на его посты в ФБ (Вот Хули-жень) за 2019 год стали фундаментом
для раскрытия образа героя.
Книги, фильмы и другие путешествия Максима Привезенцева
Главный редактор
Андрей Степанов
Главный художник
Евгения Бубер
Корректор
Людмила Наумова
Максим Привезенцев Дихроя Дневники тибетских странствий
Роман
2020. – 260 с.: ил.
ISBN 978-5-6043947-1-7
Фотографии: Максим Привезенцев
Охраняется законом РФ об авторском праве
© Максим Привезенцев, 2020
Обложка.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
Художник Евгения Бубер.
Фотография автора книги Максима Привезенцева из материалов экспедиции в Тибет.
