Максим Горький
Дети солнца
Действие третье
Обстановка первого действия. Пасмурный день. В кресле у стены сидит Елена. Лиза возбужденно ходит по комнате.
Елена. Ты – не волнуйся…
Лиза. Я – больная, но мои мысли – здоровы!
Елена. Разве тебе говорят – нет?
Лиза. Я знаю, мои слова серы и пресны; вам скучно слушать их… вы не хотите чувствовать трагической правды жизни…
Елена. Ты много преувеличиваешь…
Лиза. Нет! Взгляни на ту пропасть, которая отделяет тебя от твоей кухарки…
Елена. Разве она исчезнет оттого, что я встану на край ее и буду плакать, дрожа от страха?
Лиза. А разве можно жить спокойно, когда люди не понимают твоей души? Я не могу так жить… я боюсь тех, кто меня не понимает! Вот чем я больна… Елена, нужны жертвы! Ты понимаешь, нужно жертвовать собой…
Елена. Да… свободно, с радостью, в безумии восторга! Но насиловать себя – нет, Лиза! Это недостойно человека!
Антоновна (из столовой.) Елена Николаевна…
Лиза (с досадой.) Что тебе, няня?
Антоновна. Ну-ну-ну! Не тебя… Там хозяин пришел…
Лиза. Ах, ну пускай подождет… идите, няня! (Антоновна уходит.) Итак, я неправа?
Елена. Я не сказала этого…
Лиза. Ты понимаешь, как мы все одиноки?
Елена. Нет… я этого не чувствую…
Лиза. Просто ты не хочешь со мной говорить… Я всем надоела. Вы хотите жить, наслаждаясь и не замечая ничего грубого, страшного!
Елена. Как можно чувствовать насильно?..
Лиза. А ты… тебе – плохо жить! Но ты гордая и не хочешь сознаться в этом даже себе самой… Я ведь вижу твои отношения с Павлом…
Елена. Оставим это…
Лиза (с радостью.) Ага! Видишь? Тебе больно, да?
Елена. Нет… но – неприятно!
Лиза. Тебе больно! Пусть! Это тебя оживит… Ты одинока, Елена!.. Ты несчастна…
Елена. Лиза, твоя радость – нехорошая радость! Чего ты хочешь?
Лиза. Чего я хочу? (Пауза. Со страхом.) Я не знаю… я этого не знаю! Я хотела бы жить и не умею… и не могу! Мне кажется, – я не имею права жить так, как я хочу… Я хотела бы родную душу иметь… родную душу! Мне надо отдохнуть от страха и – не с кем!
Елена (берет ее за руку.) Прости меня, но разве Чепурной…
Лиза. Какое я имею право? Ведь я больна, да? Вы все говорите это… о, вы часто это говорите! Слишком часто… Пусти меня… я не могу об этом… уйди! Пусти меня! (Быстро уходит к себе. Елена, глубоко вздохнув, ходит по комнате, закинув руки за голову. Останавливается перед портретом мужа, смотрит на него, кусая губы. Руки у нее падают.)
Елена (вполголоса.) Прощай…
(Антоновна идет.)
Антоновна. Можно теперь хозяину-то?
Елена. Да… хорошо…
Антоновна (уходя.) Идите, Назар Авдеич…
Назар. Добренького здоровьица!
Елена (кивая головой.) Вам что угодно?
Назар (ухмыляясь конфузливо.) Видите ли, мне бы Павла Федоровича…
Елена. Он занят…
Назар. Мм… а с вами я уж не знаю как…
Елена. Скажите; я передам ему…
Назар. Предмет разговора неделикатный…
Елена. Как угодно…
Назар. Да уж все равно… Полиция приходила, изволите видеть, насчет запаху… насчет помойных ям и прочих мест…
Елена (хмуря брови.) При чем здесь муж?..
Назар. Конечно, они не больше других… все грешны… Полиция, по случаю холеры, требует однако, чтобы запаху не было… она не вникает, что чему положено иметь запах, так уж оно его даст… и грозит штрафом даже до трехсот рублей.
Елена (с отвращением.) Что вам угодно?
Назар. Я – совет хотел взять, не возможно ли попрыскать чем-нибудь химическим против запаха?
Елена (возмущенно.) Послушайте, как вы… (Сдерживаясь.) Впрочем… я ему передам… до свидания!
Назар. Сейчас передадите?
Елена (уходя.) Нянька ответит вам…
Назар (вслед ей.) Чувствительно тронут… Ишь какая… гордионка! Подожди… я те хвост прижму! (Уходит. Из-за портьеры выходят Протасов и Елена.)
Протасов. И еще, Лена, пожалуйста, пошли за Егором…
Елена. Снова – Егор?
Протасов. Но – как же без него обойтись, Лена? Он такой ловкий, быстро схватывает все… ты посмотри: он мне жаровню сделал – артистически! Изящная вещь! Какой тусклый день сегодня! Сеанса – нет?
Елена. Нет… Итак, когда же можно поговорить с тобой?
Протасов. Пожалуйста, до вечера, да… Вечером я – свободен! Тебе скучно? А где же Дмитрий?
Елена. У него, должно быть, есть еще какие-то дела, кроме обязанности развлекать меня…
Протасов (не понял.) Да… гм! Вероятно… А знаешь, последнее время я смотрю на тебя, и мне кажется – есть что-то новое в твоем лице… такое значительное…
Елена. Да?
Протасов. Да, да! Ну, я – исчез, как дым… (Уходит к себе.)
Фима (входит.) Сударыня! Пожалуйста, отпустите меня…
Елена. Днем? Но кто же будет служить?
Фима. Совсем отпустите… расчет.
Елена. А, хорошо! Но прежде, прошу вас, позовите Егора…
Фима (твердо.) Я к Егору не пойду-с…
Елена. Почему?
Фима. Так… не пойду-с.
Елена. Позовите няню…
Фима. Няня гулять пошла на кладбище…
Елена. Я отпущу вас, когда она придет… Пошлите мне дворника, – можете?
Фима. Могу-с. Так уж вы сегодня мне расчет. (Уходит.)
Елена (вслед ей.) Хорошо…
Чепурной (в дверь с террасы.) А чего ж у вас двери не заперты? Добрый день!
Елена (подавая руку.) Я не знаю… сегодня прислуга какая-то рассеянная…
Чепурной. Холеры боятся…
Елена. Говорят, она развивается?
Чепурной. А ничего… идет. Елизавета Федоровна дома?
Елена. У себя…
Чепурной. А как здоровенька?
Елена. Ничего… не особенно, по обыкновению…
Чепурной (озабоченно.) Мм… Трагическая душа…
Елена. Борис Николаевич… простите меня, я мешаюсь не в свое дело, но – это очень важно…
Чепурной. Ага! Что именно?
Елена. Она говорила мне, что вы сделали ей предложение…
Чепурной (быстро.) А как говорила?
Елена. То есть, что – как?
Чепурной. Ну, лицо какое? С гримасой говорила? С насмешкой, а?
Елена (удивляясь.) Что вы?! С радостью…
Чепурной. Нет?.. Верно?
Елена. Да, да! С такой тихой радостью… и так хорошо…
(В дверях с террасы – Роман.)
Чепурной. Я – дурак! Знаете, я осел!
Роман. Это меня сюда звали?
Чепурной. Да никто тебя не звал… это я себя ругаю, чудак!
Елена. Я его звала… Позовите слесаря, Роман…
Роман. Это – Егора?
Елена. Да…
Роман. Сейчас?
Елена. Да, да!
Роман. Ладно… (Уходит.)
Чепурной (радостно.) Дайте мне вашу руку, а я ее… вот, поцелую! Сделали вы мне подарок… Вот оно… Откуда не ждешь, оттуда и бьет; так и беда, так и радость…
Елена. Позвольте… я не понимаю вас…
Чепурной. А, боже ж мой! Да как же! О том, что я ее замуж позвал, она вам с радостью говорила?
Елена. Да… уверяю вас!
Чепурной (победоносно.) А все ж таки отказала мне!
Елена (улыбаясь.) Простите… выходит смешно…
Чепурной. Да и смешно! Я, знаете, так и думал: не потому она за меня замуж не идет, что я ей противен, а потому, что она болезни своей боится…
Елена. Да, вы правы…
Чепурной. Теперь я знаю, что делать. Пойду к ней, как шар под гору… А! Какой случай?! Великая вещь случай, знаете!
Елена. Но – снимите ваш галстух… она не любит красного…
Чепурной (усмехаясь.) А я нарочно надел, чтоб подразнить ее… Теперь уж все равно, красный или зеленый… все равно! Без галстуха не можно… (Идет.) Спасибо вам! (Егор в дверях столовой, растерянный, всклокоченный.) А! Знакомый… ну, давай руку! Помиримся! Вот так! Эх ты… Илья Муромец!..
Елена (Егору.) Сейчас, я скажу…
Егор (глухо.) Барыня, погодите…
Елена. Что такое?
Егор. Жена захворала…
Елена. Что с ней?
Егор. Тошнит…
Елена (тревожно.) Давно?
Егор. С утра… Все вас зовет… Позови, говорит, барыню… а то – издохну…
Елена. Что же вы не позвали?.. Эх вы…
Егор. Стыдно было… Скандалил я тут…
Елена. Глупости… Я иду к ней…
Егор. Погодите… я боюсь…
Елена. Чего?
Егор. Может, холера…
Елена. Вздор! Бояться нечего…
Егор (прост и как бы требует.) Елена Николаевна, вылечите ее!
Елена. Надо доктора… Вы поезжайте сейчас…
Егор. Не надо доктора… не верю я! Вы сами…
Протасов (выходит.) Ага! Вы здесь, воин…
Елена (быстро.) Павел, подожди! У него жена заболела…
Протасов. Вот видите, колотили вы ее…
Елена. Он думает, холера… Я иду туда, а ты…
Протасов (тревожно.) Ты – туда? Нет, Лена, пожалуйста… Почему ты?
Елена (удивлена.) А почему – нет?
Протасов. Но, Лена, если холера…
Егор (глухо рычит.) Значит, помирай? Просто! Али мы не люди?
Елена. Перестаньте, Егор… Павел, как ты неловко…
Протасов. Что ты понимаешь, Лена? Ты не врач… И это не шутка… это – опасно!
Егор (злобно.) А которые издыхают, тем не опасно?
Протасов (Егору.) Прошу не рычать на меня!
Елена (укоризненно.) Павел! Идемте, Егор.
Протасов. Я тоже иду… Это безрассудно, Лена…
(Все трое – Егор впереди – идут в столовую. Слышны их голоса.)
Елена. Возвратись и позови по телефону карету…
Протасов. Нужен – доктор, а не ты! Что такое ты? (Возвращается, взволнован.) Что такое она, в данном случае? Нянька! Черт возьми! Меня не пустила… Фима! Или нянька! Вы умерли? Фима! (Вбегает Фима.) Я кричу, как зарезанный… а вы изволите любоваться своей наружностью…
Фима (обиженно.) Вовсе нет, я ножи чистила…
Протасов. Бросьте ножи! Идите к Егору…
Фима (решительно.) Я туда не пойду-с…
Протасов. Почему? Там барыня…
Фима. Все равно-с!
Протасов. Но – почему?
Фима. Там холера-с!
Протасов (передразнивая.) Ага! Холера-с! А вот барыня – пошла-с!
(Звонок.)
Фима. Звонок-с!
Протасов. Да-с! Отоприте-с! (Фима убегает. Протасов вслед ей.) С-с-с-с! Свистит, как змея… Да, телефон… черт! (Мелания входит.) А, это вы! Знаете новость: на дворе у нас холера, – забавно! И Елена пошла лечить, а? Нравится вам это?
Мелания. Ай-яй-яй! И у вас – тоже. У соседа моего, полковника, повара вчера увезли… А Елена Николаевна– пошла туда!.. Зачем же это она!
Протасов. Неизвестно! Тайна сия велика есть…
Мелания. Как же вы ее отпустили?
Протасов. Как? Не знаю… Да, телефон… (Убегает к себе.)
Фима (из столовой.) Здравствуйте, Мелания Николавна!
Мелания (недоброжелательно.) А… здравствуй, красавица…
Фима. У меня к вам большая просьба есть…
Мелания. Какая же это?
Фима. Замуж я выхожу…
Мелания. Так…
Фима. За почтенного человека… очень почтенный!
Мелания. Кто же это?
Фима. Сосед ваш…
Мелания (вскакивает, изумленная.) Неужто – полковник?
Фима (скромно.) Нет, где же мне! Кочерин, Василий Васильевич…
Мелания. Ах он, старый черт… тьфу! Да ведь ему скоро шестьдесят лет… В ревматизмах весь… И как ты, Ефимья, решаешься? А впрочем, деньжищи… Эх ты, девушка… жалко мне тебя! Брось-ка… ну его и с деньгами!
Фима. Я уж решилась… И все слажено…
Мелания. Да? Жаль. А от меня чего надо?
Фима. Как я сирота, из воспитательного, не пойдетe ли вы в посаженые матери ко мне?
Мелания (показывает ей кукиш.) Нате-ка, выкусите! Вы меня за сколько Елене Николаевне продали?
Фима (растерялась.) Я-с?
Мелания. Да-с, вы-с! Что?
Фима (оправилась.) Очень жаль… Я думала, как вы сами себя старику продали…
Мелания (подавлена.) Как? Как – ты?..
Фима…то, может, уж и мне поможете в этом же…
Мелания (глухо.) Не смей!..
Фима (спокойно и жестко.) Вы сами должны понять, что так себя устроить все же лучше, чем на улицу выходить… Хоть один будет, а не сто…
Мелания (в ужасе, тихо.) Иди… иди вон… я тебе дам… я дам денег… иди! Иди прочь… дам!
Фима. Благодарю вас! Когда дадите?
Мелания. Уйди… нет со мной!
Фима. Я сегодня вечером приду к вам… Не обманите…
Мелания. Нет!.. Уйди, Христа ради!
(Фима, не торопясь, уходит. Мелания грузно валится в кресло и плачет и как-то рычит от боли.)
Протасов (из своей комнаты.) Она не воротилась, нет? Что это вы? Что с вами?
Мелания (встает на колени.) Святой человек, спаси рабу!
Протасов (изумлен.) Как вы сказали? Встаньте… Зачем вы?
Мелания (обнимает его ноги.) Утопаю в грязи… в подлости своей утопаю; подай руку! Кто лучше тебя на земле?
Протасов (испуган.) Позвольте… так – я упаду! И – не целуйте брюки… что вы?
Мелания. Сделала я поступок, изгадила себе душу, – очисти! Кто, кроме тебя, это может?
Протасов (стараясь понять.) Вы – сядьте… то есть, встаньте! Теперь– сядьте, да! Что вы хотите?..
Мелания. Возьми меня к себе! Позволь около жить, только бы видеть тебя каждый день… слышать тебя… Я – богата, все возьми! Выстрой себе кабинет для науки твоей… башню выстрой! Взойди на высоту и – живи… а я внизу, у двери, день и ночь буду стоять, и никого к тебе не пущу… Все мои дома, земли – все продай… и все возьми себе!
Протасов (улыбаясь.) Позвольте… это однако идея! Черт побери! Какую можно устроить лабораторию!..
Мелания (рада.) Да, да! И возьми меня, чтобы я всегда видела тебя… Не говори со мной, не надо! Только посмотри на меня иногда… только улыбнись мне! Была бы у тебя собака… ведь ты улыбался бы ей… ласкал бы ее иногда?.. Так вот я буду… вместо собаки!
Протасов (озабочен.) Подождите… зачем же так? Это странно… не нужно! Я, знаете, сильно поражен… разве я мог ожидать, что вас так увлечет?..
Мелания (не слушая.) Ведь я – глупая, я – тупая, как бревно! Книжки твои – не понимаю я… Ты думаешь, читала я их?
Протасов (теряется.) Нет? Но – что же тогда?..
Мелания. Милый! Целовала я книжки… Взгляну в нее, а там такие слова, никто, кроме тебя, и понять их не может… И целую…
Протасов (смущен.) Вот отчего пятна на переплетах… Но – зачем же целовать книги? Это уж какой-то фетишизм…
Мелания. Пойми, люблю тебя! Так хорошо около тебя, чисто, ясно! Божий человек, люблю тебя…
Протасов (негромко, пораженный.) Позвольте… то есть, как это?
Мелания. Как собака! Не могу я говорить, молчать могу… и много лет молчала, а у меня с души кожу сдирали…
Протасов (у него возникает надежда, что он ошибся.) Вы… извините меня! Я не могу поймать вашу основную мысль… Может быть, вам… более удобно поговорить об этом с Леной?
Мелания. Говорила я с ней… Прекрасная она… она знает, что ты не любишь ее…
Протасов (вскочив.) Как– не люблю? Ишь вы…
Мелания. Она – все знает, все чувствует… хорошая она! Но – зачем два огня вместе? Она – гордая…
Протасов (снова теряется.) Знаете, все это… такая путаница! То есть, никогда я не чувствовал себя так нелепо…
Мелания. А как буду я с тобой… как будешь ты моим…
Протасов (немного раздражен.) Что-о? Как это – моим? (Смотрит на нее и негромко, почти со страхом.) Мелания Николаевна… нужно объясниться! Вы извините меня… я ставлю вопрос прямо… Вы, может быть, влюбились в меня?
Мелания (тоже несколько секунд смотрит на него и – упавшим голосом.) А про что же я говорю… родной мой! Про это я и говорю
Протасов. Да?.. Извините… я думал… я думал, вы не так…
Мелания (тихо.) Так, что вот обезумела…
Протасов (нервно бегая по комнате.) Я, конечно… очень благодарен… очень тронут… Но, к сожалению… ведь я – женат… нет, не то! Видите ли… сразу это нельзя разрешить… да! Но, знаете, не нужно, чтобы это знала Лена… мы уж как-нибудь одни разберемся…
Мелания. Да она знает…
Протасов (почти с отчаянием.) Что – знает?
(Чепурной и Лиза идут сверху по лестнице. Молча проходят через комнату на террасу. Чепурной – угрюмо спокоен. Лиза – взволнована.)
Мелания (тихо.) Ой, идут! Тише… брат!
Протасов (сестре.) А… гм! Вы… идете?
Чепурной (глухо.) Идем…
(Пауза.)
Протасов (очень искренно и просто.) Мелания Николаевна! Согласитесь, – тут такое исключительное положение… невозможное положение… Вероятно, я вам смешон… и это обижает вас… Но, милая, хорошая моя… это так странно и – так не нужно мне!
Мелания. Не нужно?
Протасов. Нет!.. Простите меня… И я должен сказать все это Лене… И – потом – я уйду… она все там еще… это меня беспокоит… И я не могу не сказать ей… Вы не сердитесь… (Идет к себе. Мелания – тихо за ним… Потом возвращается, растерянная, жалкая.)
Мелания (про себя.) Не дошло до него… Стыд-то какой… (Елена входит в дверь с террасы.) Милая вы моя! Пожалейте дуру…
Елена. Что такое? Вы… сказали Павлу?
Мелания. Все сказала…
Елена. И – он? Что же?
Мелания. Все слова мои… вся любовь моя – все упало, как пыль на воду…
Елена (просто, искренно.) Мне больно за вас… Что он говорил?..
Мелания. Не знаю… Ничего не пристало к нему… не дошло ему до сердца! Видно, огонь грязью не запачкаешь… На колени становилась я… не понимает…
Елена. Я говорила вам – подождите! Сначала нужно было мне спросить его…
Мелания. А я про вас подумала: обманет… Все я отдавала ему… все деньги, цену души моей, на поругание проданной… не принял! Кто еще не принял бы? Только он…
Протасов (выходит со шляпой в руке.) Елена, – ванну! Немедленно! И – все долой с себя, в печку! Фима!.. Ванну! Эта Фима, черт бы ее побрал, миф какой-то, а не горничная…
Елена. Не суетись так… Ванна – готова, и я все сделаю.
Протасов. Иди! Пожалуйста… Холера – это не шутка…
Елена (уходя.) Иду, иду…
(Протасов, проводив жену, боязливо, исподлобья смотрит на Меланию. Она сидит, как виноватая, низко опустив голову.)
Протасов (ходит.) Д-да… какой сегодня пасмурный и вообще… неприятный день!
Мелания (тихо.) Да…
Протасов. Да. И эта холера… так несвоевременно…
Мелания. Действительно… вдруг…
Протасов. А тут еще у меня холодильник сломался…
Мелания. Павел Федорович, простите меня!
Протасов (опасливо.) То есть, как это? Что именно вы хотите сказать?..
Мелания. Забудьте все… все, что говорила я вам… Забудьте!
Протасов (радостно.) Нет, – серьезно?
Мелания. Серьезно… Глупая… дерзкая я…
Протасов. Мелания Николаевна! Я вас очень люблю… то есть, уважаю! Вы удивительно непосредственный и цельный человек! Вы так горячо интересуетесь всем… Но – голубушка моя! – это лишнее… то есть, все, что вы говорили мне, это не нужно! Будемте добрыми друзьями… вот и все! Все люди должны быть друзьями… так?
Мелания. Стыдно мне смотреть на вас…
Протасов. Оставим это… Вашу руку!.. Вот чудесно! Нет, знаете, как хороши люди! Сколько в них простоты, ума и такой славной способности понимать друг друга… Люблю людей, – изумительно интересные существа!
Мелания (усмехаясь.) Я не видала людей то… я среди торговцев жила… муж у меня мясом торговал… Вот только у вас увидела, что люди есть… и сейчас же покупать стала…
Протасов. Как вы говорите?
Мелания. Не слушайте меня… так это я…
Протасов (оживленно.) Знаете что? Давайте выпьем чаю!
Мелания. Хорошо… Я к Елене Николаевне пройду… оправлюсь хоть…
Протасов. А я – распоряжусь насчет чая! У меня, знаете, холодильник сломался, черт его возьми, а у Егора– жена заболела; починить некому, и я сегодня – не могу работать… (Смеясь, идет к себе.)
Мелания (вслед ему, с глубоким чувством.) Дитя ты мое милое… дитя мое прекрасное… (Идет к Елене. Антоновна из столовой, раздраженная. Ворчит.)
Антоновна. Как Мамай прошел по дому… нате-ка, поглядите! Разбросано все, растворено… Уйти нельзя… Только у мертвеньких и порядок… на кладбище-то… Только там, видно, и спокой… (В дверь с террасы входят Лиза и Чепурной.) Лизонька, лекарство и молоко…
Лиза (раздраженно.) Молчи! Иди…
Антоновна. Нате-ка! (Уходит.)
Чепурной. Значит, кончено?
Лиза. Да, Борис Николаевич!.. Больше ни слова об этом, никогда!
Чепурной. Так… Я ведь сегодня потому заговорил, что, показалось мне, ошибаетесь вы…
Лиза. Нет! Не болезнь мешает мне… я не боюсь ее… Но – не могу я… не хочу я иметь детей… Никто не спрашивает себя, зачем родятся люди? Я – спросила… Для личной жизни – нет места на земле тому, кто не имеет силы всю жизнь земли сделать личной, своей… Так вы – уедете, да?
Чепурной (спокойно.) Хорошо…
(Вагин идет с террасы.)
Лиза. Вам лучше будет… И не носите красных галстухов… это вульгарно! Как мне жаль, что именно сегодня вы – в красном…
Вагин. Вот день! Точно в октябре…
Чепурной. Денек задался скверный.
Лиза. Вы куда думаете ехать?
Чепурной (спокойно.) Я? А в Могилевскую губернию…
Лиза (тревожно.) Почему… именно в эту?
Чепурной. У меня там знакомых много…
Вагин. Уехал в Могилевскую губернию, – так каламбуристы говорят иногда о покойниках…
Лиза (вздрогнув.) Что это вы? Фуй…
В агин. Вы испугались каламбура? Уж не думаете ли вы, что Борис Николаевич – умрет? Разве только застрелится…
Лиза (укоризненно и тревожно.) Зачем вы говорите так?
Вагин. Спешу успокоить вас: не знаю случая, чтобы ветеринар застрелился…
Антоновна (из столовой.) Лизонька, иди чай наливать…
(Лиза молча идет.)
Вагин. Грешный человек, люблю позлить ее… Интересничает она своей скорбью о мире… Скучнейший народ эти страдальцы за муки мира… И мне органически враждебно все нездоровое…
Чепурной. Что ж вы ту картину – «К солнцу идут» или как оно? – будете писать?
Вагин. Непременно! Великолепная тема, а? Кстати – мне нужно бы вас для нее…
Чепурной (удивлен.) Меня? Где ж мне там место? На дне корабля?
Вагин (всматриваясь.) У вас над глазами есть одна такая упрямая складка… это очень характерно! Вы ничего не будете иметь, если я сейчас схвачу ее?
Чепурной. Хватайте…
Вагин (вынимает альбом.) Роскошно… я – в минуту! (Рисует.)
Чепурной. Вы анекдоты любите?
Вагин. Очень! Если они не глупые…
Чепурной. Так вот я вам расскажу один…
Вагин. Пожалуйста… А я, когда рисую, молчу…
Чепурной. Я слышу, как вы молчите… Вот оно как было: когда-то через Ламанш, из Дувра в Кале, ехало английское посольство, и был на корабле француз. Хвастались, кто лучше: англичане или французы? Англичане говорят: мы везде! А француз говорит: нет! В этом проливе наших дипломатов много утонуло, а вот английских – ни одного! Тут молодой англичанин из посольства прыгнул за борт – гоп! – и утонул…
Вагин (после паузы.) Ну? И что же?
Чепурной. Больше ничего…
Вагин. Это – весь анекдот?
Чепурной. Весь… Чего ж вам? Захотел человек поддержать честь нации и – утонул!
Вагин. Ну, знаете, ваш анекдот хоть и морской, а не солон…
Чепурной. А хорошо вы галстух завязываете…
Вагин. Нравится? Это одна дама научила…
Чепурной. И цвет хороший…
Протасов (входит.) Здесь рисуют? А Лена еще не выходила? Знаешь, Дмитрий, она сегодня возилась с холерной…
Вагин. Что-о?
Протасов. Да, да! С женой моего слесаря! Каково?
Вагин. По меньшей мере, неразумно! И как ты позволил?
Елена (выходит). Разве мне можно не позволять?
Вагин. Но ведь это же… не ваше дело!
Елена. Почему? Если я хочу его делать, значит, мое…
Вагин. Вы и… черт знает что!
Протасов. Нет, она молодец! Хотя я боялся за нее… Ты выпила капли, да?
Вагин (кончил рисовать.) Вот и все… спасибо!.. Славная это черточка у вас…
Чепурной. Очень рад..
Лиза (из столовой.) Идите же пить чай!
Вагин. Идем! (Берет под руку Чепурного, идут.)
Протасов (вполголоса.) Лена, мне что-то нужно сказать тебе…
Елена. Сейчас?
Протасов (торопливо.) Да! Знаешь, случилось что-то чрезвычайно нелепое! Мелания Николаевна – она ушла?
Елена (улыбаясь.) Ушла…
Протасов. Ты подожди, не смейся! Она, кажется, знаешь, влюбилась в меня! Самым обыкновенным образом, – как это нравится тебе? Ей-богу, я – не подавал ей повода, Лена… чего ты смеешься? Нужно отнестись к этому серьезно… это так неприятно, если бы ты знала! Она тут плакала, поцеловала мне брюки… и руку, вот эту…
Елена (смеясь.) Перестань, Павел…
Протасов (немного сердится.) Ты меня удивляешь! Я же говорю, она серьезно. Она предлагала мне все свои деньги… хочу, говорит, жить с тобой! Понимаешь, говорит мне «ты»! Не подумай, пожалуйста… я не давал ей права на это… И от нее почему-то пахнет селитрой… чего ты?
Елена (смеясь.) Я не могу… это смешно… ты – смешной!
Протасов (несколько обижен.) Почему? Это – тяжело, а не смешно… это нелепо! Я так испугался… что-то говорил ей, а в голове у меня все перевернулось кверху ногами… Она очень серьезно, заметь! Да, – она говорила еще, что ты все знаешь, но что именно, – я не понял… Сначала я не хотел тебе говорить об этом…
Елена (ласково.) Я все знаю… славный ты мой!
Протасов. Знаешь? Как же… что же ты меня не предупредила…
Елена (как бы вспомнила что-то и – сухо.) Давай оставим это до вечера…
Протасов. Да, хорошо… я хочу чаю… Но если ты знаешь, я рад! Значит, ты сама и распутаешь все это, – да?
Лиза (из столовой.) Лена! Пойди сюда…
Елена. Иду…
Протасов. Так уж ты возьми все это на себя…
Елена. Хорошо… не беспокойся!.. Идем…
(Идут.)
Протасов. Знаешь, когда я поднимал ее с пола, то подмышками… (Доканчивает шепотом.)
Елена. Фи, Павел! Как грубо…
(Сцена несколько секунд пуста. Из столовой доносится говор и звон посуды. Выходит Чепурной – со словами:.) «Ну, я здесь покурю»… Проходит к окну, заложив руки за спину. Вынимает изо рта папиросу, смотрит на нее и вполголоса поет.)
Чепурной. «Ночевала тучка золотая…» (Голос у него вздрагивает и срывается.) Э-гм… «Но-очевала тучка золотая…»
Вагин (выходит.) «На груди утеса великана…» И меня изгнали, – не велят курить…
