Макс Великов
Сердце дьявола
Кристи какое-то время копошилась в глубине кармана пальто, пока оттуда не донеслось звонкого металлического бренчания. Она резко вытащила руку, взмахнула и подкинула небольшую связку из двух ключей вверх, в сторону Люциуса, а сама, не оглядываясь на студента, направилась к дверям служебного помещения.
– И не забудь заварить чай. Замёрзла на улице, как ледышка себя ощущаю. Хотелось бы ой как зеленого, но у меня только черный в запасе.
– Нечего расхаживать в чем попало. Снова заболеешь.
– Не начинай зудеть, дорогой. Накинула, что успела. Я не виновата, что погода здесь не предсказуемая.
Часть 4. Тайна и раскаяние.
Время: 14.30
Перелистывая не спеша, страницу за страницей, допивая горький, давно остывший, с чаинками на дне чай, Люциус под тусклым светом лампы, что стояла в углу стола, тщательно осматривал каждое слово, каждую закорючку в коряво написанном тексте.
Под предлогом помощи с написанием отчета Люциус в тайне искал среди других, более старых и потрепанных журналов, аккуратно разложенных по полкам, один единственный экземпляр, в котором, по мнению юноши, должна быть написана информация касаемо переведенного студента.
Люциуса гложило, настораживала, не отпускала мысль о том, что здесь есть какой-то скрытый подвох. Тайна, которая не должна уйти за пределы этих стен.
– Нашел!
Он помнит слова Германа, как свои пять пальцев. Знает, что он не договаривает ему. Хранит и обрабатывает в голове. Прокручивает и проигрывает, представляя перед собой картины, как на старинной кинематографической пленке. В мыслях воображал все возможные варианты.
И безрезультатно. В голове никак не укладывалась мысль о том, что Герман – это обычный студент. Что без всяких оснований, без предупреждения и каких-либо опознавательных знаков появился на пороге комнаты.
По записям в отчетах ничего не понятно. Даже в последнем, самом свежем, недавно заведенном журнале не было ни одного упоминания.
Хотя Герман утверждал обратное. Что сильно удивляло.
На заданные управляющей вопросы Люциус так и не смог получить желаемых ответов. Все, что затрагивало или намекало хоть немного на эту тему, оставалось на заднем плане, за кадром.
Закончив данную ему работу, отложив в сторону ручку вместе с журналом по отчетности, Люциус облокотился на спинку стула, руки положил на свои каштановые волосы, а голову задрал как можно выше к потолку. И задумался. Смотря на медленно крутящиеся над ним по одной оси лопасти вентиляторов.
– И на что я трачу время? Надо бы закругляться. Приберусь и обратно к себе. Все равно ничего путного не нашел. А так надеялся.
– Надеялся на что? – перебила Кристи, мило улыбнувшись в ответ. – Ты не договорил.
– Когда успела сюда зайти?
Она появилась неожиданно. Как-будто выпрыгнула из тени, выжидая удобного момента.
Но так считал только Люциус, чье лицо сильно исказилось.
– Я всегда здесь была. Просто отошла в другой угол покурить. Иначе пришлось часами выслушивать от тебя лекции по поводу вреда табака.
Едкий дым, выдыхаемый из ее рта, впился внутрь ноздрей студента. Люциус подскочил со стула, как испуганный детеныш сурка и, хаотично размахивая руками, случайно задел несколько больших, сложенных в кучу стопок макулатуры на столе. Часть из них взмыла вверх. Сильным потоком воздуха разбросав десятки исписанных книг, журналов и обычных листовок по всему кабинету.
– Ты так усердно занимался, не отрывая глаз от потолка, что даже не заметил, как я стояла в паре метров от тебя. Молодец. Теперь, будь добр, прибери весь созданный беспорядок. Живо! И чтобы все было на своих местах. Не хочу проклинать тебя, дорогой.
– Я этим и занимаюсь. И не надо меня так называть. Не по себе от этого.
Пока Люциус занимался сортировкой и складированием вещей по местам, Кристи с любопытством осматривала студента.
Ее всегда забавляло то, как Люциус злится. Порой специально провоцировала его на эмоции. И этот раз был не исключением. Разговор про повышение тарифа на проживание была всего лишь уловкой в цепких руках управляющей.
Она каждый раз умиляется на его красное, как помидор, лицо. На то, как подрагивают кончики ушей и дыбом встают волосы на голове. Так и просится подшутить. С интересом понаблюдать. И раззадорить еще больше.
Но сегодня не было такого желания. Скрытые от чужих глаз эмоции, как жадные паразиты, готовы были в любой момент разорвать девушку изнутри. Уничтожить вдребезги театральную маску, за которой прячется нагнетающая с каждым новым порывом печаль.
Сдерживая остатки слез с опухших глаз, разгоревшуюся до предела внутреннюю истерику, показывая окружающим лишь спокойствие и умиротворение. Она бескорыстно искала в Люциусе то, чего сама не могла себе позволить.
Кристи до последнего верила, что если даст слабину, изменив своим принципам, пренебрежет желаниям мужа, то навсегда потеряется в себе. Во тьме своих мыслей.
Продолжая наблюдение, она видела глазами, ощущала телом проникающую внутрь самого естества, скрытую от чужих взглядов неутолимую злобу, скалящий перед ней зубы. Поток нескончаемой энергии, вырывающееся из тела стоявшего перед ней человека. Просто смотря на Люциуса, можно понять, какие примерные мысли проскальзывали у него в голове.
Она не первый раз видела такую картину. Долго изучала и анализировала повадки. И годы практики в роли няньки принесли свои плоды.
– Ой, какие сегодня мы злые. По твоему поведению можно даже предсказывать погоду. Когда ты хмурый, начинается проливной дождь. А весёлый – яркое солнце весь день. Про другие катаклизмы говорить не стану, там одни сплошные дебри, – с ее стороны прозвучал смешок. – Не буду скрывать, иногда я и правда замечаю это за тобой. Ты у меня со странностями.
– Делать, смотрю, больше нечего.
Кристи громко и, наверное, впервые за этот день по-настоящему расхохоталась.
– Шутки шутками, конечно, но давай теперь приступим к делу. Я знаю, почему ты такой сердитый. Как-никак сама дала повод. Я прекрасно понимала, зачем ты наведался ко мне. Здесь нет того, что ты искал. Можешь больше не стараться. Охлади свой пыл. И спасибо за помощь. Ценю.
Кристи сделала короткую паузу и, кокетничая, подмигнула в сторону Люциуса. Ловким движением руки вытащила из кармана мятую пачку сигарет. Страстно, немного причмокивая, закурила последнюю из оставшихся.
– И почему я такая дура. Забыла купить новую по дороге.
Она сказала с такой интонацией, будто голос Кристи в этот момент принадлежал не ей. Он куда более серьезный. Грубый. Не казался таким фальшивым.
– Ладно, проехали. Значит так. Времени у нас мало на пустую болтовню. Я сюда зашла забрать кое-какие бумаги и обратно. Менее чем через час я должна быть на остановке. Уеду за город к родителям мужа. Примерно на сутки. Хочу как следует нареветься и напиться с горя. Но это все формальности. Что же касается твоего соседа, Люциус. Ситуация на самом деле неоднозначная. И заранее прости меня.
– Почему?
– Как уже тебе говорила, Герман проживает неофициально.
По документам нигде не числится. Из-за этого я ему никак не могу сдать официально комнату без заявления и подписей руководства. Причин, почему так, несколько. Одна из них – сам Герман. Вчера поздним вечером он заявился сюда в сильную грозу. Весь промокший, грязный и от него ужасно пахло. Походил больше на бездомного с улицы, чем на молодого парня. Он был сильно напуган и от любого звука шарахался как ненормальный. Не буду врать, я была обеспокоена и не знала, что делать. И тут он обратился ко мне с просьбой. Поникшим и дрожащим голосом озвучил, что хочет поселиться у нас. Ну, подумала, что все обошлось и зря накрутила себя. Но после он дополнил: чтобы об этом никто не знал. Да еще в таком грозном тоне. Я, не думая, отказала. Причиной служила не моя неприязнь или страх, что передо мной какой-нибудь маньяк. Хотя мысль проскочила. А банальное отсутствие комнат. На что он после моего ответа вытащил здоровенный мешок, доверху наполненный деньгами, из своего чемодана и тихо прошептал мне на ухо: Меня зовут Герман Валленштейн. Прошу, дайте мне кров и защиту. Надеюсь, такой суммы хватит?
Люциус обомлел от услышанного. Потерял дар речи. С головой ушел в свои бесконечно генерируемые мысли.
Я прокручивал у себя сотни идей и предположений. Но никак не это. Что здесь забыл потомок Валленштейна? Нет. Невозможно. Я не правильно ее расслышал? Или показалось? Ничего не понимаю. Последний из рода Валленштейнов умер лет так двадцать тому назад. По всем новостям об этом только и твердили. Семьи у него не было, как и детей. Наследника физически не может существовать. Лжет? Или, может, он внебрачный сын и долгое время скрывался в тени? Не знаю.
– Голову ломаешь? Я тоже. Ты бы видел, как он умолял. На колени встал передо мной. Чтобы названый наследник Валленштейнов преклонил голову. Меня это удивило. Наверняка, я не могу быть уверенной, говорит он правду или же нет, но я прониклась его историей. Ничего не поделать. Пустила беднягу. Привела в божеский вид, дала немного еды и чистую форму. Подарила свои духи. Ночевал здесь, в кабинете. Нашла на складе раскладушку. Благодарностей наслушалась в свою сторону на годы вперед.
– А как же другая причина? Ты сказала, что их несколько.
Кристи на секунду задумалась. Молча потушила окурок о пепельницу и там же оставила. Посмотрела на Люциуса. На пустую коробку возле своей руки. Цокнула языком. И тяжело вздохнула, будто разом испустила дух.
– Кто-то хочет избавиться от Германа. Убить последнего из Валленштейнов.
– Что?
– Сама ничего не знаю. Не смотри на меня так. Но если отталкиваться от нашей с ним вчерашней беседы, то, по словам Германа, весь его путь сопровождал один человек. Так называемый проводник. Ее задача заключалась в безопасности сопроводить Германа от точки А до точки Б. На секунду, – она сделала мимолетную паузу. – Об их передвижении никто не знал. Но по пути на них напали. Группа из четырех человек. Те люди действовали слаженно, заранее спланировано и имели неплохую подготовку. Будто специально нанятые наемники. Сопровождающая ввязалась с ними в бой, а Герману было велено бежать как можно быстрее сюда. Ее судьба, увы, неизвестна.
Кристи скрестила ноги меж собой, обнажая часть бедра. Аккуратно поправила очки с круглой оправой. Облокотившись рукой к спинке дивана чуть прилегла. Со стороны это смотрелось так, будто она красовалась, пыталась привлечь собой внимание студента.