Максим Борисович Эрштейн
Человек-нога
Гуси
Гуси большие и красивые. У них ноги тонкие, а на конце ног листики. Когда они плывут возле берега, я вижу, как они двигают в воде этими листиками – вперед, назад, вперед, назад. Но сейчас они далеко от нас, папа туда не может даже докинуть шишку. Папа поднимает вверх руку с кусочком хлеба и один гусь поворачивает к нам свою маленькую голову. Он заметил хлеб и плывет к нам. Другие гуси тоже разворачиваются на воде, и она топорщится, волнится, и расходится кругами, как фольга на кухне у мамы, когда она мажет ее маслом. Все гуси глядят теперь на берег, где мы стоим, и плывут за первым гусем. Они выстроились на озере друг за другом, как шарики на бусах, с которыми я вчера играла, и приближаются к нам, не шелохнувшись, как будто их кто-то тащит под водой. Я точно так же тянула вчера бусы по бумаге.
Гуси любят купаться в озере. Мне туда нельзя. Когда я иду на ножках в озеро, папа говорит «тебе всего годик, тебе нельзя в озеро, там вода холодная», поднимает меня и я оказываюсь наверху, у него на плечах. Я все равно попаду в озеро, когда папа будет смотреть в другую сторону – вот тогда-то я обязательно доберусь до воды и поплыву как гусь. Я хочу быть гусем. Папа показывает мне руки и говорит что я не могу быть гусем, потому что у меня руки, а у гусей крылья. Папа кидает кусочки хлеба на траву и гуси выходят из воды и клюют хлеб. На рту у гусей маленькие палочки, они открываются и закрываются, папа говорит что это клюв. Этими палочками гуси собирают кусочки хлеба с земли, и эти кусочки пропадают между палочками. Так гуси едят, они любят хлеб. Мне не разрешают есть этот хлеб, папа говорит, что он только для гусей. Но я все равно забираю у папы кусочки и ем. Папа дает мне кусочек и говорит – «кинь гусю», но я его быстро кладу себе в рот – хлеб вкусный. У меня на рту нет таких палочек как у гусей. У гусей между палочками язык, когда я его вижу, то они шипят. У меня тоже есть язык и я тоже могу им шипеть. Я тоже хожу по траве на ножках как гуси и тоже люблю хлеб. Ну и что, что у меня нет крыльев – я тоже умею шипеть, ходить и двигать в воде ножками – вперед, назад, вперед, назад. Значит, я все равно могу быть гусем – надо только подождать, пока папа отвернется, и добраться до воды.
Сейчас я сижу на плечах у папы и смотрю на гусей. Один гусь подходит к другому и клюет его за крыло. Тот отходит на шаг, но первый гусь снова подходит и клюет его. Тот гусь убегает, но первый гонится за ним. Второй не может убежать, раскрывает крылья, размахивает ими и взлетает. Он пролетает возле меня и я слышу, как крылья хлопают – бух, бух, бух, от них идет ветер и бьет мне в лицо. Я так люблю, когда гусь летит – я смеюсь и кричу от радости. Это же чудо – летит и не падает, не то что ветка, которую подбросишь вверх, и она упадет на землю. Гусь сам летит, машет крыльями и летит. Какой он сильный и красивый! Когда он летит, я смотрю на него не отрываясь и чувствую, что это я лечу, что это я такая сильная и красивая. Гусь улетает к озеру, кружит над водой, а потом опускается близко к берегу, где мы стоим, вытягивает свои ноги и касается воды листиками на концах своих ног. Там, где он касается, разлетаются брызги и на воде появляются волны, которые идут к берегу. Ноги гуся исчезают в воде и вся его белая, нижняя часть тоже оказывается в воде, а из воды теперь видна только серая спина и бока, где крылья, и торчит вверх длинная шея, на которой у гуся маленькая круглая голова с клювом. Потом взлетают с травы остальные гуси. Они взмывают в воздух и заслоняют почти все небо, оно колышется, шумит и трясется. От летящих гусей идет ветер, он обдувает меня, и трава шевелится и пригибается к земле, по ней катятся гусиные перья и пух и упавшие листики. Гуси взлетают все выше и выше и постепенно сливаются в одно черное летящее облако, оно исчезает за верхушками деревьев. Но тот гусь, на которого нападал другой, не улетел вместе со всеми, а плавает возле нас, опускает голову глубоко в воду и весь наклоняется в ней так, что сверху из воды торчит только его попа. «Он там что-то ищет по водой» – говорит папа. Когда он выныривает, по его шее скатываются капельки на спину, и оттуда падают вниз, в воду. Капельки похожи на маленькие прозрачные шарики, которые лежат у нас в комнате в синем ящике рядом с дверью и про них мама говорит, что мне их давать нельзя, потому что я их засовываю в рот и могу случайно проглотить. Но эти водяные шарики гораздо красивее – они блестят и сверкают на солнце, как мыльные пузыри, и ползут по спине гуся, там сталкиваются и сливаются с другими такими же шариками, и превращаются в маленькие лужицы, которые быстро стекают по бокам гуся в озеро.
Жалко, что все гуси, кроме одного, улетели. Я скучаю и жду, когда они вернутся, смотрю на верхушки деревьев, за которыми они скрылись, и внимательно слушаю небо. Ведь сначала где-то вдалеке раздастся их курлыканье и крики, и это значит, что они уже близко и скоро появятся в небе, покачиваясь и изогнув шеи, летя совсем близко друг к другу и не боясь столкнуться. Я жду, когда же это случится, не отрываю глаз от верхушек деревьев, и мне кажется, что эти верхушки и ветки под ними нарисованы на небе черными линиями, такими же, какие мама вчера рисовала со мной на бумаге. Но я смотрю пристально, замечаю, что они немного качаются на ветру, и понимаю, что они настоящие, а не нарисованные. Кривые и тонкие ветки возле верхушек сейчас уже почти голые, листьев на них осталось совсем немного, и может быть, мне удастся разглядеть гусей сквозь них. Но нет, никто пока не летит, я уже устала ждать и глядеть вверх.
Я колочу папу по голове, он спускает меня с плеч и ставит на ножки. Я быстро бегу к самому концу травы, где начинается озеро, но папа не отстает, я знаю, что он идет сзади и не даст мне упасть в озеро. На самом краю он хватает меня за капюшон и крепко держит. Гусь, который не улетел, подплывает ко мне и вытягивает шею, он просит еще хлеба. У него с одной стороны торчит вбок большое перо, я знаю, что он скоро его потеряет, уронит на траву, и я смогу его поднять – папа это всегда разрешает. Наверное, в следующий раз, когда мы пойдем гулять, этот гусь уже потеряет свое перо. А сейчас папа говорит мне: «поищи кусочки хлеба в траве, ты их уронила, кинь этому гусю». Я сажусь на корточки и смотрю в траву. Возле меня в траве есть голое место, там видны комочки земли, в них ползают муравьи. Они меня уже раньше кусали, и я делаю два шага в сторону, подальше от этого места. Здесь я вижу две сломанные травинки, а под ними лежит вкусный, коричневый, с маленькими дырочками, кусочек хлеба. Я достаю его, отворачиваюсь от папы и засовываю в рот. Папа ничего не заметил. Я быстро глотаю хлеб и смотрю, как по травинкам ползут крохотные жучки, еще меньше муравьев – я их много раз пыталась раздавить пальчиком, но ничего не получается – они уползают.
Вдруг слышится гусиное курлыканье, где-то наверху, совсем недалеко. Папа хватает меня и сажает на плечи. Я вскидываю голову, и вот стая гусей появляется из-за деревьев. Гуси вернулись!