Максим Олегович Неспящий
Консервная банка
Опытный охотник за головами отличается тем, что ищет людей, а не предметы. А чтобы найти человека – нужно научиться думать как человек. Пока тот пижон по голографической связи пытался умничать и трясти чужими деньгами у Чока перед лицом, он успел сообразить, что придется поразить не одну, а минимум две цели. Что бы ни умыкнул беглец у этих бандюг, оно явно стоит дороже предложенных ему десяти миллиардов, а раз уж они хотят это уничтожить вместе с похитителем вместо того, чтобы вернуть – значит это компромат. Следовательно, речь идёт о шантаже. Такие дела очень редко проворачивают в одиночку, а учитывая сумму, в которую бандюги оценили заказ – и вовсе никогда. Итого, у нас двое ребят, задумавших дело: один – работник станции, не из последних, имеющий доступ к секретным документам, серверам или в помещение, где они находятся – скорее всего какой-то айтишник; другой – его близкий друг или родственник, ведь кому попало такие дела не доверяют, со своим транспортом, возможно работающий перевозчиком в торговой компании, максимум – охранником в караване. Беглец не мог не знать, какую мясорубку представляет из себя защитная система базы. Значит он каким-то образом обеспечил свою безопасность, и заранее обговорил с подельником приблизительную область пространства, куда его занесёт после побега. Там беглеца и подберёт наш охранник-перевозчик. Найдём подельника – найдём и беглеца.
Добравшись до указанной в письме заказчика области, где беглец пропал с радаров, Чок заглушил двигатели и настроил внешнюю антенну на ближайший сигнал. Через сеть ретрансляторов наёмник связался со своим информатором в транспортной компании и, переведя крупную сумму денег, запросил манифесты и сигнатуры маячков охранников или транспортников, что в последние восемь часов покидали ближайшие к радиусу поисков доки. Ожидая ответа, наёмник снова достал бархатистую коробочку, задумчиво покрутил в руках. Ему будет этого не хватать. Азарт охоты, адреналин погони, горечь схватки и удовлетворение от полученной награды. Он никогда не выбирал клиентов, работая со всеми, кто был достаточно порядочен, чтобы вести дела честно, и никогда не нарушал условий заключённого договора, сколько бы ни предлагала другая сторона. Но связавшись с такими деньгами, Чок впервые в жизни почувствовал неуверенность. Пять миллиардов уже переведены на его анонимный счёт, меняющий подпись каждые несколько часов, абсолютно нелегальный, баснословно дорогой, почти неуловимый. Бэтти – единственная ниточка, которая сможет привести к нему, но он уже решил, что это дело – последнее, так может попробовать уйти на пенсию королём, а не графом? Рискнуть последний раз?
Изучив отчёт информатора, пришедший по запасному зашифрованному каналу, Чок сверил путевые манифесты с подписями маячков, и быстро обнаружил один, который перестал отвечать примерно полтора часа назад. Маячок принадлежал Ангусу Смиту, служащему в караванной транспортной компании охранником, и втёмную подрабатывающего наёмником. Класс пилотируемого судна – боевой корвет – серьёзная машина, лицензия такая-то, серийный номер такой-то. Чок отыскал место, где транспондер корвета Ангуса Смита последний раз передал навигационные данные на сервер, попросил компьютер спрогнозировать дальнейший маршрут на основе имеющихся данных, и отправился на охоту. Искомый корвет наёмник обнаружил сорок пять минут спустя в границах обозначенной компьютером расчётной траектории. Поразительно, до чего же глупыми бывают люди, задумавшие преступление! Не желая лишний раз рисковать присоединиться к их числу, Чок навёл все орудия на дрейфующее в нескольких сотнях километров затаившееся судно и одним залпом превратил его в радиоактивную туманность. Прощай, Ангус Смит, теперь я займу твоё место. Чок сменил дислокацию, выключил все системы, оставив только открытый канал связи и пассивный сканер с установленной мощностью в пол миллиона километров, и принялся ждать, чувствуя себя пауком, затаившимся в центре паутины. Он не испытывал угрызений совести по поводу только что хладнокровно совершённого убийства – ублюдок умер, даже не успев закончить мысль, которую обдумывал в тот момент. Очень мало кому посчастливилось уйти вот так. Мир таков, какой он есть: чтобы кто-то мог жить, кто-то другой должен умереть. Чок не любил философствовать или морализаторствовать – его работа не терпела подобного подхода. Именно так – выдавив из себя всю мягкость – он и смог дожить до своих лет.
– Кто-то умирает, чтобы кто-то другой мог жить, дружище Ангус, – пробормотал наёмник, любуясь Большим красным пятном Юпитера, занимающего почти всё поле зрения.